Господи, прости меня богохульника.
Корабль шестой месяц бороздил просторы вселенной, и скука за такой срок сумела навязать дружбу почти всем членам экипажа. На борту воцарилась тишина, так как люди почему-то начали говорить вполголоса.
Это был далеко не первый полёт, с таким уже сталкивались и выработали несколько способов борьбы с тоской. Радикальным методом считалось занятие физкультурой. Спортивные снаряды и приспособления выгоняли хандру вместе с потом, улучшение наступало практически мгновенно, но на короткий срок. Разговоры помогали медленнее и заставляли задуматься. Случалось, споры продолжались на следующий день, но в последнее время никакая тема не захватывала, и два-три человека выдыхались через минуту.
Когда людей собиралось больше, кто-нибудь обязательно подхватывал эстафетную палочку у загрустившего товарища и как подбрасывал дровишек в костёр, сомневаясь, не соглашаясь или предлагая своё продолжение истории.
Штурман обратил внимание, что коллеги сникли, и сказал, словно поставил диагноз:
- Тоска вас заела. Я единственный, кто имеет противоядие от этой напасти. Большие корабельные помещения не дают нам заболеть клаустрофобией в огромной, по сути, консервной банке, но вы страдаете из-за отсутствия женского общества, а мне это по барабану. Существуют фригидные женщины, которые не нуждаются в мужчинах, а как в этом смысле называют мужиков?
- Импотентами, - отозвался врач. – Нашёл чем хвалиться.
- Мой компас работает не хуже твоего. Тут что-то другое.
- Да ты, батенька, гей. Попал на клумбу и выбираешь, какой цветок сорвать, - пошутил инженер.
- Опять мимо цели. Если меня не трясёт при виде голой женщины, то от обнажённого мужика просто воротит. Мой организм выработал какой-то иммунитет от хандры. Я рождён для длительных путешествий.
- А у меня своё средство, - вновь вмешался в разговор врач, - я, как смотрящий на морском корабле, заглядываю вперёд в поисках цели. Это утомляет, зато отвлекает.
- И что высматриваешь? – удивился инженер.
- Мы летим туда, где ещё не бывал человек. Наверняка где-то там находятся ответы на все вопросы. Я, например, агностик и считаю, что атеисты врут про какой-то взрыв, послуживший началом мироздания. Откуда тогда появился «порох», что взорвался? И верующие придумали, что Бог создал человека. Можно согласиться с натяжкой, но откуда взялся он сам? Я копался во внутренностях человека и точно знаю, что всё не так просто: уж слишком сложная конструкция внутри и даже снаружи.
- Тогда вырежи аппендикс у командира, вперёдсмотрящий. Открывшаяся панорама не хуже карты укажет тебе направление полёта.
Разговор выдохся, исчерпав тему, но количество людей переросло в качество: втянулись другие участники. Не удержался от комментария программист:
- О чём вы? Всевышний даже на Земле не может навести порядок. Вопросов к нему накопилось столько, что впору не вершить правосудие, а оправдываться.
Население Земли перевалило за семь миллиардов. Покидает бренный мир много людей, но рождается больше. Казалось бы, нам грозит перенаселённость, но популяция сама нивелирует угрозу: в мире каждые 7 секунд с ума сходит 1 человек, через каждые 40 совершается самоубийство, а каждые 37 секунд - убийство, через каждые 6 умирает 1 человек из-за курения, и каждые 5 секунд 1 ребенок покидает наш мир от голода.
Так утверждает Жандос Жакен. Кто это? Какой-то хрен, что пользуется Интернетом, куда я люблю заглядывать дома. И я верю ему. Можно оспорить погрешность статистики, но в целом она справедлива.
Добавьте сюда авиа и автокатастрофы, приплюсуйте жертвы природных катаклизмов, и медицина не всем помогает. А когда где-то становится тесно, случаются локальные войны: как ни крути, но глупых людей рождается гораздо больше, чем гениев. Если подумать, то каждый из нас умрёт по какой-либо причине и, пополнив сальдо сначала с одной стороны, увеличит затем с другой.
