В фондах среднего или даже хорошего литератора его творческие рукописи могут оказаться наименее интересной частью (если только среди них нет неопубликованных), зато большой историко-общественный материал даст переписка или уцелевшие дневники. Иное дело – творческие рукописи большого писателя. Даже если все произведения опубликованы при жизни, всё равно его рукописи остаются ценнейшей частью его архива, и будут постоянно пополнять научное знание о литературе. Авторская рукопись – это единственное абсолютно бесспорное доказательство принадлежности произведения данному писателю. Автограф изучен, авторство установлено, произведение опубликовано. И всё же рукопись всегда остаётся главным и наиболее надёжным источником для изданий и переизданий писателя. Казалось бы, механически перепечатывай с имеющихся книг – прижизненных или посмертных публикаций. Однако тексты нередко искажены цензурным вмешательством, грубым редактированием, неряшливым набором и авторским невниманием при чтении корректуры. Какая-то порча текста при любых изданиях неизбежна, это хорошо известно текстологам. И всякий раз при новом научном издании идёт сверка с подлинником. Мариэтта Чудакова. // Литература всё-таки существует не по факту публикации, а по факту написания. Виктор Куллэ. // Как всё меняется! Что было раньше птицей, теперь лежит написанной страницей. Николай Заболоцкий. // Впрочем, рукописное наследие писателя теперь выглядит иначе, чем наследие его предшественников. Зачастую не от руки написано, а отпечатано на машинке. Правда, архивисты сохраняют термин «рукопись», имея в виду все стадии работы над текстом, предшествующие моменту его издания, – машинописи, корректуры, а также и все последующие этапы, привносящие нечто новое в печатный текст (авторская правка, имеющая целью подготовку к переизданию, и прочее). Мариэтта Чудакова. // Пока автор жив, никакой текст не бывает окончательным, всё, что выходит из-под его руки, – черновики. Сигизмунд Кржижановский. // Черновик, обеляющий нашу жизнь. Мы сначала живём свои строки. И только потом их пишем на память. Лев Халиф. // Я провёл у Жуковского часа три, разбирая ненапечатанные новые стихотворения Пушкина. Есть красоты удивительной, вовсе новых и духом и формой. Все последние пьесы его отличаются силою и глубиною. Евгений Баратынский. // Значение писателя определяется количеством его произведений, оставшихся в рукописи. Посредственности умеют всё закончить, успевают всё напечатать. Гений жаждет сделать слишком многое и многое написанное признаёт недостойным себя. «Посмертных» страниц у Пушкина больше, чем изданных при его жизни. Валерий Брюсов. // …без отзыва утешно я пою, и тайные стихи обдумывать люблю. Андре Шенье.