Потолок. Белый потолок с небольшой трещинкой.
- Я дома! – вздохнула Катерина.
Рядом лежала книга, толстый томик Растаманских рассказов.
Она взял книгу, подняла её над головой:
- Гильотина, бля!
Швырнув ее обратно на полку, Катерина стала вспоминать лицо той девушки из сна. Сон приснился ей этой ночью на редкость странный и загадочный:
Дело было во Франции, в те давние времена, когда по улицам Парижа расхаживали мушкетеры, слуги кардинала, другая шпана, готовая за каждую мелочь вызвать тебя на дуэль. Катерина с некоторой долей интереса наблюдала за столь странным сном, не часто ей снились сны, тем более про Париж. Она расхаживала по небольшим улицам, пока вдруг не услышала пронзительный крик. Что-то знакомое показалось ей в голосе, она ускорила свой шаг. Улочки казались каким-то страшным лабиринтом, из которого она никогда не сможет найти выхода, но вдруг внезапно они оборвались, просто закончились, как будто она оказался в компьютерной игре – трехмерной стрелялке, дошла до самого конца карты, который разработчики поленились прорисовывать. Улочки оборвались, а прямо перед ней выросла Бастилия. Она представлялась Катерине очень похожей на питерские Кресты, сделанная из красного кирпича, обтянутая колючей проволокой, такая же грязная и устрашающая. На решетках висели опознавательные тряпочки. Катерина стала оглядываться по сторонам. Вокруг неё стояли люди, каждый из них махал руками и что-то кричал в сторону Бастилии. Внезапно кто-то тронул её за плечо. Катерина обернулась. Перед ней стоял паренек из рекламы «Марса».
- Эй, девчонка, ты в теме?
- Что? – переспросила Катерина.
- Ну, в теме ты?
- В какой теме?
- И ты тоже… вот и Ходорковский не в теме был, слышала, что с ним случилось?
В голове Катерины промелькнули кадры из вечернего выпуска новостей.
- Да… - задумчиво произнесла она, как оказалось, в пустоту, рядом уже никого не было.
Вдруг опять раздался истошный крик. Неведомая сила подняла её, оторвала от земли и понесла к одному из окон Бастилии. Словно приведение она просочилась через зарешеченное отверстие вблизи, окно оно напоминало мало, скорее это была форточка. Сила отпустила её, она встала на ноги, огляделась, слева и справа были мерзкие стены, от которых несло гнилью и сыростью, а прямо перед ней стоял стул, на котором сидел привязанный человек. Вокруг него стояли трое палачей в черных балахонах. Они хохотали. Катерина подошла поближе, хотела рассмотреть человека.
- Будешь еще курить дурь? – спрашивал пленника палач.
- Неееееет! Только оставьте меня! – взмолился пленник.
Голос опять показался знакомым. Катерина подошла еще ближе, увидела кровь, размазанную по одежде пленника.
- Будешь жрать колеса? – спрашивал другой палач.
- Не… нет… - отвечал пленник из последних сил.
Палач ударил его по лицу. Кровь, выбитые зубы, пот и слюни полетели в сторону Катерины, лицо пленника тоже повернулось.
- Твою мать! – не сдержалась Катерина и произнесла вслух.
Привязанным пленником была сама Катерина. «Это я, или я это я?» - сама не поняв собственного вопроса, который возник в голове Катерины сделала шаг назад. Чувство беспокойства поселилось в ней, сердце забилось чаще, чуть не выпрыгивая из груди.
- Ты - это только твоя сказка! - прогромыхал чей-то голос сзади.
Катерина обернулась и, не успев рассмотреть собеседника, получила сильный удар в челюсть. Нокаут.
Темнота стала немного рассеиваться, перед Катериной была огромная площадь, битком забитая праздным народом. Катерина лежала головою вниз на небольшой деревянной сцене. В неё кидали фруктами и овощами. Несколько попало ей в лицо. Затем чьи-то сильные руки подняли её и куда-то понесли. Она на один миг закрыла глаза, а когда открыла, перед ней была все та же толпа, только голова лежала на деревянной рейке с прорубленным отверстием для шеи. «Гильотина, мать твою!» - подумала она про себя. Сердце застучало еще сильнее, на висках выступили капли пота. Толпа неистово хохотала, продолжая кидаться в Катерину едой.
- Подсудимая Катерина, можете не вставать! – прогремел все тот же голос.
Шутка была воспринята толпой на ура.
