Валентин отойдя от машины, обернулся: Михаил что-то искал у себя под ногами. Ладно, и тут же юркнул в кустарник, пробрался через него в глубину заросшего парка и медленно, крадучись пошел к экскаватору. Чем ближе подходил к своей цели, тем тяжелее, чувствовал, становились ступни, колени - ватными.
Да, это чувство ему хорошо знакомо, и как давно он его не испытывал. С тех самых пор, как закончил службу в Афганистане. А тот первый раз, на Панджшере, когда снайпер работал против их группы в ущелье, запомнился ему навсегда. Тогда они залегли в «зеленке» и лейтенант, присевший рядом с Валентином, улыбнувшись, посмотрел в глаза молодого солдата, шепнул:
- Не бойся, парень, у нас с тобою вся жизнь впереди. Мы в тельняшках, а значит, прорвемся.
Эти слова подействовали тогда на Валентина как-то магически, как опустившаяся на его тело невидимая броня, защищающая каждый миллиметр его кожи от пуль и снарядов.
- Спасибо, - прошептал он в ответ офицеру.
- Молодец! – похвалил его тот. – А теперь, давай, найди нашего снайпера, и будь с ним, только не отставай от него. Скажи сержанту, что я приказал. Бегом!
И Валентин тут же пробрался к сидевшему от них метрах в десяти незнакомому сержанту. Правда, звание этого парня он узнал только тогда, когда тот прибыл в распоряжение их командира, из взвода снайперов, и представился сержантом Соколовым. И сержантам, и офицерам во время боевых действий запрещалось на одежде носить знаки различия.
Соколов, выслушав Валентина, кивнул, мол, хорошо и тут же спросил:
- У тебя солдат глаз острый?
- Не знаю.
- Ну, видишь далеко? Можешь разобрать, что там, на вершинке маячит? Вон на том камне, - и показал вдаль на отвесную скалу и торчащий на ней, то ли камень…
Валентин присмотрелся и ответил:
- То, товарищ сержант, кажется не камень, а – бронетранспортер.
- Молодец, солдат, будешь соколом. Знаешь этот анекдот.
- Это про…
- Ладно, - перебил Валентина сержант. – Слушай внимательно. Это скорее всего наши, а не духи, и не они по нам долбят. Снайпер где-то за тем завалом, и этих оболтусов не видит.
- Что же тогда делать? – тут же спросил Валентин.
- Салага, не перебивай старших, дольше проживешь. Возьмешь сейчас мою каску, перелезешь вон к той глыбе, - и ткнул рукою себе за спину, - только аккуратненько, и только с той стороны пробирайся, по срезам от пуль вижу, что он находится с северной части ущелья, где-то там, за ручьем. Слышишь меня? Только не наделай в штаны от страха. Так вот, эту каску положишь не на самую вершину глыбы, а на ее средний скол слева от нас, видишь? И – замри. Вперед!
Вот в тот момент и почувствовал Валентин, что его ноги стали ватными, тяжелыми.
Тогда снайпера им вычислить так и не удалось, сколько раз не менял Валентин местоположение каски на глыбе, ни одна пуля в нее так и не ударила. Даже рядом, снайпер был профессионалом, которого обмануть очень трудно.
… До экскаватора оставалось метров пятьдесят. Выбрав удобное место, бревно, заросшее с обоих сторон мелким кустарником, на карачках двинулся по нему поближе к дороге. У самой кромки кустарника затаился. Тишина. Где-то каркает галка. Где? Ага, вот она перелетела к экскаватору. Нет, это не галка, а большой ворон. Это первая подсказка, что у экскаватора ни живой души. Людей эти птицы боятся, даже проезжающих близко машин. Значит у экскаватора никого. Тогда вперед.
И действительно, ворона, услышав его шорох с громким карканьем взлетела… Ух, предательница.
Валентин у экскаватора присел, на всякий случай затаился на несколько минут. Вроде никого рядом нет.
-2-
Оружие оказалось на месте. Вытащив из кармана тряпку, Валентин хорошенько протер его, почти до сухости, вставил в магазин патроны, и два в стволы дробовика.
Кругом тишина. Внимательно осмотрел забор, заросший кустарником, и решился, не таясь, перебежать к нему. Опять остановился – тишина. Звонкая тишина. Двинулся дальше. Проем в заборе нашел быстро. Он огромный, величиною с рост среднего человека и – широкий. На той стороне никого. Бревна местами упираются в забор, но это не мешает передвигаться дальше, между забором и стеллажом из сухих, местами крошащимися под ногами бревен, как по норе, то идущей на метр-полтора вверх, то вниз, до самой земли.
