Юрий Уткин
18:45 (40 мин. назад)
кому: Tatiana
Танечка!
Прости, нахлынуло, пить надо меньше.
А вот это, мне кажется нас примирит.
Я не зверь, Таня, поверь и не боись!
Не один во Вселенной.
(из миниатюр 2016г.)
Я выхожу на веранду.
Как выходили наши предки,
В своих имениях.
Представьте!
Вокруг тишина, только коровы на лугах ,
Да гуси во дворе.
И дворовые снуют, стремясь угодить.
И ни какого рёва моторов,
И нет самолётов в небе.
И, я не бывший, и не помещик...
Я просто садовод. К тому же, одинок.
Но, не совсем, У меня пять котят и две собаки, и мама - кошка.
Соседские - но, у меня в саду они чаще.
Пушинки-спинки котят я вижу везде.
В кустах и на траве.
От земли, до небес.
А собаки их пасут.
Пёс Толстый, прирождённый нянька, их собирает, маленьких.
Берёт в пасть, иногда по – два, и кладёт рядом с мамой-кошкой.
Они, как детишки, понятно, разбегаются. Разве, что один присосётся.
А остальные опять в бега.
И всё повторяется.
А вот пёс Рыжик, как я, сидит Сфинксом.
Он всё презирает. Это видно по его морде. И переживает.
" Ну, как так можно! Хозяин копал грядку, сажал там семечки, они взошли,
а вы что сделали?
Лежите, скачите, топчите, вообще, бесчинствуете.
А ведь там были росточки!
И это притом, что все грядки огорожены, а вам отведена отдельно пустая, большая и вскопанная, такая же, как все, рыхлая грядка.
Я бы и то на ней повалялся.
Нет, я этого не понимаю!"
Так он сигналит мне, и сочувственно кладёт голову на колени.
Сидим, смотрим на кошачьи радости.
Молчим. Наблюдаем.
А там бедлам радости жизни.
Снова хвостики и ушки вперемешку, снова страшные челюсти нежно несут шерстяные комочки на место, Снова, и снова, и снова.
Но, Толстый явно устал. Тяжела доля няньки-цербера.
Подходит к нам и падает на спину, Все лапы вверх, в растопырку, брюхо с розовым пушком наружу – я тебе доверяю!
Я знаю, что это значит, Это значит - погладь грудку.
Пёс закрывает свои карие глаза и слегка улыбается. Ждёт. Знает, собака, что ему не откажут.
И как тут откажешь, хоть и сгибаться трудно, но я чешу, и глажу, и ласкаю.
Ты - хорошая собака, приговариваю.
А он, запрокинув голову, обнажив свои белые клыки, которые могут разорвать слона, блаженствует. И я тоже. Мне хорошо от того, что ему хорошо, И он ощущает тоже. Огромный пёс и старик едины.
А вот Рыжик деликатно отходит. Он другой. Он не любит «телячьих» нежностей. Он больше похож на меня. Самое большее, на что он способен, так это сунуть свой холодный нос мне в ладонь при встрече, и слегка задержать его в ней. Дескать, здравствуй! Или, когда никто не видит, положить голову на колени. Всё!
Но, я знаю, что мы тоже едины.
Просто и у собак воспитание разное.
И деликатность им не чужда.
Тем временем кошачья фантасмагория кончилась.
Исчезли разом.
И я, с Толстым и Рыжиком, идём осматривать грядки.
Гуськом, под прямыми углами, уважая оградки.
…. Да, уж!
Ну, ничего, весна ещё не кончилась – подсадим.
Верно, Рыжик?
А ты, Толстый, последи за ними!
Я же им выделил отдельную грядку.
Вот и пусть там резвятся! Понял!
А не получится, ты не волнуйся.
Лишь бы их кошачье детство было радостным.
У них ведь впереди столько всего…
Верно, Толстый?