- Вы обвиняетесь в употребление наркотиков, в халатном отношении к здоровью нации, в потери смысла жизни!!!
- А в чем ее смысл? – не выдержала Катерина.
Несколько помидоров тут же приземлились рядом с её головой.
- В поисках любви… в поисках того единственного человека, который полюбит тебя, и которого полюбишь ты!
- Я пыталась…
- Ты бросила поиски два год назад. На тебя даже не повлияла история, что приключилась с твоим другом Вадимом в Москве в том году!
Катерина обреченно опустила голову. Ведь действительно, история Вадима и Олега, несмотря на всю ее романтичность, не подвигла её на поиски, даже на вялые. Она не хотела ни с кем знакомиться, а если и делала это, то только для того, чтобы доказать что-то себе или друзьям. «Шлюхи, шлюхи, шлюхи! Вся жизнь моя – это очередность шлюх и дури. Ведь я никогда никого не любила, встречалась, конечно, с несколькими девушками, тьфу со шлюхами! Одна пыталась переспать с Аней, другую трахал весь институт, третья на первой же дискотеке уехала с какой-то бучихой на белом мерсе. Тьфу, бля, все такие были. Хорошо, что хоть друзья еще остались! Настоящие!!!».
- Я та единственная!!! Я её люблю!!! – раздался голос из толпы.
Катерина подняла голову и увидела красивую девушку, вокруг которой все расступились. Ее лицо было знакомо, но вспомнить где и когда видела ее, она не могла.
- Уже поздно! – опять прогремел голос.
Толпа неистово закричала. Девушка заплакала. Катерина пыталась вырваться, тоже кричала, но сверху послышался скрип. Адская машина заработала. Мысли летели с необыкновенно большой скоростью. Холод лезвия уже почувствовала шея, дыхание перехватило, в глазах потемнело. Внезапно ответ нашелся – Москва, Ленинградский вокзал. Он загорелся пугающим ярким светом, Катерина открыла глаза.
Потолок. Белый потолок с небольшой трещинкой.
- Я дома! – вздохнула она.
Рядом лежала книга, толстый томик Растаманских рассказов.
Катерина взяла книгу, подняла ее над головой:
- Гильотина, бля!
Швырнув ее обратно на полку, Катерина стала вспоминать лицо той девушки: «Москва, Ленинградский вокзал… продавщица! Конечно же, продавщица!!!». Катерина встала, пошла в ванную. Стоя перед зеркалом, глядя на сонное лицо и решая, стоит ли умываться, она думала опять о ней: «Может быть, этот сон не случайный? Может быть, в натуре хватит дурь курить? Пора искать свою любовь, создавать семью, а то ведь в натуре скукожусь и подохну старой, или сторчусь!».
Тем же вечером, никому ничего не говоря, Катерина села на поезд в Москву. Ехала она в купе с тремя алконавтами. Читала свои тетради, пока не от рубилась. Проснувшись, увидела ту же картину что и вечером: алконавты бухали. Катерина сунула свои тетради в пакет, вышла в коридор, встала в очередь в туалет.
- Москва! Москва!!! – раздался голос проводника.
Началась суета. Двери поезда открылись, холодный свежий бодрящий воздух ворвался в вагон. Катерина зашла в купе. Начала искать пакет.
- Вот, ****ь, алконавты! Пакет унесли!!!
Катерина вышла из поезда. Она шла медленно, вспоминая, как дороги были ей эти тетради. Больше всего она сожалела о белой тетради Истины. Она была для неё дороже всех, для нее она даже сама сшила обложку. Утро было испорчено, да что утро весь день! Казалось, ничто не сможет поднять настроение Катерины…
Зайдя под козырек вокзала, она направилась в тот ларек, где когда-то работала, а может и работает до сих пор та, для кого она приехала. Взяв пару пива, Катерина направилась в метро. Девушка в ларьке была не ей.
Уже через пару часов Катерина сидела на кухне с Грегом и Тимкой. Те двое привычно начинали день с раскумара. Катерина отказалась. «Неужели я действительно изменю свою жизнь?» - удивлялась она сама. Поведав братьям о цели своего приезда, прослушав все приколы в её адрес, у неё появилась надежда, она блеснула в виде Грега, который удалился в другую комнату.
- Я сохранил ваши билеты, они стоят у меня в фотоальбоме! – приговаривал он, неся большой альбом.
Шоу началось. Братья стали показывать Катерине различные фотки, рассказывать про их историю.
