http://www.proza.ru/2017/12/11/1054
Княженика
Княженика – царская ягода с непревзойдённым вкусом. Отдаёт ароматом земляники, и листья у неё похожи на земляничные, хотя на вкус она больше походит на зрелый ананас… но гораздо вкуснее его. Растёт на дальнем Востоке, Камчатке, в Восточной и Западной Сибири.
Впервые я попробовал эту чудесную ягоду, когда работал в Ямало-Ненецком автономном округе, строил там газопроводы. Было это в середине восьмидесятых годов прошлого столетия, и был я тогда молод и хорош собой (не знаю, к чему это я?). Отправили меня как-то в командировку на ГП-9 (девятый газовый промысел) монтировать турбины для дожимной компрессорной станции. Девятый промысел в то время был самым северным на месторождении Медвежье. Расположен он был за Полярным Кругом севернее поселка Ныда. Здесь уже была настоящая тундра, а редкие деревца росли только в поймах небольших речек. В первый же день, поселившись в предоставленном мне балке, я отправился в тундру прогуляться. Взял с собой целлофановый пакет и перочинный ножик, вдруг грибы попадутся.
С грибами я угадал, они росли повсюду: подосиновики, подберёзовики, сыроежки. Но жара стояла такая, что почти все они были червивыми. Срезав десяток-другой перочинным ножиком, я выбросил их восвояси и стал приглядываться к ягодам, которые то тут, то там выглядывали из-под ещё не пожелтевших листков. В основном это была голубика, крупная, величиной с ноготь большого пальца. Кладя по одной ягодке в рот и раздавливая их языком, отчего во рту образовывались терпкие вулканчики, я, не спеша, продвигался по склону небольшого оврага. Шёл я по направлению к речушке, небольшой, извилистой, возле которой росли не только карликовые берёзки, но и невысокие кедры. Мне хотелось посмотреть, водится ли в ней рыба, тогда бы вечерком я сходил на рыбалку и отвлёкся от производственных дел. Солнце светило вовсю, хотя и находилось невысоко над горизонтом и щедро раздаривало своё тепло. В это время оно здесь не заходит, светит круглосуточно, так как ДКС-9 расположена за Полярным Кругом. Благодаря этому, а ещё из-за чистоты воздуха в заполярной атмосфере, интенсивность света здесь очень высокая.
Аккуратно ступая по мхам и лишайникам, по кукушкиному льну и другим неизвестным мне растениям, я заметил небольшую полянку сплошь усеянную необыкновенными ягодами. К тому времени я уже пять лет жил на Крайнем Севере, но таких ягод ещё не видел. Они были похожи на малину, хотя росли на земляничных кустах, цвет имели насыщенно-алый с небольшим ежевичным оттенком и их в этом месте было очень много. Я сорвал одну, понюхал на всякий случай, мало ли чего, но в нос мне ударило ароматом земляники, поэтому я смело положил её в рот. Отравиться я не боялся, так как интуитивно чувствовал, ягода эта съедобная. На вкус она оказалась изумительной - сочной, терпкой, ароматной, я начал есть эти ягоды и не мог остановиться. Про речушку и про рыбу в ней я моментально забыл, да и про голубику тоже. Наевшись до отвала и набрав треть целлофанового пакета с собой, я вернулся на компрессорную станцию.
Вечером в штабе стройки мы пили чай с собранной мной княженикой. Я угощал всех присутствующих и знакомился с представителями генподрядчика. Все удивлялись, что здесь растёт такая вкусная ягода. Не удивлялся только аккумуляторщик, хант по национальности, потому как он был местным. Он тоже взял пару ягодок и положил их в кружку с круто заваренным чаем. Я сразу обратил внимание на его необычный вид, на красные проплешины на голове и руках. Заметив моё любопытство, он рассказал мне необычную историю, жуткую и одновременно интересную о взрыве на шестом газовом промысле. Случился он в апреле 1982-го года, я к тому времени всего только год отработал на Крайнем Севере. Об этой аварии тогда писали в западной прессе, в нашей нет, сообщали, будто бы взрыв организовал агент ЦРУ, и его потом за это наградили. Но хант аккумуляторщик, не помню сейчас, как его звали, рассказал совсем другую историю.