Раз, два, три, наступает Валентин по бревнам вверх, нагибается и, проползая в узкую щель между бревнами, спускается вниз по другим бревнам - раз-два-три. Теперь опять вверх, потом - вниз, а вот и тоннель, удаляющийся в глубь стеллажа, тоже широкий. Валентин с легкостью пробирается через него и – замер.
Панорама лесопилки завораживает своей натуральной «красотой» развалин, руин. …Моста между тем миром, эпохального развития промышленности, лесной, в том числе, со сверхплановыми рубками лесов, в погоне за показателями, с их нынешним миром - кризисов, развалом старого, с оголением всех чирей общества: мошенничества, грабежа и разбоя, мыльных пузырей…
И как у Валентина сейчас чесались руки вскрыть хоть один из этих чирей и размазать гниль в этих бревнах. И сейчас он обязательно это сделает, возьмет на мушку Зему, Клеша или Ежа, если они тут, и нажмет на курок, чтобы эти гниды, как ржавчина больше не уничтожали своей коррозией их жизнь.
Где же Михаил? Куда же это он запропастился? Ведь договорились. У трактора, от которого остался только остов и несколько гусеничных лент, его нет. Может, спрятался в развалинах сарая? А может, в тех горах мусора из проволоки, бревен, гнилых досок и ящиков? Все может быть, но торопиться и сразу же приступить к его поиску, Валентин понимал, нельзя, и причин этому может быть много. Или он, может, уже за кем-то наблюдает...
Валентин притаился. Бездействие начинает угнетать. Вокруг ничего, что могло бы заинтересовать его внимание, нет. Двух- или трехэтажное здание лесопилки, или мастерских, с малыми окнами-дырами, сделанными, скорее всего для вентиляции. Вход в это здание, видно, находится с той стороны.
Валентин закинул на плечо ремень обреза ружья, и аккуратненько, проверив работу затвора винтовки, взяв ее на перевес, перебежал к трактору. Потом - к зданию, замер. Тишина. Прокрался к углу здания – тишина, перебежал к его торцу и у самого угла обо что-то споткнулся...
-3-
- Здравствуйте, Валентин Васильевич Носов. Откройте глаза, хватит прикидываться, что вы без сознания, - женский голос нудно, без перерыва, как громкая капель с проржавевшей водяной трубы, начинал раздражать сознание. - Валентин Васильевич Носов, Валентин Васильевич...
Валентин открыл глаза, хорошо свет не яркий, а тусклый, можно все рассмотреть не щурясь. Кто это передо мной, о, батюшки, сама госпожа Татьяна.
- Ну, вот и прекрасно, а то мы так долго вас ждем здесь, так соскучились. А где же ваши друзья?
«Вот бестия, - подумал Валентин, - лучше делать вид, что еще не пришел в себя», - но тут же напрягся, как бы сопротивляясь каким-то силам, поднявшим его и усадившим на что-то. На ящик, понятно.
- Так вы из тех, кто ищет правду?
Валентин услышав вопрос Татьяны, кивнул головой.
- А где же остальные мушкетеры, Михаил Иванович Трубецкой, Константин Ефимович Самохин? - Татьяна стояла от него метрах в двух и внимательно смотрела ему в глаза, словно пытаясь поймать в них ответ на свои вопросы.
- Они вас ждут около банка, - якобы с обидой, на свою ошибку, что они не смогли раскусить Татьяныного замысла, со вздохом сказал Валентин.
- Хм-м, что-то я вам не верю, Валентин Васильевич, ведь сегодня не понедельник. А в воскресенье, согласитесь, банк не работает. Так?
- Вы меня тогда вычислили? – Валентин приподнял голову и посмотрел в лицо этой приятной на вид, с короткой стрижкой черноволосой женщине.
- Конечно, Валентин Васильевич. Конечно. Ваша легенда нам очень понравилась, и мы, конечно, повелись. Ой, как повелись! И давай на ваш диктофон в телефоне нашептывать все наши тайны! – Голос у Татьяны начал срываться. – Мы такие же дураки, прямо, да. Ой, - и она быстро подойдя к Валентину, со всего размаха ударила его ладонью по щеке. – Приятно, да?
- Вы мне токо не очен портитэ товар, - раздалось из глубины помещения с ярко выраженным акцентом грубый мужской голос.
- Выйдите пока, Еж, угости человека хорошей сигарой, - сказала Татьяна, стоящему сзади Валентина человеку. – Так вот, уважаемый, Валентин Васильевич, ваши страдания по выплатам кредита в этом городе закончились. Здесь вашу задолженность будет теперь погашать ваша родненькая, любимая женушка.