На первой фотке были накуренные в хлам братья, они спали в детской кроватке вдвоем. На другой фотке они же сидели на двух унитазах посредине комнаты, на третьей они же были запечатлены в гостях у Дуремара, вся компания изображала, заплыв на сто метров в коридоре, который кто-то щедро окатил из ведра. Как поняла Катерина, с этой фотки начиналась целая серия – Олимпийские игры. Вся компания Дуремара была запечатлена за различными спортивными состязаниями. Больше всего Катерине понравился «забег на крокодилах» Суть заключалась в том, что на одного героя садились еще двое, задачей команды было преодолеть эстафету – коридор Дуремара, как можно больше раз, в начале и конце коридора стояло по человеку, которые щедро награждали «крокодила» печеньками. На остальные фотки Катерина смотрела мельком, уж очень ей хотелось увидеть свой билет с телефоном той продавщицы.
Братья долго еще мучили Катерину своими фотками, которым, казалось, не будет конца, но вот перед ней лег билет с того поезда. Она не верила своим глазам. Вот он – телефон, который, возможно, сможет перевернуть всю её жизнь. В груди что-то екнуло, дыхание перехватило.
- 2128003! Дай мне телефон! - попросила она Тиму.
- Где-то около «Динамо»? – сказал Грег, - Я там такую дурь брал!
- Да, по-моему, тоже «Динамо»! – поддержал Тима, - Задинамит она тебя!
Оба дружно заржали прокуренным смехом. Катерина вышла из комнаты.
Из трубки раздался женский голос:
- Алло
- Извините, вы не будете столь любезны, не позовете к телефону Ольгу?
«Что-то я слишком любезна, это ж Москва! Город, где все торопятся и посылают друг друга на …» - мысль её прервал более нежный женский голос.
- Да
- Ольга?
- Да, кто это?
- Хм… Я из прошлого…
- Откуда?
- Из вашего прошлого. Помните, год назад вы работали в ларьке на Ленинградском вокзале?
- Да…
- Не помните такую странную питерскую девушку, что долго парила вас насчет пива, что варят у нас в городе, которое не достойно своей цены.
- Н-да, как вас забыть, когда я рассказала хозяину про это, он выгнал меня с работы!
«Твою мать! Ну, хоть помнит…» - подумала Катерина.
- … Э… простите меня… я …
- Да все нормально, для меня так лучше, я устроилась на другую работу, сначала была мастером принеси-подай-иди-не-мешай, а потом меня повысили, потом еще, теперь я управляющая отделом доставки. Так что вам спасибо, а пиво это я больше не пью!
- Вы удивлены, что я вот так вот, через год вам звоню?
- Немного, а вы из Питера звоните?
- Нет, я в Москве, и очень бы хотела с вами встретиться!
- Да?
- Угу!
- Зачем?
- Ну, мне хотелось с вами поговорить?
- Просто поговорить, вы только за этим приехали в Москву?
- Только ради вас!
- Ого! Ну что ж поделать, где и когда?
- Вам решать, я не местная!
- Давайте через час, нет через три, около касс стадиона «Динамо»?
- Надеюсь, билетов на матч сегодня не продают?
- Нет!
- Ну, все тогда, через три часа, до встречи!
- До встречи!
Катерина вернулась в комнату к Грегу и Тиме. Они ржали.
- Как там у вас говорят: булка батона? – угорал Грег.
- Нет, - исправлял Тим, - Батон Хлеба!
- Я через три часа должна быть на «Динамо».
- Успеешь! Ну что давай, курнем, для верности и красноты глаз? – опять заржали братья.
- Блин, вы когда-нибудь бываете серьезными? – начала беситься Катерина.
- Да – с серьезным лицом ответил Грег, - когда стакан везем и нас ГАИ останавливает!
- Не ГАИ, а ГИБДД, так модно сейчас!
- Как… как ты это выговорил? ГиБеБеДе?
Опять раздался дружный смех. Некоторое время Катерина еще поговорила с близницами-укурками, затем, выслушав последние наставления, отправилась в путь.
Выйдя из подземки, Катерина направилась к кассам стадиона. Пришлось немного подождать, девушки всегда ведь опаздывают.
- Привет! – раздался голос, похожий на тот, что она слышал из телефонной трубки.
- О, ты отлично выглядишь! – оценила Катерина.
- Спасибо! Куда пойдем?
- Ну, не знаю…
- Кафе?
- Да, давай!
