На Патриарших. Немного о политике

Ольга Сухаревская
«- Бандиты! – прокричал Иван и вскочил с дивана, но был водворён на него опять. Лишь только его отпустили, он опять было вскочил, но обратно уже сел сам. Он помолчал, диковато озираясь, потом неожиданно зевнул, потом улыбнулся со злобой.
- Заточили всё-таки, - сказал он, зевнул ещё раз, неожиданно прилёг, голову положил на подушку, кулак по-детски под щёку, забормотал уже сонным голосом, без злобы: - Ну и очень хорошо… сами же за всё и поплатитесь. Я предупредил, а там как хотите! ...».
                М.А. Булгаков «Мастер и Маргарита»

                День давно перевалил за половину, когда многоголосый митинг оппозиции стал потихоньку выдыхаться, но ещё, то тут, то там были слышны гневные выкрики о коррупционерах во власти, отсутствии политических свобод и открытости общества. От плакатов и растяжек пестрело в глазах. В тихой глади пруда отражались воззвания: «Долой авторитарный режим!», «Свободу политическим узникам!», «Нет мракобесию во власти!» и много такого, чего мудрая водичка, насмотревшись всякого за столетия, замутила и не посмела отразить. Уже выступили лидеры всех заявленных партий системной и несистемной оппозиции, известные, радикально-настроенные, активисты либерального толка и просто неравнодушные граждане, которые пришли на митинг в надежде, что их участие поможет изменить жизнь страны к лучшему. Накал благородного негодования иссяк, и все стали расходиться. Патриаршие пруды, устав от многочасового людского возмущения, ветерком подгоняли демонстрантов с аллей. Органы правопорядка вздохнули с облегчением: наконец-то можно оставить «объект» и – по домам.

   Елена Матвеевна, по прозвищу Ленка-народница тоже устала. Такое имечко приклеили ей соратники по борьбе из-за её постоянного желания открыть людям правду о беззаконии властей. Сорокалетнему борцу с несправедливостью было уже невмоготу таскать плакат на деревянных рейках с надписью «За политические свободы и равенство гражданского общества!».
 
«Эх, и что это я раньше не отдала эту тяжесть кому-нибудь из наших!» – подумала она.

В их движении «Вперед к свободе!» было много крепких молодых людей, но все как-то потерялись в толпе за такой напряжённый и суматошный день. Елена Матвеевна вспомнила, что у неё в сумке лежала бутылка воды.

«Надо где-то посидеть, иначе до дома не дойду».

На аллее все скамейки уже пустовали. Порывы ветра гоняли по дорожкам мусор и жёлтые листья. Наступали голубоватые сумерки небывало тёплого осеннего дня. Женщина оглянулась по сторонам и ещё раз поискала глазами знакомых. Никого. Она присела на ближайшую скамейку, достала из сумки воду и жадно напилась. Стало легче.

«Чего мы сегодня добились? – раздумывала Ленка-народница. – Молодёжи было много. Это хорошо. И новых лиц».

Как радостно думать, что и её лепта есть в этом благородном деле – будить народ! Елена Матвеевна улыбнулась, на мгновение закрыла глаза и тут же почувствовала, как прогнулись доски скамейки – кто-то сел рядом. Повернувшись, она увидела пожилого элегантного мужчину в дорогом тёмном плаще, берете и с тростью, которая, при ближайшем рассмотрении, оказалась плотно сложенным зонтиком.

- Извините, - мягко проговорил незнакомец. – Не помешаю?

Елена Матвеевна нахмурилась и неодобрительно пожала плечами. Всем своим видом она давала понять, что недовольна бесцеремонностью случайного прохожего. Почему надо было нарушать её покой? Вон сколько свободных мест, где можно посидеть! Целый ряд. Или он из тех, кто любит случайные знакомства? Елена хоть и была «ягодкой опять», но еще не разуверилась в своей женской привлекательности. Она была убеждена, что незнакомец обязательно с ней заговорит и не ошиблась. Не замечая её недовольства, мужчина спросил:

- Вы с митинга?

Ленка только кивнула.

Он взглянул на её плакат.

- Ну да, всё то же. Ничего нового! Эту власть в отставку, посадим свою, честную, объявим всем   свободу и равенство, пока ваши же товарищи не подгребут всё под себя и … опять по новой! На этой скамейке будут сидеть другие обманутые и также обнимать плакат о всеобщем равенстве и отставке ваших ставленников.

- К счастью для народа, не все люди продажны! В моём окружении, милостивый государь, нет моральных уродов. Они - не чета нынешним зарвавшимся хапугам, - с вызовом сказала Елена Матвеевна, зардевшись от возмущения. – А вы, как я погляжу, из тех, кому на Руси жить хорошо при этой власти?

- Мне? – мужчина усмехнулся, блеснув золотой коронкой. – Я ведь так, из любопытства заговорил с вами. Не устаю, знаете ли, удивляться природе человеческой.  Смотрю, приличная женщина, а занята, простите, глупостью. Не обижайтесь, право…  Ну сколько веков можно ребячиться и играть в справедливое государство, где все равны и все братья?

- Глупостью?!  Играть?! – Ленка-народница задохнулась от возмущения. – Да кто вы такой?! Что вы в этом понимаете? И как вы смеете мне такое говорить? Для вас может всё это и игра, а для меня и моих друзей – дело всей жизни. И, смею вам заметить – непростой жизни. Нам небезразлична судьба миллионов наших соотечественников, которые вынуждены подчиняться горстке воров и проходимцев.

- И что вы видите в этом необычного? – искренне удивился собеседник. – Говорю вам: всё, как всегда. Ничего нового. Так было, есть и будет. Ох, как прав был Аристотель. Не цените вы его, не перечитываете. А ведь он да Платон, две умные головы, разложили по полочкам все варианты государственного управления. Их бы надо в школе преподавать, чтобы с молодых ногтей в голове меньше дури было.

