До умиления, до дикого писка люблю собак. Помните, как у Высоцкого: «...В восторженность не верю...»? А я верю! Я люблю их восторженно, так же, как умеют любить они.
Кошки – другое дело, дети воли, они свободны от таких условностей, как верность или привязанность. Свободолюбие всегда вызывает во мне уважение, не в пример равнодушному самолюбию кошек. Рядом с ними почти всегда ловлю себя на раздражении от их пофигистического стиля. «Вот сволочь!» - с усмешкой думаю я, и не могу удержаться от попытки подкупа: «На тебе тварюжка вкусняшки».
Как ни старайся, для кошки ты останешься всего лишь неодушевленной халявной кормушкой, грелкой и нерадивым исполнителем прихотей. Свою любовь она не продает ни за какую валюту, она просто смирилась с тем, что ты - средство или препятствие для ее замыслов. Но в трудные моменты жизни, с какой-то волшебной миссией рядом оказывались они. Те и другие. И могу ли я позволить себе иронизировать?
Эта история навсегда перевернула мое отношение к кошкам.
На уютном чердаке старинного дома с высокой черепичной крышей, на верхнем этаже которого живут мои родители, уличные кошки регулярно приносят приплод, благополучно его вскармливают и уводят куда-то во взрослую жизнь.
Рожденные здесь в начале лета, к осени подрастают и разбредаются. Наш чердак – это своеобразные ворота, портал, через который местная кошачья братия попадет в этот мир.
Последняя кошка с поздним осенним выводком незаметно покинула свою летнюю резиденцию.
Ледяной ветер продувал чердак сквозь щели в черепице. Становилось все холоднее, когда один котенок, почему-то оставленный матерью, вывалился с чердака прямо под двери родительской квартиры. Детёныш потерянно мяукал, глаза его заплыли, он был замызган, тощ и жалок. Местные котята от рождения обычно диковаты, шипят, кусаются и не даются в руки, этот не был исключением. Сначала ему вынесли картонную коробку с мягкой подстилкой и
блюдце с тёплой кашей.
Мелкого предлагали всем знакомым, но блохастый болезненный дикарь никого не умилил. Когда внезапно грянули холода стало ясно, что снаружи ему не выжить. Было принято решение на время лютой стужи разместить его в прихожей. Но только до первых теплых дней! Как вы понимаете, к весне он уже был членом семьи, хотя дико независимым и совсем не ручным.
Подросший и окрепший кот регулярно гулял по чердаку, устраивал паркур на перилах старинных дубовых лестниц. К лету стал выходить на улицу, но неизменно, спустя некоторое время кто-то громко мяукал за дверью.
- "Блудный сын вернулся к обеду!" - смеялась мама.
Он уже несколько лет жил в нашем доме, когда однажды не вернулся.
К сожалению домашние кошки не настолько проворны как беспризорники, которых закалила уличная жизнь и слишком доверчивы. Они часто заканчивают тем, что попадают в зубы дворовым псам или гибнут под колесами. Но несмотря на это, мама, как и прежде убеждена, что свобода – это самое важное, животное нельзя держать взаперти. Она долго надеется на возвращение, ищет, ждет, сильно переживает потерю, потом клянется: "больше никогда!", но в итоге, раз в несколько лет заводит себе очередного кота.
Последний рыжий котенок Кеша попал в дом по стандартной схеме, с первыми холодами, но был более других дик и нелюдим. Гулял только на знакомом с рождения чердаке. Улица его не манила, он боялся её как огня, так же как других котов и чужих людей.
Когда однажды он увидел собаку, это вызвало такую панику, что я уже опасалась сердечного приступа. Глаза его остекленели, шерсть поднялась, а когти намертво впились в плечо, отодрать его от себя было невозможно. Еще несколько раз его выносили во двор, чтобы приучить к прогулкам, тогда он, обреченно вжавшись в землю, передвигался только крадучись и поджав уши, и был страшно рад окончанию этой пытки.
Так у родителей появился кот, который имел все шансы стать первым долгожителем. Дома ему ничего не угрожало.
Погостить к родителям я приехала после горького события, незадолго до этого ушел из жизни дорогой мне человек.
