С бала на корабль. Матросская сага -14
Окончание. Предыдущая глава:http://www.proza.ru/2017/12/08/692
Не это ли знак успешной попытки? Сам командир взял микрофон «Каштана», и первым его словом было «Молодцы!». Все поплыли, приятна ведь заслуженная похвала. «Вот так мы! Со второй попытки оформили норматив» Этого слова командира было бы достаточно для почивания на лаврах, но Ильясов продолжал, дескать, результат может считаться очень даже неплохим в условиях пятибалльного волнения. Юрка насторожился, ибо как раз он был тем пессимистом, который допускал провал и второй попытки, хотя сам верить в это отказывался.
«Что значит «может считаться очень неплохим»? – закрутилось в Юркиной голове. –Неужели опять облом?»
– До норматива не дотянули самую малость, не уложились на какие-то полминуты, –продолжал командир бодрым голосом, – Уверен, что вам по силам всё-таки покорить норматив. Уж полминуты вы как-нибудь дожмёте». Далее, уже старпом Антипов приказал разрядить установку и приготовиться к следующей попытке. «Каштан» погас.
Приплыли мореманы. В погребе воцарилась гнетущая тишина. Все застыли в тех позах, в которых их застали слова Ильясова, словно командир произнёс поговорку из детской игры «Фигура на месте замри». Даже бомбы, казалось, сбросив с себя железное безразличие к происходящему, соболезновали бомбистам и даже где-то, может статься, винили себя в происшедшем. Ведь не будь они такими тяжеленными, этого печального момента могло бы и не быть.
Лоздовский вопросительно взглянул на минера – командира и ударную силу их маленькой команды – и не нашёл в лице его былого ковбойского хладнокровия, которое внушало уважение и питало веру в успех. Лишь растерянность и оторопь смог прочитать Юрка в блекло-голубых глазах минёра. Яцев, почувствовав испытывающий взгляд молодого электрика, виновато усмехнулся в ответ, даже не пытаясь скрыть аффекта от слов командира.
То, что последние силы были растрачены полностью, и что ни о каком сокращении времени загрузки речи быть не может, понимали все в бомбовом погребе, но не на мостике. О третьей попытке, как о верёвке в доме повешенного, говорить не хотелось. Но думать себе не запретишь. От осознания предстоящей ещё одной попытки, в успех которой не верилось, Юрка вдруг почувствовал пробирающий спину холод и резко отстранился от ледяной обшивки борта. Это непроизвольное движение было первым в бомбовом погребе после получения столь неприятной вести с мостика. Оно вывело всех горе-бомбистов из гипнотического состояния. Ведь время с окончания второй загрузки бежало, молодые тела быстро восстанавливали силы, и дух воспрял для продолжения борьбы.
На лице минёра нарисовалось выражение «Эх! Где наша не пропадала…Не везде же?». Улыбка Вишнёвого вновь расплылась по горизонтали, а из уст прозвучали первые слова, но какие! «Бог любит троицу!» Кто с детства не знает этих слов? Все! Но как вовремя и к месту они были сказаны, как-никак были только две попытки, нужна третья, пусть провальная, но третья, позарез. Ведь бог любит троицу!
«И в самом деле, что хандрить-то, – подумал Лоздовский, – выбора у нас нет, попробуем - чтоб им пусто там было, на мостике - ещё разок. И решительно нахлобучил берет.
Вы думаете, что в полном соответствии с киношным жанром они, настоящие матросы славного Балтийского флота, собрав последние силы, громадным усилием воли превозмогли себя и всё-таки успели зарядить установку в срок. Ведь всё шло к тому. Отнюдь, вынужден вас, извините, разочаровать. Проза жизни, к сожалению, скучна, грязна и вонюча. Герои наши подпрыгнуть выше собственной головы, увы, не смогли и третью попытку также с треском провалили. Она оказалась хуже второй, но пока ещё, слава те… лучше первой.
Зато после объявления результата они уже не впали в духовный транс, как после второй загрузки, а, без суеты разрядив установку, молча ждали вынесения приговора с мостика. И вот тут как раз случилось неожиданное.
Не особо словоохотливый молдаванин Пастика, предпочитавший обычно десяти минутам трёпа минуту дрёма, с лёгким молдавским акцентом вдруг на полном серьёзе озвучил довольно несерьёзную, если не сказать паникёрскую, мысль, которая у каждого вертелась в голове и просилась на язык:
- А четвёртая будет, как первая ! Есть куда двигаться…
В момент их поразил нервный дурацкий хохот, последние свои силы они, не жалея ни капли для четвёртой попытки, выхахатывали, сполна наслаждаясь видом друг друга. Минёр, правда, не принял участия в этом пире во время чумы, но растянул рот до ушей, как бы говоря, что он тоже не прочь погоготать, но он здесь командир и не может допустить превращение отработки боевой задачи в балаган.
