Женя любил подолгу сидеть у окна, наблюдая за перемещением людей, собак, птиц, ветра и ливневых ручейков.
- Женечка, ты совсем не гуляешь! – беспокоилась мама, глядя на фигуру сына, застывшую в контражуре яркого солнечного света.
- Ну что ты, мама, за окном так интересно! – отвечал Женя.
Он рассеянно оглядывал происходящее. Но! Если что-то привлекало его внимание, Женя напрягал зрение и, как в телескопическую трубу, видел интересующий объект совсем близко. Настолько близко, что ему не составляло труда коснуться его рукой, почувствовать вес, запах, даже температуру.
Постепенно он всё более увлекался «игрой в расстояния». Так Женя называл свои забавные опыты с пространством. На детском языке эти путешествия были сродни привычному «я пойду погуляю». Однако к восьмому классу он начал догадываться о необыкновенной способности собственного "я" - реально перемещаться на умозрительные расстояния. Объяснить столь явственные тактильные ощущения иначе, как телепортацией самого себя в точку с заданным значением координат, было просто невозможно.
Никому, даже маме, Женя решался признаться в этом. «Подумают, что я свихнулся» - убеждал он самого себя и продолжал опыты по перемещению не только на глубину прямой видимости, но и сквозь непрозрачные и непроходимые преграды! Например, ему не составляло труда переместиться в соседний двор, где жила симпатичная девочка Наташа, его одноклассница из 8 «Б».
С некоторых пор Женя стал выходить из дома чуть раньше, чем следовало. Мама провожала сына до двери: «Как же Женечка любит учиться!» - улыбалась она вслед и, всплакнув от радости, принималась за домашние дела.
Однако, выйдя на улицу, Женя не торопился в школу. Он напрягал зрение и оказывался аккурат в Наташкином дворе. Ещё через минуту из подъезда выходила Наташа. Увидев Женю, она задавала один и тот же вопрос: «Как ты здесь оказался?». Женя пожимал плечами, кокетливо опускал голову и тоже задавал один и тот же вопрос: «Пошли?» «Пошли!» - смеялась в ответ Наташа, и они вместе шли в школу, болтая о пустяках и поглядывая украдкой друг на друга.
Ежедневными тренировками Женя старался увеличить расстояние, подвластное его проникающему взгляду и постепенно натренировал зрение на весьма далёкие расстояния. Он мог видеть происходящее на соседней улице, до которой идти следовало минут пятнадцать по гулким подворотням через целую вереницу смежных дворов.
В его дальних перемещениях было одно существенное «но». Взглядом Женя, как бы это лучше сказать, дотягивался до заинтересовавшего его объекта, а вот с телесным перемещением дело порой не ладилось. Часто он не мог различить физические свойства предмета, несмотря на то, что глазами рассматривал его во всех подробностях.
В один из дней, «гуляя» по окрестностям района, Женя вдруг увидел ужасную картину. Трое подростков били пяти-шести летнего малыша. Он отчётливо видел, как они повалили несчастного мальчика на асфальт и буквально топтали его ногами. Женя не слышал крика и ругани. Он, что есть сил, напрягал взгляд, надеясь оказаться поблизости от происходящего и как-то помешать этому жестокому самосуду. Но, несмотря на все его старания, преодолеть расстояние не получалось. В конце концов он отключился от наблюдения, обхватил голову руками и, пока никого в комнате не было, зарыдал, дав волю своему уязвлённому чувству справедливости.
С того дня Женя стал целенаправленно обучать тело перемещениям на длинные дистанции. Дело доходило до курьёза. Разглядев какое-либо человеческое присутствие на дальних дворах, он немедленно приступал к попыткам телепортации.
В одно из таких путешествий Женя увидел в руках женщины маленький складной ноутбук-трансформер. Точно таким он любовался в «Техносиле» несколько дней назад. Однако цены на все модели трансформера казались ему запредельными. Теперь же, глядя на эту реально купленную электронную игрушку, он испытывал нескрываемый восторг и интеллектуальное вожделение. Женщина, заметив его реакцию, спросила:
- Нравится?