- Я, между прочим, историк по образованию и «Государство» Платона читала, и «Политику» Аристотеля.

- Так мы с вами коллеги, - закивал мужчина. –  Позвольте представиться.  Хлоповский Александр Аркадьевич. Доктор исторических наук, профессор кафедры политических партий и общественных движений.
 
Елена Матвеевна кивнула и уже без особой ненависти посмотрела на профессора. Потом скороговоркой проговорила своё имя-отчество и примирительно спросила:
 
- Ну, описали они основные типы государственных образований, и что?
 
- А то, - подхватил Александр Аркадьевич, - что разнообразием они не блещут, верно? Как там вкратце? Монархия, аристократия, республика и худшие их проявления: тирания вместо просвещённой единоличной власти, олигархия вместо власти образованной знати и демократический вариант республики, той самой власти народа, за которую вы так ратуете. Да, и оба античных титана предпочитали выборную власть.

- Разумеется! – кивнула Ленка. - Самые достойные люди выдвигаются наверх при всеобщем одобрении народа. Что может быть лучше? И основные пути развития государства решаются общим голосованием.Всё так.

- И вы в это верите? – изумился профессор. – Ну да, люди не раз создавали республику, но долго ли она ею оставалась по сути?
   
 - Это зависит от нас с вами, верно? – уточнила Елена Матвеевна.

- Об этом я и говорю. Декларируется одно, а на деле получается совсем другое из-за несовершенства самого человека. Бесполезно менять общественные институты пока не изменится сознание людей. Какая может быть польза в перемене системы, если не улучшается человеческая натура?
 
- А можно ли улучшить человеческую натуру в нашей чёртовой несправедливой системе?! - молниеносно парировала правозащитница.

- Духовный рост практически независим ни от какой власти. Вспомните советские времена. При тоталитарной системе прививалось отвращение ко всему низменному, и для человека вдруг стали открываться горизонты существования в свете духовной жизни, неподвластной государству.

- Появились диссиденты! – подхватила Елена Матвеевна. – Честь им и хвала. Их дело не пропало даром. Старая система всё-таки развалилась. Теперь надо создать настоящие демократические институты власти и развивать рыночную экономику.
   
- Неимоверная глупость начинать переустройство общества с резкой ломки государственной системы и экономики. Наипервейшая задача – повышать моральные качества народа, его духовные запросы, и тогда проблема решится сама собой. То есть, люди сами захотят перемен под своё обновлённое сознание. И это не будет для них насилием, как бывает при революционных переворотах. В своё время Диккенс написал простую фразу: «Если бы люди вели себя достойно, то и мир был бы достойным». Лучше и не скажешь.

- Как же их совершенствовать, эти моральные качества, когда у нас всё на продажу и главный герой тот, кто смог больше украсть и не попасться?

 - Действительно, нынешние современные установки на рвачество и общество потребления не дают предпосылок для создания идеального государства, но и ваше демократическое обновление ничего не даст.
 
- Нас устроит даже неидеальное. Пусть будет, как в Европе или Америке. Там же демократические институты работают.

- Работали, вы хотите сказать, - уточнил профессор. – Да, при установлении республики, в первое время механизм действует, но недолго. Помните, как у Платона? Его идеальное государство …

 В этот момент между собеседниками с лёту втиснулось чьё-то тело. Это был молодой человек, в потёртых джинсах, тёмной куртке и старенькой бейсболке. Рыжеватая щетина окаймляла его круглую цветущую физиономию с нагловатыми голубыми глазами. В руках у парня был большой шуршащий пакет, который он тут же пристроил у своих ног.

Повисла неловкая пауза. Елена Матвеевна его сразу узнала. Он часто мелькал на их мероприятиях и вызывал у правозащитников сильное неприятие. Какой-то скользкий тип. Её товарищи даже называли его провокатором. На демонстрациях Рыжий часто выкрикивал неосторожные лозунги, при этом паясничал, подзуживал к неправовым действиям и всячески пытался завести толпу.
 
- Я не помешал? – хлопая бесстыжими глазами, проговорил он. – Время не рассчитал, вот и не успел на митинг. Как всё прошло?

- Нормально, - сухо ответила Елена.

«Ещё один! - подумала она. – А этому что надо? Оба хороши. Профессор пытается доказать, что ничего менять не надо, а этот молодой нахал видимо стукач. Он меня узнал, и ему интересно с кем это я веду крамольные разговоры».
 
Тем временем профессор «закусил удила» и его несло:

- Я хочу сказать, что у Платона в его идеальном государстве должна была царить, прямо-таки, военная аскеза, как в древней Спарте, и большая идейная составляющая. Ну там, служение государству, как себе и у всех на первом месте слово «долг». Власть денег утрачивает своё первоначальное значение, а все ресурсы страны распределяются между гражданами поровну. Хотя нет, не совсем так. В идеале - богатства становятся общим благосостоянием.

- Ага, значит, «взять всё и поделить» в идеальном государстве Платона не декларируется? Всё ограничено «общаком», – хмыкнул Рыжий и хитро скосил глаза на Елену Матвеевну. – Помнится, он там и женщин обобществил.

- По Платону, образованный, духовно развитый человек, не нуждается в богатстве и презирает его, как низкую ступень развития. А уровень жизни в таком обществе растёт по мере роста благосостояния всего государства, - читал лекцию профессор.

- Ну, люди этого уже наелись, – опять встрял Рыжий.
 
