Городские сказки. 6-10

Пётр Вакс
На кого положиться?

На подоконнике стояло комнатное растение в вазоне. Никто из жильцов квартиры не знал, как его зовут, да оно и само не знало. Росло себе, вилось по оконной раме, и все тут. И еще опиралось своим вьющимся побегом на соседнее растение, которого звали Восковое Дерево.
Однажды безымянному растению приснился сон, будто у него появился цветок. В виде созвездия из нескольких цветков. Созвездие большое, аккуратное, симметричное настолько, что оно было похоже на пластмассовое.
- Это настоящий цветок, или мне только снится? - спросило растение у соседа по подоконнику.
- Почему это снится? Настоящий. Только зачем вы облокотились своим цветком на меня? - недовольно проворчало Восковое Дерево.
- Снится, потому что я сплю... Извините, так получилось. Не на кого больше положиться.
- Но я-то не сплю! Так не бывает, чтобы одно существо спало, а другое нет, но оба разговаривали. Кстати, мне тяжело.
- От одного жалкого цветка?
- Он сильно пахнет! Как целый парфюмерный магазин! Мне сейчас станет плохо!
Безымянное растение не унималось:
- Мы, растения, не можем двигаться, так что ничего не поделаешь. Терпите. И кстати, я-то знаю, что сплю, а вы - нет, потому что вы в этом сне живете.
- Двигаться не можем, а разговаривать - да?! Безобразие! Уберите свой сон и свой побег!
- Не могу!
Тут к ним подошел человек, который это все придумал. И увидел, что придумал не очень хорошо, так как клиенты недовольны. Тогда он все раздумал обратно: и сон, и разговоры. Только побеги с цветком и оба растения он не мог раздумать, потому что все это - самая настоящая правда.


Сейчас и завтра

После щелчка выключателя кухню затопила тьма, но ненадолго. Свет уличных фонарей коснулся потолка, осветил настенные часы. Холодильник, прохрипевшись и прокашлявшись, умолк, и к сумраку присоединилась тишина. Только стрелка часов один раз в секунду произносила: «Шорх, шорх, шорх».
- Ненавижу я этот ваш Интернет, - сказали вдруг настенные часы, перестав шорхать.
- Почему же? - удивились наручные часы.
Они лежали на столе рядом с ноутбуком, поэтому многое знали про всемирную сеть. И даже украдкой смотрели на монитор, когда хозяин читал свою ленту друзей. Там такие анекдоты попадались!..
- Он сбивает человека с толку, вот почему. Человек смотрит в нем, какая завтра погода, какие ожидаются курсы валют, и вообще - ему кажется, что узнает будущее. Но это же обман!
Наручные часы пожали плечами, насколько им позволял металлический браслет. Все на свете часы знают ближайшее будущее, потому что имеют дело со временем. А что удивительного? Это как с дорогой или рекой. Ты плывешь и видишь вперед на несколько сот метров, замечаешь повороты, отмели, водоросли и даже всплески рыбьих хвостов. Часы плывут в потоке времени, потому и знают, что впереди.
- Будущее его, видите ли, интересует! - не могли успокоиться настенные. - А на нас с вами он смотрит, только когда ему нужно настоящее! Вот глупец!
- Не глупец, а несчастный человек. Он же не знает, что завтра у него...
- Тихо! - испугались настенные. - Молчите. И вообще, это спорный вопрос. Как на мой вкус, так он не несчастный, а счастливый, пока этого не знает.
- Вы противоречите сами себе, - хмыкнули наручные. - Вам не нравится, что он не догадывается спросить у нас о будущем, хотя только мы и можем ему сказать правду. Но пока он будущего не знает, его счастье длится.
Настенные часы замолчали, потому что возразить было нечего. Для человека счастье - не знать, чем все закончится и когда.
Часам известно, что счастье возможно только в настоящем времени. Люди этого не знают, ведь они не часы. Едва счастье уходит в прошлое, люди начинают его замечать.
А толку?


Навести порядок

Просыпаясь, он почувствовал, как сильно у него все затекло и задеревенело. Опять, что ли, долго спал? Такое уже бывало. Провалишься в полудрему и сам не заметишь, как глубоко забудешься сном.
Ну ладно. Он открыл глаза, потянулся, присмотрелся и прислушался. Эге! Действительно, как все изменилось! Налицо упадок и запустение. Безобразие, что же они делали, пока он отдыхал? Беда с ними. Теперь придется наводить порядок!
Недовольный собой, он сосредоточился. Тут уже одним сеансом не обойдешься, нужно несколько. Не спать, сконцентрироваться. Вскоре они начнут самостоятельно организовываться в группы, станут ремонтировать, красить, чинить, украшать. Хотя и не поймут, почему им хочется бесплатно красить лавочки и ступени в парке, ремонтировать замшелые подъезды, сажать новые деревья. Просто им от этого будет радостно. Инстинкт угас было, теперь заработает с новой силой.
Людей он любит, они ему нужны. Он же и вырос, и живет для них. Они тоже не могут без него, только сами этого не знают. И часто бывают бестолковыми. А сейчас он как-то особенно долго спал, и вот результат... Как дети, честное слово!
Ничего, все будет хорошо, остается лишь подождать.
А ждать город умеет.


