хрупкая шхуна, с разорванными парусами, нет, как маленькая шлюпка и яростно пыталась снизу сбросить меня. Ты страстно отдавалась и кричала, вот оно свершилось, милый Ванечка, наконец-то, наши тела слились, бери меня всю без остатка, рви, терзай меня, выжимай из меня все соки, которые я не успела тебе отдать. А, затем стала царапаться и кусаться. Но я всё терпел, потому, что такой страсти ещё не испытывал. Это сумасшествие длилось полночи. Такого длительного полового акта у меня ещё не было. И когда, в завершение, ты оказалась на пике сладострастия, вцепилась в моё плечо зубами и не отпускала его. Моё терпение было уже на пределе, и я ущипнул тебя за бедро.
-Милый, ты всё так красиво рассказал, но если бы ты стал писать в детские журналы, то твои рассказы не стали бы публиковать.
-Посмотри на мои руки и бёдра!
-Они все исцарапаны. Значит, пока я спала, ты поймал на улице кошку и пытался её изнасиловать.
-Тогда посмотри, на моё плечо!
-Когда я сплю, не ходи к проституткам!
-Тогда посмотри на своё левое бедро!
-Боже мой! Какой синяк! А я всё думала, почему саднит и саднит! Ты сказал, что вчера я чуть не свалилась в ванной. Наверно, когда перелезала через край, ударилась.
- Почему все женщины такие?
-Почему все мужчины такие? Переворачивают на спину, не спрашивая разрешения.
-Я люблю тебя, Людочка! Ты даже не представляешь как?!
-Представляю! У тебя столько любви ко мне, что ты вчера, даже оттрахал меня за Вано.
-Но вчера, в телефоном разговоре Софа, тоже просила чтобы я тебя оттрахал за неё.
-Ты плохой муж, Глебушка, не исполнил её просьбу.
-Я исполню сейчас, если ты не будешь возражать?
351
-Не буду! Иначе, она обидится и отберёт тебя у меня. Так, исполняй! Что ты медлишь? А то, я позову Вано.
-Уже вечер. Мы проспали весь день. А ты собирался в субботу на море.
-Съездим завтра.
-Смотри, какой ветер на улице! Ему не хватает листьев на деревьях и он насилует нашу штору. Давай отложим поездку на следующие выходные.
-В следующие выходные, согласно прогноза, будет хорошая погода.
-Вот и отлично!
-Я опять слышал голос и он сказал, что если я не поеду на море завтра, то больше никогда в жизни, не буду нырять под волны и кататься на них. Поедем завтра!
-Что ты вбил себе в голову эту чушь?! Ты ещё десятки лет будешь кататься на волнах и на бабах. Мне не хочется завтра ехать. Давай лучше сходим в кино!
-Тогда я поеду один. Тебе всё рано там будет неинтересно. Ты не умеешь плавать.
-Ну, уж дудки! Я тебя одного – не отпущу!
-Софья бы отпустила.
-Она тебя любит меньше, чем я! Или совсем не любит! Хорошо, я соберу вещи, чтобы завтра с утра не мудохаться.
-Какие вещи? Кроме одного полотенца, чтобы мне обтереться, после купания, ничего не нужно брать!
-Женщины лучше знают, что им нужно брать, а что нет.
За окном автобуса мелькали разные пейзажи. Я уже их несколько раз видела и равнодушно смотрела в окно, а потом глаза сами стали закрываться. На очередной кочке автобус встряхнуло, и я открыла глаза. Глеб, сидевший у окна, смотря в окно, даже чуть привстал.
-Что ты там увидел, сусликов?
352
-Ты, посмотри, какая красота? Это же настолько всё прекрасно: поле, трава, в ней различные яркие и блеклые цветы, а вдали, на горизонте небосвод сливается с землёй.
-Я ничего не вижу красивого, только белые облачка, среди чёрных туч. Наверно будет дождь?
-Большинство людей слепые, и ты в том числе, если не видят такую красоту! В автобусе спят, читают или болтают.
-Ты преувеличиваешь, насчёт красоты. Может, скажешь, и девушки в автобусе все красавицы?
-Все люди красивы по своему, а особенно дети. Мне так захотелось увидеть своих детей!
-Зря ты затронул эту тему! Разбередил душу. -Я закрыла глаза и стала вспоминать своего Сашку. Как он там без меня?