- И не только в России, смею заметить, - подхватил профессор. - Все попытки построения идеального государства всегда оборачивались пшиком. Очень быстро в таком обществе возникает неравенство, которое несомненно приводит к расслоению населения. Привилегированная прослойка всегда хочет главенствовать над низшими и всегда будет стремиться узурпировать власть, сетуя на ограниченность народа. Дескать, он, народ, неспособен самостоятельно двигаться вперёд и развивать общество! Именно поэтому Платон предупреждал, что только отсутствие прогресса может удержать государство от этого самого расслоения.
   
- Тут уж никуда не деться! Стремление двигаться вперед заложено в природе человека! – опять влез Рыжий. – К тому же и задатки у каждого человека разные. Из этого делаем вывод, что уравниловка и застой в человеческом обществе невозможны или возможны, но на короткое историческое время.

- Хорошо, пусть так, - вздохнула Елена Матвеевна. – Но опыт, опыт для чего дан человечеству?  Сейчас оно уже не наступит на те же грабли.

- Вы только на них и наступаете! – откликнулся Александр Аркадьевич. – Сейчас чего вы хотите? Демократии? Власти народа? Равенства? Выдвижения достойных кандидатов на честных выборах?

- Да!

- Предположим, победили вы, и что? Дальше, спрашиваю вас, что? В любой революции вперёд выдвигаются самые амбициозные и властолюбивые люди. Это закон. Поначалу, некоторые из них будут одержимы гордыней переустройства общества, но это быстро пройдёт под давлением обстоятельств, когда они реально столкнутся с человеческой натурой, которую они так самонадеянно и враз задумали изменить. Ваши лидеры поймут тщетность своих усилий и почтут за лучшее соединиться с политиками, наиболее алчными и склонными к обогащению за счёт других. Почему? Да потому что вариантов будет только два: погибнуть или, по-тихому, подвести общество под олигархат.

- Почему же сразу «погибнуть»? Почему вы все время отказываете возможности быть у власти порядочным людям?!

- Да потому, что их сразу сожрут соратники по борьбе за светлое будущее, равенство и братство народов!  Поймите, человек, который абсолютно бескорыстен, не властолюбив, не подвержен мирским соблазнам, является существом аномальным и, в сущности, святым. Вы таких встречали? И даже, если вы такого знаете, то у русских на этот счёт есть замечательная поговорка: «Один в поле не воин». Большинство-то не такие. И участь этого святого человека неутешительна. Для того, чтобы создать приемлемое, по вашим притязаниям, государство, надо сначала, как я сказал, изменить алчную, неравноценную природу большинства людей, а уж потом давать им в руки власть.

- Ох, как это правильно, ох, как верно, - закудахтал Рыжий. –  Прямо в корень посмотрели. Нет у нас еще понимания, как взяться за это дело. Да и от богатства счастья нету, - молодой человек по-старушечьи подпёр ладонью щёку. – Власть, золото, разврат… Вон, Персидское царство уж на что богато было, ужас, а погибло именно из-за этого.
 
Елена Матвеевна покосилась на говорящего. А профессор, будто ничего и не слышал.

- По Платону власть должна принадлежать «подконтрольным индивидуумам, которые наделены высшим разумом и беспредельной преданностью делу процветания своего отечества». К тому же, они не должны иметь личного состояния, - профессор вздохнул. – Разумеется, всё это утопия.

- Хороша утопия! Платон в сущности научил потомков создавать тоталитарное государство, в чём его неоднократно и обвиняли, – опять вмешался Рыжий.

- Вы мне приводите примеры псевдодемократического государства, - гнула своё Ленка – народница. – В действительности, там нет никакого равенства, а только угнетение народа горсткой подлецов под лозунгами справедливости и братства. Но мы-то хотим настоящей демократии и свободной выборности достойной власти, которую будет уважать народ, верить ей, да и сам меняться в лучшую сторону под управлением порядочных людей.

- Вот такая мечта! – развёл руками Рыжий.
 
- К сожалению, - вздохнул профессор, – именно победившая демократия открывает путь сначала к олигархату, а потом и к самому тяжёлому правлению -  тирании. Стандартная схема. Со временем, выдвиженцы народа начинают непомерно обогащаться, так как все ресурсы страны у них в руках. Ну, грех не положить себе в карман то, что само плывёт в руки. Ну хоть на чёрный день, ну хоть детишкам и внучатам на будущее. Общество, как мы с вами уже говорили, расслаивается. Происходит вырождение хороших предпосылок в плохую действительность. Наиболее алчные представители выборной (пока что!) власти захватывают не только управление государством, но и главный его рычаг – экономику. Рождается олигархат, который неминуемо ведёт к дальнейшему, ещё большему размежеванию населения. Назревает социальный бунт. Чтобы сохранить власть, трезвомыслящая часть верхушки в подковёрной борьбе избавляется от слишком зарвавшегося балласта и реформирует государственную власть под одного человека, якобы монархического толка.

- Понятно, что это будет тирания, – вставила Елена Матвеевна.
 
- Именно, - подтвердил Хлоповский. – К этому времени, олигархат доведёт государство до «ручки», и тиран жизненно необходим для жёсткой централизации власти и подавления недовольных. Кстати, отличительная особенность тирана - наплевательское отношение к последствиям своего правления. Это тот самый случай, когда «после меня - хоть потоп», чтобы он там на словах не декларировал. Финал правления, последующая сумятица власти, как лакмусовая бумажка, показывают суть правителя. Хотя, - профессор пожевал губами, - может сложиться и настоящая монархия, где будет править лицо, готовое единолично отвечать за ход истории своей страны. Но, те времена давно прошли. Хотя, Россия… Здесь всё может быть.

Елена Матвеевна с неподдельным ужасом посмотрела на историка со степенью.
 
- Как можно ратовать за безграничную власть? Абсолютизм означает абсолютное удовлетворение потребностей сильных мира сего за счёт остальных членов общества. Вспомните историю! И нашу, и мировую! Весь этот дворцовый этикет, правила светской жизни! Меня всегда это возмущало. Роскошь, возведённая в рамки приличия за счёт угнетения и порабощения других людей!