- Очень! – ответил Женя, отводя глаза в сторону. Он стыдился проявленной слабости, но не мог сдержать эмоций, горюя о несбыточности мечты, с которой связывал болезненное подростковое счастье.
- Можешь посмотреть, - улыбнулась женщина и присела с книгой на лавочку.
Женя потными от волнения руками принял заветный металлик, открыл экран и стал рассматривать рабочую панель. Пару минут, затаив дыхание, он вглядывался в расположение клавиш. Затем мельком посмотрел в сторону лавочки. Женщина углубилась в чтение и, казалось, совершенно забыла о существовании ноутбука. И тогда…
Ах, чего с нами только не бывает! В одних случаях мы говорим "Господь наставил", в других - «бес попутал». Увы, Жене досталось наихудшее развитие событий: миг спустя он оказался с ноутом в собственной комнате...
Вглядываясь в сверкающую железку, Женя мучительно осознавал, что с ним произошла беда. Он совершил кражу! Настоящую подлую кражу. Обманул человеческую доброту…
Первым желанием Евгения было приложить все силы для скорейшего возвращения ноутбука хозяйке. Вернуть и, сгорая от стыда, тут же исчезнуть. Но он медлил с исполнением задуманного. Смотрел то на компьютер, то в окно, то снова на компьютер. В конце концов, Женя упал на кровать, зарылся головой в подушку и горько заплакал. Он понял, что не может найти в себе силы вернуть вожделенный ноутбук и снять с себя позор совершённого поступка. «Сейчас, ну сейчас!» - шептал он самому себе.
В комнату вошла мама.
- Женечка, откуда у тебя эта симпатичная игрушка? - спросила мама, указывая на ноутбук, лоснящийся в вечерних лучах заходящего солнца.
- Это… - запнулся Женя, - мама, это Вовки Корабельникова. Он дал мне вчера на денёк поразбираться. У него что-то Ворд не открывается.
- А почему, когда ты вчера вернулся из школы, я его не видела? – удивилась мама.
- Ну, мама, что ты меня допрашиваешь? Я его сразу в стол положил, чтобы от уроков не отвлекал, - Женя катился по цепочке вранья всё дальше и дальше.
- Прости, сынок. Я и вправду рассеянная стала. Пойду, не буду тебе мешать, занимайся.
Как только мама вышла из комнаты, Женю затрясло, как на вибростанке. «Кража, малодушие, обман матери, «далее – везде», так говорят?..» - в голове, как деревенское било, стучали только что сказанные слова. Он почувствовал, как его полушария бранятся, перекладывая вину за свершившееся друг на друга:
- Ты испугался, ты – трус! -вопило левое рациональное полушарие.
Ему возражало чувственное правое:
- Припомни, как ловко ты только что врал матери! Поздравляю! Можно не сдержать чувства, но так искусно обманывать самого близкого человека – это подло! Ты – подлец, Женечка-супермен!
- Ум действует, исходя из обстоятельств. А скрутило-то тебя! Помнишь, биологичка говорила: «Действия совершают чувства, но отвечает за них ум». Выходит, теперь мне отвечать за тебя, ворюга?!
- Да пошёл ты!
- И ты!
Пока полушария бранились, Женя поглядел, как затравленный зверь в окно, открыл крышку ноутбука и включил питание.
- Ух ты! Красота!...
Интерфейс ноута превосходил все его ожидания. Обласканный увиденным, Женя не захотел более рассуждать о случившемся, затолкал совесть в дальний угол своего «я» и надёжно прикрыл «шторкой». «Это временно. Я только посмотрю!» - бубнил он, облизывая губы и постепенно проваливаясь в виртуальное пространство затейливой игрушки.
Очнулся он часа через полтора. Мама накрыла ужин и требовательным голосом звала к столу. За ужином она спросила:
- Ну что, разобрался с Вордом?