Море встретило нас неприветливо. Рёвом и шумом волн, которые заглушали крики многочисленных чаек, низко летающих над водой и важно прогуливающихся по берегу, так как людей было совсем немного. В той стороне, куда мы тогда ходили с Глебом и где он взял меня в воде, пляж был совершенно пустынным.
-Зря мы приехали, Глеб! Здесь нечего делать! Только зря убили время. Лучше бы сейчас валялись в тёплой постели, а здесь господствует свирепый морской ветер.
-Ничего ты не понимаешь, милая! Такое море самое – самое лучшее!
Он быстро сбросил с себя одежду и пошёл к морю. Ветер ерошил ему волосы. Я представила себя в купальнике и мороз пробежал по коже. А тут ещё, властелин мо-ря – ветер, полез мне под юбку. Хорошо, что я не поехала в платье! А, вдобавок, прихватила себе кофту и Глебу свитер.
Глеб встал на краю пляжа и пристально всматривался в морскую даль. Было впечатление, что он молится. Затем опустился на корточки и стал водить рукой по воде, словно, гладил море.
353
Волны одна за другой, прибегали, разбивались о берег и целовали ноги Глебу до самых колен. Одна из волн, чуть повыше, потаскушка, намочила ему плавки и залезла под них. Глеб встал и пошёл навстречу большой волне. В тот момент, когда она готова была его накрыть, он поднырнул под неё и пропал, а затем появился уже на вершине другой волны, оседлав её, как любовницу и каждая новая волна, с любовью отдавалась ему.
Кроме него было ещё человек пятнадцать, таких же сумасшедших, катающихся на волнах, все мужчины и одна стройная, красивая блондинка. То ли волны приближали их друг к другу, то ли они, инстинктивно, или сознательно пошли на сближение. Я с интересом наблюдала, что будет дальше? Но они, сблизившись, на какое-то многно-вение, стали удаляться друг от друга. Я поняла, что это вода тащит их влево, но Глеб, мужчина, сильнее, и больше сопротивляется воде, чем более слабая женщина.
А ветер, у меня под юбкой шарил, как хозяин в доме, ласкал и целовал, но его ласки были холодными и неприятными. Я вытащила свитер и кофту, надела её, уселась на сумку, а свитером укрыла ноги. Глеб уже минут двадцать не вылезал из воды, наверно, замёрз, до чёртиков? Как он красиво плавает и подныривает под волны!
Вано рассказывал часами о море, когда у нас были светлые полосы и, особенно, с увлечением, о тех моментах, когда вот так же нырял под волны и катался на них. Я слушала и представляла волны, но не такие большие, как они на самом деле и всё равно переживала за Вано. А вчера он, меня трахал, телом Глеба, если Глеб всё это не наврал?! Неужели я его всё ещё люблю? Ведь, прошло столько лет, а я так часто думаю о нём и даже сейчас, когда у меня есть такой самец, как Глеб. И даже когда отдаюсь Глебу, в оргазме, называю имя Вано. Скорее всего, Глеб врал и хотел отомстить мне за испорченный вечер. Вот он, милый, наконец-то вылез из воды и направился в мою сторону. Я мигом достала полотенце. Губы у Глеба были синие, и он дрожал.
354
Ещё чего доброго простудится и заболеет!
-Быстро разотрись полотенцем и надень свитер. Здесь ужасный ветер!
-Ты замерзла?
-Это ты замёрз так, что посинели губы! Как ты так долго мог терпеть в холодной воде?
-В воде тепло. И даже было жарко, когда я боролся с волнами, а вышел на берег и сразу замёрз.
-А мне казалось, что ты с волнами не боролся, а лежал на них, как на любовницах.
-А они и были моими любовницами, только я их, всех, брал насильно!
-Глебушка, будешь одеваться, и поедем домой?
-Что ты, милая, мы тащились в такую даль, для того, чтобы через полчаса уехать? Я ещё пару раз поплаваю.
-Я боюсь за тебя!
-Если тебе холодно на пляже, поднимись на набережную и найди там укрытие в каком-нибудь магазинчике. Или посиди в кафе. Выпей горячего чайку.
-А ты в это время станешь соблазнять ту блондинку, которая минутой раньше вылезла из воды и находится недалеко от нас. Нет уж, я лучше посижу здесь.
-С чего ты взяла, что я стану её соблазнять? Тем более, что блондинки не в моём вкусе.
-Вано тоже нравились больше брюнетки, но он и на блондинок поглядывал.
-Я - не твой Вано!
