Иногда, чаще осенью, Тяпкину казалось, что он-ёж. Тогда он прятался в бельевую корзину в ванной и, накрывшись фланелевой сорочкой, ждал жену. Придя с работы, Люда наливала мужу кипяченого молока в блюдечко, они одевались, и, минуя парки и овощные ларьки, шли в поликлинику. Там, в ожидании своей очереди, Тяпкин стоял у окна и смотрел, как заканчивается серый промозглый день, как пожухлые листья липнут к ботинкам прохожих, пытаясь незамеченными попасть в их теплые дома... От этого ему становилось грустно, хотелось плакать и свежих груздей.
Обратно шли пешком. В аптеке Люда, не отпуская руки мужа, покупала снотворное, жёсткую с длинной ручкой щётку и три резиновые грелки, а Тяпкин тревожно, переминаясь с ноги на ногу, рассматривал на витрине травяные сборы с черемшой.
Придя домой и поужинав, он засыпал...
В лесу было безмятежно солнечно. Туда-сюда над поляной сновали пестрые бабочки, звонко трещали кузнечики, раскачиваясь на нежных фиолетовых чашечках колокольчиков, а шумные стрекозы замирали в воздухе, словно пытаясь хоть на мгновение продлить этот волшебный день. Уютно устроившись на разогретом июньскими лучами еловом пеньке Тяпкин грыз орешек.
Его черный пупырчатый носик, то морщился от щекотки легкого ветерка, то жадно втягивал в себя густой аромат прелой травы и вязкой, неспелой земляники... Неожиданно в чаще раздался треск сучьев деревьев и на поляну выкатилось огромное красное яблоко. Гладкая плодоножка, похожая на перископ, оглядела окрестности, и, заметив сидящего на пне Тяпкина, громко зашипела. В упругом яблочном боку открылся люк, откуда выглянул червяк в картузе и тужурке: " Мы нашли его! Ловите!".
Тяпкин побежал...Хватаясь маленькими лапками за землю как за жизнь. Он перепрыгивал кочки, грибы, топтал слепых от страсти спаренных мух, давил в чернила голубику и насадил себе на иголки, прикорнувшего в траве чижа. Но, несмотря на ловкость и отвагу мужчины силы оказались неравны.
Красная яблочная гладь разорвалась как тельняшка на груди матроса и хрустящая желтая мякоть впилась в серебристо-черные колючки Тяпкина, поедая осевших на спине во время побега комаров и спящего пьяного чижа.
- Господи! Помоги! - закричал Тяпкин, отбиваясь задними лапами от червяка в картузе, который пытался схватить его за хвостик.
- Коля, Коля! Очнись, это я Люда!
- Людаааа! Сбрось яблоко!
Люда схватила щетку и начала тереть спину спящего мужа.
Тяпкин чувствовал, что слабеет. Под тяжестью яблока его ножки проваливались глубоко в землю, он пытался подняться, но кожура залепила ему глаза и нос, мешая дышать, видеть, жить. Он почувствовал, как когти мертвого чижа раздирают его кожу.
-Л-ю-ю-ю-да...Сбрось его!
-Да тру я, тру! - женщина тихо матюкнулась и ударила любимого со всей силы кулаком по спине,- Умрите, сволочи!
Тяпкин сидел у окна и смотрел на спящую в ветках тополя ворону. К его истерзанной спине были привязаны две грелки, третья с царским спокойствием возлежала на голове:"Отчего люди не летают так, как птицы? Знаете, мне иногда кажется, что я птица. Попробовать нешто теперь?"
-Тру, тру,- Люда кинула в Тяпкина подушкой, и, отвернувшись к стене притихла.