Когда мне говорят, что я когда-нибудь предстану перед всевышним, то хочется смеяться, ведь в мире каждые 40 секунд совершается самоубийство, через 37 – убийство, через 6 секунд умирает один человек, а через 5 погибает один ребёнок… Я землянин и привык ко всякому, но такую очередь мне не осилить! Вечность обещает, что дождусь когда-нибудь решения своей участи, но если через каждые 40 секунд, 37, 6 и 5, и т. д…. Господи, ты не жалеешь, что слепил Адама и Еву? Сидел бы себе на небесах и забот не знал, а теперь приходится вершить правосудие каждую тысячную долю секунды. Можно быть уверенным, что справедливость восторжествует при таких условиях? Сомневаюсь. А у нас ещё жалуются, что Бог забыл про них. Это про живых-то? Да кому мы нужны!
Программист замолчал, ожидая возражений, но все промолчали, и тогда он продолжил обличительную речь:
- Хочу спросить ещё об одном. Зачем было создавать мужчину и женщину с половыми органами? Напрашивается однозначный ответ: это была провокация. Ответ плохо пахнет, не находите?
А что стоят награды за праведность?! По одной вере каждому праведнику подарят 70 девственниц. А где их взять? А хотят они этого? И, главное, для чего? Кто и почему рассчитывает на плотские утехи, если в потусторонний мир попадает только душа? Тело-то, простите, в земле остаётся. Близость будет фантомной? И райских яблок из-за этого никому не вкусить, и боли от горения на костре не почувствовать. На одно моё ухо вешают лапшу атеисты, а на другое верующие, а я не хочу выбирать, пока не получу ответы на все вопросы.
Рассуждения офицера прервал голос капитана:
- Этого добра всегда хватает. В том или другом виде, но достаточно. И вот тебе ответ: лучше делом займитесь, и тогда скучать не придётся. Ты можешь компьютерные игры сочинять, а врачу предлагаю профилактический медосмотр устроить. Кому ещё найти занятие?
Он незаметно вошёл в кают-компанию, слушал и не вмешивался в разговор, пока что-то не возмутило, не заставило высказаться.
- В следующий раз захвачу в рейс две пары боксёрских перчаток, и будете правоту свою не только словами, но и кулаками доказывать.
- У вас есть обособленное мнение? – программист ещё не остыл от собственного монолога и вопросом выразил протест.
- А как ты думаешь? Оно единственно правильное, вот только отстаивать его буду нарядами вне очереди. Бог на корабле – это я. Кто-нибудь сомневается?
Капитан прервал беседу, но через день она продолжилась, так как каждый нашёл к тому времени что сказать или возразить. Не сговариваясь, все собрались в кают-компании, но первого же заговорившего перебил не оппонент, а надрывный вой сирены.
Учебные тревоги тоже являлись своеобразным лекарством от скуки, и это событие никого не удивило и не напугало, но разбежались все моментально, потому что знали: беготня продолжится до тех пор, пока все не уложатся в нормативы. Капитан дотошно следил за показателями и набрасывал пару секунд на погрешность секундомера, чтобы был повод придраться. Об его уловках знали, придумали своё противоядие, и редко когда у командира получалось глумиться над командой.
Не получилось и в этот раз: тревога оказалась настоящей. Монитор показывал светящиеся точки, мчащиеся навстречу. Их было так много, что изображение сначала объяснили помехами, но бортовая аппаратура начала делать анализ необычной картинки и выдавать результаты на командирский пульт.
Экран показывал корабли, летящие навстречу.
- Это джонки по сравнению с нашим лайнером, - успокоил всех командир. – Их намерение очевидно: когда приблизятся, выпустят петарды. У папуасов оружие не может быть грозным по определению, но, как говорится, вода камень точит. Что скажете?
Ответил заместитель:
- Если уничтожать их, то опустошим арсенал за двадцать минут, и я не представляю, как стрелять из пушки по воробьям.
- И что дальше? Произнёс «а», скажи тогда и «б»!
- Мой вывод такой: необходимо свернуть.
- Скажи прямо – сбежать!
- Поджав хвост! Довольны?