-Ты - мой Глеб! А почему эта краля, блондинистая, подплывала к тебе?
-Она не подплывала. Её сносило течением.
-А что ты искал в воде, водил рукой вправо-влево, перед тем, как туда войти, крабиков для меня?
-Я гладил море.
-Умолял Нептуна, чтобы он тебе послал русалку, и к тебе приплыла эта бляндинка?
-Может, она совсем не бляндинка, честная женщина?
355
-Честная женщина не стала, бы подплывать к мужику, самому красивому из плавающих.
-Я не пойму, ты злишься или у тебя игривое настроение?
-Игривое настроение. Сейчас разогрею тебя и поведу на тот пустынный пляж, куда ты водил меня в прошлый раз. Но можно далеко и не ходить. Через сто метров отсюда уже никого нет.
-Сегодня не время для этих процедур. Окоченеешь совсем на голом песку.
-Он чуть тёплый. Потерплю.
-Люд, давай переменам пластинку! Ты немного продрогла от ветра, вот и злишься.
-Ничего я не злюсь! А ты красиво ныряешь под волны и лежишь на них, лучше всех остальных мужланов. И, вообще, ты самый красивый из них. Натяни свитер!
-Я растёрся полотенцем и мне уже не холодно.
-Ты его не надеваешь из-за меня. Жалеешь.
-Потому, что люблю.
-Глебушка, я тебя тоже! Сядь, что ты стоишь, так будет теплее, а я тебя обниму и стану согревать своим теплом.
-А у тебя руки не холодные! Тело начинает остывать с конечностей.
-С чего это вдруг, я стану остывать? Я же не покойница?
-Я имел виду – замерзать.
-Вот, после того, как ты меня обнял, я показала этой бляндинке, кто в доме хозяйка.
-Какие всё-таки бабы глупые! Соперничают друг с другом, даже будучи незнакомыми.
-Знакомую, я сразу отхлестала бы по морде, чтобы не лезла к чужому мужу. Не ухмыляйся! Наверно, сейчас, думаешь, болтай, болтай, я всё равно не твой муж!
-Людочка, я твой муж! Даже два мужа, если добавить сюда твоего Вано и любили позавчера мы тебя - оба.
356
-А вчера утром ты мне говорил, что любил только он, Вано, твоим телом.
-А потом мне стало завидно и вторым стал любить тебя – я. Ты большая фантазёрка. Любишь сочинять. Может, попробуешь писать книги?
-Мне больше нравится их читать.
-Что ты так, удивлённо, уставился в морскую даль?
-Ты ничего не видишь там, вдали?
-Вижу. К тебе плывёт большая стая русалок, посланных Нептуном.
-Я не шучу! Ты, правда, ничего не видишь?
-Нет, там ничего!
-Всё! Уже всё исчезло! Галлюцинация, какая-то! Мне показалось, что на горизонте медленно проплывают две шхуны с разными парусами, белыми и красными. И совсем близко, почти касаясь друг друга. Корабли в море так не ходят.
Холодок невольно пробежал по моему телу, а в мозгах сразу отобразился тот сон, который мне приснился накануне трагической гибели Флорина.
-Это от морской воды. Ты же под водой держишь глаза открытыми?!
-И ещё мне тот же голос, который стал посещать меня всё чаще, сказал, чтобы я ещё раз залез в море, и оно со мной попрощается навсегда.
-Видишь, даже море тебя предупреждает, чтобы больше не залезал в него. Одевайся и уходим!
Но Глеб вскочил и, как безумный, помчался к морю.
Сердце у меня сжалось. Он, наверняка, что-то предчувствует, как тогда Флорин, саксофонист, в которого были влюблены все девицы техникума, а он выбрал меня, накануне своей смерти. Возможно, если бы в тот момент, в сквере была кто-то другая, то он выбрал бы её.
А Глеб, словно взбесился. Нырял под волны, катался на них, плавал всеми стилями, лежал на спине, раскинув руки, а потом поплыл вдаль.
357
Если бы я знала молитвы, то читала бы их. Но кроме слов «-Господи помоги им», которые всегда произносила мать, вслед нам, с Алкой, когда мы уезжали, после выходных в техникум, я ничего не знала и стала, как заведенная, шептать: -Господи, помоги ему! Господи, помоги ему! Господи, помоги ему!
Наконец, он повернул к берегу и поплыл, обратно. Море, словно, не отпускало его. И, когда он вышел на берег и пошёл по песку ко мне, я с облегчением вздохнула и сказала: -Спасибо тебе Господи, что ты помог ему!
