Троекратный стук прозвучал тихо, но отчетливо. Для меня было очевидно, что он пришел не изнутри меня, а снаружи, так как он оказался для меня совершенной неожиданностью, тревогою отозвавшись в душе, ибо с очевидностью, взывал он именно ко мне. Потому-то я его и услышал, хотя он был едва различим.
Это было совсем не то, что гром кулаков, обрушивавшихся на двери наших соседей по лестничной клетке, в которой он отдавался звонким эхо в два часа ночи, когда за ними в конце сороковых приезжали агенты НКВД. Хотя лица моих родителей при этом зеленели, они знали, что пришли не за ними, что на этот раз эта чаша их миновала. Так же и при просмотре художественных фильмов, когда герой просыпается от бешеного стука в дверь, - вторжения злой судьбы, мы отдаем себе отчет, что к нам это не относится – ведь мы здесь только зрители. Есть еще многократно повторяемый четырехкратный стук в дверь в Пятой симфонии Бетховена; мы понимаем, что напоминание о неотвратимости Рока обращено также и к нам, но оно предельно эстетизировано, и имеет слишком общий характер, чтобы взять за живое, породить душевный трепет.
Здесь было совсем другое; стук приходил снаружи, но был он адресован мне и только мне. Тут мне почему-то показалось, что ко мне пришел человек с темным лицом, который представится бывшим моим сослуживцем, знающим, что я был мастак писать поздравительные адреса к юбилеям, чтобы меня попросить написать текст некролога по нашему общему знакомому, и я подскочил с места, и бросился к двери, чтоб поскорей отказаться: я ведь никогда еще не писал некрологов. Поспешно я отпер дверь, и выглянул наружу: в прихожей было тихо и пусто…
Да, с моей стороны было крайней наивностью истолковывать стук натуралистически; он пришел из-за тех пределов, за которыми все решено, и его посыл очевиден: «Внимание! Приготовиться на выход!»
Принято! Я готов!
Декабрь 2017