Минут двадцать Катерина шла с Ольгой по улицам Москвы, мило беседуя. С каждой минутой она понимала, что сделала большую ошибку, не позвонив ей раньше. Наконец, на горизонте появилась рекламная вывеска, повествующая о приближении кафе-бара. Они зашли внутрь, сели за столик, заказали пиво.
- Зачем ты приехала? Что заставило тебя вспомнить обо мне? – спросила Ольга.
- Ты приснилась мне!
- Ты хочешь меня обольстить?
- Нет, я серьезно… меня хотели убить, а ты вступилась за меня!
- Хм… интересно, и что было дальше?
- Меня убили!
- Я даже не знаю, что тебе на это сказать? Чего ты от меня хочешь?
- Я просто хотела встретиться, поговорить с тобой, увидеть тебя…
Время в баре протекало за непринужденной беседой. Впервые за долгое время кто-то смог понравиться Катерине настолько, что на её счет в её голове не возникало никаких пошлых мыслей. Она даже отвлеклась от мыслей о потери тетрадок. Из сумочки Ольги внезапно раздалась мелодия сотового.
- Прости! – извинилась она, поднося коробочку сотового к уху.
- Да… да… я в баре…да в нашем, тут рядом… с подругой… что?.. ладно… угу, пока.
Катерина до этого не обращала особого внимания на руки Ольги. Сейчас же она рассмотрела ее правую руку. Безупречный французский маникюр, аккуратненькое колечко на безымянном пальце…
«Она в отношениях? За мужем? Фак!!!» - шел монолог в её голове.
- Что-то важное?
- Да, так, моя звонила, спрашивал, когда буду.
- У тебя не будет из-за меня неприятностей? Она не ревнует?
Катерина и не заметила, как в процессе беседы они уже давно перешли на «ты».
- Нет, у меня чудесная женщина, у нас хорошие доверительные отношения.
- Понятно. А для чего ты со мной встретилась, ведь могла отказаться?
- Могла, но мне тоже хотелось тебя увидеть. Я тогда так ждала, когда же ты мне позвонишь, ты мне тогда очень понравилась.
- Да?!
- Ты вообще мою жизнь, можно сказать перевернула. Мало того, что меня тогда с работы выгнали, можно сказать из-за тебя, я еще и девушку встретила по твоей вине!
- Как так? – искренне удивилась Катерина.
- Да ждала я твоего звонка, ждала-ждала, и вдруг звонок наконец раздается. Ну, я беру, а там женский голос. Я думала твой, стала болтать так непринужденно, потом уже поняла, что это не ты, но поздно было. Так обменялись телефонами, затем встретились, влюбились, обручились. Вот так. Я просто хотела тебе спасибо сказать. Спасибо тебе!
Ольга привстала, ее губы коснулись щеки Катерины. Она впервые за долгие годы почувствовала какое-то тепло внутри себя, странную расслабленность и окрыленность. Странное, давно забытое чувство.
- Мне пора, я пойду…
- Давай я тебя…
- Нет не надо, за мной сейчас заедет моя.
- Спасибо за вечер.
- Тебе спасибо, пока.
Фигурка Ольги скользнула в дверях.
- Прощай! – еле слышно сказала Катерина.
Она понимала, что больше не увидит этого человека, наверное, никогда. Человека, ради которого проделала такой путь и на которого возлагала надежды, которые могли бы при определенном стечении обстоятельств, сбыться.
«Что за фигня. На что я повелась? На нелепый сон? Вот, бля, сижу в Москве, черте где, в каком-то баре. Одна. Совсем одна. Твою мать! Девушку не нашла, тетради потеряла!».
Катерина заказала коньяка. Стала пить.
Уже была поздний вечер, когда к уже прилично пьяненькой Катерине, подошел мужичок лет сорока.
- Простите, можно я к вам подсяду?
Катерина пригласила его жестом.
- Что с парнем поссорилась? – спросил мужичок.
- Можно и так сказать…
Мужичок заказал бутылку коньяка. Угостил Катерину. Беседа пошла лучше. Скоро Катерина узнала, что ехала с этим человеком из Питера на одном поезда, как оказалось позже, даже в одном купе:
- Я сегодня нашел в своем пакете три тетради… хм… очень интересные. Сначала я не понял, что означает первая – белая тетрадь. Затем понял, что она не первая, а последняя. Это же гениально!!! Она пустая! Истины – нет! Сейчас я тебе зачитаю, - мужичок полез в сумку, вытащил вторую тетрадь Катерины, – Вот слушай: Ты читаешь это, пытаешься увидеть Истину. Найти ответы на все свои вопросы. Постичь. Вся твоя жизнь – поиск Истины, погоня за ней? Эта погоня обречена! Как можно догнать то, что всегда на шаг впереди тебя? То, что движется с большей скоростью, имея при этом преимущество? Есть только…
- … один шанс – продолжила Катерина, - познать Истину – стать ей, слиться с ней. А это возможно, лишь сделав невозможное, сделав шаг в будущее, быстрый, стремительный шаг. Шаг из прошлого в будущее. Из ни откуда в Никуда…
- Откуда ты знаешь? – удивленно спросил мужичок.
