* * *
Сливая счастье и страданье
В единой прелести земной,
И это будет оправданье
Всего, погубленного мной
Г. Иванов
Тоска по прошлому стала саблезубым зверем.
Это совершилось в единый миг.
Нипочему.
Ниотчего.
Это произошло.
Она накинулась и разорвала душу, не успевшую даже помыслить о защите.
Что?
За что?
Все лица жизни.
Времена.
Полная невместимость.
Всё предано во мне мной!
Я ничего не сделал..............
Никуда не успел...........
Зачем было всё, если ничего нельзя успеть?
Детские сандалики не стерлись. Они никогда не сотрутся. Но ты уже не вместишь свою измозоленную отвратительно старую ногу в это вечнозеленое ощущение.
Ты просто вырос из него.
Рвани себя за детство!
Может оно лопнет как ворот душной рубахи?
И может тогда ты еще успеешь?
Тот плакал и помер.
И ты плачешь и помрешь.
Сколько ни заклинай «всё, погубленное мной»... оно все равно погублено.
Всё погублено.
Они даже не остановились на дрожь твоих губ.
Судьба перестала быть загадкой.
ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО
Мы оба жили в предчувствии разлуки...
Мы жили в предчувствии смерти.
Мы не решались, не смели говорить об этом всерьез, потому что это было слишком серьезно.
Втайне мы тысячу раз прощались друг с другом.
Мы обещали себе этим покой соглашенности: “Пусть, пусть скорей случится то, что всё равно должно... ”
Мы надрывались внутренней мукой, пытаясь представить и стерпеть всё наперед.
Стерпеть как уже случившееся...
стерпеть...
стерпеть и не думать...
...не думать... не думать же больше о смерти!
Она и так злорадствует над нами каждым завтрашним днем.
Господи!
Прости нам страх и зависимость...
Прости нам нашу обусловленность смертью!
Разве равнодушие было бы лучше?