В последний мой приезд Кеша только появился в доме, а сейчас к лету был уже поджарым, но еще зеленым подростком. Он меня помнил, поэтому не особенно боялся, но держался в сторонке. Был поздний вечер, мы всей семьей смотрели телевизор.
На фильме мне, правда, сосредоточится не удавалось, поскольку основным чувством того момента была боль потери. Понимая, что если сейчас не выйду, то разревусь при всех, я решила спуститься посидеть на лавке у подъезда, подышать свежим вечерним воздухом.
Кеша выскочил за мной на лестницу перед самым хлопком двери и вернуться обратно категорически отказывался.
-"Ну хорошо, пошли".
Спустившись вниз, он, абсолютно спокойно, как завсегдатай расположился в удобной для всестороннего обзора точке двора и уселся в сторожевую позу, уши его торчали вверх. В этот момент он больше был похож на собаку. Но мне было не до него, я взахлеб рыдала, сидя на лавке.
Понимая, что нужно брать себя в руки, переключила внимание на кота и, всё с большим изумлением, наблюдала его преображение. Из подъезда показался знакомый сиамец. Крепкая мускулистая тушка, морда в шрамах от схваток, местный агрессор с рассеченным ухом, которого наш, еще котёнком, боялся до ужаса. Только я надумала его прогнать, как Иннокентий набросился на него в дикой кошачьей ярости, да так убедительно, что тот от неожиданности слинял. Шум привлек любопытного соседского пса, которого ждала та же участь, и ему пришлось улепетывать с расцарапанным носом. Я обомлела. Кот совершенно спокойно продолжал сидеть, внимательно наблюдая округу.
Следующий час он так и просидел рядом, отгоняя любую любопытствующую живность. Казалось, что даже прохожие люди подверглись бы нападению, если бы сунули нос в наш двор. После этого случая Кеша стал регулярно ходить на прогулки. Он прожил полноценной жизнью около двух лет. Улица не пощадила и его, зато наверняка, где-то в окрестных чердаках появились на свет рыжие котята.
***
Мой мир тогда впервые рухнул. Мне чуть больше двадцати. Казалось, теперь жизнь не имеет смысла. А ведь, что бы не произошло, смысл должен исходить изнутри, но я этого еще не понимала.
В тот день я грустно куда-то брела, в огромной жалости к себе, вела внутренний диалог с воображаемым богом: «За что?!»
Из-за деревьев деловито вынырнула дворняга и, пристроившись рядом, спокойно пошла вместе со мной. Так мы и бродили в тишине часа полтора. Её присутствие постепенно отвлекло мое внимание от горьких дум. Вскоре я расслабилась, почти совершенно успокоившись, и уже сознавала пристыженную благодарность провидению за странную, но оказавшуюся столь действенной, поддержку. Иногда самое лучшее лекарство – просто чье-то присутствие.
Территория местной школы была вынесена на отшиб за жилую черту. Поздним вечером на школьном дворе жутковато безлюдно. Рядом только пустырь и трасса с изредка проезжающими автомобилями. Моя дворняга продолжала шествовать чуть впереди с отрывом в несколько метров, но в темноте ее практически не было видно. Из-за полосы ровно подстриженного кустарника вывалился гопник и преградил мне путь, распахнув свои сутулые объятия: «Ооопаньки, дееевушка! А мы тут, как раз скучаем». В лицо пахнуло перегаром, позади из-за кустов послышался пьяный смех. Я развернулась назад, но там, с недобрыми ухмылками, уже стояли двое. Вот и пришла, подумала я, но услышала за спиной сутулого хриплый собачий рык. Моя спутница, уже успевшая отойти метров на двадцать, со всех ног бежала в нашу сторону с устрашающим оскалом. Пупсиков долго убеждать не пришлось, они ретировались моментально, да и мы с подругой последовали их примеру. Собака довела меня до подъезда, поднялась на несколько этажей до дверей квартиры, но не дождалась вынесенного ей через пару минут угощения. Больше я ее не видела.
***
Как-то мы с мамой заблудились в родном городе, покинутом много лет назад.
