Десант. Никто, кроме нас

Александр Щербаков-Ижевский
Северо-Западный фронт. Демянский «котёл».
Новгородская область. Старая Русса - Демянск – Рамушево.
15 февраля 1942 года.

        …После объявленной тревоги батальон добежал до аэродрома за 10 минут. Перед строем запыхавшихся бойцов майор Валков поставил задачу, спущенную «сверху». Требовалось как можно скорее загрузиться в самолеты и прибыть на помощь погибающему авангарду. Все знали, что расстояния в Демянском «котле» смешные, на подлет транспортному тихоходу требовалось всего-то 15-20 минут. Перед загрузкой в грузовой самолёт словно заноза терзала мысль, как воздушное судно сможет приземлиться под огнём противника, выгрузить нас и снова взлететь, эвакуировав раненных. Кошмарное наваждение отгонялось прочь и представление о смертельной нереальности поставленной задачи не было уже таким убойно-страшным.
        Словно мороз пробежал по коже, когда люди осознали, что прыгать из самолёта предстояло на лету,  прямо в снег вдоль оврага, тянущегося подле болота. Однако приказ не оспаривали. Восприняли обречённо, как должное. Затем комбат дал команду примотать портянками штыки к винтовкам, достать у кого есть ножи из валенок, а при приземлении отбросить от себя трёхлинейки подальше в снег, чтобы меньше травмироваться. Откинутые от тела вещи потом можно будет разыскать и подобрать, используя по назначению.
        - А где же парашюты? – нерешительно спросил кто-то из бойцов  в строю. Прямого ответа не последовало.
        Зычным голосом комбат Валков проорал о том, что через три дня родина будет ждать своих героев с победой и живыми. Получалось так, что никто, кроме нас, нашего батальона не в силах был помочь накануне десантированным в тыл противника, а сейчас погибающим  боевым товарищам. В свою очередь солдаты материли командиров. Как будто долбанные штабисты не догадывались о неизбежной расплате за непродуманный авантюризм. В общем, как ни крути, а пехоте предстояло прыгать без парашютов. Таковы были озвученные суровые обстоятельства предстоящего прыжка в ад.
        Присутствовавшие на экстренном построении экипажи транспортников подлили масла в огонь. Командир эскадрильи подсказал, любезно прояснил тактику необычного, смертельно опасного десантирования. Урод, самого бы башкой в сугроб с высоты птичьего полёта катапультировать. Говнюк.
        На подлёте к цели самолеты должны были снизиться до 50-30 метров и пролететь на бреющем полёте над склоном крутого оврага, примыкающего к болоту Невий Мох. По всем законам физики удары смельчаков о снег должны были быть по наклонной, скользящими. Кроме того, полутораметровый слой пушистого зазимья на склонах должен будет смягчить падение. Правда скорость падающих тел удручала и должна была быть с учётом гравитационной тяги где-то 250 километров в час. О густом чапыжнике, торчащем из снега гнилостое, поваленных буреломом деревьях, провалах сероводородной полужидкой массы летуны умолчали. Но уточнили, что на втором заходе будет сброшен какой-никакой резервный боезапас, пулеметы, провизия, пара алюминиевых бочек спирта.
        Когда кто-то из взводных лейтенантов предложил летунам продемонстрировать на личном примере, как следует выполнять полёт из «ласточкина гнезда», летчики закрылись в кабинах и открыли их только в полете, чтобы дать распоряжение: «Пошел!»
        После команды о загрузке, бойцы взяли на изготовку оружие и подхватив полы шинелей ломанулись к самолётам. На спинах людей уныло болтались тощие сидоры. Излишеств людям не полагалось, а сухпаёк был рассчитан всего на три дня.
        Усиленные роты бойцов до 200 человек каждая определили по аэропланам. К грузовому зеву нашего лайнера была прислонена алюминиевая лесенка. Из моноплана услужливо протягивал руку помощи человек с автоматом ППШ за плечами. Малиновый околышек фуражки не предоставлял вариаций для рассуждений, только в воздухе повис вопрос без ответа. Внутри фюзеляжа скамейки были убраны и люди со всем своим скарбом плотно пристраивались вытянувшись во фрунт. Давка напоминала скопище людей в салоне трамвая в час пик.