- Это мои тетради…
***
Утро было еще угрюмее, чем вчера. Похмелье. Мокрая одежда. Обрывки воспоминаний о ночных заплывах в Москве-реке, о пьяных танцах на какой-то площади, о забегах от милиционеров, об умываниях лежа под поливальной машиной. Вечер был проведен в лучших традициях молодости, что Катерина, что и того мужика. Странно, но сколько Катерина не пыталась она не могла вспомнить его имени.
Проснулась Катерин в каком-то парке, дойдя до метро, прочитала название «Теплый стан».
- Твою мать, ну кто такие названия придумывает! И как меня вообще занесло в такие ****я?! – тихо выругалась она.
Опустившись в подземку, она опять направилась к братьям-близнецам-укуркам. Сжимая в руке тетради, которые каким-то чудом вернулись к ней, она думала об Ольге, о самой себе, о своих чувствах.
«Только стоило немного открыться, как сразу удар. Больно» - голова раскалывалась, аппетита не было, тошнило, а мысли продолжали течь своим чередом, - «Стоило вчера так нажираться? Смысл?». - Ответов на поставленные вопросы она не находила, да и не искала.
«Для чего я вообще курю, пью? Все только оттого, что у меня никого нет более близкого, чем друзья? Может Таня права, я латентная гетеро? Бля, до чего дошла, гетеро себя назвала! Нет, дело не в том, просто каждый хочет найти свою половинку, абсолютно каждый, а когда ее поиски встречают сопротивление внешней среды, обстоятельств, человек начинает искать себя в чем-то еще – или искать успокоение в чем-то еще. Пить, курить, колоться, нюхать – все чтобы забыться, хотя хрен забудешься, например пьяным, если выпить разумно, чтоб не в мясо… Начинаешь себя жалеть, ладно мужики, у них чувства тупее, а когда бабы себя жалеют? Когда бабы начинают плакать – бля, да это же хуже всего!!! Так, что-то ход моих мыслей куда-то съехал… Опять бабы! Нет, Таня не права!!! Вот Вадим всем вадимам вадим, а! Такого парня себе отхватил! Еще многие употребляют все это дерьмо от нечего делать, другие из-за статуса, третьи из-за ощущений…».
Ход мысли оборвал паренек, сидевший рядом с Катериной громко чихнув. Она брезгливо перевела на него свой взгляд. Тот поспешно вытер сопли рукавом, не заметив, как размазал их по лицу. Катерине стало еще хуже, она ощутилась, как блевотная масса внутри неё начала двигаться. Она стала дышать глубже. Напротив, Катерины сидела симпатичная девчоночка, которая с некоторой долей иронии смотрела на сопливого паренька рядом с ней. На ее лице появилась небольшая улыбочка. Катерина посмотрела на паренька. Тот тоже улыбался во весь рот, подмигивал улыбавшейся в его адрес особи противоположного пола. Ее улыбка становилась еще шире. Паренек становился смелее, он уже пробовал даже подать голос.
На вопрос: как дела, девушка ответила не адекватно - она встала, протянула пареньку зеркальце и вышла из вагона, дабы была уже остановка. Паренек явно не понял этого жеста. Долгое время он крутил его в поисках чего-либо, затем, наконец, открыл, и лишь тогда, да и то случайно, увидел свое сопливое отражение.
***
Скоро Катерина стояла у братьев в подъезде, слушая их спор, кто пойдет открывать дверь. Затем два голоса дружно закричали:
- Да пошел на хер, тот, кто за дверью! Нам никто не нужен, хочешь зайти – лезь через окно!
Катерина ударила дверь ногой. Еще раз. Еще. Послышались неторопливые шаги. Дверь отворилась, показался укуренный Тима, он был в одних трусах, между ног у него была швабра. Озвучивая летящий самолет, он двигался по коридору.
- Ты там, что мировую еблю закатила? Пятиборье в постели? – донесся голос Грега.
- Нет, я бухала!