А Рыжий задумался и вдруг согласился.

- Да, здесь всё может быть.

- А почему нет? – продолжил свою мысль профессор, не замечая резонов Елены Матвеевны. – У нас нет предпосылок для республики.
 
- Так давайте, чёрт возьми, их создадим, - Елена Матвеевна хлопнула ладонью по коленке.
 
- Мы не так воспитаны, - возразил профессор. – Не будем уходить в глубь веков, а возьмем нашу историю со времён рождения централизованного государства до наших дней. Каков, так сказать, многовековой итог? Со времён оных и до революции 17-го года (по переписи 1897-го года) 86% населения занималось сельским хозяйством. По той же переписи указано, что неграмотных было 78% населения. Понятное дело, что из них большая часть была крестьянством, причем зависимым, для которого понятие человеческих прав и свобод не существовало веками. Советская власть тоже не дала людям землю, а загнала в колхозы, что, по сути, явилось той же несвободой, если учесть, что у людей отбирали паспорта, дабы они не уехали от «хорошей» жизни в другое место. Простой народ никогда не принимал участие в руководстве страны. Ну не будем же мы серьезно воспринимать выборных назначенцев царского времени, или абсолютно несвободных партийных деятелей Советской власти, или нынешних государственных руководителей среднего и высшего звена, которые получают свои должности по распоряжению сверху и, по одному Богу известным качествам? Да и у самого народа, после многовековой рабской прививки и селекции, которую он прошёл в войнах и революциях, нет представления о том, в каком государстве он хотел бы жить. Понятно, что все хотят стабильности и социальной защищённости, но этого мало, чтобы решить, какой государственный строй предпочтительней.

- Ага, вы сами понимаете, как важно будить народ и объяснять ему его права, - встрепенулась Елена Матвеевна.

Профессор покачал головой.
 
- Нет, уважаемая! Вы не хотите помочь народу обрести себя, а только пытаетесь навязать власть, которая соответствует вашему представлению о рае на Земле, где на первое место ставится самовыражение отдельных личностей и защита их прав и свобод за счёт других, менее «развитых». Уж какое тут равенство! Такая установка, простите меня, побивает все рекорды деградации общества. Достаточно посмотреть, кого вы сейчас поддерживаете в искусстве. Что же касается самого народа, то он, затюканный донельзя, за много веков приучен, чтобы государство, в лице то ли барина, то ли секретаря парткома или нынешнего губернатора, устанавливало правила его земного бытия. При этом, заметьте, он, этим своим хозяевам, никогда не доверял и не доверяет. У людей давно нет уважения ни к какой власти. Она его всегда обманывала.
 
- Но какая-то сила должна найтись, чтобы всё изменить к лучшему? – поинтересовался у него Рыжий.

- Хочется верить, что такая сила есть, - вздохнул профессор. – Не может же нам так катастрофически не везти? Но, лично я, смотрю на мир без розовых очков. Теперь, знаете-ли, Интернет всему голова. Человек, гуляя по его безбрежным просторам, забывает о своих проблемах и неустроенности жизни. Компьютер всегда внимателен к запросам пользователя и помогает ему уйти в тот иллюзорный мир, где каждый герой, а не человек второго, а то и третьего сорта. В сущности, это тоже деградация, потому что человек не живёт своей жизнью. А что вы можете предложить? Опять всё ломать и строить заново? В который раз и за чей счёт?
 
- Позвольте, - нашлась Елена Матвеевна. – А как же Европа, Америка? Неужели нельзя взять пример с них? Они достаточно долго живут в демократическом обществе и, как видите, процветают, в отличие от нас. Да, у них есть проблемы, как у любого государства, но нет такого беспредела, как у нас.

- У них осознанная свобода личности, устоявшаяся рыночная экономика, крепкий средний класс. Они знают свои права, уважают законы, которые всегда исполняются. Старушка Европа дольше других старалась приспособить республику под большинство. Взять хотя бы Францию. Сейчас уже 5-я республика после череды кровопролитий при смене двух, высших форм правления – личной ответственности и власти достойных выборных. Это впечатляет и заставляет задуматься. В наше время европейцы создали союз, который перелился через границы их государств и стал Евросоюзом. Теперь нет смысла ругать своих национальных руководителей, потому что интересы далёкого, но общего большинства, оказываются весомее. Хорошо это или плохо – неизвестно, но возможность ссылаться на общеевропейские интересы даёт право манипуляции своим народом. Кстати сказать, в Европе давно уже олигархат, который удачно прикрывается демократическими институтами. Эдакая редиска. Снаружи красная народная выборная демократия, а внутри - отделившаяся от народа олигархическая белая кость. Американцы идут тем же путём. Понимая, что рано или поздно, народ разберётся, что его надули, и никакой демократии и равенства в помине нет, они открыли заслонку для выпускания пара. Некий дополнительный коридорчик для особо рьяных выдвиженцев из народа, куда могут попасть активные индивидуумы. Правда, чем выше они продвигаются наверх, тем больше обязательств им навязывает верхушка олигархата. Зато - смотрите! Наш простой парень из Оклахомы стал сенатором!
 
- И что это за коридорчик такой? – заинтересовалась Елена Матвеевна.

- Ну, там всякие профсоюзные организации, масонские ложи по интересам и тому подобные фильтры по типу партийной принадлежности. Получается некий гибрид власти, такой же, как и в Европе: внешне – демократия, а по сути – олигархат.  И, если бы не противоборство их кланов, они могли бы спокойно существовать и дальше.  Но, опять же, алчная натура человека берёт верх. Своими схватками за власть они расшатывают существующие конструкции. Они всё меньше считаются с интересами людей, которыми правят. И то, что эта мировая элита всё чаще стала использовать военные действия для решения своих экономических интересов, говорит о многом.

