Нечичтая сила. Гл.13. Этап 3 (пародолж.)
- Эпидемия, говорите? Оригинальная трактовка социального взрыва. Первый раз с подобным изречением сталкиваюсь. – Воловаид высоко поднял брови.
- А что в нём оригинального? – напором отреагировал Горкин. – Большевики ведь, в нынешнем историческом представлении о том времени, это только видимая часть айсберга, к несчастью оказавшаяся на поверхности в результа-те переворота этой ледяной глыбы из-за разрушения и подтаивания.
- Не понял я Вас! – захрипел давно молчавший удав. – При чем тут Россия и айсберг?
- А вы представьте себе, Нехаш, такую модель. Жила себе поживала Русь на краю развивавшегося уже тогда европейского мира, изредка огрызалась на его давление и наскоки с заката, творила столь же постепенную экспансию на восход. И шло оно так до той поры, пока не соприкоснулась она на Аляске с американским продолжением европейской волны, а на юге с азиатским своеобразным миром. И все предыдущее столетие, девятнадцатое, и Европа, И Америка, И Азия, каждая со своей стороны, края этой махины обтирала, сглаживала, выравнивала. А главное, своим теплом горячим, обтаивала. И снаружи, а иногда и внутри. Айсберг – глыба огромная, но, плавая в воде, ведет она себя своеобразно. Порой доходя в таких изменениях объема и формы до ситуаций критических, связанных с потерей устойчивости.
- Что вы в виду под этими процессами имеете? Я что-то не слишком вас понимаю.
- Да все, что хотите. Вы вспомните по порядку весь век этот, предыдущий. С чего он начался?
- Если хотите совсем уж точно, с 1 января 1800 года.
- Согласен. Тут точность абсолютно календарная. Но если рассматривать это явление, как процесс, начался он чуток загодя. С той Французской бузы, которая в очередной раз показала, что как только кто-то присваивает себе право убивать, власть автоматически переходит в его руки. Как только церковь выпускает из рук нити нравственного сдерживания народа, Божьи заповеди «Не убий! Не укради! Не пожелай!» теряют смысл и строгую для всех обязательность. И тогда-то уже пошло-поехало. Грабиловка началась. Полная и бесконтрольная. И в тот же миг трудный и страшный вопрос, как молния, поражает общество. А когда же весь этот беспредел кончится? И ответ на него устрашает до потери пульса всех – да никогда он не кончится, если его не остановить! И все, как один, впадают в молитвенное состояние ожидания Мессии, спасителя народа, отечества, мира божьего. И тут уж он не может не прийти. Это уже как закон, он обязательно приходит. И наводит порядок, выстраивая ожидающих ровными рядами, а после этого продолжает грабиловку, либо в масштабе международном, либо «в одной, отдельно взятой стране», укрепляя в ней собственную власть. Это уже положение и размеры государства определяют. В том смысле, что возможны варианты…
- И до коих это пор? – В сомнении уточнил Воловаид.
- А пока ресурсы у страны не закончатся, или же в его, Мессии, закрома не переместятся! Тогда уже все начинают думать, а как им сызнова да изнова добра наживать…
- Так айсберг-то! Айсберг-то, где он тут у нас? – проскрипел Нехаш.
- Айсберг – я, конечно, повторяюсь, но это Россия, основа у которой слегка подтаяла, размытая всевозможными теплыми течениями так называемого псевдодемократического толка. Плюс внешние удары и войны образовали незаметные, но значительные трещины в её огромном теле. Все это привело к смещениям масс, а главное, к нарушению центра тяжести. И, как прямое следствие – к перевороту. Все, что считалось Низом, оказалось наверху. Все что называлось верхом – опрокинулось вниз. И вот тут уже большевицкие шаманы ударили в свои якобы марксистские бубны, и начались бешеные и непредсказуемые Пляски Смерти. Но не всемирные, как мудрец Маркс это предсказывал, а «в одной, отдельно взятой стране» России. В порядке уже Ленинской ревизии марсистского учения. Маркс тоже ошибался, падение частной собственности и пролетарскую диктатуру предсказывая. Капитализм изыскал внутри себя позже и силы, и резервы, и возможности уравновесить и сбалансировать классовые противоречия социальной оптимизацией. Ныне местами, как сейчас в Европе и США, это явление даже перевесило здравый смысл. Но вот Ленин в «одной, отдельно взятой» довёл все эти свои выверты интеллектальные до полного сумасшествия и злодейства.
Воловаид и удав, молча и оторопело, смотрели друг на друга.
- Интересно вы излагаете, Радомир. - медленно проговорил Легна.
- Да, уж… куда тут интересней… Просто увлекательно, я бы сказал! - это уже Нехаш прохрипел, закрывая глаза.
- Радомир, будьте добры. Начните с предыдущего куплета. – Воловаид откинулся на спинку диванчика и забросил сцепленные ладони за голову.
Толпа – явление, конечно ж, безобразное,
Практически неуправляема она!
