Прежде всего, хочу объяснить, что же такое – иппотерапия. Возможно, не все сталкивались или слышали о ней, поэтому буквально несколько слов по данной теме. Иппотерапия – это лечебная гимнастика на лошади. Она позволяет восстановить и даже улучшить физическое состояние детей с ограниченными возможностями двигательного аппарата, а также способствует решению конкретных психолого-педагогических задач и вопросов психосоциальной реабилитации и интеграции инвалидов. Кто хочет поподробнее ознакомиться с этими аспектами – нет ничего проще: всю информацию можно найти в интернете. Моей же задачей стоит рассказать ещё одну историю из своего личного опыта.
Когда я подала заявление в социальную службу с просьбой зачислить Ярослава на иппотерапию, то узнала, что попасть туда крайне сложно: люди годами ждут, когда освободиться место. Нам торопиться было не куда – решили подождать.
Весной, организаторы иппотерапии собрали всех родителей на собрание, где рассказывали о своих занятиях, о требованиях к детям и родителям, расписывали в ярких красках свою деятельность. С их слов выходило, что иппотерапия излечивает аутизм полностью. Привели случай, когда ребёнка даже сняли с инвалидности. Меня, человека-скептика сложно убедить в каких-либо чудесах, пока не увижу собственными глазами, а вот одна женщина, сидевшая рядом со мной, очень растрогалась.
- Иппотерапия – это последняя наша надежда, что ребёнок заговорит и вылечится, - поделилась она тогда со мной от переизбытка чувств.
Зная наперёд, что иппотерапия – это не панацея, у меня не возникло подобных радужных надежд. А заглянув в длинные списки резерва - мы там были на самом последнем месте – тяжело вздохнула. «Нет, не бывает чудес на свете» - сказала я себе тогда. В тот момент, я перестала надеяться попасть на иппотерапию вообще когда-нибудь. Представьте себе моё удивление, когда спустя три месяца нам позвонили и предложили посещать занятия по иппотерапии. Впоследствии выяснилось, что дети, находящиеся в резерве часто замещают детей из основного состава, когда те по тем или иным причинам не могут посещать занятия. Естественно, мы согласились.
Ипподром находился далеко от города. Добравшись до места сбора, а потом, трясясь по бездорожью, примерно минут сорок, мы, наконец, добрались до пункта назначения. Манеж был закрытый, но хорошо проветриваемый, песок чистый, а лошади, вопреки моим ожиданиям хорошо ухоженные. Конечно, воздух был не совсем приятный, со специфическими примесями, но дышать можно было без особого труда. Зато на улице воздух был чист и свеж. К нему примешивались запахи цветов и трав, от чего немного кружилась голова. Такого в городе никогда не бывает! Рядом с ипподромом находились невысокие горы покрытые зелёным ковром, радуя глаза своей красотой. В общем, из грязного города мы попали в настоящий рай. А ещё здесь были лошади!
Ярослав впервые увидев лошадь вблизи, не испугался. С удовольствием взобравшись на неё, держался очень хорошо, словно не впервой ему приходилось сталкиваться с подобными вещами. Вопреки моим ожиданиям бурных эмоций не последовало. Как-то чересчур спокойно ребёнок всё это воспринял, а может, как всегда держал всё глубоко внутри, не выставляя напоказ свои чувства. Да только с той поры Ярослав ни разу не отказался от поездки к лошадкам и сообщение об этом встречал с радостью.
Особенно сильно Ярослав любил угощать лошадей сахаром. При этом губы лошади щекотали ладошку, и ребёнок задорно смеялся то ли от радости, то ли от того, что было щекотно. Однажды я забыла купить сахар и Ярослав наотрез отказался без него ехать. Пришлось срочно реабилитироваться в первом же попавшемся магазине.
Заслуживает особого внимания и сам процесс проведения занятий по иппотерапии. Например, для меня полной неожиданностью стал тот факт, что дети катались без седла, на одной только попоне, правда, со шлемом на голове. Рядом с ребёнком всегда находились два человека: мужчина вёл лошадь под уздцы по кругу манежа, а женщина находилась непосредственно рядом с ребёнком, придерживая ездока за ногу. Как потом я узнала, это была дефектолог. Она контролировала весь процесс занятия: разговаривала с ребёнком и давала инструкции, следя за тем, чтобы он выполнял их правильно. Занятие длилось от двадцати до тридцати минут. За это время ребёнок успевал: поездить лёжа и сидя верхом на лошади – передом, задом наперёд и боком – выполнить ряд физических упражнений и подкачать пресс. Нужно отметить, что при очень тяжёлом заболевании, когда ребёнок плохо контролировал своё тело, а таких детей было не мало, рядом находилось три человека. Помощник дефектолога в таких случаях находился по другую сторону лошади, где также придерживал маленького наездника. Бывало, что дефектолог сидела позади такого ребёнка на лошади, придерживая его и заставляя заниматься.
Только одно обстоятельство огорчало: лошадей было не много и на всех, конечно же, их не хватало, поэтому детей делили на два потока. Ярославу больше всего нравилось заниматься первым. А потом, в ожидании, когда все дети отзанимаются, мы гуляли вокруг ипподрома, наслаждались чистым и здоровым воздухом, а также незабываемыми местными красотами природы.
Три месяца мы посещали занятия регулярно, но с началом учебного года начались сложности. Дело в том, что на занятия по иппотерапии уходило три часа, и невозможно было подобрать такой график, чтоб совместить её и все виды деятельности без особых проблем. Приходилось всё время договариваться с учителями, а их у нас было не мало. В конце концов, Ярослав стал очень сильно уставать, и мы отказались от иппотерапии на некоторое время. Благодаря занятиям, Ярослав заметно похудел. За лето сильно подрос, вытянулся и догнал ростом бабушку. Конечно, за три месяца иппотерапия не принесла никаких заметных сдвигов и улучшений в плане восстановления ребёнка. Однако если рассматривать с точки зрения эмоционального фона, то иппотерапия доставила ребёнку много радости и удовольствия, а положительные эмоции порой просто зашкаливали. А как для меня, то нет большей радости – видеть своего ребёнка счастливым.
Поездки к лошадям стали для нас незабываемыми. Мы до сих пор вспоминаем те летние дни с особым теплом и нежностью.