- Ох, как верно сказано, - опять поддакнул Рыжий. – Как верно!
 
- Я думаю, что западный мир найдёт возможность справиться с этой болезнью. Они – не мы, – возразила Елена Матвеевна.
 
- Не уверен. Уж очень они там расслабились, – покачал головой профессор. – Для них личный комфорт стал выше веры и принципов.
 
- А у нас, у нас-то что будет? – полюбопытствовал Рыжий. – Как вы думаете?

Профессор молчал, сидел задумавшись.

- Как что? – возмутилась Елена Матвеевна. – Непременная смена власти! Я в это твёрдо верю.

- Видимо, человечество продолжит эту череду проб и ошибок, - горестно кивнул профессор.

Рыжий вдруг тоже высказал своё мнение.

- Время свободного волеизъявления народа прошло.
 
- Ага, я так и знала, что вы провокатор! –  так и подпрыгнула Елена Матвеевна. – Теперь понятно, почему вы ходите на наши мероприятия. Людей мутите, запугиваете, как сейчас нас! «Время прошло», - передразнила она Рыжего. – Наслушалась я ваших подручных на наших митингах. «Народ не с вами!» «Кто вы против государства?». Так что ли?! Думаете испугать нас? Не выйдет, молодой человек, так и передайте своим, с Лубянки!

Парень поморщился и даже обиделся.

- Во-первых, хожу я на митинги потому, что мне это интересно – я люблю бунты. Если хотите, это моё хобби в свободное от основных дел время. Второе. Я не провокатор, в вашем понимании этого слова. Это не мой уровень.

- Ах, простите, я не знаю вашего звания! Или вы идейный борец против либералов и демократов, «которые раскачивают здоровое общество и не дают ему успешно развиваться». Так что ли?

Рыжий опять повеселел.

- Ну что вы, я искренне ратую за революцию и вообще за всяческие перемены.

Повисла долгая пауза, когда каждый думал о своём.
 
Потом профессор зло произнёс:

- Ничего у вас не получится, уж поверьте мне, старику. Никакой свободы и равенства. А добьётесь переворота – нахлебаетесь, как всегда.
 
- Ну, как я понимаю, вы друг друга нашли, - подытожила Елена Матвеевна. – Пожалуй, мне с вами обоими больше говорить не о чем.

В вечернем полумраке женщина перевела взгляд на своих собеседников и обомлела. Ну, Рыжий ещё туда-сюда, обычный уродец этой власти, а профессор-то?! Нехорошо оскалившись, он смотрел куда-то в темноту пруда. Вид у него был прямо-таки зловещий. Елена Матвеевна почувствовала холодок, пробежавший по спине. Её вдруг вспомнился роман Булгакова. Она на Патриарших!
 
Повисла тягостная тишина.

Тем временем профессор встал, откланялся и быстро пошел прочь, постукивая тростью-зонтиком по тротуарной плитке.
               
Рыжий неприязненно посмотрел вслед уходящему и передёрнул плечами.

- Видали типа?

Елена Матвеевна вдруг подумала, что этот парень какой-никакой, а представитель власти и должен бы по роду службы знать многих из среды, не только деятельных оппозиционеров, но и таких, как этот профессор, говорунов.

- Вы этого человека видели когда-нибудь раньше? Он вам знаком?  - тревожно спросила она, забыв, что ей с ним разговаривать не о чем.
 
- Этого? Видел. И знаю. Это профессор Хлоповский. Он тут рядом живёт. Ещё та контра. Ему, видите ли, либерализм ненавистен. Ему, видите ли, подавай ответственную единоличную власть. Дескать, Он, - Рыжий ткнул пальцем в тёмное небо, - создал принцип подчинения низшего высшему. И не надо никакой демократии.
 
- Он, наверное, монархист, – пожалела его Елена Матвеевна.

- Во-во, именно! Монархист. Это, знаете, такое зло, такое зло, – парень доверительно наклонился к Ленке. -  На себе ощущаю. Видите ли, мой шеф тоже, в своём роде, монархист и даже, не побоюсь этого слова, тиран. Это между нами. А уж как лютует порой! Словами не передать!

Елене Матвеевне стало легче от того, что профессор оказался реальным лицом, и она сочувственно вздохнула.

- Так уйдите от него!

- Если бы я мог, дорогая Елена Матвеевна, - Рыжий закатил глаза под лоб. – Если бы мог!

- Знаете, я тоже очень инертна. Мне не нравится моя работа: и нудная, и малоинтересная. А тяну чего-то, не увольняюсь. Боюсь, как бы хуже не было. Всё-таки у меня большая общественная нагрузка в нашем движении, а с этой работы меня всегда отпускают. Для меня это важно.
 
- Ну, у меня-то обстоятельства хуже некуда, это я вам ответственно заявляю.

- Представляю! – Елена Матвеевна сочувственно вздохнула. – Но вы ещё молодой человек. Порвите с этой организацией и станьте свободным.

Рыжий повернулся к женщине, переложил свой чёрный пакет за спину и уж было открыл рот, чтобы что-то сказать, как Елена Матвеевна его перебила.

- Спасибо вам!

- Ну вот это уж совсем зря! – пробормотал парень. – За что же это мне такая невозможная честь?

- Вы меня успокоили. Я ведь сейчас этого профессора за нечистую силу приняла!
Рыжий вытаращил глаза.

- Да вы что?!

Правда-правда. Подсел ко мне ни с того, ни с сего. Сразу заговорил. Такой странный. И я вдруг вспомнила роман «Мастер и Маргарита». Сейчас стемнело, и мне этот профессор показался таким зловещим.
 
