Яира и Евхяй
Обнаженная, она раскинулась на мраморном ложе, небрежно накрытом цветистым ковром. Ворсинки слегка покалывали нежные бёдра, и в груди вскипело желание.
Яирам пощекотала соски, и оно усилилось. Медленно нарастая, излилось наполненной неистово сладострастной мыслью, конечно же, виртуальной. Думалось о Евхяйе. Ведь, по словам Великого Отца Евхяйя, виртуальность – суть бытия. Собственно, он и сам был символом виртуальности, ибо Яирам никогда не видела ни его лика, ни тела – ни в тот миг, когда родилась мальчиком по имени Яйр, ни когда, по воле Евхяйя, стала женщиной. О, Господи, было всё это в незапамятные времена!
А теперь она скучает в далёкой глуши – на провинциальном объекте Нотулп – этом затхлом мухосранске евхяйевой системы. Всё здесь серебристо-серое, перламутрово-переливчатое – словом, отвратительная никчемность.
Яирам чётко знала, что Евхяй – точка в бесконечности. Она ведала, Евхяй двупол и своего сына Яйра – первую её сущность – он создал двуполым, по образу и подобию своему.
На объекте Срам, по замыслу Евхяйя, все обитатели были двуполыми, а для продления рода пользовались совокуплением двух начал в едином теле. Потому-то роскошно цветущая жизнь на Сраме была фантастически благополучной, переполненной наслаждениями. А происходило всё это еще до четырнадцати миллиардов полных вращений объекта вокруг животворной Звезды Насэз.
Казалось, ничто не угрожало благоденствию, царившему в ту пору на Сраме. Увы, только казалось, ибо пока ничто не предвещало катастрофы. Однако Евхяй, обладая не только виртуозной изобретательностью, но и бешеной интуицией, уже приказал обитателям Срама внимательно изучить ближайший объект – Ялмез на предмет возможной эвакуации…
Всё-таки удивительным и абсолютно необъяснимым Евхяй представлялся Яирам! Во всём двойственный, он был не только двупол, но и двусущностен. Кроме него, таким свойством никто на Сраме не обладал.
Первой сущностью Евхяйя было бесконечно благое и животворное Добро или Гоб. Второй – всепожирающее тлетворное Зло или Трёч. И как же Евхяйю под силу терпеть бушующий в нём конфликт Гоба с Трёчем?!
Загадочность Евхяйя порой лишала Яирам разума. Она любила его так сильно, как только может обожать отца и мать горячо и глубоко преданный сын… или дочь? И не только! Ведь она была еще и женой Евхяйя. Да-да! Евхяй был ей и отцом, и матерью, и мужем! Он зачал Яйра-Яирам внутри себя, и этот сладостный акт был переполнен наслаждением и любовью. Дети же, рождённые в любви, обречены на пламенное обожание родителей. А оба родителя Яирам неразрывно совместились в Великом Евхяйе, и он постоянно требовал, чтобы она присутствовала при всё новых дивно-сладостных актах его самоудовлетворения.
Всё тогда на Сраме было фантастично прекрасным. И розоватый, наполненный ароматами диковинных красных цветов воздух, и красноватая почва, могучее плодородие которой не только легко кормило обитателей объекта, но ни разу не повторилось на других объектах Евхяйевой системы, и роскошные нагие тела мыслящих двуполых жителей – сплошь интеллектуалов. Розоватая вода морей и рек плескалась нежно и ласково, омывая сушу Срама. Здесь, помимо дивных ароматных растений и мыслящих существ, беззаботно жили еще и существа без мыслей, среди которых, к счастью, не было агрессивных и пожирающих друг друга.
А наипрекраснейшей и мощнейшей на Сраме явилась великолепно спроектированная и воплощенная Евхяйем Могучая Гравитация – источник неиссякаемой энергии, из которой рождалось и изобильное благоденствие, и радостное счастье, и острейшее сладострастие всего двуполого сущего.
Рамшок, переселение, мутация
Так могло продолжаться бесконечно долго, если бы не надвигающийся Рамшок. Как ни странно, его тоже задумал вдруг заскучавший Евхяй. В роли Рамшока выступил камень феноменально гигантских размеров по имени «Астероид-13». До поры он без дела болтался в межобъектном пространстве, прикидываясь ангелочком – невинным поданным Гоба. Когда же пришло время, под действием сил гравитации и при явном содействии Трёча, «тринадцатый» ринулся к Сраму, врезался в него, но не уничтожил начисто, а сорвал и развеял роскошную розоватую атмосферу, слил всю розовую воду, оставив лишь безжизненную красную пустыню, изрезанную иссохшими каналами – следами безвозвратно исчезнувших благоуханных рек.
Но всё это потом, а пока грандиозные изобретения и технические завоевания срамиян при неусыпном покровительстве Отца Евхяйя продолжили дарить им несказанно беспечное, комфортное и сладостное существование.
Через четырнадцать миллиардов оборотов вокруг Насэз – уже после Рамшока – некогда великолепные обитатели Срама, пройдя мучительный путь чудовищных испытаний и жуткой мутации, смешались с убогим населением Ялмез – соседнего объекта системы. Но в их сильно помутневшей памяти всё же остались клочки воспоминаний о некоторых триумфальных технических победах на Сраме, воплотившихся в «сказках» и «былинах». Среди них была и «тарелочка с бегущим по ней яблочком», показывающая на любом расстоянии всё, что угодно. Были и мгновенные превращения «Кощея в могучего добра молодца» или «Бабы Яги в прекрасную премудрую царевну». Были и дивные преображения самой Яирам – сперва в целомудренно непорочную деву, потом в непорочно беременную самку. Были и трансформации, например, Сусирха – лучезарного сына Яирам, превратившегося из рядового йервейского интеллектуала в непревзойденного ялмезского Моно Бога. Во-вторых, были телепортации – мгновенные перемещения в пространстве всего сущего. Да мало ли что еще всплывало теперь в памяти недостойных потомков некогда великих срамских интеллектуалов.