        Однако взлетели. Минут через пятнадцать, старший офицер НКВД, с трудом пробившись к кабине пилотов, заорал оттуда благим матом, приказав прекратить все разговоры. Когда утих солдатский возмущённый говор, инквизитор осипшим, зычным голосом известил героев о том, что необходимо делать и как предстоит вести себя при десантировании. Юморно, но каин-особист провёл для потенциальных мертвецов инструктаж. Среди солдат временами слышалось возмущённое роптание. Однако живодёр мигом всех успокоил, предупредив, что у него есть приказ без предупреждения расстрелять трёх последних пацанов, отказавшихся выпрыгивать из самолёта.
        - Будете артачиться, исполню распоряжение, не задумываясь. Убьёте меня, по возвращению всех по-любому расстреляют. Более того, у родни, как пособников врагов народа и дезертиров отымут в казённые дома детей, а взрослых и стариков отправят на лесоповал Северлага. Так что вперёд, сволочи, родина вас не забудет. Никто, кроме вас!
        Лётчик, со страхом высунувший голову из кабины пилотов выкрикнул
        - Пошли, мужики. Прощевайте.
        И шагнули ребятушки в открытый люк самолёта родину защищать.
        Когда оставшиеся в живых смертники очухались в снегу, провели перекличку. Из трёх рот нашего батальона, численностью почти в 500 бойцов при падении убились, погибли 236 человек, 87 «десантников» оказались тяжелораненными, 93 ранились легко. Легкими ранами считались ушиб, вывих, перелом. Тяжелыми увечьями были множественные переломы конечностей, переломы позвоночника, открытые черепно-мозговые травмы головы. Как бы горько не было осознавать, но в строю полноценными бойцами, готовыми вступить в неравную схватку с врагом осталось всего 84 человека.
        С вывихнутой от падения ногой комбат Валков отдавал первые распоряжения о подсчете уцелевшего личного состава, поиске и сборе боеприпасов, вооружения, о занятии позиций. Командир в спешном порядке организовывал оборону, поскольку пришедшие в себя от небывалого зрелища немцы, опомнились и открыли ураганный огонь из легких полевых пушек, а затем перешли в атаку.
        Оторопь и заминка истинных арийцев при организации наступления были известны. Однако гадать долго не пришлось, почему это русские бросают с низко летящих самолетов бревна? С близкого расстояния в бинокль явственно наблюдалось, что падающие «брёвна», это не что иное, как сигавшие в открытые самолётные люки люди-смертники без парашютов.
        Как говорилось в сводках, воздушный десант был замечен. Подготовленные к  «неожиданному» приёму немецкие части немедленно стали принимать меры адекватные сложившейся ситуации. На охрану близлежащего аэродрома были сняты части элитной дивизии СС «Мёртвая голова» под командованием генерал-майора Симона и приданные ей бронетанковые подразделения. Образованы мобильные охранные группы, усилены гарнизоны стратегически важных объектов, организовано патрулирование лесных дорог между опорными пунктами в близлежащих деревнях.
        Мы вступили в открытый бой, в прямое противостояние с беспощадным врагом. Головорезы СС никогда не уклонялись от рукопашного боя с нашими парнями, это важно отметить. Надо сказать о финнах в СС зондеркомандах. Скандинавы были настоящими хищниками, зверьём. Они не знали никакой пощады, издевались над нашими покалеченными, беспомощными пленными так, что даже немцы возмущались. Никогда в жизни не вычеркнем из памяти, не помилуем извергов.
        К концу мая из того «трёхдневного» боя вышли живыми всего два человека…    

Из воспоминаний моего отца.
166 стрелковая дивизия, 517 стрелковый полк, 2 миномётная рота.
Командир 3 миномётного взвода, лейтенант Щербаков Иван Петрович (1923 г.р.)