Куры, петухи, цыплята – в курятнике деда Андрея их всегда было с избытком. Чуть позже здесь появятся цесарки: большие и круглые, в чудесных жемчужных перьях, с тонкими белыми шейками и мерзкими голосами. Потом всех кур передушит ласка, и на этом история с домашней птицей на нашей даче закончится, но это будет еще не скоро. Сейчас же нам с сестрами и братьями лет по десять, и мы должны собрать куриные яйца.
Собирать яйца – дело не хитрое. Нужно дождаться, пока освободятся гнезда и пеструшки выйдут во двор, прихватить с собой корзину и ступить внутрь курятника, в душную навозную темноту.
После дневного света глазам непросто: они выхватывают из пустоты очертания непонятных предметов, которые постепенно и так неохотно приобретают свой настоящий вид. Вот тут длинный, весь в помете, насест, а тут – роскошные хоромы: целая стена отдана под гнезда, в которых несутся куры, и над головой всего этого птичьего царства – полосатый, весь в светящихся пыльных дорожках, плоский потолок. Нам, детям, хорошо: пригибаться совсем не обязательно, а вот дед Андрей постоянно ворчит, пробираясь сначала внутрь курятника, а затем выползая из него и держась за больную поясницу. Кто помешал сделать сарай чуть выше, одному деду было известно, а для нас это так и осталось тайной.
В курятнике всем сразу не поместиться, поэтому мы долго спорим у порога, кто идет первым, и, подгоняемые дедом, начинаем собирать яйца, осторожно запуская руку то в одно, то в другое пустое гнездо. Теперь важно не просто набрать больше, чем брат или сестра, важно найти только что снесенное курицей, еще теплое яичко и принести его бабушке.
Старенькая бабушка верит, что такое яйцо дарует красоту, поэтому раз за разом описывает им круги по нашим с сестрой лицам, приговаривая что-то волшебное: «Птичка-невеличка снесла яичко. То яичко непростое, то яичко золотое, то яичко велит, и меня красотой наделит, лицо мое убелит, лицо мое ублажит».
Сейчас нам это смешно, но потом, когда теплой летней ночью всех кур передушит ласка и от шумного курятника останется холодная пустота, мы будем вспоминать сухие, морщинистые руки и гладкую теплую скорлупу, совсем свежую, как и наши детские лица и пухлые щеки. А дарована ли нам красота внешняя, успели ли бабушка и куры деда Андрея, уже не так важно.