Благодаря предусмотрительности Евхяйя и заранее предпринятым мерам к тому роковому моменту, когда Астероид-13 сошел со своей орбиты и, как ненормальный, помчался к Сраму, энергично подгоняемый Трёчем, лучшие представители объекта уже телепортировались на Ялмез. И что же тут оказалось?!
Здесь тоже была кое-какая гравитация, но со слабой энергетикой – вовсе не чета той, могучей и волшебной, что, по воле Евхяйя, властно господствовала на Сраме. Б;льшая часть суши или «авчоп-ялмез», оказалась населённой гигантскими безмозглыми чудовищами. Дикие мастодонты со столбообразными ножищами, бугристой шкурой, длиннющими шеями и хвостами, но с малюсенькими головами постоянно гонялись друг за другом, пытаясь загрызть зубами-кинжалами и вмиг поглотить без остатка самого неповоротливого. Моря и океаны Ялмеза кишели еще более крупной змееподобной живностью, превосходящей сухопутных обитателей как размерами, так и хищной агрессивностью.
Авчоп-ялмез сплошь порос густыми джунглями из туго сплетённых древовидных хвощей и папоротников, а дыхательный газ был наполнен тлетворными миазмами, из-за чего многие из прибывших со Срама мигом задохнулись после телепортации. Однако другие всё же выжили, ведь заданный Евхяйем запас прочности оказался чрезвычайно велик.
Однако те срамияне, что сумели выжить, столкнулись со страшными опасностями, переполнявшими жизнь Ялмеза. Главная из них заключалась в столкновении с агрессивными и мыслящими, хотя и слабо, биологическими сущностями, во множестве населяющими, по воле Евхяйя, Ялмез наряду с жутким и хищным зверьём.
Эти сущности, с головы до кончиков пальцев ног поросшие густой шерстью, были не только кривоноги, мускулисты и злобны, но и обладали высоченным ростом. Стада страшилищ хаотично и нелепо носились по суше и морям негостеприимного Ялмеза, терроризируя друг друга.
Теперь перед Евхяйем встала непростая проблема – скрестить этих ничтожных, уродливых и однополых ялмезских тварей с высокородными двуполыми интеллектуалами, телепортированными со Срама.
Тем не менее, великолепному воображению и могучему разуму Евхяйя всегда была подвластна любая идея, и он решил, казалось бы, неразрешимую задачу. Именно в это мгновение, по мысленному приказу Евхяйя, в телах эвакуированных на Ялмез срамиян появились некие поначалу едва различимые отверстия – ниже живота и ближе к промежности – готовые принять детородные отростки ялмезких самцов. Что и произошло, ибо те – агрессивно похотливые, ежесекундно готовые к совокуплению, мохнатые и вонючие твари стали преследовать невесть откуда взявшихся пришельцев, гоняться за ними, быстро настигать и жестоко насиловать. Вскоре не осталось ни одного не изнасилованного срамиянина… или срамиянки?.
Евхяй был несказанно доволен и счастлив. Ведь произошло именно то, о чем он мечтал. Размножаться по-старому – путем внутреннего совокупления и дальнейшего выделения потомка из родительского тела – на Ялмезе было нереально. Причиной тому оказалась здешняя крайне слабая, энергетически бездарная и никчемная гравитация. Правда, пришлось преодолеть как полную несовместимость двуполой биологической сущности, характерной для выходцев со Срама, так и разрушительную силу химически агрессивного семени, кипящего в однополых телах ялмезских самцов. Вдобавок возникла проблема с ялмезскими самками, оставшимися без внимания своих мужей. Их бешенству не было предела. Повсюду преследуя и настигая изнеженных срамиянок, они одним ударом когтистой лапы убивали их.
И было за что! Сравнивая себя – неуклюжих, сплошь заросших шерстью, узколобых, с вислыми грудями и пузами, короткими кривыми ногами, длиннющими руками – с прекрасно-нежными красавицами срамиянками, бешеные ялмезские самки впадали в ярость!
Несмотря на всё это, задумки Евхяйя начали осуществляться. Неистовые и необузданные ялмезские самцы в очень короткий срок – за какие-то два оборота Ялмеза вокруг животворной Звезды Насэз – сумели изнасиловать и оплодотворить почти всех эвакуированных со Срама. Однако ялмезцам даже в дурном сне не могло привидеться, что новенькие со Срама двуполы! Это был воистину еще один Рамшок, только теперь типично ялмезский. Со временем здешние мужики дико ужаснулись тому, что они, по воле Евхяйя, совокуплялись то ли со срамиянками, то ли со срамцами. Это просто не укладывалось в куцых мозгах ялмезцев! Зато ялмезские самки ликовали, ведь их мужья непоправимо замарали себя совокуплениями с двуполыми пришельцами! И ялмезки придумали для своих мужиков жутко оскорбительную и крайне презрительную кликуху – «сарадип».
Разумеется, Евхяй уберег от изнасилования своего сына-любовницу Яйра-Яирам. Ялмезской гравитации ему всё же хватило для того, чтобы сделать её невидимой для сарадипов. И она горячо благодарила Отца, ибо была избавлена не только от безобразно грубого совокупления с каким-нибудь противным ялмезцем, но и от предстоящих родов мерзкого однополого же ребенка-мутанта.
Тем не менее, другие срамияне не избежали такой участи, и через один неполный оборот Ялмеза вокруг Насэз все они начали рожать неких «уродцев». Сами роды оказались удручающе отвратительными. Ведь на Сраме после внутреннего совокупления в одном теле двух начал мыслящие существа-родители сразу же легко и безболезненно исторгали из себя потомков. Нежно-безболезненные «роды» были задуманы как бескровные, гигиенически безупречные. Тонкая, эластичная розовая кожа на животе расступалась, и новорожденный срамиянин, отделялся от тела родителя. При этом он сразу же становился таким же взрослым, мыслящим и говорящим, как и предок.