Картина на экране изменилась. Капитан посмотрел на общий монитор, перевёл взгляд на персональный и сказал:
- Каждый корабль выпустил по ракете. Это уже серьёзно! Боятся нас и подстраховались, - офицер говорил и одновременно набивал на клавиатуре команды, меняющие курс. - У ёжика вырастают иголки, или кто-то их втыкает? В любом случае нас не узнают дома, если стрелы застрянут в корпусе.
Он включил селекторную связь и приказал:
- Установить на ракетах время для самоуничтожения после старта от десяти до двенадцати секунд. Выпускать подарки каруселью с пятисекундным интервалом. Таким образом будем стрелять по воробьям, а перед настоящими пушками приказываю открыть люки и ждать команду. Предстоит отбиваться от комаров. Всем ждать моего решения!
Капитан шутил, и лишь глаза выдавали, что он встревожен. Корабль мог легко улететь от неприятеля, но не от его ракет. Избежать столкновения не получилось, и до начала сражения оставалось несколько минут.
Каждый занялся своим делом. Наступившая в рубке тишина угнетала, и командир решил разрядить обстановку.
- Это посланцы планеты, на которую мы летели. Первые два месяца вы только об этом и говорили, и тогда никто не предсказал такое развитие событий. Неужели у нас посмели бы так встретить инопланетян? С другой стороны вы знаете, для чего мы летели, а они догадались. И кто в таком случае прав?
Вопрос завис без ответа и получился гипотетическим.
- Они могли гонца заслать – пробный камень. Не захотели. Штурман, передай радисту, чтобы отправил на Землю сообщение: хлеб оказался прогорклым, а соль просто гадкая. Здесь нам не рады. Там будут знать, что делать, когда полетят другие. Пусть намекнёт, что все люди грешники, и мы не исключение. И не надо словоблудия, радиограмма должна быть короткой и понятной.
Штурман хотел что-то спросить, но махнул рукой и ушёл выполнять приказ. Незаданный им вопрос озвучил врач:
- А что будет с нами?
- Через полчаса узнаешь. Готовь бинты.
Командир почти угадал со сроком. Через несколько минут ракеты чужаков приблизились настолько, что пришло время запускать свои.
Со стороны казалось, что в пчелиный рой врезался один шмель и чуть позже другой. Несущиеся следом разлетелись в стороны, но все достигли цели. Это было просто сделать – влететь в гущу и взорваться. Каждая лопнувшая ракета землян уничтожала до десятка чужих из-за плотности атаки и близости цели.
Череда взрывов лишь слегка освещала место сражения, выжигая тот немногий воздух, что несли с собой земные и чужие боеприпасы. Не дым, а обломки ракет образовали неестественное облако. Оно росло и увеличивало плотность из-за постоянного пополнения.
Скопление металлических кусков дрейфовало, и кораблю пришлось маневрировать, чтобы остаться под его прикрытием.
Что-то стучало в борт. Это могли быть обломки от любых – даже своих ракет. Одна чужая достигла цели. Инопланетяне обладали добротным вооружением и доказали это: пробоина получилась внушительная. Автоматы изолировали повреждённый отсек, и специальная бригада в авральном режиме занялась ремонтом.
Рукотворная преграда из металлических обломков на какое-то время позволила перевести дух: вражеские ракеты потеряли цель и уже самостоятельно взрывались в облаке. Остальные обогнули его и полетели непонятно куда.
Капитан использовал паузу, чтобы определить ущерб. Первым отметился инженер.
- Пробоину заварили, герметичность восстановили. Повреждён один маршевый двигатель, и максимальную скорость уже не набрать. Ухудшилась манёвренность, но её можно компенсировать швартовочными двигателями.
- Маршевый удастся отремонтировать? – капитан предвидел ответ, но всё равно спросил.
- Без выхода в открытый космос не получится.
Капитан облегчённо вздохнул: он ожидал большего ущерба.
- Доктор! Почему молчишь? Ты первым должен был доложить.
- А почти нечего. Пострадало двое. У одного сотрясение мозга и рваная рана голени. Недельку полежит у меня. Второму обработал рану и перевязал. Он вернулся в строй.
- Так уж и в строй! – отчёт врача обрадовал. Его он наградил улыбкой, а другим приказал: – Всем занять места согласно боевому распорядку. Антракт скоро кончится, и начнётся второй акт.