- А-а-а-а, - потянул Рыжий. – Ассоциации. Понимаю. И кого же он вам напомнил?

- Воланда, конечно.

- Неужели?

- Вам это, наверное, кажется смешным, но мне стало не по себе. Я успокоилась только, когда вы сказали, что его знаете.

- Он просто человек, -  подтвердил парень.

Елена Матвеевна удовлетворённо выдохнула.

А Рыжий добавил:

- Профессор одинок и, в сущности, очень несчастен. Его озлобленность можно понять. Власть забрала у него все: родовое гнездо, родственников, родителей и даже жену, которая была ярой диссиденткой и верила, что, «взявшись за руки», как пел поэт, можно изменить мир к лучшему.  Она умерла в тюрьме. Не такая уж это редкая судьба для русского человека. В общем-то, профессор прав, когда говорит о круговерти человеческих жизней в рамках всего лишь нескольких несовершенных государственных формаций. Но дело в том, что в скором будущем эта круговерть закончится или, точнее сказать, примет очень конкретную форму. Собственно, об этом я и пришёл вам рассказать. А тут смотрю, вы сидите с Хлоповским и беседуете.
 
В это время вспыхнули фонари, разряжая сгустившуюся темноту аллеи.

- Я вас поняла, - прищурилась от света Елена Матвеевна. – Органы и до меня добрались. Напрасно тратите время.

Рыжий поморщился.

- Вы помните своего деда? Виктора Константиновича?

- Напрасно тратите время, молодой человек, - повторила она. - Меня не удивляет, что вы там, на Лубянке, изучили наши биографии и родственные связи для давления на тех, кто послабей. Со мной это не пройдёт. Вашим осведомителем я не стану. Да, мой дед был комиссаром в гражданскую, расстреливал белых офицеров и служил в органах НКВД. Я не скрываю этого, а хочу своей жизнью искупить его ошибки.
 
- Это меня не касается, - с досадой ответил Рыжий. – В вашей семейной истории нет ничего особенного. Россия до сих пор поделена на белых и красных. Я, собственно, не об этом хотел поговорить, когда напомнил вам о родственнике. Видите ли, он просил вам кое-что сказать.

- Дедушка давно умер.
 
Елена Матвеевна лихорадочно соображала. Может, в архивных документах сохранилось какое-то письмо деда, и сейчас власти решили её прибрать к рукам в обмен на документ? Дудки!

- Мне ничего от вас не надо!

Рыжий нетерпеливо зашуршал своим пакетом и сказал себе под нос:

- Ну как всегда! И на какого чёрта мне это поручение!
 
- Вот и идите к чёрту! – грозно изрекла Елена Матвеевна. – А своим я всем расскажу кто вы такой. Пусть знают. Не сунетесь теперь на наши мероприятия.

- Ну ладно, - рассудил молодой человек, – ещё одну попытку, так и быть, сделаю.

Он повернулся к женщине и пристально посмотрел ей в глаза.

- Елена Матвеевна, вы помните, что ваш дедушка прекрасно играл в шахматы?

- Да, - откликнулась она, не отводя глаз.

- Вы помните, что ему даже предсказывали большое будущее, если бы он стал заниматься ими всерьёз?

- В нашей семье говорили, что он не раз выигрывал у гроссмейстеров, которых по долгу службы сопровождал на заграничные турниры. И приводили в пример эстонского чемпиона Пауля Кереса, который дважды делил победу с самим Алёхиным!

- А вы помните, что он был очень остроумным человеком?

- Да, - Елена Матвеевна улыбнулась. – Вечно он всех смешил. Бабушка его называла самым несерьёзным человеком на свете, а сам он говорил, что юмор помог ему не сойти с ума от всего, что приходилось исполнять по долгу службы, и чему он был в жизни свидетелем.

- Достаточно цинично, вам не кажется? – хмыкнул Рыжий.

- Откуда вы знаете, что он умел смешить людей? - растерянно спросила женщина.
 
Она вдруг стала догадываться, кто перед ней.
 
- Наконец-то - удовлетворённо изрёк Рыжий, увидев её выражение лица. – Слушайте внимательно. Сто раз повторять не буду. И так сижу здесь битый час и слушаю ваши дурацкие разглагольствования.

Елена Матвеевна замерла.

- Действительно, ваш родственник обладает особенным и абсолютно нелогичным даром выстраивать партии в шахматы. К тому же, он прекрасный собеседник и умеет остроумно подмечать некоторые, скажем так, специфические особенности лиц, окружающих моего шефа. Это очень скрадывает начальнику минуты скуки и разнообразит его досуг. И вот, мне разрешено сообщить вам, что Виктор Константинович страшно огорчён, наблюдая, как вы болтаетесь на этих ваших демонстрациях. Он совершенно справедливо склоняется к мысли, что все попытки переустройства общества теперь тщетны. Он не хочет, чтобы его внучка закончила жизнь в тюрьме. Это никчёмная жертва. Видите-ли, дорогая Елена Матвеевна, как я вам уже сказал, народная игра в свободные демократические выборы закончилась навсегда. То есть, иллюзия, конечно, останется, но, по сути, их больше никогда не будет.
 
- Но почему?!

- Во-первых, потому, что правящие верхи выборных государственных систем мира научилась переигрывать народ. А во-вторых, и это главное, человечество отдало себя в руки глобальной Сети - Интернету.

- Ой, только не надо меня пугать глобализацией и мировым правительством!

- Вы знаете, что такое криптография?

- Наука о шифрах.