Услышав это, Валентин в это же мгновение почувствовал резкую тяжесть в груди. Хотел тут же вскочить и размазать Татьяну о стены здания, но сила, удерживающая его сзади, так и не дала этого сделать.
- Вот как мило, - прошипела по-змеиному Татьяна. – А вы будете платить кредит теперь не здесь, а где-нибудь в горах древнего Кавказа, работая шахтером или камнетесом. Здорово, да? – Татьяна приблизилась к Валентину, присела и сверлит его своими черными глазами. – Если не хотите, то можно все вернуть на свои места.
Да-да, вернетесь к родной женушке, ну, немножко, раненным, нам ломать вам кости же ни к чему, а то не сможете продолжать государству возвращать взятый для меня кредит вместе с процентами. Но, подпишете с нами своего рода контракт – молчать, а не то язык отрЕжом. Только не как ваш благодушный помощник Иван Иванович Иванов. Да-да, Валентин Васильевич, это тот, который мой договорчик утянул, и вам передал, а вы его подделали и с ним в прокуратуру.
Так вот он раб. РАБ! Я понятно сказала? Будет на Кавказе кирпич производить, так как получил за этот поступок пожизненное заключение строгого режима. И, вы, хотите ему составить компанию?
- Что я должен для этого сделать? - Буркнул Валентин и посмотрел в глаза стоящей над ним пантеры.
- Самую малость, вернуть нашего менеджера, Сергея, которого, как я знаю, вы со своими дружками держите где-то у себя, и сейчас узнаем где, - как гипнотизирующая свою жертву кобра, Татьяна не сводит глаз с Валентина.
- К сожалению, нам этого сделать не удалось. Вы же сами написали, где с ним хотите встретиться, в «Мираже», но там вы встретились с банкиршей.
- Какой умница, а, – как бы успокоившись, вздохнув, сказала Татьяна. – Я и забыла об этом. Так, где ваши дружки, у банка? А что ж они там делают?
- Вы там назначили в шесть вечера встречу с банкиршей, - ответил Валентин.
- Ну и здорово. Еж, Еж! Где наш доктор? Пригласи, а то человек что-то путать продолжает выходной с буднями.
В комнату входит женщина, в белом халате. Стоп, это не халат, а светлое серое платье, и кутается в красный пуховичок. С сигаретой во рту…
«Где-то я ее уже видел, - пытается вспомнить Валентин. – Ну, где же?»
- Машенька, пусть он поспит маленько, чтобы не мешал, только не ошибись, его память нам пока еще нужна. Когда нет, скажу, - предупредила женщину Татьяна и вышла из помещения.
Валентин почувствовал, как ему начинают заламывать за спиною руки, нагибая его голову ниже и ниже к земле. Что-то кольнуло под локтем. И, буквально, уже через минуту-другую в глазах все поплыло…
- 4 –
Голова упиралась во что-то твердое и вонючее. Валентин попытался отодвинуться от этого места, но не смог, что-то его держало. Открыл глаза, помещение, где он лежал, было еле-еле освещено. Его голова лежала на туфле, вроде женской? Точно, женской, с большою железной пряжкой. Туфля одета на ногу, от которой и несло неприятным запахом то ли кала, то ли рвотины.
Кто-то в помещение зашел. Подняли женщину, на ноге которой была надета эта туфля, и потащили куда-то. Потом схватили Валентина и выволокли на улицу, и бросили на землю.
Кто-то нагнулся над ним и, грубо ткнув чем-то по лбу, сказал:
- Валя, а где твои дружки-то, а? Ты, думаешь, все так просто обойдется. Да нет, мы сейчас твои ножки под колесо положим, и будем так тихонечко наезжать на них, сначала на ступни, потом – на коленки. Не скажешь, ручки твои положим под колесо. А? Осталась минута и – все.
… И опять он получил жесткий толчок по голове.
- Да что с ним разговаривать, он в отключке. Шнур, опускай свое ведро, сейчас к банкирше и этого забросим, думаю, до утра там не задохнется. Быстрей давай опускай свое корыто.
- Эй, Валек, а ты, сволочь, меня вчера так хорошенько отделал, и, думаешь, я об этом забыл? – Валентин тут же почувствовал сильный удар в пах, аж дух захватило. – Во-от, во-от это нормально! А? Ну как себя чувствуешь? Так. Шнур, не только ты не торопи меня, не нервируй, я не злопамятный, а только очень злой, и память у меня длинная-длинная.