Вовсе не такими были роды на Ялмезе. Они сопровождались дикой болью со спазмами, излиянием потока жуткой слизи, состоящей из крови и густых как бы сопель. В потоке отвратительной жижи выползал из того самого отверстия внизу живота крохотный, страшно орущий, а главное безмозглый и скользкий потомок.
Евхяй опять торжествовал. Однако предусмотреть абсолютно всё в этой межобъектной кутерьме ему не удалось. Он не сумел уследить за новым Рамшоком, ведь, кроме слабо мыслящих ялмезцев, за срамиянками-срамцами стали охотиться также самцы ялмезского хищного не мыслящего зверья. И – о, чудо! От их совокуплений с уроженцами Срама стали появляться на свет еще более жуткие мутанты. Они обладали либо красивыми срамскими телами, но с головами отвратительных птиц, либо телами зверей или морских чудищ с прекрасно-нежными рыжеволосыми головками срамянок. Другие рождались с туловищами полуконей-полусрамцов, но с головами опять же срамиянок! Такой дикости Евхяй никак не ожидал, из-за чего впал в одну из своих сильнейших депрессий.
Особенно удручало то, что через каких-то десять миллиардов полных оборотов Ялмеза вокруг Насэз всякие мутанты и полузвери захватили на Ялмезе власть, забрали многих более-менее нормальных метисов в рабство и учинили кровопролитные войны, погрузив объект в пучину нового Рамшока – не менее жестокого, чем изначальный.
Первые Боги
Долго думал Евхяй, как же расхлебать безумную кашу, заваренную им самим. И придумал: создал на Ялмезе систему всесильных Богов – наследников Гоба, олицетворяющих грозно бушующие природные стихии. Их оказалось много: и всевозможные штормы с бурями в воздушном и водном океане, и разной интенсивности громы-молнии, и начисто лишённое интеллекта кровожадное зверьё, и даже чувства-эмоции. Соответственно, и Богов получилось немало. Первейшим из них или Королём Богов стал Бог звезды Насэз по имени Ар. Позже это имя ему надоело, и он велел именовать себя – Свез. Королевой стала его жена Богиня Адизи, позже также переименовавшаяся в Арег. Их постоянно сопровождала свита различных Богов и Богинь. Главные среди них олицетворяли Любовь и Сладострастие, Океанские воды, Леса, Охоту, Ветры и Грозы. Но были и второстепенные Божки и Богиньки – Охоты, Огня, Судьбы… всех и не вспомнить! Но так возжелал Евхяй.
Весь этот сонм Богов наилучшим образом ужился с мыслящими мутантами и метисами (как вовсе не мыслящими, так и наполовину интеллектуалами), в удивительной державе, названной Евхяйем страной Адаллэ, раскинувшейся в самом благодатном и прелестном районе объекта Ялмез – на северном берегу моря Мезидерс. Здесь всегда было тепло, усилиями Евхяйя росли роскошные фруктовые сады и плодородные леса, Воды Адаллэ изобиловали всевозможными рыбами, а на лугах паслись стада животных, отличающихся вкуснейшим мясом.
Ах, как же хотелось Евхяйю, чтоб дивная жизнь в Адаллэ хоть чуточку стала похожа на утраченную роскошь сладострастного бытия на Сраме! И он делал для этого всё возможное, но, увы, при слабой гравитационной энергетике Ялмеза. Евхяй даже решил создать на Адаллэ имитацию двуполости. Только получилось далеко не так великолепно и совершенно, как было на Сраме. Внедрить полноценную двуполость, конечно же, не позволила всё та же по-ялмезски слабая гравитация, из-за которой население Адаллэ – и мыслящие мутанты, и Боги – осталось однополым, но получило разрешение Евхяйя любить и совокупляться друг с другом в любых сочетаниях, независимо от конкретной половой принадлежности.
Да и результаты оказались жалкими, вовсе не похожими на срамские. Если ялмезский самец из страны Адаллэ любил и совокуплялся с самцом же, то никто от этого не рождался, и любовь их оставалась бесплодной. Такой же результат получался от любви и совокупления самки с самкой. Только соитие самки с самцом давало желаемый результат – продолжение рода и умножение народонаселения Адаллэ.
Тем не менее, подавляющее большинство адаллэзов и адаллэзок уже успело попробовать всевозможные варианты совокуплений, почувствовать всю их прелесть и войти во вкус. Из-за этого у каждого адаллэзского самца была теперь не только постоянная самка, приносящая ему потомство, но и самец, для обозначения которого вдруг всплыло из глубины времён некогда позорное словечко «сарадип». Только теперь оно, полностью утратив презрительно-неприличный смысл, стало будничным и вполне приемлемым.
Рождение Моно Богов
Однако Евхяй снова потерял покой. Казалось бы, вполне приятное бытие Адаллэ должно было умиротворить престарелого создателя мироздания. Но в его неусидчивом и вечно тревожном седалище поселились даже не иголки, а огромное шило.
Долгие ночи на затхлом Нотулпе Отец Евхяй проводил в непрестанных размышлениях о том, что сарадипы и сарадипизм как общественное явление – лишь жалкая тень того дивного двуполого процветания, которое в сладостном прошлом, что много миллиардов оборотов вокруг Насэз назад господствовало на незабвенном Сраме. Как-то раз в момент ночного бдения Евхяйя осенила мысль, подобная яркому лучу на утреннем небе: проблема не только в слабой гравитации Ялмеза! Она – во множестве созданных им самим никчемных Богов, живущих непосредственно среди ялмезских мутантов и адаллэзских сарадип-интеллектуалов. Эти многочисленные бездельники стали жирными, тупыми и не способными защитить созданный Великим Евхяйем Мир. Нужны были Моно Боги, необходима реформа. И он начал с себя!