-Глебушка, я так за тебя переживала! Ты так далеко заплыл!
-Разве это далеко? Я заплывал намного дальше. Пока, шёл, сейчас, к тебе, любовался тобой! Ты у меня самая красивая!
-Красивее, чем Софа?
-Ты же знаешь, что красивее! Давай, оденемся и посидим в кафе за бутылкой хорошего вина.
-А если там не будет грузинского?
-Возьмём молдавского или французского. Какое будет.
-Ты же не любил вино?! Можем взять и коньяк. Я выпью рюмку с тобой, за компанию.
А потом, мы сидели в кафе пили итальянское вино, держались за руки и смотрели друг на друга. Но он, Глеб, иногда, украдкой, бросал взгляд на море и сразу грустнел.
Мы приехали домой часов в семь, предварительно, зайдя в магазин, за продуктами. Затем, вместе, стали готовить ужин. Вернее я, одна. А он стал вертеться под ногами, только мешать мне.
-Глеб, лучше бы ты, как все нормальные мужья, взял газету и сел бы почитать. Или лёг бы на кровать.
-Люд, я не люблю читать, тем более газеты, в которых пишут только о политике, или как у нас всё хорошо, не то, что за рубежом, а мы часами стоим в очередях за продуктами и
358
не можем купить приличную мебель, без записи. И у нас все вещи некрасивые, гоняемся за иностранными.
-С этим я с тобой согласна. И ещё я не могу купить себе приличные сапоги, которые мне нравились бы. В магазинах – такая дрянь! А как выбросят импортные, за ними километровые очереди. А затем, когда подойдёт твоя очередь, говорят, что кончились.
-Прячут, чтобы потом, продавать из-под полы за двойную цену. Люд, а какой у тебя размер ноги?
-Любимый, но ты столько раз видел мои ноги?! Даже целовал их. И ступни и пальчики.
-Целовал, но не измерял. Сейчас принесу линейку.
-Не надо! Тридцать седьмой! Но сапоги я покупаю на размер больше, иначе жмут, если напялишь чулки. А импортные сапоги я всегда покупаю на два размера больше.
-У них другой стандарт. Даже в технике, мы пользуемся миллиметрами, а они – дюймами.
-Глебушка, тогда иди, погуляй! Ты мне мешаешь!
-Люд, во первых я хочу быть с тобой рядом и видеть тебя, а во вторых, если ты меня выгонишь на улицу, то меня, как бесхозный товар, подберет какая-нибудь красавица, с большими титьками и жопой.
-Ты же не любишь, чтобы они у женщины были большими.
-Всё в этом мире меняется и даже наши взгляды на жизнь. То, что не нравилось вчера, может понравиться сегодня.
-Нет, милый, на улицу я тебя не пущу! Лучше поплачь!
-Я плакать не умею!
-А я, сейчас, посмотрю, когда ты станешь чистить и резать синий лук. Он способен и из мертвеца выжать слёзы.
-Давай, я буду резать твой синий лук, и плакать, почему судьба не позволила нам встретиться раньше и отпустила так мало времени для нашей безумной любви!
359
-Плачь, милый, плачь, а я буду высушивать твои сладкие слёзы своими губами.
-Слёзы солёные, а не сладкие.
-Это у других мужчин они солёные, а у тебя сладкие.
-Ты, просто их не пробовала!
-Попробую, сейчас, дай, твои глазки!
-Сумасшедшая, что ты делаешь! Облизываешь меня, как кошка.
-Я кошка добрая и ласковая. И всё-таки, Глебушка, они у тебя – сладкие. Подожди, я вытру твои щёки, платком.
-Один мой знакомый, по институту, говорил, что не станет жениться, потому,что женатые - часто плачут.
-А ты должен плакать в два раза больше, потому, что женат два раза.
-Я женат один раз, просто у меня две жены. И одна из них кошка, не добрая, а вредная!
-От других мне хвала – что зола,
От тебя и хула – похвала.
-Я такую пословицу не слышал.
-Это не пословица, а двустишие поэтессы Ахматовой.
-Вроде, знакомая фамилия.
-Ты ничего не читал из её произведений!
-Нет! Ты же знаешь, что я не люблю стихи.
-Давай нарезанный лук, здесь больше для тебя работы нет. Возьми в шкафу томик стихов Анны Ахматовой и будешь мне читать, пока я буду готовить.
