Глава из книги "Песчаное чудовище"
В российской жизни с незапамятных времён существовало проклятие: «Чтоб ты провалился!» или удивлённое восклицание по поводу непонятно куда исчезнувшего предмета или человека: «Как сквозь землю провалился!». И к тому, видимо, были веские основания.
Случалось тогда и случается сейчас, что люди и строения проваливались в карстовые ямы большого или малого размера. Подобные провалы бывают и в городах, и в сёлах, в горах и на равнинах, в Европе и в Азии, и на всех материках. Тема увлекательная и достойна отдельной книги, но нас интересуют только карстовые явления в пустынях Центральной и Прикаспийской Азии, а конкретно – плато Устюрт и окрестности. Там побывал автор в конце 1970-х годов, и смею вас заверить – мне есть что рассказать.
И всё же, будем объективными и не станем зря пугать людей: вероятность провала людей и автотехники в карстовые ловушки Устюрта ничтожно мала. Но, она не равна нулю, а это значит, что провалы возможны.
Мне известен всего лишь один случай гибели людей на плато Устюрт, в карстовой ловушке, при котором присутствовали свидетели. Расскажу то, что прочитал однажды в периодической печати советских времён. Точно не помню, где я прочитал сообщение о героических трудовых буднях советской молодёжи, - то ли в газете, то ли в журнале, но хорошо помню, что трагический случай произошёл в зоне Восточного Устюрта, в 1960-е годы, когда там строили не только газопроводы, но и ещё железную дорогу от Кунграда до Маката, через плато Устюрт.
Назвать свидетелей происшествия очевидцами язык не поворачивается – они не видели, как провалился автомобиль с людьми. Они только слышали крики погибающих людей. И всё-таки они – редкие свидетели!
…Поздним утром к палаточному лагерю изыскателей подъехала грузовая машина из Кунграда – привезли продукты, палатку, пресную воду и молодого специалиста-топографа. Молодой спец, бросив запылённый чемодан, с любопытством озирался по сторонам – здесь ему предстояло работать; повариха передала с завхозом письмо на родину – а вдруг он не заедет на обратном пути, а начальник отряда вручил завхозу список-заказ на будущий заезд, что ещё надо привезти из экспедиции в Кунграде.
Завхоз сел в кабину и машина поехала в другие отряды, разбросанные вдоль трассы газопровода. Один из монтажников, сидящих в кузове, успел ещё крикнуть что-то шутливое поварихе, та ответила шуткой, и вскоре «ЗИЛ-157» скрылся в пыльном шлейфе.
Начальник отряда повёл молодого топографа в палатку, устраиваться, а повариха занялась просмотром доставленных продуктов. Весь прочий народ отряда с раннего утра работал на прокладке трассы газопровода. Больше в лагере никого не было. Обычный рабочий день изыскателей на трассе, каких прошло уже много.
Из пыльного шлейфа, стелющегося за уехавшей машиной, вдруг раздались отчаянные громкие крики и всё стихло. Встревоженные люди собрались возле дороги. Когда пыль рассеялась, то машина не просматривалась – ни вблизи, ни вдали. Побежали по дороге, по следу рельефных скатов грузовика…Через метров 200-300 наткнулись на громадную воронку диаметром метров двадцать…На влажном песке в яме лежала шляпа завхоза. И больше ничего и никого.
- А-а-а-а…! Это же шляпа Николая Сергеевича! – закричала повариха. – А где же он сам? Где он? Где ребята?
Начальник отряда молча обошёл яму вокруг, всмотрелся в дорогу на северо-запад – следов машины дальше по дороге не было. А следы с юго-востока обрывались в…громадной яме. В этот ужас не хотелось верить. Многое повидал немолодой геодезист, но такое…!
Молодой топограф, застывший в молчании, наконец-то спросил прерывающимся голосом:
– Они что?! П-п-провалились?! Да?!...Как же это!
Начальник молчал, повариха всхлипывала, а молодой спец ходил вокруг воронки, намереваясь спуститься в яму, чтобы достать шляпу. Первый в его жизни рабочий день на плато Устюрт начался так несуразно.
– Не надо, – сказал начальник. – Опасно. Потом…
Вернулись к палаткам. Повариха спрашивала сквозь слёзы у молодого спеца – можно ли их откопать? Тот только пожимал плечами. Начальник по радио связался с базой экспедиции, сообщил о гибели людей – пять человек вместе с машиной провалились в карстовую полость.
Сообщение по голосовой связи принял дежурный радист, помолчал, попросил:
– Не выключайтесь. Сейчас отнесу радиограмму начальнику. Ждите…
Через две минуты сквозь треск эфира раздался начальственный голос с требованием подробностей происшествия. Там, в областном центре, руководители явно не понимали, что произошло. Они требовали принять все меры к спасению людей, обещали прислать комиссию по расследованию. Начальник изыскательского отряда ответил, что меры принимаются и выключил рацию.
Вдвоём с молодым топографом они взяли четыре вешки и пошли к воронке. Тем, которые провалились, уже ничем нельзя было помочь. Сейчас требовалось обезопасить живых, чтобы ещё кто не сорвался в яму, ведь она образовалась прямо на дороге. Воткнули в грунт четыре красно-белых трёхметровых вешки, чтобы обозначить опасное место на дороге. Потом геодезист сфотографировал яму с разных позиций – он знал, что это понадобится следствию, а когда они приедут, ещё неизвестно. И только тогда он позволил спуститься (на верёвке – подстраховка) в яму молодому спецу, чтобы извлечь шляпу - единственную вещь, оставшуюся от погибших.
Вернувшиеся вечером с трассы топографы с удивлением взирали на большую яму вблизи лагеря. Теперь это была братская могила для пяти сотрудников экспедиции. Кто-то предложил раскапывать могилу: а вдруг они ещё там жи-вые? На энтузиаста посмотрели с сочувствием – это не тот случай, когда можно чем-то помочь людям.
Люди в таких случаях погибают от удушья в течение одной минуты. Ужасная смерть.
Форс-мажорные обстоятельства – этим всё сказано.
Комиссия приехала на следующее утро. Сначала было много вопросов и обвинений в халатности, а когда заглянули в яму, то поиски виноватых мигом прекратились.
Неизвестно, как закончилось это печальное происшествие. Ведь в таких случаях проводится милицейское следствие. Погибших не нашли, виноватых в их смерти тоже не было. Были только свидетели, которые видели и говорили с погибшими за две минуты до смерти. Некого наказывать и некого хоронить.
Удивительно и то, как этот трагический случай попал на страницы молодёжной газеты – в стране Советов не принято было писать в прессе о плохом, и тем более, показывать ужасы по телевизору. Советскому народу полагалось знать только о трудовых и военных победах социалистического строя, которые вдохновляли людей на новые победы. Несчастные случаи и поражения не вписывались в достижения, а потому о них велено было помалкивать.