В этом никто не сомневался и не удивился, когда корабли инопланетян облетели место сражения и начали атаку с противоположной стороны. Земляне не поменяли тактику: атаковали летящие кучно ракеты противника своими одиночными и при этом загнали корабль в облако, что не так давно выручило их.
Им не позволили затеряться: на той стороне осталось несколько летательных аппаратов инопланетян, и те начали методичный обстрел скопления обломков. Корабли противоборствующих сторон сблизились настолько, что в ход пошло оружие ближнего боя.
Неожиданно неприятель прекратил массированную атаку ракетами, и подтвердилось предположение капитана, что маленькие летательные аппараты не могут нести большой боекомплект, но никто не сомневался, что флагманский и два охраняющих его корабля остались во всеоружии. На этот случай у землян имелся неприкосновенный боезапас, но главный корабль инопланетян постоянно прикрывали.
Время работало на обороняющихся, и нужно было лишь сохранить собственный корабль, уберечь себя и уничтожать ближайшие неприятельские летательные аппараты, расстреливая их из пушек-автоматов. Угнетало другое: у самих практически не осталось ракет, и пришлось отбиваться маломощными средствами.
Капитан не показывал вида, но сильно переживал. Одна мысль билась вместе с пульсирующей жилкой на виске: «От кораблей инопланетян можно улететь даже на подранке, но не от их ракет! Когда у них закончатся самонаводящиеся летающие снаряды? Как узнать?»
Неприятель использовал ракеты всё реже и реже. Одиночные получалось расстреливать из электронной пушки, но какие-то достигали цели.
Несколько попаданий потрясли корабль. Каждый член экипажа знал, что делать в том или другом случае, и командир перестал интересоваться, как идёт ремонт.
Он испугался по-настоящему, когда замолчали четыре из шести пушек. Заскрежетал зубами и утешил себя тем, что хотя бы по одной выжили на обеих сторонах борта. Интенсивность атак противника резко упала, и только это воодушевляло.
К нему давно никто не выходил на связь, и стало понятно, что пропала необходимость в координации. Командир решил сделать обход и нашёл уцелевшее орудие с мёртвыми артиллеристами. Кто-то заделал пробоину и убыл к другому повреждению: инструкции на этот счёт не оставляли места сомнениям.
Злость придала сил, он расчистил место, и заработало ещё одно скорострельное орудие. Капитан кожей почувствовал, что кто-то на корабле обрадовался неожиданной поддержке.
Вдруг рядом появился врач. Он был ранен, с перебинтованной ногой, и стоял, опираясь на костыль. Мужчина улыбался непонятно чему.
- Я починил и включил селекторную связь. Теперь работает в переговорном режиме.
Капитан обрадовался сообщению и самому доктору.
- Почему не вернулся к раненым?
- Воюют. Нет таких.
- Много людей погибло?
- Все остальные.
Капитан чуть не выругался, посчитав это шуткой, но вовремя опомнился, и врач не позволил задерживаться на переживаниях:
- Я постреляю здесь, а вы проверьте другие орудия, командир. Вдруг ещё одно оживёт?
Мысль показалась здравой, и офицер ушёл. Скоро заработала ещё одна скорострельная электронная пушка, но радость оказалась преждевременной: почти сразу замолчала другая.
Инопланетяне перестали донимать землян ракетами из-за их отсутствия, но пушки злобствовали не хуже проголодавшихся волков. Снаряды градом обрушивались на корпус, но из-за слабой бронебойной мощности лишь при вторичном попадании в одно и то же место получалось пробить корпус. Они добивались своего количеством, но основные повреждения кораблю нанесли всё же неприятельские ракеты. Финал отчётливо просматривался и не радовал.
Вдруг взрывы прекратились, и наступила тишина.
Командир воспользовался отремонтированной селекторной связью:
- Нам подарили несколько минут, и грех не воспользоваться этим. Они совещаются, и мы подобьём бабки. Нет необходимости собираться, раз связь работает. Начну и закончу я. Осмотрел корабль, когда проверял замолчавшие пушки. Три четверти отсеков и кают изолированы автоматами из-за пробоин в корпусе. Питание ещё поступает, так как давно начал работать аварийный генератор. Есть раненые. Правильнее сказать - остались только раненые. Мне довелось уцелеть, ещё и поэтому завершение операции за мной - командиром.