-Давай, я лучше почищу и порежу пару головок лука, чем читать стихи!
-Лука уже достаточно. Книга на самой верхней полке.
-Что, начинать читать с самого начала? А тут много закладок.
-Читай те стихи, где закладки.
-Вот, первая, которая открылась с закладкой. Слушай!
Сказал, что у меня соперниц нет,
360
Я для него не женщина земная,
А солнца зимнего утешный свет
И песня дикая родного края.
Когда умру, не станет он грустить,
Не скажет, обезумевши: «Воскресни!»
Но вдруг поймёт, что невозможно жить
Без солнца телу - душе без песни.
...А что теперь?
В тот давний год, когда зажглась любовь,
Как крест престольный в сердце обречённом,
Ты кроткою голубкой не прильнула,
К моей груди, но коршуном когтила.
Изменой первою, вином проклятья,
Ты напоила друга своего.
Но час нас в зелёные глаза
Тебе глядеться, у жестоких губ
Молить напрасно сладостного дара
И клятв таких, каких ты не слыхала,
Каких ещё никто не произнёс.
Так отравивший воду родника
Для вслед за ним идущего в пустыне
Сам заблудился и, возжаждав сильно,
Источника во мраке не узнал.
Он гибель пьёт, прильнув к воде прохладной,
Но гибелью ли жажду утолить?
-Люд, эта книга твоя или ты у кого-то взяла почитать?
-Моя.
-Я понял, почему на этой странице ты сделала закладку. Читая эти строки, ты, как романтическая натура, наверно, представила себя, расставшись со своим Вано:
Когда умру, не станет он грустить,
Не скажет, обезумевши: «Воскресни!»
Но вдруг поймёт, что невозможно жить
Без солнца телу - душе без песни.
-Не стану скрывать! Всё так и было. Многое, о чём читаешь в литературе,
361
в романах или стихах, связываешь с собой, или переносишь на себя. Я, действительно сильно переживала, когда мы расстались.
-Жаль, парня! Он тебя так и не трахнул.
-Откуда ты знаешь? Ты что заглядывал в мой дневник?
-Ты, что, милая, оказывается, ведёшь и дневник? Значит, у тебя по дням и по часам расписаны все мгновения нашей жизни? Пиши, пиши, может, потом - выпустишь книгу!
-Глеб, в этом позорного ничего нет. Дневник я веду со второго класса. Последняя моя запись была в тот день, когда ты обещал и не пришёл во время. Я коротко записала о нашей встрече. После этого я не писала. Иногда, жалею. Но, как только ты вернёшься к своей Софушке, запишу всё до мелочи. Ничего не забуду. Жизнь у меня такая яркая, что невозможно ничего забыть. Единственно не будет дат. А теперь скажи, как ты узнал, что у нас с ним, с Вано не было половых связей?
-Ты мне сама об этом сказала.
-Я тебе не могла такое сказать!
-Только орала: -«Бери меня Ванечка, бери, наконец-то ты меня взял!» Только ты говорила не «бери», а в более грубой уличной форме.
-Значит, я много ещё кое-чего болтала, пьяная дура!
-Люд, это уже в прошлом. Забудем! А ещё в этом стихотворении Ахматовой мне понравились две последних строчки. Они словно написаны обо мне. Слушай!
Он гибель пьёт, прильнув к воде прохладной,
Но гибелью ли жажду утолить?
-С чего ты взял, что это о тебе?
-Когда я их читал, мне всё тот же голос сказал, что я, как и он, пью воду-жизнь и не могу ею напиться.
-Мелешь чушь! Иди, отнеси книгу на место. А то ты ещё что-нибудь там вычитаешь! Через пару минут ужин будет готов. Аджапсандали по-грузински. Одни овощи.
362
-С твоими сандалиями.
-Мои сандалии – жёсткие и старые их надо долго варить. Глеб, захвати ещё в шкафу салфетки и садись за стол.
-А вкусно! Где ты этому научилась?
-Вано рассказывал. А потом рецепт я вычитала в женском журнале.
-Ты готовилась к жизни на Кавказе и изучала грузинскую кухню.
-Если бы я готовилась жить в Израиле, изучала бы еврейскую кухню.
-Такая ершистая, ты мне нравишься, ещё больше!
-А я в тебе всё больше начинаю разочаровываться!
-Почему!