Широкая улыбка минёра выявила щербатый зуб, который до этого успешно прятался у него за щекой. Это открытие вызвало новую волну покатывания, на что минёр, поняв в чём дело, обиженно свернул губы бантиком, что добавило им силы продолжить безудержный ржач.
Мог ли этот истеричный хохот в бомбовом погребе донестись до ушей отцов-командиров, обескураженных последним результатом? Скорее всего, нет, ведь корабль это вам не общага с дощатыми стенками и фанерными дверями. Но возможно, что мысль эта, от которой всем в погребе почему-то стало так смешно, каким-то таинственным образом всё-таки проявилась и на мостике. Смеха, или тем более дурацкого хохота, она, правда, не вызвала, но зато привела к другой, совершенно трезвой мысли о том, что продолжение учений потеряло всякий смысл, тем более, что приемлемый результат был достигнут.
Гоготанье в погребе ещё не достигло стадии икания, как по корабельному радио вдруг прошла команда: «Отбой боевой тревоги! Второй смене заступить! Команде обедать!» Беспричинное веселье в погребе резко оборвалось, сменившись молчаливым недоумением.
– Как это? А мы? – возмущённо воскликнул Юрка, сграбастав пятернёй берет с головы. – Про нас забыли, что ли?
В погребе замешательство, все переглядываются, не понимая в чём дело. Яцев было кинулся к «Каштану», дабы напомнить о себе, но, смекнув, наконец, что к чему, картинно торкнул себя по темечку кулаком и завопил от нахлынувшей радости благим матом: – "Отбой боевой тревоги, значит, кранты! А ну геть отседова! Всем в кубрик! Погреб замыкаю! Уррра!"
А через пару дней после возвращения корабля на базу Лоздовского двинули на повышение... Ну ладно..., на маленькое, совсем маленькое. Ведь на ровном месте любой бугорок уже повышение. Ему доверили ни дать ни взять, а корабельную вахту, правда, всего лишь рассыльным по кораблю. Уже кое-что! Опять же, красно-белая повязка на рукаве – вахта! Целые сутки быть при исполнении, как не крути, а какая-никакая власть и уважение. Он мог появиться в кубрике или на боевом посту и любого старшину Иванова, Петрова или того же Сидорова вызвать, например, к командиру. И все беспрекословно подчинялись, хотя ещё намедни смотрели на Юрку, как на пустое место.
После обеда Лоздовского вызвал командир. «Бегом! - крикнул ему дежурный по низам Чирков, выглянув из дежурной каморки на верхней палубе. – В командирской каюте тебя ждёт» Перед самым Юркиным носом дверь командирской каюты распахнулась, и из неё выскочил красный как вареный рак штурман Леднёв. Юрка в нерешительности остановился, но командир, заприметив его в открытую дверь, пригласил зайти. В каюте кроме командира находился замполит корабля старший лейтенант Ерофеев.
– Вот замполит, знакомься - пополнение, корабельный электрик. Парень грамотный – техник, уже прошёл испытание в бомбовом погребе. Бери на заметку, в комсорги его планируй, будет тебе помощник, сказал Ильясов, доставая с полки большой запечатанный конверт. Вручив его Юрке, пояснил:
– Пакет доставишь в штаб дивизиона и передашь дежурному офицеру или его помощнику лично в руки.
«Ого, – подумал с гордостью Юрка, – это я уже как дипкурьер! Пакет доверили!». Когда Лоздовский, вытянувшись в струнку, рьяно выпалил «Есть!» и «Разрешите выполнять?», Ильясов, улыбнувшись Юркиным уставным перегибам, вдруг как-то обыденно спросил:
– Ну как, Лоздовский? Понравилось бомбы заряжать? – и, с хитринкой на лице, добавил нарочито просящим голосом:
– Может, в минёры пойдёшь? Самая, что ни на есть боевая специальность!
Юрка вначале оторопел от столь неожиданного предложения, но через секунду поняв, что командир просто прикалывается, на полном серьёзе парировал:
– Да куда мне, товарищ командир, до минёров! Мозгов не хватит, разве что на замену Яцеву в бомбовый погреб.
Ильясову ответ Лоздовского пришёлся по душе, поскольку он сам был минёром и к тому же любил находчивых людей. «А Лоздовский этот – парень ничего, со временем старшина из него выйдет неплохой. – подумал Ильясов, и, вглядевшись пристально в матроса, закончил мысль: – А ведь и на первостатейного потянет». .
Волгодонск. 2015 - 2017гг