Он поведал, что на ГП-6 работали только наши специалисты без каких-либо иностранных агентов, а взрыв произошёл из-за бракованного шарового крана, японского, кстати, производства. Взрыв случился в половине четвёртого утра 20-го апреля. Потом эту дату всё время обсуждали, говорили, что не простая это дата, в этот день, мол, родился Гитлер, а потому такая невезуха случилась. Но ни Гитлер, ни американский шпион ко взрыву были непричастны. Катастрофы всегда происходят при стечении многих обстоятельств, и о судьбах тех, кто оказывается в эпицентре событий, можно только сожалеть.
- Так вот, - продолжил рассказывать аккумуляторщик, прихлёбывая чай и поглаживая красные места на руках, - в полчетвёртого утра мы играли в карты. В балке нас было четверо, играли мы в покер, расписывали очередную пульку. И тут вдруг как бабахнет. Взрыв был такой силы, что балок чуть не сорвало с креплений. Выглядываем в окно, а по направлению к нам движется огненное облако. Оно было ещё далеко, где-то в километре от нас и как будто заворачивало в сторону, но я всё равно предложил ребятам бросить игру и сматывать удочки.
- Ничего, - сказал мой ви-за-ви, - сейчас кран перекроют, и пламя погаснет.
Но я почему-то так не думал, - продолжил свой рассказ аккумуляторщик, - поуговаривав их ещё немного, а потом взял два одеяла, намочил их в тамбуре водой из-под крана и вышел из балка на улицу. Там, кстати, было очень холодно, примерно минус двадцать. Многие люди потом, которые выскочили после меня в одном исподнем, сначала обгорели, а потом замёрзли в тундре…
Выйдя из балка, я посмотрел, - продолжил он, - в каком направлении движется огненное облако, и пошёл ему наперерез. Если от него убегать, - подумал я, – оно меня в конечном счёте настигнет.
И вот облако меня накрыло, я иду, обмотанный двумя мокрыми одеялами, оставив только отверстие для глаз, смотрю, а в низине человек барахтается, пытается залезть в сугроб. Одежда на нём обгорелыми клочьями висит, и остатки её дымятся. Я сбросил с себя одно одеяло, укутал его и приказал идти за собой. Когда мы выбрались из огненного смерча, то направились в небольшой лесок. Я был охотником и хорошо знал эти места. Недалеко от посёлка находился охотничий домик. Мы вышли к нему, открыли дверь и забрались внутрь. В домике было холодно, мы разожгли печку буржуйку, немного согрелись, а утром нас нашли. Оказывается, почти весь посёлок был уничтожен бушующим пламенем. Двадцать человек сгорело заживо, ещё примерно столько же замёрзло в снегу, ну, и человек сорок удалось спасти. Для них срочно вызвали вертолёты, они садились прямо посреди посёлка и потом развозили пострадавших по ближайшим медпунктам. Много было сильно обгоревших, их на ЯК-40-вых увозили кого в Надым, а кого сразу в Тюмень. Лётчики несколько раз приземлялись прямо на бетонку, проходящую недалеко от посёлка. Потом тем кто выжил, выделили квартиры на Большой Земле. Мне - нет, но мне и не за чем. У меня есть юрта…
На этом хант аккумуляторщик закончил свой рассказ. Я сидел молча и долго не мог прийти в себя, а он всё смотрел на меня, помешивая ложечкой остатки чая, и лицо его при этом ничего не выражало. Только руки в малиновых пятнах подтверждали правдивость услышанного.
- А ведь он – герой, - подумал я, - сам спасся и человеческую душу спас. Да ещё сделал это так умело… И никто об этом не знает…
С тех пор прошло много лет. Когда я вспоминаю про этот случай, во рту у меня появляется привкус княженики, а перед глазами встаёт невзрачный человек, невысокого роста с задумчивым взглядом.
14 декабря 2017г
Фото из Интернета
http://www.proza.ru/2018/01/05/1441