Давайте сочетаться

В давние времена в мире не существовало цвета. Земля и вода, птицы и звери, небо и деревья были серовато-бледные, никакие. Зато боги щеголяли насыщенными тонами, и было их много, и темные не любили ярких.
- Господа, я собрал вас, чтобы... - заявил Капут-Мортуум.
- Знаем, знаем мы этот прикол, - поморщилась Сажа Газовая, - к делу, шеф.
Темные боги собрались посовещаться, как обычно, на своей любимой черной грозовой туче. Собрались они числом в семь плащей. Главный бог, Капут-Мортуум, был в фиолетово-коричневом, холодного оттенка мрачном плаще. Непроницаемыми черными накидками укрывались Сажа Газовая, Тиоиндиго Черная и Слоновая Кость Жженая. Сестры Умбра и Сиена, обе Натуральные, надели свои темный и светлый коричневатые плащи, а Коричневый Ван-Дейка - шоколадный.
- В общем, яркие опять усиливаются.
- Как это? - буркнул в ус Коричневый Ван-Дейка.
В то время людей на свете еще не было, а были только двое художников: Адам и Ева. Темные боги шефствовали над мужчиной, и он творил полотна всех оттенков коричневого и серого, радовал богов резкой черной графикой. А женщину опекали яркие боги, даря ей живопись радостную и светлую, но без черной краски.
- А так! Смотрите, на какие рисунки они вдохновили Еву! - воскликнула Сажа Газовая.
Она повела в воздухе рукой и появилась картина. Темные боги посмотрели на нее и отшатнулись. Голубой, желтый, малиновый и оранжевый на этой картине сияли так, что аж глаза болели. От картины так и веяло радостью.
- Да-а... - выдохнула Сиена Натуральная. - Ужас!
- Мы должны ответить достойно! - воскликнула Сажа Газовая.
И они ответили, то есть явились к Адаму и нашептали ему в уши сюжеты произведений угрюмого колорита.
...На веселенькой белой тучке собрались семь других богов в своих ярких плащах. Улыбчивый Марс Желтый и его друг Кадмий Оранжевый, любвеобильный Кармин Красный, вдохновенная Берлинская Лазурь, пронзительная Голубая ФЦ, добродушная Зеленая Земля и главный бог - сияющий Квинакридон Розовый.
- Вы видели этот мрачняк? - спросил Квинакридон.
- Какой, последнюю работу Адама? Да, видели... Прям затошнило, - ответил Марс Желтый, а Зеленая Земля и остальные кивнули, припоминая. Там, на картине, был изображен черно-серый лес, какие-то размытые зловещие фигуры... Унынием, холодом и страхом так и веяло от этой работы.
- Безобразие! Мы должны ответить!
- Желтизной!
- Нет, краснотой и голубизной!
- В общем, красочностью.
И братья по яркости изо всех сил старались вдохновить Еву на пестрые образы...
Это была жестокая война колористики. Боги распалялись все сильнее и уже переходили на личности.
- Эй, вы, ахроматические, вам цвет недоступен! - пренебрежительно бросали яркие темным.
- Что?! - взвивался Капут-Мотруум. - Это я ахроматический? Да в моем фиолетовом больше оттенков сирени, чем в вашем паршивом тупом Кадмии!
Квинакридон Розовый слепил прожекторами нестерпимо малинового света. Кадмий Оранжевый пылал от ярости, пытаясь сжечь все и вся, но тут вступал Коричневый Ван-Дейка и заглушал красноту Кадмия... Черные Сажа, Тиоиндиго и Слоновая Кость то и дело пытались закрыть своими плащами небо. Тогда прибегала Берлинская Лазурь и с криками «Цурюк! Ферботен!» распихивала черноту синими мазками.
После этого боги удалялись на свои тучки, чтобы отдохнуть и набраться сил...
Однажды отдых длился довольно долго. Боги валялись, предавались мечтам и зубрили искусствоведческие термины - оружие для новых схваток. Коричневый Ван-Дейка бормотал, раскачиваясь:
- Готика и зрелая готика... Высокое барокко, классицизм...
Ему вторило Тиоиндиго:
- Абстракционизм, дадаизм и кубизм, а лучше пуантилизм.
Но всех превзошел, как всегда, шеф, Капут-Мортуум, властно заявивший:
- Сюрреалистический модернизм! И формализм, понимаешь!..
Остальные темные в ответ на это растерянно моргали.
Не теряли времени и яркие, уча запутанные слова: «Взаимоотношение общего тона и цветового строя... Наряду с композицией... Целеустремленная гармоническая ось пространственной линии...»
Тем временем Адам и Ева тоже отдыхали от своих живописных и графических упражнений. У них появилось много свободного времени, и они случайно познакомились. Потом познакомились поближе. И понял мужчина, что Ева - женщина. И поняла Ева, что Адам... Ну, сами понимаете.
Когда боги спохватились, было уже поздно. В живописи мужчины и женщины появились все краски - и темные, и яркие, и их сочетания. Они рисовали реки и моря, солнце и лодочки, мальчиков и девочек. Картины сияли и черным, и синим, и красным.
- Что вы наделали! - воскликнул, схватившись за голову, Капут-Мортуум.
А Квинакридон Розовый растерянно спросил:
- Как это получилось?
Ева смутилась, а Адам, кашлянув, ответил:
- Ну, мы, это самое... Сочетались.
Боги остолбенели. Ева преодолела смущение и заявила:
- Хватит противостояний. Мир состоит из хроматических и нехроматических... В общем, из сочетаний красок. Так что пора и вам, о боги, сочетаться.
И дальше она произнесла целую речь. Оказывается, черный - вовсе не траурный, а цвет графики и изысканной точности, символ контраста и благородства. А коричневый - цвет классики и старины, доверия и надежности. Фиолетовый тоже не обязательно мрачный, он может быть игривым... И даже теплый красный может быть неприятен, все зависит от того, какой цвет рядом с каким находится. От цветовых сочетаний, их гармонии.
- И еще, пожалуйста, - попросила Ева, - раскрасьте весь мир. Земли и воды, небо и животных, книги и фильмы.
- Зачем?
Женщина опять немного смутилась.
- Потому что у нас с Адамом скоро родится ребенок. А дети должны видеть только цветное.
Короче говоря, мир раскрасили, и он стал ослепительно-радостным, сверкающе-разноцветным. Яркие краски только выиграли оттого, что их подчеркивала черная тонкая линия. Тогда боги помирились и стали жить дружно. Правда, они увидели, что уже не нужны, но не расстроились - у них теперь появилось много работы. Они составили специальные цветовые таблицы, из которых было заранее понятно: если сочетать синий и желтый - выйдет зеленый, если красный и зеленый - получится коричневый, и так далее.
Мир постепенно заселяли люди, они сочетались, но почему-то никогда заранее не знали, что из этого получится. Наверное, краски - бывшие боги - из маленькой вредности не захотели делиться с людьми своими тайными таблицами.
А богами стали совсем другие существа.