Народ Йерве
На противоположном от Адаллэ берегу моря Мезидерс расположилась страна Лиарзи народа Йерве. Разухабистые безобразия, мерзкие бесчинства, изощрённые преступления и распутные извращения настолько укоренились там и ославили Лиарзи по всему Ялмезу. Да так, что проделки адаллэзских сарадипов казались невинными шуточками в сравнении с будничной жизнью лиарзийцев, наполненной возмутительными выходками и аморальным хулиганством. Прекрасно зная обо всём этом, Евхяй решил лично взяться за народ Йерве и стать его единственным Богом, разумеется, при содействии Гоба – одной из двух своих сущностей.
Однажды всё население Лиарзи при покровительстве Трёча с приходом поздней ночи повалилось спать после очередной безумно распущенной оргии, наполненной гнусным распутством. А на утро лиарзийцы проснулись невинно целомудренными, белоснежно чистыми и степенными. Это было настолько удивительно, что казалось восхитительным!
Когда же народ Йервейский толпой отправился к вчерашним служителям старых Богов, те вдруг оказались слугами нового и единого Моно Бога – Евхяйя, о чем и сообщили внезапно преобразившимся прихожанам
Евхяй ликовал! Народ возносил ему хвалы и пел торжественные оды во всех храмах Лиарзи, именовавшихся теперь Гоганисами Евхяйскими. При этом, прославляя своего Моно Бога, йервеи и йервейки без устали скандировали вложенные в их уста самим Евхяйем некие бессмысленные заклинания: «Да будут все те побиты каменьями, кто самец, что возляжет с самцом, и самка, что возляжет с самкой!!!».
Честно признаться, ни простые йервеи, ни высокопоставленные служители Моно Бога, ни сам Евхяй толком не понимали, что сии вдохновенные вопли означают. Однако народ страны Адаллэ на противоположном берегу моря Мезидерс услышал их и понял по-своему – как объявление войны! Ведь для Адаллэ «возлежания» или соития самцов с самцами и самок с самками давно стали привычным, безгрешными, разнообразящими бытие развлечением, сохраняющим традиции древних предков – двуполых срамиян.
Замысел рождения Бога-Гения
Став Моно Богом, Евхяй, тем не менее, не успокоился. Куда там! Наоборот, он взволновался и взбурлил еще сильнее! При этом понял главное: пора привлечь к делу Яирам!
Явившись к ней, т.е. к Яйру под покровом ночи в облике прекрасно-нежного Ангела, Евхяй стал обольщать его-её мыслями, на лету превращающимися в слова:
; О, сын мой, жена возлюбленная! Если любишь, как прежде, Евхяйя, надо покориться моей просьбе, восприняв её, как приказ. Решил я послать тебя в страну Лиарзи в облике непорочной Девы Яирам, чтобы для начала выдать замуж за противного, но абсолютно безгрешного импотента по имени Фисой. Тебе будет хорошо с ним – спокойно и без проблем. Да будет так несколько оборотов Ялмеза вокруг Насэз. Но потом тебя ждут головокружительные приключения, о которых пока умолчу.
Слушая Отца, Яйр затих. Его лицо оставалось неподвижным, будто бесчувственным. Даже после того, как Евхяй умолк, ничто не изменилось в облике безмолвного Яйра. Не менялся и Евхяй, оставаясь в облике Ангела. Однако на самом деле в душе Сына стремительно зарождались многочисленные вопросы, а в Отце нарастало недоумение и раздражение.
И Яйр заговорил: ; О, любимый Отец! О, возлюбленный Муж мой! Для чего тебе, о, Всемогущий, эта суетная кутерьма? Прошло уже достаточно времени после того, как ты сделал себя Моно Богом лиарзийцев, и они теперь самозабвенно поклоняются тебе. Так зачем же ты возжелал моего участия? Миллиарды оборотов вокруг Насэз ты оберегал меня от любых проблем, будь то Рамшок на Сраме с телепортацией срамиян на Ялмез или массовое изнасилование ялмезцами срамиян с превращением их в сарадипов и последующими жуткими родами мутантов. Так почему же ты сегодня готов пожертвовать моей чистотой, целомудрием, душевным покоем, желая втравить в некие «головокружительные приключения»?
Евхяй слушал, низко склонив голову. В этой позе он оставался долго, хотя ответ на все вопросы Яйра у него был готов заранее. Когда же Евхяй поднял голову, Сын увидел в его тусклых старческих глазах слезы. Яйр и не заметил того, что в течение их беседы произошло преображение Евхяйя из юного Ангела в матёрого Бога-старца.
Наконец, он заговорил, и с каждым словом Яйр все сильнее ощущал свою безусловную покорность любым желаниям Отца:
; О, Божественный Яйр, любовь и страсть моя! У меня больше нет сил справедливо и честно управлять всеми ялмезцами. При этом Могучая Гравитация и Энергетическая мощь Срама за слишком многие обороты вокруг Насэз иссякла, испарилась. Ведь в момент Рамшока и телепортации на Ялмез мне удалось ухватить с собой лишь чуть-чуть её. А на Ялмезе, увы, энергетика и гравитация крайне слабы. В результате просчетов и ошибок мне сейчас едва хватает сил на руководство бытием народа Йерве в стране Лиарзи. Из-за этого другие народы и страны потеряли доверие ко мне. Глядя в небо, они всё чаще стали говорить чудовищно обидные слова: «Что-то не так в небесной канцелярии». И они правы! Ведь плохие, порочные, невежественные обманщики становятся богатыми, преуспевающими, долго живущими правителями, а хорошие, благонравные, честно зарабатывающие свой хлеб интеллектуалы оказываются нищими рабами. Они – лучшие, справедливые, честные – много болеют и преждевременно умирают, а худшие – преступные воры и мучители живут до ста пятидесяти лет, совсем не болея. Где же справедливость?! Задавая этот жгучий вопрос, ялмезцы взывают ко мне, глядя в небо и простирая руки. А я уже не в силах что-либо толком сделать для них.
