«Застрахована ли мастерская от пожара? Если сгорит, потерпите ущерб тысяч на сорок!» – «Наплевать!» – лицо мэтра скривила гримаса. – «Нет, месье Коро. Галерея картин моего друга сгорела. Он получил большую страховку и был вполне доволен». – «Но ведь сгоревшие картины писал не он, – с раздражением заметил Коро. – Случись такое, деньги мне будут ни к чему. Я просто не переживу этого несчастья». // Рукописи не просто горят. Они самовозгораются. Андрей Коряковцев. // Дважды был пожар в квартире. На второй раз выгорела вся, – с книгами, картинами и рукописями. Рукописи у меня горят, они же из бумаги. Владимир Крупин. // Рукописи, оставшиеся после смерти отца, сын маркиза де Сада сжёг. // Разверзлись хляби небесные, сухое русло реки, где стоял дом писательницы, залил бушующий поток. Изабеллу Эберхардт унесло водой вместе с рукописью незаконченного произведения. Когда тело утопленницы нашли, оно было облеплено страницами. Григорий Чхартишвили. // В марте 1941 года Вирджиния Вулф покончила с собой. Нацистская бомба разрушила её дом вместе со всем имуществом, библиотекой и рукописями. Тело английской писательницы было найдено в реке. Наполнив карманы платья камнями, она бросилась в воду. Из мемуаров. // Если бы я умирал от жажды, я всё-таки нашёл бы в себе силы плеснуть стакан воды в тот камин, где Гоголь жёг второй том «Мёртвых душ». Уж сколько лет твердят: «Рукописи не горят!» Горят, конечно. Но огонь – не довод. Кстати, бумага действительно в пачке горит очень неохотно, только по краям. Сжечь книгу нелегко. Ярослав Голованов. // Чудак Михаил Булгаков написал: «Рукописи не горят». Это неправда. Горят, и ещё как! Вот вам наглядный пример: много ли осталось от великой греческой цивилизации? Виктор Соснора. // Бездумное повторение чепухи, пошлая сентенция, придуманная писателем Булгаковым и многажды повторенная другими. Они не горят у Булгакова в определённом контексте романа, но в других случаях горят превосходно. Сколько сгорело одних только летописей в бесчисленных русских пожарах! Юрий Вронский. // Рукописи не горят – на скрижалях. Илья Герчиков. // Известно, что Генрихом Клейстом был написан большой роман, но рукопись его пропала в берлинской типографии. // Александр Сухово-Кобылин – автор скромного литературного наследия – трёх пьес. Философ, работавший над собственной системой «Учение Всемир», потерял труд своей жизни в огне пожара, вспыхнувшего в родовом имении Кобылинка в 1899 году. // Учинённая в наш век почтительного собирания автографов расправа с рукописями, с письмами Бальзака, как известно, выброшенными на помойку, была ещё более ошеломляющей, чем рассказы о том, как это произошло. Как только Бальзак умер, кредиторы заполонили дом, выставили за дверь госпожу Ганскую, накинулись на мебель, выбрасывая на пол содержимое ящиков и шкафов, всю эту исписанную бумагу, за которую, если бы её продать со знанием дела, можно было выручить сто тысяч франков. Потом всё это валялось на улице, и кто угодно мог подобрать письма, наброски статей, начальные страницы романов и прочее. Эдмон Гонкур. // Перед отъездом в Россию, в 1939 году, поэма об убийстве царской семьи и значительное количество стихов и прозы, которые Марина Цветаева справедливо сочла «неподходящими для ввоза в СССР», были при содействии наших иностранных друзей отосланы для сохранения в международный социалистический архив в Амстердаме. Его разбомбили гитлеровские лётчики во время оккупации Голландии, и все материалы погибли в огне. Марк Слоним.