- Разобрался, - машинально ответил Женя, чувствуя, как по позвоночнику пробежал холодок от очередного вранья.
Наскоро поужинав, он поспешно уединился в своей комнате. Чем более его мозг углублялся в возможности ноутбука, тем настоятельней звучал голос его совести: «Верни!».
- Хорошо, хорошо, я верну! - громко воскликнул он, глядя в черноту окна. Потом замялся и вдруг выдавил шёпотом. – Пусть решит жребий!
«Почему жребий? - забеспокоилась встревоженная совесть. – Причём тут жребий?»
Но руки Евгения уже рыскали по карманам в поиске монеты. Обнаружив монетку, он торопливо подкинул её в воздух и загадал: «Решка – отдаю!». Монета звонко ударилась о паркет пола, пару раз подпрыгнула и застыла… орлом вверх. «Орёл!» – закричал Женя. Потом, спохватившись, воровато покосился на дверь, убедился, что мама не слышала его восторженный возглас и продолжил бубнить шёпотом: «Орёл! Орёл! Он мой! Так решил жребий!..»
Чтобы оправдать дальнейшее присутствие ноутбука, Женечке пришлось немало потрудиться. В конце концов, маме надоело задавать вопросы и получать на них бессвязные и противоречивые ответы (врать убедительно Женя не умел). Она подумала: «Что я выпытываю? У мальчишек свои отношения. Может быть, сын не может всё рассказать. Возможно, здесь задета чья-то честь или (а почему нет?) интересы какой-нибудь молодой дамы. У Женечки благородная душа, всё может быть».
Так думала мама. Она старалась не задавать лишних вопросов даже тогда, когда увидела на сыне красивые дорогие наушники, а в кармане модный навороченный плеер, или необычной формы ножик с инкрустированной ручкой и причудливо загнутым лезвием. «Ладно, - думала мама, - скоро отец приедет, он пусть и разбирается».
Женя с каждой новой «приобретённой» вещицей становился всё более независимым и высокомерным. Он начал дерзить учителям, а маму старался вообще не замечать. У него появились деньги, и ему не надо было, как раньше, заискивать перед матерью, выпрашивая копейки на «светскую жизнь».
Но в один из дней случилось непредвиденное. Блуждая взглядом по району, он приметил компанию из трёх старшеклассников. Ребята стояли в сторонке, а один из них доставал из рюкзака и торговал двум другим какие-то симпатичные импортные шмотки. Когда он достал среди прочих вещей клёпаную джинсовую куртку, Женю прихватило:
- Блин, это же мой размерчик!
Он привычно напряг зрение и в тот же миг оказался возле ребят.
- Мужики, - обратился он к ним, - можно глянуть френч?
- Ну гляди, зелень. Ты крупный, тебе как раз. Гони сто баксов и забирай хоть весь!
Ребята расхохотались. Женя принял куртку, отступил на пару шагов и попытался исчезнуть. Не тут-то было. Что-то разладилось в его обычном механизме перемещения.
- Э-эй, фраер, ну-ка вертай халяву!
Однако с Женей приключилась что-то необъяснимое. Не выпуская из рук джинсовку, он начал бегать по двору, с одной стороны понимая, что перемещения, несмотря на все его усилия, не происходит. С другой стороны, ему казалось, что вожделенная телепортация началась, и он благополучно отдаляется от ребят всё дальше и дальше. Парни бросились ловить воришку. Вскоре Женечка уже лежал на асфальте, а три верзилы, отобрав френч, били его ногами куда придётся.
Поздним вечером Женя с окровавленным лицом и в разорванной одежде, пряча глаза, позвонил в дверь собственной квартиры.
Открыл вернувшийся из командировки отец. Он молча впустил сына в квартиру. Не успел отец сказать слова, как между ними «материализовалась» испуганная мама. Зная крутой отцов характер, она обхватила сына и причитая «Завтра, Семён, завтра, всё завтра!» повела Женю в ванную, сбрасывая по дороге порванную одежду, совершенно мокрую от дождя и материнских слёз.