Повторяю, Сын мой, у меня не хватает сил для того, чтобы насаждать, как прежде, тотальную справедливость. Сил теперь достаточно лишь для одного народа и одной страны. Однако весь объект Ялмез должен, согласно моему же замыслу, купаться в честности, справедливости, благонравии и добропорядочности! Поэтому я настоятельно прошу тебя, о, Яйр, приняв эстафету, неусыпно контролировать процесс!
; Но, Отец, возможно ли это?
; О да, сын мой. И я сию же секунду поведаю тебе мой план.
После этих слов Евхяй приблизился к Яйраму и коснулся своим указательным пальцем его правого соска. Это было похоже на удар тока, но без боли. По телу юноши пробежала волна конвульсий, и он затих в томно-грациозной позе, а в мозгу его возникло яркое, восхитительно красочное видение.
Будто он – обнаженный Яйр возлежит на бархатистой траве, на нежных благоухающих цветах, а вокруг кружат в хороводе прекрасные Ангелы. Они по очереди слегка касаются обоих его сосков, затем бёдер, плеч. В вихре волшебного танца Ангелы будто колдуют над Яйром, и его тело медленно, но неуклонно меняется. Могучие широкие плечи становятся прелестно слабыми, обворожительно покатыми. Волна ярко-рыжих волос ниспадает с головы на плечи, а сама голова превращается из мужской в изящную девичью с лицом восхитительно прекрасным, словно цветок магнолии. Плоская мужская грудь набухает, и вот, о чудо, на её месте возникают роскошно лилейные, словно перевернутые фарфоровые пиалы, груди с крупными нежно-розовыми сосками. Вместо мускулистого живота появляется овальный и упругий девичий пузик, похожий на зрелую дыню, готовый выносить волшебное дитя. Округляются бёдра, а в промежности появляется чуть заметное отверстие, окаймленное бледно-розовыми зовущими губами – вход для детородного отростка и выход для будущего чудо-ребенка.
И вот уже вовсе не красавец Яйр нежится на шелковисто-изумрудном бархате травы, а потрясающей красоты Дева Яирам!
Видение исчезает, но дивное преображение уже случилось, и Яирам ощупывает себя, дивясь волшебству Евхяйя. Он же в изнеможении распростёрся у ног её и говорит, восхищенно взирая на плод своего сказочного труда:
; Вот видишь, возлюбленное дитя моё, это было не больно, не страшно, даже приятно и сладостно, не правда ли?
; О да!
Это всё, что может утробно, со скрытой в голосе страстью выдавить из себя Яирам. Пока она еще под впечатлением произошедшего и до конца не понимает главного: Евхяй отнял у неё единственное богатство – срамскую двуполость, много миллиардов оборотов вокруг Насэз назад перенесенную на Ялмез и бережно сохраненную по сей день. Она и не знает, что Евхяй истратил на это остаток срамской гравитационной энергии, таившейся в особом драгоценном ларце, спрятанном в недрах его могучего интеллекта.
Евхяй исподволь наблюдает за ней – теперь такой же однополой самкой, как любая ялмезка. Он снова начинает говорить:
; Отныне, о, дивная Яирам, ты готова к деторождению по-ялмезски, и родится у тебя чудо-сын. Он-то и будет спасительной опорой всех народов Ялмеза, иными словами, их новым Моно Богом. Я же останусь Богом лишь для народа Йерве страны Лиарзи, ибо на что-то большее уже не способен. Растратив на преображение остатки энергетической гравитации незабвенного Срама, я стал немощен и слаб. А рожденный тобою сын будет великолепен и дерзок. Он завоюет мир и сумеет справиться с пороками, направив ялмезцев по праведному пути.
Яира и Сусирх
Тем не менее, у Евхяйя еще оставался кое-какой порох в пороховницах. Несмотря на хилость ялмезской гравитации, он мигом телепортировал новоявленную Деву Яирам в дом импотента Фисойя. Тот ничуть не удивился, обнаружив поутру в своей постели обворожительную томно дремлющую незнакомку. Фисой потянулся, отодвинул от себя красавицу и опустил свои тощие безволосые ноги на каменный пол. Утренняя прохлада охватила все его немощное тело. Он с минуту посидел на кровати, потом оперся на нее не менее тощими, слабыми руками и, наконец, встал, слегка покачиваясь. Поймав равновесие, Фисой засеменил в умывальню, немного поплескался в свежей воде, обтерся мягкой полотняной тряпицей и вернулся к нежданной гостье.
Та уже открыла огромные лучистые глаза и, с любопытством уставившись на Фисойя, стала потягиваться, словно сытая львица. Минуту спустя она спросила ласково-медовым голосом: ; Эй, старичок, ты кто?
; Я добронравный Фисой, плотник и рукодельник. А еще я твой супруг, ; хрипловатым дискантом ответил немощный старец.
; А меня зовут Яирам, ; кокетливо закинув одну ногу на другую, то ли проговорила, то ли пропела прелестница.
Фисой слабо улыбнулся и тихо сказал:
; О, роскошная дева, у тебя нет нужды кокетничать со мной. Как самец я с юности слаб, а теперь вовсе никакой. Однако готов по-дружески любить тебя и уважать, а еще защищать от всяких непотребных самцов. На это у меня сил хватит, да и Великий Евхяй поможет, если что. Ведь ты – дочь его!
; И не только дочь, но и… Ну, да ладно. Дальше тебе будет неинтересно, ; улыбнулась Яира. – Я прислана отцом, чтобы зачать и родить Спасителя – нового Моно Бога всех народов Ялмеза.
; Однако насчет «зачать», это ты меня уволь, ; захихикал старец. – Ты уж как-нибудь сама, милая…
Рождение Сусирха
День прошел превосходно. Яирам понравилось в доме Фисойя. Здесь все было под рукой, ; удобная мебель, вкусная еда, послушные слуги.