- Верно, - кивнул Рыжий. – Люди считают, что первые шифры появились тысячи лет назад. Это гордость и особый интерес моего шефа. Он всегда считал, что человечеству надо прививать желание утаивать и скрывать. Ох, как много я мог бы вам рассказать занимательного о древних шифрах! Вы – историк, и вам было бы это интересно, но… времени нет! Уже поздно. У меня сейчас другая задача. Пролистнём время, хоть и хитроумных, но примитивных шифровок без привлечения технических средств. А вот в Первую Мировую войну уже существовали мастодонты - прообразы современных компьютеров на электромоторах, а потом и на электролампах. Дело пошло! Ещё тогда, в Англии, на секретной базе Блетчли Парк, в группе математиков, некто Алан Тьюринг успешно вскрывал шифры вермахта «Энигма» и читал радиограммы немецких штабов. Этот нетрадиционный математик, в прямом и переносном смысле, стал одним из первых по дороге к тотальной власти компьютерной системы над благодушествующим человечеством. Технический прогресс в этом направлении уже не останавливался. Шифры становились всё сложнее и изощрённее. В 1972 году появилось ассиметричное шифрование. У него не было ключа, а сообщение выглядело как информационный мусор. Без понимания системы – обратную операцию дешифровки совершить было практически невозможно.
 
- Послушайте, зачем вы мне это всё говорите?! – поморщилась женщина. – Я устала и мне пора домой.

- Еще немного внимания, дорогая Елена Матвеевна. Я немного увлёкся. Сейчас вы всё поймёте. В 1991 году американец Филипп Циммерман, тоже математик, абсолютный интроверт и явный талант в компьютерной криптографии, практически в одиночку, создал пакет программного обеспечения для защиты частной информации такого уровня, о котором только мечтали государственные спецслужбы и крупные финансовые институты. Но вот закавыка! Американским властям не нравилось, что простому пользователю стали бы доступны стойкие криптографические алгоритмы, а Циммерман наотрез отказался скрывать от общественности свои достижения и обнародовал знаменитую программу PGP для шифрования электронной почты. За это его чуть было не упекли в тюрьму по статье «Незаконный экспорт вооружений».  Дескать, он разгласил передовую технологию страны. В конце концов всё разрешилось к обоюдному удовольствию, и уже в 2002-м ВМС США через цепочку серверов системы TOR передавали любую свою закрытую информацию, а у простых смертных появился общедоступный Интернет. Так мир встроился в глобальную компьютерную систему.
 
- И на здоровье, если это удобно, –  подытожила Елена Матвеевна.

- Не так всё просто, как кажется. Вы, со своими демонстрациями и пикетами, не заметили, как прохлопали главное: ту самую свободу, за которую так бьётесь, - терпеливо объяснял Рыжий. - Пока вы драли горло на митингах, проклиная взяточников и казнокрадов, в мире утвердилась сила, которая будет решать участь всего человечества. У неё уже появились свои электронные деньги - криптовалюта. Интересно, правда? Эту валюту не печатают, она ничем не обеспечена, кроме спроса на саму себя.

Елена Матвеевна хмыкнула:

- Бред какой-то. Кому она нужна? Это всё игры каких-нибудь молодчиков-программистов.

- Не скажите. Спрос на неё растёт с каждым днём. Её создатель засекретил своё имя и назвался японцем Сатоси Накамото, что, конечно же, враньё. Некоторые вообще думают, что её создал искусственный интеллект. Народ начитался и насмотрелся фантастики!  Тем не менее, электронная валюта множится. Их, этих валют, уже несколько. Хозяева виртуальных денег предлагают за свои детища акции, заключают выгодные контракты и даже спонсируют военные операции. Каково? И это только начало! К примеру, сейчас вы можете заключить договор о страховании вашего имущества от наводнения. И, как только в Интернете пройдёт официальная информация о стихийном бедствии в вашем непосредственном месте проживания, вам тут же выплатят компенсацию. Заметьте, что электронная система мирового уровня, без участия независимого государства, способна самостоятельно выполнять финансовые операции с его гражданами.
 
Елена Матвеевна была вся во внимании, а Рыжий продолжал втолковывать:
 
- Налицо неподконтрольность компьютерной Сети внутренним законам суверенного государства. Пока ограничения для её есть. Страны пытаются ставить заградительные рогатки и брать этот процесс под контроль, но это временно. Понимаете, в чём дело?

- Понимаю.

- И ещё кое-что. Сейчас человечество ждёт появления уже квантового компьютера, который будет ещё более совершенен в своих возможностях, но в то же время запросто сможет обрушить нынешнюю шифровку Интернета. В одно мгновение в мире могут быть взломаны или даже разрушены системы связи, службы обеспечения жизнедеятельности, банковские системы и многое другое, что находится у людей на электронных носителях. В принципе, это можно сделать и сейчас, но…

Елена Матвеевна хмыкнула.

- …но глобальной Сети разрушение невыгодно.

- Правильно! Нужна только зависимость от неё и паника при её отсутствии. Поэтому выжидается время, когда «рыба» основательно заглотнёт крючок.

Тут Рыжий наклонился к самому уху Елены Матвеевны.

 - Вообще-то, я ответственно заявляю, что криптография способна на бесконечное обновление. Она переживёт и квантовую технику, и новые попытки взлома уже обновлённого Интернета. Но, кто, скажите мне на милость, кто будет ждать выправления ситуации, когда наступит хаос? Задача Сети, - тут Рыжий криво усмехнулся, - или тех, кто за ней стоит, сделать человечество полностью зависимым от себя и электронных носителей в целом, а потом вмиг обрушить всю систему. И, если потребуется, будет делать это не раз.
 
- Зачем?