-Десять минут назад говорил, что не можешь даже на минуту покинуть меня, потому, что любишь, а оказывается, всего-навсего, я тебе только нравлюсь.
-А как бы я тебя любил, если бы ты мне не нравилась? Я и сейчас тебя хочу!
-Не трогай меня за ляжку, мы не в кинотеатре!
-А что, тебя трогали за ляжки в кинотеатре?
-Мне, двадцатилетней дурочке, в техникуме, нравился парень из нашей группы
-Вано?
-Вадим, и я, до задницы, была рада, если он приглашал меня в кино, думала там, в тёмном зале он погладит меня по ляжке, а он так ни разу и не погладил.
-А Вано?
-Вано, в нашей группе появился позже. Он только раз взялся за ляжку, и я тут же потащила его из кинотеатра, потому, что хотела там же, в зале кинотеатра отдаться ему.
-Он был, видимо, слишком стеснительный, что не переспал с тобой?
-Мы собирались пожениться, и всё время откладывали на потом. Послушай! Ты, как разведчик, или шпион, потихоньку всё выпытал у меня о Вано.
363
-Надо же знать, хоть кое-что о своём сопернике.
-Он для тебя уже не соперник. Женился.
-Я тоже женат, а живу с тобой.
-Потому, что ты двоежёнец!
-Я поел и попил, а теперь хочу женщину. Пошли в постель. Целый день сегодня постился.
-Как целый день? Ты уже забыл, что делал утром со мной.
-Утро не считается. Сутки начинаются с двенадцати часов.
-Ночи. А не дня. Подожди ещё немного. Помою посуду и пойдём.
-Я не дотерплю. Умру. А у тебя ещё и постель не постелена. Давай, я помою посуду, а ты стели постель и сразу вместе в душ.
-Я в душ с тобой не пойду! Ты там сразу пристроишься, а мне больше нравиться в постели. Мог бы сходить в душ, а не торчать на кухне, охраняя мою юбку.
-Я не мог без тебя.
-Мой посуду, а я – в душ. Затем, пока я постелю постель, помоешься.
-Договорились.
Как только наши тела коснулись розовой простыни, началась бешеная гонка по вершинам, долинам, ущельям и цветочным полянам любви.
-Глебушка, я не знаю, как мы будем работать? У меня глаза закрываются, так хочу спать. Ты же всю ночь не слезал с меня.
-Людочка, у тебя нет, ни стыда, ни совести. Я всего лишь полночи не слезал с тебя, пахал за себя и за того парня, Вано!
-Глеб, это у тебя бесстыжие глаза. Смотришь ими в мои и нагло врёшь.
364
-Вторую половину ночи ты, милая, не слезала с меня! Согласна?
-Ты, как всегда, прав, милый. Но я тоже пахала за себя и за ту девушку, Софью.
Мы оба захохотали.
-Глеб, мне от этого не легче. Я не способна сегодня работать. Ты, ночью, словно, сорвался с цепи. Как только он, твой мальчик, у тебя, выдержал такое?
-Я, сам удивляюсь. Я, наверно, скоро совсем сойду с ума. Мне, только я в тебя вошёл, опять слышался этот проклятый голос: «Это последняя твоя такая страстная и бурная ночь любви с любимой женщиной, сделай так, чтобы она запомнила её навсегда!» Вот я и старался.
-Милый, спасибо тебе за эту ночь! Она действительно была сумасшедшей. И, как ни странно, ты не выглядишь таким разбитым и помятым, как я. А я, сейчас, позвоню на работу, начальник всегда приходит на час раньше, и скажу, что заболела. У меня есть ещё два отгула.
Проводив Глеба, легла на койку и сразу уплыла в царство Морфея.
Мне приснился сон, словно я на трёхпарусном барке «Товарищ» но не со Славой, а с Флорином, саксофонистом. Он стоит за штурвалом, а я рядом с ним. Флорин вгляды-
365
вается в морскую даль и говорит:
-Глупый, зачем он от нас убегает? Там, вдали, его шхуну ждёт такая же участь, как когда-то мою. Он, сейчас, налетит на скалу и разобьётся. Видишь, она уже по-явилась у нас по курсу. Если мы видим её, почему не видит он?
-Флоринчик, милый, так догони его! Я не хочу его терять, как тебя. Если он налетит на скалу, то разобьётся и утонет, а затем, как и ты вознесётся на небо.