- С кем?
- С мужиком, который отдал мне мои тетради.
- Как он тебя нашел?
- Случайно!
- Ну тебя, Таня права была, ты латентная!
- Противная, противненькая, кушать будешь? – стремным голосом говорил Тим, не выпуская швабру.
- Нет, хреново мне, дайте помыться и поспать!
- У тебя хорошая культурная программа! – съязвил Грег.
После горячего душа, Катерину срубило капитально, она еле доволокла свое тело до дивана, рухнула и уснула. Когда проснулась, опять слышала уже привычный хохот с кухни. Катерина встала и решила пойти посмотреть, что же там происходит. Когда она вошла на кухню, у братьев началась истерика. Они укатились от смеха под стол.
Катерина долгое время не могла понять в чем же дело, но когда подошла к столу, то увидела моментальные фотки, они только что проявились. На них она была запечатлена с разрисованным лицом, телом. Катерина подошла к зеркалу. Братья поиздевались над ней на славу: на шее были подрисованы жабры и ожерелье, на лице была борода, нарисованные волосы исходили из всех отверстий – носа, рта, ушей. Во лбу горела звезда. Но самое главное – на спине было обращение тому, кто увидит. Прочитать Катерина не сумела, мешала физиология организма, не позволявшая повернуть голову на 180 градусов, да и читать задом наперед было не очень-то удобно, особенно с похмелья. Единственное что она сумела различить это нарисованная ниже стрелочка вниз и надпись: «Danger! Emergency exit».
- Мудачье!!! – кричала Катерина, залезая опять в ванную. В какой-то миг она даже хотела разбить лица неугомонным братьям, но, вспомнив, как сама издевался над ними, обкурившись гашиша, передумала.
***
Когда Катерина вышла из ванной, первое что сразу бросилось в глаза, вернее в уши, это отсутствие туповатого смеха братьев. Не поверив своим ушам, Катерина прошла в комнату. Странная картина предстала перед ней – Тима лежал на полу, не подавая признаков жизни, а Грег, вместо того, чтобы оказать ему помощь, пинал его ногой, приговаривая что-то себе под нос. Одним движением Катерина оказалась около Тима. Пульс не прощупывался, глаза закатились… «Что делать? Скорую… Что с ним? Передоз? Какой на хер передоз, он же не колиться… Фак!» - подобно ленте новостей, бежали мысли в голове Катерины. Мозг работал быстро, что даже странно для его состояния.
- Скорую вызови! – крикнула Катерина Грегу.
Ответа не последовало, более того, реакции у Грега не было вообще, вместо того, чтобы сорваться с места к телефону, он продолжал методично пинать Тима в область почки. Одним ударом в челюсть Катерина привела его в себя. Он схватился за трубку.
«****ь, чему меня там, в школе учили… прекордиальный удар или как его там… твою мать, торчок херов!» - в голове Катерины началось мысленное перечисление всего мата, бранных слов, оскорблений.
Сильный удар Катерины обрушился на грудь Тима, казалось, что таким ударом можно напросто пробить его сухое тело. Катерина вцепилась в руку, затем в шею тела, жизнь из которого уходила с каждой секундой.
- Твою мать! Будешь ты жить или нет?
Удар ногой по голове застиг Катерину врасплох. Когда она пришла в себя перед ней стоял Грег, его глаза были полны ненависти.
- Ты что моего брата бьешь? – вопросил он.
- Ты чего, совсем охерел? Дури перекурил? – идя в его сторону, говорила Катерина.
В глазах Грега она видел только ненависть и полное непонимание, паренек явно перекурил. «Вырубить этого придурка и везти Тиму в больницу» - единственная мысль, которая пришла в голову Катерине, тогда она казалась единственно верной. Удар с правой пришелся в скулу, левая скользнула по подбородку, повторный удар правой был нокаутирующим, Грег повалился на пол, загребая в неосмысленном падении вместе с собой все, что попадалось под руки.
Катерина взяла Тиму за руки, и потащила к выходу. Скорой как назло не было, вечные московские пробки делали свое дело. Потеряв немного времени, Катерина потащила Тиму к проезжей части. Пыталась остановить машину. Все ехали мимо, пытаясь не замечать человека в беде. «****ь, ****ая Москва, хотя, что Москва, пожалуй, и в Питере было то же самое. Годы перестройки превратили людей в запуганных, зашхеревшихся, затаившихся зверьков, которые роют себе свои теплые и не очень теплые норки, верят только себе и пытаются не видеть горе другого, хотя видят, конечно же, видят! Видеть они пока еще не разучились, но бояться, бояться всего! Бояться, что отнимут машину, убьют, отберут деньги. Сколько же вокруг пидарасов, мудочья!!! Так запугать народ! Запугать до того, что чужое горе им по боку, хотя может и не так, но ведь никто не останавливается!!!» - мысль прервал визг тормозов скорой помощи.