- Для того, чтобы в один прекрасный день предложить, страдающему от неустроенности человечеству, возложить на всемирную компьютерную Сеть обязанности беспристрастного арбитра и координатора по всем вопросам жизнедеятельности народов мира и государств в едином режиме. По сути, Сеть предложит себя в качестве управляющего всемирным наднациональным социумом, конечно же, при участии объединённого мирового правительства. Его главным детищем станет электронный чип, отвечающий сканеру шифрованным радиосигналом. Это дело ближайшего будущего. А пока что, мировая паутина через свои носители активно собирает данные о каждом человеке, анализирует всё население планеты. Надо же иметь представление об интересах и запросах тех, кем будет управлять! Это делается через рабочие и домашние компьютеры, телефоны и другие гаджеты. Современные технологии прочно вошли в жизнь человека, а компьютеры –  неотъемлемая часть государственной системы любой страны. Человечество становится всё более зависимым от Интернета и всё более беспомощным без этой липкой паутины неведомого ему паука!

Рыжий хохотнул и воодушевлённо продолжал:

- Главное, как я уже сказал, зависимость! Вот что надо. Знаете, что такое «эффект Гугл»?

- Нет.

— Это такое нарушение в поведении человека, которое вызвано действием современных информационных технологий. Например, постоянному пользователю Интернетом становится всё сложнее осваивать печатные тексты, несмотря на то, что читать он стал быстрее. Скорость увеличилась, а вот усвояемость понизилась. Мозг человека, поглощённого Сетью, постепенно утрачивает навык запоминать информацию. Он перестаёт откладывать её в «долгую» память. Да и зачем? Ведь под рукой всегда есть Гугл или Яндекс, где можно найти готовые ответы на все вопросы повседневности. Смотрите, уже сейчас вся жизнь молодёжи проходит через интернетовскую паутину: знакомства, общение, учёба, работа. Понимаете? - Рыжий залился веселым смехом. -  Это - захват человечества со всеми его потрохами. Лихо, а? И без какого-либо насилия над личностью. Абсолютно добровольно! Замечали, наверное, как все начинают нервничать и сердиться, когда у них отключается Интернет? А? То-то же!

- Вы хотите сказать, что мировое сообщество с радостью примет электронное управление?
 
Рыжий кивнул.

- Конечно! Будет считаться, что это выход из многочисленных проблем. К тому же, Интернет объективен. Это всего лишь техника. У него нет личной заинтересованности в тех или иных территориях или алчных человеческих потребностях. По идее, он должен будет максимально честно и справедливо заботиться о благоустройстве мира, - Рыжий опять хохотнул, -  который будет принадлежать ему целиком.
 
- Эта система будет построена на демократии? – уточнила Елена Матвеевна.

Рыжий скривился.

- Наднациональная власть должна будет предложить новую мировую идеологию. Без этого нельзя, сами понимаете. По замыслу человечество разделится на правящую и интеллектуальную элиту, технический и рабочий персонал, который будет обслуживать всю мировую систему.
 
- А кто будет решать, кому где место?

- Уже и сейчас видно, кто на что способен, и кто к чему склонен.
 
- Откуда же?

- Я же вам объяснил! Из баз данных, которые постоянно собирает Сеть.
 
- Интересно, а как ваша Сеть будет управлять армиями и следить за безопасностью в мире?

- Так же, как и всем прочим: через глобальный Интернет, к которому будет подключён весь мировой социум. Он же будет давать административные команды и контролировать все финансовые операции вплоть до похода старушки в соседний магазин или аптеку. Тотальный контроль за перемещением людей будут вести программы GPS по всему миру. Современные камеры видеонаблюдения и квадрокоптеры – только начало. Человечество будет обречено на повиновение.

- Повиновение кому?

- Мировой власти, – хмыкнул Рыжий. –  Да не волнуйтесь вы! Сделают всё красиво. Напишут новые законы, где вашей видимой демократии будет хоть пруд пруди. Соберут авторитетных лидеров в мировое правительство, всё честь по чести. Конечно, они будут только вывеской, но так будет лучше для спокойствия людей. Тех, кто будет реальной властью, никто не увидит, пока в этом не будет надобности.

- Не думаю, что вот так запросто можно одурачить человечество. В конце концов, сопротивление и борьбу ещё никто в мире отменить не смог!
            
 - Как вы будете бороться против тех, кого не будете знать, и кто находится неизвестно где, но держит вас под неусыпным контролем? Кто встанет под ваши знамёна, если без лояльности глобальной системе вы не сможете купить куска хлеба? Ладно себе, а своему маленькому ребёнку?! Да и куда человеку деться без еды и крыши над головой?

- И что же делать? – упавшим голосом спросила Елена Матвеевна.

- Ничего, – беззаботно ответил Рыжий. - Но, в первую очередь, как рекомендовал ваш почтенный дедушка, перестаньте бегать на дурацкие демонстрации. Время упущено. Собственно, именно это он и просил вам передать. Ему неприятно видеть, как вы тратите драгоценную человеческую жизнь на дохлого осла. Он так и сказал: «на дохлого осла». Так-то вот, дорогая Елена Матвеевна. Он прав, ваш родственник! Живите в радости, отмеренной вам жизни, и ни о чём не думайте. За вас уже всё решили.
 
-  А если я расскажу всем о том, что сейчас услышала?

- Вы что, думаете, я открыл вам большой секрет? В мире немало людей, которые в той или иной степени представляют себе будущее человечества. И что? Кто-нибудь их слушает? Нет. Народы всего мира уже не могут обойтись без «волшебного» Интернета и степень опасности потерять свободу вряд ли доходит до их сознания. Ну, мне пора, прощайте.

Рыжий встал, взял свой шуршащий пакет и со словами: «Надоел ты мне, чёрт паршивый! Вот привязался!» зашвырнул его в ближайшие кусты. Тотчас оттуда выскочил чёрный-пречёрный котище и опрометью бросился за уходящим молодым человеком. Елена Матвеевна так и запомнила их: рыжего парня в бейсболке и здоровенного чёрного кота, который усиленно пытался подладиться под шаг человека. Или не человека?


                ***