-Но там, Люда, лучше, чем на земле. Там Ангелы носят всех святых на крыльях, так, как Глеб носил тебя на руках и тебе это очень нравилось. Жаль, что я тоже не смог носить тебя на руках. А твой Вано пронёс тебя только пять, метров, там, в сквере, от клумбы, где ты подвернула ногу, до скамейки.
-Флорин, не надо говорить о нём так плохо! Он – сильный и он меня любит.
-Любит, а женился на другой. Но я и не собираюсь говорить о нём плохо. Хоть он и не мёртвый, и к, тому же, мой друг.
-Не болтай, а догоняй Глеба! Он уже рядом со скалой!
Догнать его, Людочка, я не смогу! У нас три паруса, а у него два. Ведь у него, милая, Бригантина - лёгкое и быстроходное судно, которое так любят пираты! К тому же, крепчает ветер. Пойдём лучше в каюту и займёмся любовью. Я не хочу, чтобы ты видела, как его, быстроходная ласточка, станет целоваться со скалой, а потом исчезнет в пучине.
-Если ты его не хочешь догнать, то я лучше пойду в каюту со Славой, он угощал моего Сашку конфетами.
-Чёрт с тобой, иди, шлюха! А я полечу на небо, оставив судно без управления и сверху буду смотреть, как море болтает эту галошу, вместе с тобой.
Мне стало страшно, и я проснулась. Выпила чай с бутербродом, взяла сонник и снова улеглась в кровать.
366
В соннике прочитала:
Корабль. Вообще корабли во сне символизируют почет, неожиданное для вас повышение или период энергичной деятельности. Если вам снится корабль в штормо-вом море, вас постигнет неудача в ваших делах. Узнать во сне о кораблекрушении - к гибельному повороту в делах, к обману и коварству недругов. Если вам снится, что вы погибли во время кораблекрушения, - о помощи попросит очень близкий вам человек. Сон, в котором кораблекрушение терпят другие, означает, что вас ожидают банкротство и позор, а ваши попытки найти защиту у вашего друга будут тщетными. Иногда бывает и так, что судно во сне может предупреждать об опасности. Берегите родных.
-Полная белиберда.! Главное, что из этого можно извлечь, что Глеба ожидает повышение и он из зама, может стать начальником, но тогда меньше времени станет уделять мне. Позвонила ему, чтобы обрадовать, но его на месте не было. Отбросила сонник и решила поспать, но сон не шёл, и нахлынули воспоминания из позапрош-лого лета.
Была пятница. Я взяла Сашку из детсада, и мы с ним пошли пешком. Он всегда любил проходить мимо мореходного училища. Ему нравилась форма курсантов, и он часто говорил, что тоже станет моряком, но сразу адмиралом. Мне тоже нравилось проходить мимо этого училища, там, вокруг бродили такие мальчики, что у меня огнём горело всё внизу. И ещё больше возбуждения возникало, когда я наблюдала, как очередная, красивая сучка, бросалась на шею, вышедшему из училища парню.
Мы с Сашкой стояли и любовались. Он – формой, а я мысленно тем, что было под формой. Особенно в нижней части курсанта. У меня долго не было мужчины. А так хо-телось плотской любви.
Подошёл военный, (в званиях я не разбиралась) с кортиком на боку, присел перед Сашкой и протянул ему конфету, со словами:
367
-У меня такой же малыш, я так о нём скучаю!
-Не надо бросать семью! Тогда и не пришлось бы скучать!
-А я и не бросал! Семья в Одессе, но у меня мало возможности бывать дома. Я капитан «Товарища», красавца, трёхпарусного барка, обучаю курсантов вождению и управлению кораблём. Видели его?
-Красавец! Не вы! Ваш барк. Я всегда им любуюсь и мечтаю прокатиться на нём, но я не курсант училища.
-Училище, иногда летом, устраивает экскурсии на нём. Мы сразу убиваем двух зайцев. Пополняем бюджет и завлекаем молодых парней. Через четыре дня, в воскресенье - очередная экскурсия. Приходите!
-Дядя, курсант, дай ещё конфетку!
-Сашенька, некрасиво быть попрошайкой. И я тебе, много раз говорила, что у незнакомых людей никогда ничего не бери!
-А мы, сейчас, познакомимся с твоим красавцем и лакомкой. Я – Вячеслав Васильевич! А как вас зовут молодой человек?
-Я уже не молодой! Хожу в детсад. А скоро буду адмиралом в этом училище! И зовут меня Сашей.
-Я в этом не сомневаюсь. Бери конфету.