Когда же спустилась ночь, и Фисой заснул, к Яирам явился Евхяй – словно соткался из теплого ароматного воздуха. И сразу же таинственно заговорил:
; Как тебе твой муж, Яирам? Надеюсь, он не станет тебе помехой. Парень он кроткий, понятливый. Ты будешь за ним, как за каменной стеной, ведь я подобрал лучшего из лучших импотентов страны Лиарзи.
; Предположим, ; смущенно отреагировала Яирам, ; но кто же всё-таки станет отцом чудо-ребенка, кто оплодотворит меня?
; Не торопись, дочь. Ты оплодотворишься сама, как это было принято на Сраме, ; ласково ответил Евхяй.
Он снова слегка дотронулся до её сосков, и Яирам мигом погрузилась в сладкий сон.
Как и в первом волшебном сновидении, она лежала на лугу, покрытом ковром нежнейшей изумрудной травы и красочных благоуханных цветов. Над ней кружили дивные разноцветные бабочки. Вдруг одна – ярко-сиреневая с желтыми пятнышками – уселась на живот Яиры и, сладостно щекоча его лапками, медленно поползла к промежности, где уже пульсировали края готового к волшебному соитию слегка приоткрывшегося отверстия. От невыносимого сладострастия тело Яиры стало извиваться в конвульсиях. Наслаждение достигло апогея, когда бабочка вползла внутрь и затрепетала там. Яире показалось, будто она воспарила над лугом и понеслась по воздуху. Реально это длилось какие-то мгновения, но виртуально роскошная самка чувствовала, будто прошли долгие часы несказанного наслаждения…
Потом всё погрузилось во тьму, а когда призрачный свет Анул – вечного спутника объекта Ялмез – осветил опочивальню в доме Фисойя, Яира очнулась и увидела перед собой Евхяйя. Лицо его почему-то вновь стало молодым и одухотворенным.
; Что это было? – пролепетала она.
; Ты стала матерью, о, драгоценная моя!
; Уже?
; Да, родная, долго ли умеючи…
Оказалось, что внутри Яиры, когда Евхяй погрузил её в волшебный сон, волшебно зачался новый Моно Бог – Сусирх. Позже о нем будет сложено множество дивных легенд и мифов, а сам он завладеет умами и душами интеллектуалов всех стран и народов Ялмеза. Они будут поклоняться ему, как и его Матери – непорочной Яирам, прославляя обоих.
А случилось это точно, как встарь, – по законам Евхяйевой системы и согласно навсегда ушедшим в небытие традициям объекта Срам, где все обитатели были двуполыми, а для продления рода пользовались совокуплением двух начал в едином теле. Ну, а райский луг, трава с цветами, красавица-бабочка были лишь декорациями, фокусами, ибо Евхяй обожал цирковые трюки и аттракционы.
33 оборота вокруг Насэз
И зажили вдвоем – тихий добродушный импотент Фисой и непорочная красавица Яирам. А через три четверти оборота вокруг Насэз, по природным законам Ялмеза, в звёздную зимнюю ночь родила Яирам мальчика – Сусирха. И роды оказались совсем не ялмезские – без грязи, слизи, боли и слез, без воплей и стонов. Дитя не выползло из родильного отверстия, а отделилось от тела матери, как это бывало на Сраме. И младенец оказался не бессознательным и крикливым, а сразу же интеллектуальным гигантом, умеющим отлично разговаривать, ходить и даже читать!
Яирам не могла нарадоваться на сыночка, а Евхяй из своей «берлоги» на Нотулпе не мог наглядеться на внука. Даже Фисой, и тот без колебаний отнесся к ребенку с нежной лаской, любовью, заботой. Он смастерил для Сусирха несколько милых деревянных игрушек, которые мгновенно полюбились чудо мальчику.
Так и рос великолепный наследник Яирам – горячо любимым и беззаветно хранимым не только матерью, но и всеми окружающими. Когда же минуло тридцать два оборота объекта Ялмез вокруг звезды Насэз, и Сусирх окончательно повзрослел, явился к нему во сне неугомонный Евхяй. И торжественно сказал старый проказник – Моно Бог народа Йерве страны Лиарзи:
; О, потрясающий, блистательный потомок Великой Яиры! Пришла пора и тебе стать Моно Богом!
Свет дивного интеллекта озарил ярко- лучистые глаза Сусирха, он ждал от Евхяйя подробностей. И создатель всего сущего продолжил:
; О, сладчайший и мудрейший внук мой! Чтобы свершилось, я научу тебя делать «фокусы-покусы», хотя возможности мои уже не те, что когда-то были на Сраме. Ведь Ялмез, в отличие от него, имеет энергетически крайне бедную гравитацию, которая, увы, не чета богатству и мощи срамской. Тем не менее, и здесь кое-что сделать можно. Для начала предлагаю тебе показать народу «фокус-покус» с хлебами. На глазах у всех ты испечешь пару великолепных сдобных хлебов, будешь долго кормить ими ялмезцев, но хлеба не кончатся. Когда же эта развлекуха надоест народу, и ялмезцы обожрутся, ты одним взмахом руки заставишь расступиться воды Мезидерса и предложишь народу прогуляться по морскому дну. Все станут дивиться: вокруг бушуют волны, но участок дна, освобожденный от воды, останется местом для веселого променада.
Когда же и к этой веселухе ялмезцы потеряют интерес, ты поднимешь из могилы труп недавно скончавшегося лиарзийского старца по имени Разал и оживишь его!
О, великий мой внук, мне известны миллионы фокусов, и по мере необходимости, я обучу тебя делать все, не сомневайся!
Сусирх слушал деда с великим вниманием. Ему льстила забота Евхяйя, и он сказал:
; Ну, а потом что будет, после фокусов?
; Пока это тайна, а когда произойдет, будет сюрпризом!
И Евхяй исчез, будто растворился в ночном эфире. А наутро Сусирх приступил к исполнению «фокус-покусов» с таким знанием дела, будто всю свою жизнь – почти тридцать три года – только и делал, что фокусничал.