Умытый, пропитанный перекисью водорода и зелёнкой, Женя забылся тяжёлым мучительным сном. Он поминутно просыпался, вернее, открывал спящие глаза и звал маму. И только под утро, когда дыхание стало ровным, мама смогла, перекрестив сына и выпустив прощальную слезу, отойти от его кровати.
Она не могла знать, что её ночное присутствие подарило Жене глубокое и целебное сновидение. Будто материнские слёзы, мельчайшие флюиды сна проникали в мозг Евгения через органы чувств и там, в зале ночных свиданий с вечностью, собирались в разумную протяжённую историю. История постепенно разворачивалась, увлекая за собой спящий разум подростка.
А снилось Жене вот что.
Сидит он в своей комнате у окна и просматривает дальние дворы. Вдруг за его спиной раздаётся голос:
- Жень, бросай ты это дело! Нельзя так жить, не хорошо.
Женя оборачивается и видит сидящего в кресле незнакомого парня.
- Ты кто?!
- Да я так. Короче, такой же, как и ты. Могу перемещаться.
- И далеко?
- Не, дальше двора пока сложно. Не то, что ты!
- Откуда ты знаешь, насколько я?
- Видел.
- Видел?
- Ну да. Видеть-то я вижу. Вот, к примеру, видел, как ты ноутбук у тётки умыкнул, видел, как у какого-то очкарика спёр плеер с наушниками, а ещё видел…
- Хватит! Так ты за мной шпионишь?
- Вовсе не шпионю. Просто учусь перемещаться. Хотя, честно говоря, мне противно наблюдать твои сволочные действия. Ведь ты не только воруешь, ты…
- А ну, катись отсюда, святоша! Ты просто не можешь. Или вот что. Иди ка, почитай Стругацких. И узнай, кто такие людены. Может, тогда перестанешь высовываться со своими нравоучениями!
- Читал я Стругацких. Мне вообще не очень нравится деление людей на дураков и умников. А что касается люденов, то вряд ли, ты – один из них. Они бы не мелочились, приворовывая гаджеты. Они другие.
От этих слов в сердце Жени вспыхнула, как факел, нестерпимая обида. Он прекрасно понимал всю неприглядность совершаемых им действий. И единственным оправданием происходящего была эта литературная исключительность собственного «я». Исключительность, позволявшая встать над моралью и совестью. «Что позволено Юпитеру, не позволено быку» - так рассуждал Женя, возвращаясь с очередным приобретением. Отец? А что отец? Люден имеет право на всё, что сочтёт для себя нужным.
Но теперь, глядя в глаза парню, Женя испытывал неожиданный внутренний стыд. Он не сумел нагнуть этого выскочку. Скорее наоборот. Слова о превосходстве, как пули, злобно шипя, вонзились рикошетом в его же грудную клетку. При этом люден Евгений не проявил себя никаким сверхъестественным образом. Напротив, он обмяк, ссутулился и, тяжело дыша, закрыл лицо руками…
Утром, пока отец спал, мама разбудила сына и, не задавая никаких вопросов, собрала в школу. Жене запомнились её заплаканные багровые глазницы и тихий, срывающийся на фальцет голос. Прощаясь в дверях, Женя уткнул голову в мамину грудь и прошептал: «Мама, прости меня, я очень виноват перед тобой…»
Мама гладила голову сына, а из глаз её текли горячие слёзы. Женя чувствовал, как слёзы падали ему на вихрастый затылок, и готов был сам зареветь белугой, но сдерживался и продолжал шептать «Прости, прости, мама…»
Он спускался вниз, пересчитывая ступени, по гулким лестничным переходам. На четвёртом этаже Женя задержался и машинально посмотрел в широкое витражное окно лестничной клетки. Его взгляд скользнул по дворам , где среди утреннего беспорядка и первых признаков наступающего дня он вдруг увидел свою любимую Наташку в окружении рослых подвыпивших парней. Наташа пыталась пройти, но парни, похохатывая, строили ей омерзительные рожи и хватали за одежду. Женя мучительно напряг зрение, пытаясь преодолеть расстояние до Наташкиного двора и как-то вмешаться в происходящее. Но то, что случилось с ним вчера, вновь повторилось – он потерял способность перемещаться в пространстве. Тогда Женя бросился по ступеням вниз, выбежал на улицу и, припадая на подбитую ногу, помчался выручать свою любимую девчонку.
