Этап 7.
Июнь, двадцать второго, в воскресенье:
На нас обрушился с небес кровавый дождь.
И сразу рухнули надежды на спасение,
Мы поняли, куда завёл нас Вождь.
Не помогло нам громыханье сталью!
И, прозевавши Гитлера приход!
Нас, как всегда, надул товарищ Сталин,
Отнюдь не Гений, а совсем наоборот!
Мы ж все, гордясь, смотрели на парады,
Катились танки яростью пыша,
Но вся их предвоенная бравада
Не стоила, как оказалось, ни гроша.
Гремела музыка и раздвигались плечи,
И пыль в глаза, надменность и апломб!
Но кроме зантиков прикрыться было нечем
От в небе воющих тогда фашистских бомб!
Вот так вот, «мудрая» политика его,
Внезапно потерпела полный крах,
Не дав стране, ну ровным счетом ничего,
Оставив всех нас, как обычно – в дураках!
Не отмахнулись саблей нашей вострою,
Ни первый маршал, ни стратег-герой.
И стали Сталину мы братьями и сестрами,
И нас послали, как скотину, на убой.
И стоит вспомнить истину одну,
Умом-то задним все они крепки,
А вот начало в эту страшную войну
Прохлопал Вождь и все его ученики!
В этот момент Нехаш снова поднялся и выгнулся дугой от возмущения.
- А вам не кажется, господин Горкин, что это вот «мы», звучащее постоянно в ваших строфах, до какой-то степени неуместно?
- Конкретней, пожалуйста. Чем именно вам, господин Нехаш, это самое моё «мы» не понравилось.
- При чем тут – не понравилось. Оно мне просто слух режет. И я невольно задумываюсь о том, с какой это стати, иностранец, уже четверть века живущий вне России, обращается в своих писаниях, да ещё на русском языке, к Российской новой истории. Что ему в нашей истории вдруг понадобилось? Что и кому он своими сомнительными изысканиями пытается доказать?
- Да ничего и никому я доказывать не собираюсь. Это мое личное мнение, выложенное на моей личной странице в интернете на литературном сайте. Там и без моих опусов полно подобной беллетристики. И впечатление у меня такое, что сам этот сайт достаточно демократичный, В том смысле, что каждый пишет то, что считает нужным. Свободный обмен мнениями!
- Вот это и плохо. Как вы считаете, Воловаид. Может быть пришло время разъяснить господину Горкину то, что его деятельность не столь уж и не так уж безобидна, как это ему кажется?
- Я считаю необходимым дать господину Радомиру возможность дочитать его творение до конца. Наш вывод должен быть всеобъемлющим и полноценным. Мы должны быть чисты сами перед собой и своей профессиональной совестью, Нехаш.
- Господи, Боже мой! – Нехаш, закатил глаза в подлобье. – Это какое же терпение нужно иметь, чтобы все это вот так вот бесконечно выслушивать. Всё уже и так ясно! Остановите его! И пора-таки принимать решение! Это не может тянуться бесконечно. У нас с Вами есть другие дела, в конце концов.
- Что же это у вас за такие дела, что вы уже не можете два десятка страниц дослушать. – Горкин пожал плечами и повернулся к Воловаиду, как бы призывая его вмешаться. – Вы же мне тут какую-то лапшу на уши вешали?
- Не понял. Что за лапшу мы вам… - Воловаид изобразил лицом полное непонимание.
- Как что! Публикацию после моей смерти обещали? Это вы меня перед таким выбором поставить хотите?
- При чем тут выбор. Решения в таких сложных случаях принимают высшие инстанции. Мы тут исполнителями числимся. Заслушали, постановили. А дальше уже, как там решат и скажут… Ваше мнение здесь просто-таки не требуется. - Воловаид не успел договорить, как за его спиной раздался мощный и звучный удар в стекло балконной рамы.
Радомир поднялся и направился к окну, но увидев то, что там за окном происходит, в нерешительности остановился.
- Ты смотри, Легна! Ты подумай! Отыскали, сволочи. Где же это они нам на хвост сели? - заверещал питон.
- Спокойно, Нехаш, где сели, там уже сели. Но мы тут в своем праве. Они, конечно же, могут вмешиваться, однако с правом совещательного голоса. Не более того.
- Какой совещательный? Какой голос. Мы операцию на их территории проводим! –
Нехаш вытянул голову к окну и пытался рассмотреть, что же там такое за стеклом происходит. – Похоже оба-два. Напару пожаловали.
Радомир, вглядевшись, увидел сидящих на балконных перилах двух тёмных птиц с огромными крыльями. Та, что была ближе к нему и видней, напоминала собой крупного белоголового орла. Вторая же была поменьше, корпус её был почти закрыт, но видимые ему блестящие перья отливали абсолютно черным цветом.
- Простите, господин Радомир. – Воловаид, коснувшись его плеч, немного потеснил Горкина. – Мне придется впустить гостей. Незванных и, к моему сожалению, ещё и непрошенных.
И с этими словами Легна, распахнул балконную дверь. Сам он при этом оклонился в сторону, прикрыв лицо рукой, защищая его от резкого порыва воздуха, из-под дважды взметнувшихся в дверном проёме огромных крыльев. Две крупные птицы поочередно приземлились на непонятно откуда возникшие через стол от кресла, в котором располагался Радомир, высокие и грубые деревянные стойки. Они прочно вцепились при этом в их толстые перекладины мощными когтистыми лапами. Теперь уже Радомир, вернувшийся на своё место, мог их спокойно рассмотреть. Слева от него, ближе к стене, разместился иссиня черный Ворон полуметровой длины от головы до кончика хвоста и с толстым крючковатым клювом. Своими черными глазами-бусинками он внимательно разглядывал присутствующих. На груди у него поблескивал, висящий на серебристой цепи щитовидный жетон с тремя латинскими буквами, неясно видимыми на фоне, напоминающем по виду карту Соединенных Штатов. Правее,почти рядом с Вороном возвышался метровой длины и с почти трехметровым размахом крыльев всамделишный американский Орёл с оперением черновато-коричневого отлива. Также, как и у Ворона, на груди его золотилась цепь с круглой тиснённой медалью, на передней стороне которой был выгравирован рисунок – орел, распростерший свои могучие крылья над чем-то, напоминающим глобус, и несущий в когтях огромную извивающуюся змею. И, также, как и Ворон, он зорко поглядывал на присутствующих, но взор его, задержавшийся на питоне, смотрелся намного более хищным и целеустремленным, чем у Ворона.
Нехаш близоруко прищурился, вгляделся в изображение на орлиной медали и, разглядев, обиженно отвернулся. Воловаид вернулся на свое место за столом. Справа от него располагались птицы, слева размещался Горкин, а напротив величественно возлежал Нехаш.
- Честь имеем, господа. Чем обязаны вашему посещению? – Воловаид слегка поклонился вправо.
Орёл и Ворон переглянулись, после чего Ворон заговорил.