Валентин услышал, как завелась машина, и что-то железное около его ног громко ударилось об землю.
- Во-от, иди, помоги мне этого гада закинуть.
- А он при падении там руку, шею не сломает?
- А мне по одному месту, сломает он там шею или нет, бабки Зема, со своею изумрудною крысой прибирают, а мы здесь так, для страховки…
Валентин еле сдержался от боли, когда ударился плечом о железную стенку вонючего контейнера, и когда почувствовал что он поднимается, попытался сгруппироваться, чтобы, действительно, не сломать себе шею, руки, ноги при падении в кузов.
Свалился он в какую-то вонючую жижу, и, задыхаясь, начал очень громко кашлять. Это, видно, и спасло его. Это он понял, когда почувствовал прикосновение к своей спине чего-то железного, сильного, начавшего сталкивать его с места, на котором он лежал. И, уже буквально через несколько секунд это скинуло его на землю.
В мозгах все смешалось, надрывный кашель рвал изнутри горло, бронхи легкие…
-5-
Вода, ударившая своей холодной и мокрой тяжестью по лицу, привели в себя провалившегося в небытие Валентина. Второй удар воды начал приводить его в сознание, и как ему этого не хотелось. И какая злость, перемешанная с дрожью тела и судорогами, взорвала его эго, когда он услышал голос Татьяны.
- А может, действительно, его утопить в этом мусоре? Клеш, а? Уж очень много он знает.
- Нет, это все больно просто. Мне кажется, что это именно они Сиплого с Серым кончили.
- Да?
- А чего на меня так смотришь, Татьяна? Может, это ты? И бабки себе прибрала, да? Уж здесь ты своим Земой не прикроешься. Нет тут его? Нет.
- А ты это видел?
Что Татьяна показала Клешу, Валентин мог только догадаться, наверное, пистолет.
- Ладно, Таня, брось. Это у меня так, сорвалось.
И через некоторое время, успокоив свое дыхание, Клеш продолжил:
- Так что с этим и банкиршей будем делать.
- Отмой его, переодень в спецовку, сейчас покупатели прибудут, - грубовато ответила Татьяна. - А вот банкиршу в мусорку закинь, только сначала придуши эту гадину.
- Стой, стой, стой, мокрыми делами сама занимайся…
- Ну как хочешь, - и Валентин услышал хлопок.
- Ах ты сука! – вскрикнул Клеш.
- Мне некогда, быстро давай! И Ежа сюда, пусть сюда банкиршу тащит. Ну, и чтобы Мишка завтра был у меня. Нет, Зема вас выпотрошит…
- Татьян, - Валентин услышал голос Ежа, - вроде бы покупатель за товаром едет. Может, и банкиршу, ему ее хоть за пятисотку скинем. Нахер пачкаться. Машке вон скажи, пусть ей память отключит и все?
- 6 –
Свет фар полоснул по площадке лесопилки. Валентин приподнял голову и зажмурившись смотрит на приближающуюся машину. В этот момент она ярко полоснула по нему светом от фар, ослепив глаза.
- Зема, собственной персоной, - сказал кто-то, чьего голоса Валентин не знал.
- Привет Зема, что там, Мишку не нашли?
- Чувствую, смылся, - ответил Зема. – А это плохо. Нужно это дело поправить. Давай собирайся в Челябинск, за его матерью и сестрой, лучшего живца нам не найти. И только все по-тихому.
- Я тебе не раз говорил, что его нужно было убрать?
- Еж, только ты еще будешь мне давить на мозоль.
- Ну...
- Этот красавец сказал, где его дружки? Нет? Ну что ж, тогда на кол его а, посадим? Как нас хотел, - и ткнул Валентина ногой в плечо. - Клеш, найди там, что-нибудь подходящее для этого, только побыстрее.
От услышанного у Валентина сперло дыхание. Вот же как все получилось. А? Да, правду говорят, когда человек стоит перед пропастью, то его вся жизнь как в обратной пленке прокручивается. Только у Валентина не жизнь, а слух сейчас до такой степени обострился, что он слышал не только, как Клеш, перебирает где-то доски, а писк мыши или крысы, спугнутой им. Урчание автомобиля. Значит еще кто-то едет…
… И тонкий, мелодичный звук сотового.
- Это ты, давай сюда, - смеется кому-то Зема. - Хорошо. Бабки приготовил? Молодец. Товару не много, посмотришь. На чем, мусорка здесь стоит, как договаривались, тебя дожидается. Да ничего, Шнур у нас знатный мусорщик, доставит все в целости и сохранности. Давай, ждем.