Осталось всего лишь две ракеты. До последнего буду искать возможность, чтобы уничтожить флагманский корабль. Минус одна. Вторая наша, извините. В самый последний момент я взорву ею корабль.
Капитан боялся любой реакции подчинённых и не хотел слушать даже слов поддержки. Их – коллег - осталось всего лишь по два человека вместе с ним при двух уцелевших пушках.
Ему по-своему повезло: начался артобстрел, и если кто-то ответил, то слушал лишь сам себя.
Через полчаса закончились боеприпасы. Ещё через двадцать минут закончились те, что изъяли у повреждённых орудий. Доктор развалился на полу и посмотрел на командира. Нога болела меньше в таком положении и не докучала.
- Шеф, и вторая пушка молчит, и их орудие проголодалось. Как насчёт плана «Б»?
- Судя по всему, главаря нам не уничтожить, зато фейерверк получится мощнее. Скоро инопланетяне поймут, что к чему, и начнут прибывать. Дыр в корпусе корабля столько, что двери не понадобятся.
Врач не ответил – было о чём подумать. Глаза его закрылись, а губы зашептали что-то.
Капитан удивился:
- Да ты никак молишься, Гиппократ?
Доктор промолчал, но лицо сделалось пунцовым.
- Да ладно, я не осуждаю. Давно замечено, что к старости почти все начинают верить, не пойми во что. И почему прозрение наступает так поздно? От безысходности? Наш случай. Человек даже представить не может, что превратится в ничто и попадёт в никуда.
Послышался удар, и корабль качнулся.
- Нас взяли на абордаж. Отчаянные ребята инопланетяне, - усмехнулся капитан. – А мы, похоже, даже не увидим их.
- Почему? – удивился врач.
Корабль дёрнулся ещё раз.
- Второй причалил. Они полезут через дыры и потом нарушат герметизацию. Сами-то будут в скафандрах, а для нас это губительно, и можем опростоволоситься.
- Наши скафандры рядом, – напомнил врач и посмотрел вопросительно на командира.
- Перед смертью не надышишься. Люди почему-то всегда умны задним числом, машут кулаками после драки и почему-то любят крайности. Кого ни спроси, он всегда был счастлив когда-то, но не сейчас. На моей памяти нет таких, кто бы сказал, мол, счастлив здесь и сейчас. А надо бы жить именно так. Хочешь быть счастливым – будь им. Случилось что-то неприятное, признайся себе, что могло быть хуже. Рецепт счастья прост, как вода. Отдай-ка мне переносной пульт управления ракетами от греха подальше.
Доктор обиделся:
- Не доверяете?
- Ты надеешься попасть в рай, а там самоубийство не приветствуется. Я же считаю, что скоро мы убедимся в твоём заблуждении, но узнать об этом не успеем. Господи, прости меня богохульника.
Капитан улыбнулся, заметив удивлённый взгляд подчинённого. Пришлось объясниться:
- Последние слова это не присказка, это так – на всякий случай: должность приучила меня предвидеть все возможные варианты исхода.
Он высказался и нажал красную кнопку на пульте….
В кабинет начальника генерального штаба постучали. Вошёл адъютант с радиограммой. Её гриф «секретно и срочно» открывал любые двери, но осторожность не позволила ему вмешаться в разговор высокопоставленных чиновников, которые даже не обратили на него внимания. Майор замер в дверях и показал депешу, подняв над головой. Он знал текст и не представлял, как начальник отреагирует на сообщение, а тот или не понял жеста, или не хотел понять. Пришлось подать голос:
- Послание от командира корабля, что улетел оценить обстановку перед колонизацией планеты.
Недовольный вмешательством генерал принял листок, и глаза впились в текст. Чёрным по белому там было напечатано: «Боже, прости нас - грешников!»
- Что это значит? – проревел генерал.
Ноги адъютанта подкосились, но он устоял и даже сумел ответить:
- Не знаю. Кажется, что не нужно грешить.
*****