- Ну, наконец-то! – выдохнула Катерина, чуть ли не с облегчением.
Две пары рук взяли Тиму, занесли в машину. Катерина залезла, села рядом. Медики облепили тело Тимы, каждый совал свои руки, что-то делал, задавая при этом вопросы Катерине. Она отвечала, едва успевая следить за движением вокруг. Вот на лице Тимы красуется кислородная маска, вот в него воткнули какой-то шприц, вот медик делает еще какие-то странные манипуляции… Вдруг веки Тимы вздрогнули, грудь наполнилась воздухом:
- Аааапщщи! – громко чихнул он.
Медик убрал нашатырь из-под его носа.
- Твою мать, как зацепило, что это было?
- Нашатырь… - удивленно ответил медик.
- Вещь, - признал Тима, - дай потом по прикалываться!
Машина остановилась около входа в больницу, Тиму вытащили из машины, уложили на носилки, повезли в здание.
Катерина неспешно поплелась за этой процессией.
- Дорогу мне! Рожаю!!! Акушера в студию!!! – орал Тима растопырив ноги, въезжая в вестибюль больницы.
Катерина дошла до палаты, в которую определили неугомонного брата Грега, который еще час назад был на грани смерти, а сейчас опять радуется жизни, веселит весь персонал и пациентов. Катерина просидела с ним несколько часов, затем отправилась домой, посмотреть, что со вторым братом-акробатом.
***
Грег пришел в себя. Он лежал на полу, упершись головой в кресло. «Брат, брат, брат!!!» - звенела в голове мысль. Он резко вскочил, осмотрел комнату, брата не было. До его ушей внезапно донесся звук захлопывающейся входной двери. «За ними, быстрее» - пронеслась мысль, - «быстрее, быстрее». Взгляд жадно стал носиться по комнате в поисках одежды. Драгоценное время утекало как вода из открытого крана. Утекало в такую же бездну, что представляет собой канализация, только в более глобальном плане. «Бежать, бежать, бежать!» - повторял он сам себе. Ноги уже сами прыгнули в кроссовки, тело неслось по лестнице, а в голове все тоже – «бежать, бежать, бежать». Дверь открывается под ударом его ноги, тело выносит на улицу, ноги цепляются за порог, он теряет равновесие, падает. Его тело с грохотом скатилось по ступенькам. Пальцы начали царапать землю, вскочил, понесся к дороге. Сирена скорой помощи раздавалась уже дальше и дальше, он пронесся за машиной около сорока метров, затем остановился. Силы кончились. Еще бы, если каждый день курить как он, то откуда они возьмутся? Грязно выругавшись, Грег поплелся домой.
«Фак, фак, фак, всем факам фак, гребаная дурь, мать ее туда-сюда, уже сто метров пробежать не могу! Фак перефак… А если бы не Катерина? Твою мать, мать перемать, вот дерьмо. Надо ей позвонить на трубку. Да-да надо позвонить…».
Придя домой Грег обнаружил, что трубка Катерины лежит на столе. Некоторое время он бестолково метался по квартире, предпринять было уже ничего. «Что мне делать? Что делать?» - думал он. Во время этих скитаний он увидел тетрадки Катерины, взял первую сел в кресло и начал читать.
***
Катерина позвонила в дверь. Раздался топот, дверь открылась, на неё вылетел Грег.
- Где он? Как он? Что с ним? – сходу завалил вопросами он.
- Да все с ним нормально, всю больницу уже на уши поставил!
- Это он может! – уже более спокойно сказал Грег, проходя в квартиру.
Зайдя в квартиру Катерина ощутила запах жесткого накура.
- Ты, бля, что ничего умнее не придумал, как накуриться, когда твоего брата в больницу везут? – наехала на него Катерина.
- Я не курил, я все сжег – признался Грег.
- Почему?
- Я читал первую тетрадь Истины, затем вторую… ****ь, как ты права! А почему ты сама-то курила, ведь у тебя же там черным по белому насчет этого все расписано?
- Ты до конца читал?