Любое бешенство тем страшно, что заразно,
А эпидемия – тут уж совсем хана!
И в этой мутной и зловонной жиже,
И логике, и чести вопреки,
Черпая то, что плаваёт повыше,
Ловили свой улов большевики.
При этом и стремительно, и ловко,
Покуда Мир стоял, разинув рот,
Они смогли неуловимой подтасовкой
Внушить, что вот толпа, она и есть народ!
А Мир, он так сомнительно устроен,
Что стоит лишь в толпе кого-то сжать,
Иль если по ранжиру строй построен,
То человек перестает соображать!
И ловит слухом, словно воздух ртом,
Всё то, что громче и уверенней, и злее...
И принцип стада: «Главное – гуртом»
Захватывает личность всё сильнее!
Понятно, что причин в том было множество
Отнюдь не созидательного свойства,
Но подлость Ленина, и гнусность, и убожество,
В том, что назвал Предательство Геройством!
- Топ-топ-топ! – Воловаид выставил вперед открытые ладони. – Тут у вас, батенька, уже некоторые крайности наметились. И я считаю себя вправе потребовать объяснений. О чем это вы в столь резких выражениях? Подлость, гнусность, убожество, предательство…
- Как о чем? Да, главным образом, о растлевающей армию пропаганде. При царевластии, при Временном Правительстве, большевики, подобно прочим международным своим коллегам, ставили родной стране палки в колеса. Их цель никак не пересекалась с патриотизмом. Все они, начиная ещё с прошлого века бредили всемирной революцией, мировым катарсисом, вовсе не желая осозновать глобальный уровень трагизма затеяной игры.
- Вести народ к светлому будущему? При чем же здесь трагизм? Я вижу в этом пафос новизны, исполнение мечты… Я вас не понимаю, Радомир! -
- При чем тут трагизм, говорите? Да при том, что, пользуясь элементарной арифметикой, попробуйте описать соотношение между двумя понятиями: революция и эволюция, понимая под эволюцией всякое нормальное и поступательное развитие любой системы, в том числе человеческого сообщества…
- Что ж тут непонятного. Революция – это быстро, эволюция – медленно.
- И это всё, что вы видите в их различии, Легна?
- А чтобы вы хотели мне в нем показать?
- Эволюция общества – путь, осеняемый законом. Это естественный поиск разумного изменения жизни людей в дружественном и объединённом общим делом обществе.
- Положим! А революция?
- А революция - это взорванная эволюция, а ещё точнее – эволюция, которая разогнана до бешенной скорости правом убивать. И, как правило, разгон этот происходит в сторону, противоположную естественного движения эволюции, заканчиваясь стохастическими метаниями и самих революционеров, и толпы, ими возглавляемой. Любое торможение и возникшие трудности они преодолевают одним и тем же способом – убийством каждого, усомнившегося в правильности их выбора. На мой взгляд, весь накопленный опыт человечества говорит только об одном. Страшнее революции, бунта, страшного и неуправляемого, может быть только эпидемия чумы, холеры или любого другого массового заболевания.
- Вот вы о чём! Понятно. И хотя я не готов согласиться с вами, это ваше мнение мне стало яснее. Но при чем здесь убожество?
- Да при том, что все революционеры, большевики, социалисты, демократы, эту затеяную ими вакханалию неспособны оказались просчитать даже на один-два хода вперед. Поэтому большинство их дальнейших действий оставались неудачными, и рано или поздно они скатывались к террору и убийствам. Дикость и безапяляционность их суждений просто невероятна! Плюс полное государственного уровня невежество… но ко всему этому, наглая, безумная самоуверенность и беспардонная ложь!
- А вот тут, господин Горкин, вы недобрали аргументов. Не учитываете вы просчетов, прежней властью допущенных. А всё оно ведь с них начиналось. В войну ввязались, вели её крайне неумело и неразумно… Да и Временное правительство себя не лучшим образом проявило! Ведь и краткий Демокра-тический период правления тут тоже в наш расчет врезается.
- Во-первых, не далее пяти минут назад я про предыдущий век вам тут уже толковал. А во-вторых, мы сейчас говорим про СТОЛЕТИЕ именно самого большевицкого деяния. Про царя и доприжимные времена, это отдельный разговор. Так мне кажется. А я хотел бы именно рамками столетия нашу с вами беседу образмерить, с вашего разрешения… Ведь из создавшейся ситуации существовало масса бескровных выходов, но именно эта жуткая кровавая межклассовая прослойкка, созданная большевиками, и растеклась потом по всей стране, затопив её кровью, ложью, бессмыслицей...
- Ну почему же бессмыслица… Каждый в своих действиях свой смысл видит. А вы знаете, что в сам момент октябрьского переворота большевиков было совсем немного, чуть более 12 тысяч. И как же это, по-вашему они могли перевернуть айсберг размером в одну шестую суши…
- Хорошо… - Горкин не успел договорить, как Воловаид резко перебил.
- Да ничего хорошего я тут не вижу! И вы, кстати, тоже! Но, что делать, продолжайте.