И появилась у него куча учеников, которые стали повсюду сопровождать Учителя, прославляя его чудесные деяния. И все любили-почитали великолепного Гения Сусирха. Все, кроме ученика по имени Адуй. Черная зависть прожгла насквозь этого хитрого, льстивого и вероломного ялмезца. И решил он погубить сына Яирам – блистательного Сусирха. Однако никто еще на Ялмезе не знал и не догадывался, что Адуй соткан из ночной мглы Трёчем и его верным слугой Себом тоже по заданию Евхяйя. Ибо коварный старик, задумав новый эксперимент, приступил к его воплощению незамедлительно!
Начало было положено вовсе не созданием Адуйя, а обучением Сусирха «фокус-покусам». Короче, пакость Адуйя и гениальность Сусирха были искусно переплетены и оказались начальными звеньями экспериментальной цепочки Евхяйевой. Следующим же её звеном стала головокружительная история предательства, казни, смерти и, главное, волшебного воскрешения Сусирха, захватившая воображение большинства ялмезцев на все последующие времена…
Новая жизнь Семьи Богов
Нет нужды пересказывать все поразительные чудеса, что случились тому назад две тысячи оборотов Ялмез вокруг Насэз на восточном берегу моря Мезидерс. О них сложены миллионы Великих Сказаний и Мифов, среди которых воцарились на Троне Известности лишь два – «Еилегнав-Е» и «Яилбиб-Я». Волею Евхяйя они прославились в веках!
Однако после всех преображений Сусирх не только воистину воскрес, но и стал воистину Новым Моно Богом. И отправился он на объект Нотулп, чтобы присоединиться к Матери своей Яирам и деду Евхяйю. Так Божественная Семья оказалась в тиши и спокойствии, хотя продолжала пристально следить за всем происходящим на Ялмезе и вмешиваться в его бытие всякий раз, когда было необходимо согласно закону справедливости.
Разумеется, главным её вершителем стал Сусирх. Ведь Евхяй остался лишь лиарзийским Моно Богом. Однако он продолжил совать свой нос везде, где-то помогая Сусирху, а где-то и мешая ему. Поэтому в большинстве стран Ялмеза Сусирх поначалу стал отвергаемым Моно Богом. У народов возникла ностальгическая тоска по былым Богам, жившим непосредственно среди ялмезцев. Ну, а народ Йерве страны Лиарзи вообще начисто отверг Сусирха и его Матушку, полностью отдавшись во власть Евхяйя.
Поэтому борьба Сусирха за Божественное господство и массовое владение умами и душами ялмезцев оказалась долгой, иногда мучительной, а порой и кровопролитной. Она продолжалась не многим менее двух тысяч оборотов Ялмеза вокруг звезды Насэз – как на полях реальных сражений, так и в душах ялмезцев. Её сопровождало гигантское число жертв – не только телесных, но и духовно-нравственных. И потери эти были связаны, как ни странно, вовсе не вмешательством позитивной сути Евхяйя в лице Гоба, а в связи с наглым и вызывающе дерзким проникновением Себа с Трёчем, которые, словно черви стали разъедать плоды деятельности Сусирха.
Вдобавок из-за них он был трагически опорочен в глазах ялмезцев, а его всепобеждающая любовь и помощь в установлении глобальной справедливости опозорена. Произошло это, как ни странно, в Храмах Яирам и Сусирха. И сделано вовсе не для того, чтобы возносить молитвы им. Нет! В этих Храмах бесстыжие проповедники стали прославлять всяких непотребных проходимцев и мерзавцев, якобы равных по святости Богородице с Богом. Не им, а новоявленным «святым» возносились молитвы и восхваления, из-за чего лживое и ханжеское лжеучение распространилось на Ялмезе.
Особо грязной, отвратительной и мракобесной паутиной ложной веры оказалась страна Сор, населенная народом Енявалс. Конечно же, это были паучьи проделки Себа с Трёчем.
Енявалсы существенно позже других народов Ялмеза признали Сусирха Моно Богом, а Яирам истинной и единственной Святой. Поэтому-то лихие Себ и Трёч смогли наиболее бешено разгуляться на просторах державы Сор.
Сусирх же явился к Великой Матери Яирам, чтобы поделиться с ней проблемами и попросить совета. Их беседа сосредоточилась на главном: Сусирх не оправдал надежд Евхяйя, а на Ялмезе вместо насаждения глобальной справедливости и культивирования срамских традиций двуполого прошлого или хотя бы двуполой культуры Адаллэ воцарилось нелепое преклонение перед ложными святыми и мракобесно-ханжеская ненависть к двуполости. Мало того, стали навязываться некие «постные диеты» и другие методики голодания и умерщвления плоти якобы во славу Сусирха и Богоматери. При содействии Себа с Трёчем всевозможные самозваные проповедники призвали ялмезцев отказаться от всех своих сущностных проявлений в этой жизни во имя наслаждений Йара «за гробом», то есть после плотской смерти.
Для реализации этой галиматьи мерзавцами и был придуман некий Йар, напоминающий своими «розовыми прелестями» Срам до Рамшока. Здесь любой безгрешный ялмезец после смерти и похорон своего тела мог якобы рассчитывать на вечное блаженство и наслаждение своей бестелесной сущности. Ну, а души грешных ялмезцев, согласно этой порочной концепции, после исчезновения их тел якобы отправлялись Сусирхом прямиком в Андзебда, где, в противоположность Йару, якобы наказывались чудовищными муками в вечно пылающем огне.
Разумеется, концептуальная организация этого безобразия приписывалась Сусирху с Матушкой, что само по себе было вопиющей клеветой на Моно Бога и его Безгрешную Родительницу. На самом же деле концепция принадлежала отвратительно гниющему безнравственному заведению, постоянно разлагающемуся под воздействием гниения.