-А можно сразу две?
-А лучше всю коробку и угости маму.
-А ты тоже адмирал?
-Я всего лишь капитан. А у твоей мамы есть имя?
-Людмила. Но её на работе все зовут - Павловна.
-Людмила Павловна, конфеты не отравленные. Угоститесь. Вы в какую сторону? У меня свободное время. Если я вам не противен, пройдусь вместе с вами.
-Знакомые увидят и расскажут жене.
-Мы друг друга не ревнуем.
-Наверно, потому, что нет повода.
-Повод, всегда имеется. Я был капитаном дальнего
368
плавания на торговом судне, но провинился и меня на год
отправили в Херсонское училище. Так, что с женой, мы, иногда, не виделись по полгода. Ни одна женщина, не выдержит столько без мужика. Поэтому на шашни друг друга мы закрываем глаза.
-Странно! Все мужики начинают с того, что представляются разведёнными или холостяками, а вы сразу заявили, что у вас есть семья, а жена не против ваших шашней на стороне. А ещё вы не правы! Не все женщины такие, что не могут выдержать полгода без мужчины. Я, выдерживаю и больше!
-У вас тоже муж моряк!
-Спортсмен. Но мы давно уже с ним разведены.
-Я вас понимаю. Года идут, и жизнь проходит, а женщине, да и мужику трудно без ласк.
Мы гуляли часа три, пока Сашка не захныкал, что устал.
Слава, намекал на то, чтобы зайти ко мне на чашку чая, а я и сама была готова затащить его к себе, но чувство гордости оказалось выше чувства похоти и я отка-залась, дав ему свой телефон.
Через пару дней он позвонил. Я согласилась встретиться. Оставила Сашу Алке и пошла на свидание. Мы посидели в кафе, а затем пошли к нему. Он был из тех, кто любит выпить. Быстро на меня залез и почти, также быстро соскочил, как петух с курицы. Оргазма у меня так и не было.
В воскресенье думала покатать Сашеньку на паруснике, но у него поднялась небольшая температура. Попросила Аллу посидеть с ним и попёрлась на парусник. Уж очень захотелось почувствовать себя морским пиратом, в юбке.
Слава, гордо стоял за штурвалом, в капитанской рубке, когда отчаливали от пирса, а я – рядом и млела от счастья.
Затем он передал управление помощнику, а мы с ним
369
пошли в капитанскую каюту. Как только мы отчалили,
меня стало мутить от качки. Слава, сказал, что от качки помогает ром, поэтому его всегда пили пираты, и налил мне полстакана, а себе чуть больше. Ром мне понравился. Такой я ещё не пробовала, но зато хмель быстро ударила в голову, и меня вроде перестало укачивать. Зато, он, по пиратски завалил меня на кровать и стал качать. От чего была качка больше и лучше, от него или от теплохода, мне трудно было разобраться, но было приятно. Качал он меня в этот раз намного дольше, и я получила удовлетворение. А потом, мы ещё раз выпили ром, и пошли на палубу. Я первый раз была в море на плавучем транспорте и сразу на барке под парусами.
-Люд, какая твоя самая заветная мечта? – спрашивал меня Вано, когда мы зимой гуляли в сквере, держась за руки.
-Чтобы круглый год была весна и цвела сирень.
-Тогда твоя заветная мечта, побывать на островах, где вечно, что-нибудь цветёт.
-И сирень!
-И сирень – разумеется.
-А моя заветная мечта прокатиться в синем море, под голубым небом на паруснике. Стоять в рубке капитана и смотреть вдаль.
-Одному?
-Конечно, с тобой!
-И вот я стою на барке с белоснежными парусами, в капитанской каюте, с очередным хахалем, капитаном, который только что меня оттрахал, и мне хорошо, но не так, как, если бы рядом стоял он, милый Вано. Потом мы прошлись с ним по палубе. Многие завидовали мне, что рядом со мной капитан, но гордости от этого у меня не было. Мне больше хотелось, чтобы он, снова завёл в свою каюту и под убаюкивающую качку моря оттрахал ещё раз. Но, видимо, сил для этого у него больше не было.
После того, как мой капитан прокричал своим пискля-
370
Продолжение 14 следует.
мой сайт:
www.kapczov-stihi.ru
Через неделю-другую, закончу публиковать ПЯТУЮ книгу
романа Жизнь поэта и начну публиковать ШЕСТУЮ. Над
СЕДЬМОЙ работаю.