- Нет
- Там в конце: «у каждого своя Истина, и вряд ли один сможет понять другого. Каждый человек – это маленькое звено в цепи огромной Истины, общей Истины, состоящей из множества маленьких, наших людских. В движение к ней, в ее поисках ушло из жизни не одно поколение людей…»
***
Был дождливый день, ветер гнал темные дождевые тучи в неведомые края, срывал с деревьев уже желтеющие листья. Около Ленинградского вокзала уже терлись бомжи, в поисках жертвы, которой надо было помочь довезти вещи. Катерина попрощалась с братьями-близнецами, для которых только начиналась новая жизнь, зашла в свое купе. В такое время мало кто покидает столицу, вагон был почти пуст, в купе Катерине, похоже, предстояло ехать одной, если не подсадят кого-нибудь в Твери. Поезд медленно тронулся, Катерина забралась на верхнюю полку, открыла тетрадь, которую уже знала наизусть, принялась читать. За чтением её веки медленно становились тяжелыми, закрывались. Последнее что она сделала - это положил тетрадь под подушку, повернулся на бок и уснула. Очередной странный сон приснился ей:
Опять Франция, опять праздная толпа, опять гильотина. Но этот сон был продолжением того, что снился ей еще в Питере.
Сначала была темнота, затем она начала медленно рассеиваться. Она видела, как её голова покатилась в корзину, как хлынула кровь из обезглавленного тела. Сама же она парила высоко над толпой, пытаясь разглядеть ту единственную, что выделилась из этого стада, ту, что вступилась за неё, свою любовь. Долгое время она кружила вокруг толпы, затем её окрикнул все тот же голос, в голове Катерины он почему-то ассоциировался с Тором – богом грозы в скандинавской мифологии. Но этот Тор был злым, отрицательным героем, в отличие от скандинавского, он не сражался с великанами за свободное существование людей и Мидгарда, а скорее наоборот, боролся с людьми.
- Эй, ты, выходи на честный бой! – прокричал он, делая приглашающий жест.
Катерина увидела нечто похожее на высокую, вытянутую фигуру в длинном темном плаще, она оглядела себя, на ней был точно такой же плащ, только красного цвета. Они сошлись. Черно-красное облако взвилось над площадью. Люди вскинули головы и молча наблюдали за страшной битвой. Удары Катерины отражались точно так же как удары того странного существа, что она именовала Тором. Силы были равны. Когда они сошлись в очередной раз, Тор схватил Катерину за руки, не давая себя ударить.
- Ты могла бы стать выше! Выше всего этого – её взгляд скосился на толпу, - Ты могла постичь общую Истину, но ты выбираешь свой путь, у тебя своя Истина.
Катерина не нашла ничего лучше, чем сказать:
- У каждого своя Истина, а быть выше всего этого невозможно, потому как нет ничего выше собственной Истины каждого, общая Истина на то и общая, чтобы складываться из Истин каждого.
Произнеся эти слова, Катерина вырвала свою руку и провела отличный удар по голове Тора. Существо накрылось плащом, взвыло от боли. Неведомая сила опять схватила Катерину и с огромной силой потащила её вниз, в толпу. Она упала на асфальт, прямо перед той единственной, что не побоялась пойти против всех, сражаясь за свою любовь, возможно за свою Истину. Катерина вглядывалась в ее лицо. Теперь, сравнивая ее с лицом Ольги, она находила некоторые различия, конечно же, они были очень похожи, иначе Катерина бы не попутал их, но сейчас она уже твердо знала - она не Ольга!
- Как тебя зовут, красавица? – спросила она.
- Виктория – мягким, негромким голосом ответила она.
«Победа!» - подумала Катерина. И в тот же миг мысли переключились на белую тетрадь Истины. «Белая Тетрадь Истины – это тетрадь общей Истины, она пуста, потому что общей Истины не существует! Это своего рода взаимозачет. Общая Истина – как весы, она уравновешивается Истиной каждого, ведь она у каждого своя…».
Катерина проснулась от того, что почувствовала, как её голову кто-то придерживает за затылок. Открыла глаза. Она была все еще в поезде, лежала на полу, а голову придерживала девушка, которая зашла, наверное, в Твери. Ее лицо было как у той прекрасной незнакомки из сна. Катерина напрягла память, чтобы вспомнить ее имя.
- Виктория… - произнесла она, глядя в ее чистые серо-голубые глаза.
- Откуда вы знаете? – искренне удивилась она.
Катерина загадочно улыбнулась, теперь смысл поездки, сна и тетрадей были ей ясны как никогда…