— Тарелку давай! — крикнул в кормушку шнырь.
— Откуда у нас тарелки? — зло ответил Корень.
— Ну, тогда держи так, — сказал шнырь и бросил в окошко селедку.
Рыбина шлепнулась на пол. Корень живо подхватил селедку и сказал:
— На газетку упала.
Фельдмаршал, который отбивал свои положенные в день пятьсот тусовок от вешалки к умывальнику, рассмеялся.
Корень, обрадовавшись тому, что смог рассмешить, и как ему показалось, расположить к себе Фельдмаршала сказал:
— Ты бы почитал мой объебон, может совет какой умный дашь.
— Заепался я ваши объебоны читать, — сказал Фельдмаршал. — Что я, юридическая консультация.
— А может и так, — сказал Корень. — Сане–генералу помог, тот сейчас на дурке отдыхает. Родственники каждую неделю посылку ему приносят, а мы здесь брусок маргарина делим на двенадцать, как двенадцать, бля, апостолов.
— За юридическую консультацию нужно платить, — сказал, просто так без всякого расчета, Фельдмаршал.
— А я тебе селедочку почищу, — сказал Корень.
— Я селедку не ем.
— Почему? — спросил Корень заботливо.
— Не люблю, — сказал Фельдмаршал.
— А где же ты фосфор для мозга берешь. Рыбу надо есть, иначе отупеешь. Глупый еврей – большая опасность для общества. Могу тебе постирать. Трусы, носки.
— Я сам свое стираю, — начал раздражаться Фельдмаршал.
Корень это почувствовал и сменил тему.
— На светлану никто не пойдет? – обратился он к камере.
Камера молчала.
— Вот ты самый умный в камере, а когда–нибудь думал, почему унитаз называется женским именем Светлана? Не думал. Зря. Ты же писатель, писатель такие вещи должен знать.
Вот например ситуация :
Зеки в первый раз после ремонта в камеру заходят, а там вместо вонючей параши стоит — белая, на половину похожая на женщину светлана. Кто–то из зеков ласково ее так и назвал, может именем жены, а может дочери.
Сейчас мы ее с мылом помоем и Светочка наша будет чистенькая.
Корень стал на колени и намыленной тряпкой принялся тереть унитаз изнутри.
— Я в одном польском журнале читал, что больше всего микробов под ободком. А вообще–то унитаз самое чистое место, потому, что там все время проточная вода. Опять же моча, способствует дезинфекции.
Что–то в этих речах поразило Фельдмаршала, он остановил тусовки, подошел к Корню, и спросил:
— Откуда ты все знаешь?
— Люблю чтение книг, — сказал Корень.
— Ты свой объебон сам читал? – спросил Фельдмаршал.
— Читал, конечно, — сказал Корень.
— Ну, так расскажи своими словами. Ты хорошо говоришь, у тебя получится.
— Да, там все ***ня, — сказал Корень. Сто сорок первая — хищение имущества.
— Что ты украл?
— Теленка. Мы целиком не брали. Мы его не резали, даже с привязи не снимали, мы ему только заднюю ногу ампутировали.
— Зачем?
— Жарили на костре. Четыре бутылки по рубль двадцать две на двоих, а закусить нечем. Пришла бабка, увидела, что этот теленок лежит еще живой и побежала в деревню жаловаться. Мы бы удрали, но сильно бухие были на тот момент. Если бы ты знал, как нас ****или. Менты нас в коляску в мотоцикл друг на друга положили, сидеть мы не могли. Мне печень отбили и по голове попало. Я уже свое наказание получил, за что меня судить.
Он спустил несколько раз воду и положил в унитаз селедку.
— Сейчас мы тебя рыбка почистим, — сказал он ласково и принялся ковырять в селедке заточенной о бетонный пол дюралевой ложкой.
— Ты вот что, сказал, — сказал Фельдмаршал, — эту селедку на стол не клади.
— Почему? – спросил Корень.
— Ну, во–первых она не на газетку упала, а на пол, — сказал тоном, нетерпящим возражений, Фельдмаршал, подумал немного и добавил:
— И сам тоже к столу не садись.
— Чего это вдруг? – спросил Корень
— Я тебе не разрешаю, — сказал строго Фельдмаршал.