Когда он подбежал к Наташиному дому, двор на удивление был пуст, и вокруг всё спокойно. Открылась заветная дверь. Из подъезда выпорхнула Наташка: «Привет! Ты что тут делаешь?». Не успел Женя ответить, как из ближайшей подворотни показалась ватага рослых ребят. Быстрым шагом они направились в сторону девочки.
Женя стоял на их пути, как маленькое препятствие перед смертоносным валом разбушевавшейся стихии.
- Эй ты, чувак, вали отсюда! – крикнул кто-то из толпы.
«Бежать!» - вспыхнуло в Жене чувство самосохранения. Но в тот же миг он почувствовал, как его трусливое желание осветили заплаканные красные глаза матери. «Н-нет!» - откликнулась совесть на трепетания сердца. – Нет, хватит уже!»
Парни приближались. «Беги! - крикнул Женя, заслоняя Наташу. – Беги обратно!». Он знал, что Наташин подъезд имеет второй выход на соседний двор. «А ты?!» - пискнула девочка. «Беги! - Женя обернулся и даже попытался улыбнуться. – Ну же!». Наташа сорвалась с места и через пару секунд скрылась в подъезде.
Внезапный акт мужества, как хлопок, прозвучал в утреннем воздухе. Однако как только за Наташей затворилась дверь, Женя вновь ослабел духом. Его пронзило воспоминание о вчерашней переделке, и боль нанесённых ударов вспыхнула в теле с новой силой. Он оглянулся, ища хоть какую-нибудь дорожку к спасению. Но в это время глубоко внутри под самым сердцем, из темноты страхов и подростковых нерешительностей, как цветок сквозь трещину в асфальте, вырвалось на свободу его грозное мужское начало. И… случилось чудо! Женя вдруг перестал бояться. Его ум, как воин, поверженный в бою, но сумевший подняться, приготовился к нападению. Зная о предстоящем поражении и припомнив любимый старенький фильм «300 спартанцев», Женя отступил на несколько шагов назад к Наташиному подъезду и загородил собой дверь. Теперь эти старые дверные створки стали его Фермопилами!
Парни разом бросились на Евгения. Он ощутил проникающую боль первого удара, второго…
- Женя, что же ты застрял у окна? Опоздаешь в школу! - голос мамы нарушил гулкую тишину лестничного проёма. Женя посмотрел вверх. Действительно мама стояла на лестничной площадке их родного седьмого этажа и, перегнувшись через перила, наблюдала за действиями сына.
- Мама? – удивился Женя, потирая ушибленную щеку. – Значит, снова действует? Действует, ну конечно действует!
Махнув маме рукой, Женя вприпрыжку помчался на улицу.
Через решётку школьной ограды он увидел на ступенях парадного крыльца Наташу. Она стояла и пугливо озиралась по сторонам. Заметив подбегающего Женю, Наташа бросилась к нему и взволнованно спросила «Ты живой?». Заметив кумачовую кляксу на его правой щеке, она подтянулась на носочках и чмокнула Женю в самую середину боевой отметины.
- Обана! – завопил Никита по кличке Жираф. – Глядьте, люди дорогие, срам-то какой - прилюдно целуются!
В ту же секунду тяжёлый Наташин портфель обрушился на затылок болтуна.
- Вы чё?! – визгнул пересмешник и, теряя равновесие, засеменил по ступенькам вниз.
Раздался школьный звонок. Ребята с крыльца ринулись, расталкивая друг друга, в школьный вестибюль.
- Пойдём, - сказала Наташа, подавая Жене руку.