Водитель маршрутки на ломаном русском, клятвенно заверил, что доставил нас по адресу, но через минуту стало ясно, что адрес не тот, куда идти непонятно, а маршрутки уже и след простыл. Город изменился до неузнаваемости, многие старые здания исчезли, а на их месте высились новые строения: современные небоскребы, классические особняки, стилизованные под старину. Сияли фасадами свеженькие, как будто только что отполированные, здания магазинов и отелей. Ориентируясь по каким-то, едва узнаваемым приметам, мы неуверенно двинулись вперед. Лето, солнце, цветущее благоухание приморского субтропического городка. Неожиданная прогулка была не такой уж неприятной, не хватало только уверенности, что выбрано верное направление.
Откуда-то из-за спины, возникла стайка из трех симпатичных дворовых псов. Дружелюбно заигрывая с нами, они, как рассыпанные бусины, веселясь, подпрыгивая и путаясь под ногами, побежали рядом. По своему собачьему обыкновению, они иногда отставали, принюхиваясь к чему-то по дороге, но в основном, опережая нас, останавливались и ждали, а затем снова продолжали движение чуть впереди. По какой-то фантастической причине весь путь они сворачивали там, где мы собирались свернуть, переходили дороги там, где мы планировали это сделать. Остановившись перед очередным переходом, мы привлекли внимание таких же заплутавших, только это были наездники древнего ржавого корыта, гордо именуемого «Волга». Сзади, из открытого багажника торчал красный газовый баллон. Они искали заведение, которое только что попалось нам по дороге. Я указала в нужную сторону и мы мирно разошлись. Как выяснилось, не надолго. Когда рыдван с газовым баллоном, на очередном круге, снова поравнялся с нами, заскрежетали тормоза и в окно автомобиля высунулось бурое от злости лицо водителя, он задыхаясь выкрикивал проклятия и нецензурную брань. Явное наше непонимание его не смущало. В гневе он порывался выскочить из машины, казалось, серьезно собираясь намылить обидчицам шеи. Выйти из машины ему не дали. Пёсья тройка, сгрудившись вокруг машины горе-ездока, во весь голос пререкалась с мужиком.
Он в упоении вопил в нашу сторону, а они, разноголосо, но дружно лая, возвращали ему его запал. Мужик плюнул и поехал восвояси. Наши друзья, как ни в чем не бывало, со спокойным и довольным видом продолжили путь. Вскоре мы вышли к огромному круглому фонтану на знакомой площади, от которой радиально, как трещинки на стекле, растекались дороги в разных направлениях. Собаки и здесь, опережая нас, точно выбрали нужный светофор и спокойно стоя рядом с людьми, ждали, пока поток машин остановится. Мы подошли к дороге практически перед тем, как загорелся зеленый, вместе её перешли и оказались у дома наших друзей, к которым собственно и держали путь. Было интересно, заметят ли бежавшие впереди собаки, момент нашего исчезновения, когда их случайные спутники, неожиданно нырнут за их спиной йв подъезд дома. Но нет, они вошли туда первыми. Крыть было нечем... Привели!
Спустя несколько дней, прогуливаясь с одноклассницей по городскому парку, поворачиваю голову и вижу пулей несущуюся на меня псину. Я умею читать собачьи эмоции по выражению их морд, но эта очень быстро приближалась, а на морде было лишь неопределенно-натужное выражение физического усилия. Похоже, она выжимала максимальную скорость. Бежать было бесполезно, я смотрела на нее, взвешивая шансы отбиться и вероятность того, что она проскочит мимо.
Но... не проскочила. С маху запрыгнув мне в объятия, на лету шлепнула мокрым языком о мою шею, лишь чуть не достав до лица. Это была безбрежная радость, она была просто вне себя! И тут только я узнала одну из трех собак, устроивших нам экскурсию по родному городу.
Мы привыкли к тому, что рядом обитают такие удивительные, таинственные, очаровательные создания, они мыслят и чувствуют, а мы почти ничего о них не знаем. Чем они живут, чем руководствуются? Но когда наши миры соприкасаются, они являют нам чудо глубочайшей любви и какой-то особой миссии.