Самое главное о правилах и исключениях

Послышалась грозная команда:
- За нарушение законов грамматики...
И все в ожидании замерли.
Длилось то самое мгновение, когда перед глазами прокручивается вся жизнь. Хотя чему тут прокручиваться, было неясно. Началось-то с пустяка.
Началось с того, что Исключение вдруг задумалось: чего это я все время подтверждаю Правило? Надоело. Постоянно одно и то же, это раз. И два: мне что, больше некого подтверждать?
Оно конечно, задумываться вредно. Это все знают. Самое главное - это поменьше задумываться, рассуждать, колебаться, сомневаться. А то так и останешься стоять в задумчивости, пока все идут вперед, к победам... Ну или просто вперед.
Однако все же находятся такие, которым только дай лишнюю секунду - и они сразу задумаются.
- Не хочу больше подтверждать Правило! - заявило Исключение.
- Ничего себе заявочки. А кто тебя спрашивает? - прикрикнули на него. - Сказано подтверждать, так подтверждай!
- Ничего не знаю. Не хочу, надоело.
- Глупое ты! Ведь подтверждать Правило твоя работа. Твое самое главное! Можно сказать, смысл жизни. Иначе для чего ты вообще нужно?!
Упрашивали его и по-доброму, и по-всякому, но Исключение уперлось.
- Может, - говорит, - мое самое главное - исключать. Я же Исключение, а не Подтверждение. Не знаю, не знаю... Разобраться надо.
Тогда привели последний аргумент:
- В конце концов, есть такое Правило, что Исключение всегда подтверждает Правило!
- Да? А это Правило кто подтверждает, опять я? - взвилось Исключение. - Хватит! Доподтверждалось!
Ну и тогда его, конечно, решили как следует наказать.
И вот прозвучало зловещее:
- За нарушение законов грамматики...
- Стойте! - воскликнуло Правило. - Не надо. Оставьте его в покое.
- Почему?!
- Потому что... Потому что самое главное - это чтобы были и правила, и исключения. И такие, и сякие. И цветные, и черно-белые. Все для чего-то нужны!
Тут уже все задумались, хотя с непривычки головы-то сразу заболели. Все нужны? Как это? Мы же такие разные! Может, одни нужнее других? Но если Правило так говорит, то...
А Правило негромко добавило:
- И потом, если Исключения не станет, то кто же тогда будет меня подтверждать?
Все поморщились изо всех сил и еще сильнее задумались: действительно, кто?
- Исключение, - вздохнуло Правило с сожалением, - оно одно-единственное на множество примеров одного Правила. Может, оно устало.
В общем, согласились и оставили Исключение в покое. Даже отправили его в отпуск.
В порядке исключения.