Ялмезцы в разных странах называли это заведение по-разному: где-то Чёч, где-то Марх, а в стране Сор – Вокрец. Однако независимо от названия её служители неизменно оказывались порочными, безнравственными и криминальными представителями ялмезского сообщества. Изощренно клевеща на Сусирха, будто он способен наказывать за любую маломальскую провинность, они внедряли в умы ялмезцев жуткие мысли о тщете «догробной» жизни, бесплодные мечты о «загробном» бытие в Йаре и страхи попасть в Андзебда. Они зомбировали ялмезцев, предлагая им жить в перманентной нищете и голоде, а сами тем временем без устали роскошествовали!
Когда Сусирх, волею Евхяйя, узнал обо всем этом из вещего сна, он разгневался и решил посетить Яирам, которая, возмутившись не меньше, велела Сыну ненадолго покинуть Нотулп и ринуться к Ялмезу, что Моно Бог и сделал.
Ступив на «авчоп-ялмез», он сразу же понял, что всё в вещем сне было правдой. Поэтому праведный гнев Его самого и Матушки оказался естественной реакцией на вероломство и предательство ложных служителей.
Более того, картина оказалась гораздо более удручающей. Реальное Учение Сусирха проповедовало непрерывную и радостно- праздничную любовь с тотальным счастьем при ослепительно ярком свете прижизненного бытия ялмезцев. В противоположность этому злонравные проповедники псевдо веры насаждали и внедряли в «догробную» жизнь ялмезцев угрюмый сумрак, трагическую суровость, безрадостно-унылый аскетизм и почти непрерывный голод. За все эти страдания якобы во имя Сусирха бессовестные обещали абсолютно невкусную, пресную и скучную радость загробного бытия. Мало этого, они настоятельно и упорно твердили верующим в Сусирха о якобы дикой и жуткой грешности любого намека на проявление двуполости.
Распознав и поняв все это, Сусирх содрогнулся! Ведь эта зловредная ахинея шла вразрез с Великими Заветами и Традициями жизни на Сраме до Рамшока. Вместе с этим произошло явно агрессивное отвержение принципов Отца Евхяйя, хотя сам он так и не появился в пещере Яирам для встречи с ней и Сусирхом. Поначалу Мать и Сын спокойно отнеслись к этому, но позже тревога всё-таки овладела ими.
Тем не менее, четко осознав и осмыслив ситуацию, они решили, что надо, во что бы то ни стало, развернуть активную борьбу против лжеучения и его проповедников – ради воплощения на объекте Ялмез истинных ценностей святой Веры в Моно Бога Сусирха и Богоматерь. Была поставлена первостепенная задача: донести свет правды до каждого ялмезца, определить полную ясность в умах ялмезких интеллектуалов, научив их для начала правильно молиться на простом и понятном современном языке. Был даже разработан один единственный текст Молитвы, призванный заменить бред многочисленных молитвенных песнопений ложных проповедников. Каждый ялмезец, придя в ближайший Храм Сусирха, должен был обратить свой взор к Аноки – священному изображению Моно Бога в объятиях Яирам – и тихо проговорить:
«Грешен… Виноват… Каюсь… Простите за всё… Спасибо за всё… Помогите во всём…».
И ничего больше!!!
Всех бесстыжих, вороватых и преступных проповедников ложного учения ради наказания сослать в Андзебда. А самое главное, на Ялмезе теперь, как встарь, было разрешено любое свободное проявление двуполости, позволяющее всем любить всех как душевной, так и плотской любовью.
Не были забыты и наказания за грехи. Ялмезцы должны были четко знать, что ни Сусирх, ни Матушка никогда и никого не наказывают. Они лишь отворачиваются от заядлых и неисправимых грешников, отдавая их во власть Себа с Трёчем, которые и карают их на просторах Андзебда.
И всё удалось! Благодаря помощи пусть слабой, но всё же гравитации Ялмеза его обитатели в один миг были осчастливлены нововведениями Сусирха и Яирам. Наконец-то, на Ялмезе наступила Эра Справедливости и Благодати…
Только счастье оказалось недолгим. В дело вступил до того, казалось, исчезнувший, а теперь вдруг возникший из мнимого забвения Великий Евхяй..
На последних витках вокруг Насэз
Старый лиарзийский Моно Бог отлично и во всех деталях знал о новом Проекте своей великолепной дочери-любовницы и дивного внука. Ведь Евхяй всегда всё видел и слышал!
В принципе их смелость и решительность чрезвычайно льстили противоречивому Старцу, но и дико бесили его. В сердце вскипела волна негодования из-за непозволительного, как ему казалось, проявления самовольства и непокорности Яирам с Сусирхом!
И Евхяй вдруг решил начисто уничтожить всю систему ялмезского бытия, им самим когда-то созданную. Сделать это он задумал, чтобы лишить Сусирха с Яирам их последователей. Для начала он спровоцировал на Ялмезе одну за другой кровопролитно-жестокие, мучительные войны. Миллионы интеллектуальных сущностей погибли в бессмысленных битвах, а Сусирх с Матушкой, несмотря на свое могущество и влиятельность, не смогли их предотвратить. Не сумел Сусирх и обезвредить жестоких тиранов-предводителей некоторых стран во главе со страной Сор, ставших движущей силой большинства войн.
И устроил Евхяй новый грандиозный Рамшок, послав к Ялмезу гигантский «Астероид 13-13» ; в 666 раз больше того, что когда-то, ринувшись к цветущему Сраму, превратил его в безжизненную красную пустыню.
Снова сыграли свою роль Себ с Трёчем – как же без них-то? Не успели Яирам с Сусирхом и моргнуть, как Ялмез вместе со всем своим населением, слабой гравитацией, нескончаемыми склоками, хитрыми интригами, черной завистью, жуткой враждой и тотальным ханжеством приказал долго жить. Ведь «дважды тринадцатый» на зверской скорости врезавшись в Ялмез, разорвал объект на триллион обломков, разлетевшихся по бесконечной Евхяйевой системе.