В самой высокой башне дворца, по праву названной Небесной, жил не кто иной, как главный придворный колдун. Его обитель высилась над остальным дворцом на многие десятки метров, а благодаря возвышению, на котором стояла королевская резиденция, создавалось впечатление, что шпиль башни вот-вот пронзит небо. Из окон открывался захватывающий дух вид на окрестности, а долгий путь наверх затруднял дорогу всяким посетителям, отчего колдуна зачастую брезговали лишний раз беспокоить – словом, местечко идеально подходило для поглощенного в работу и изыскания человека, готового разменять шестой десяток. Большую часть этажа колдуна занимал его рабочий кабинет, в котором пустого места, разумеется, не было: камень стен был сокрыт стеллажами с многочисленными свитками и книгами, множество сундуков бережно хранили несметные сокровища, а столы ломились от инструментов, пузырьков, записей и прочего мусора, которому больше нигде не нашлось места. Лишь стоящий по центру тяжелый эбеновый стол был освобожден от свалки инвентаря – ему выпала честь держать огромный пульсирующий камень кроваво-красного цвета, испускающий зловещее свечение. Все утро охваченный эйфорией колдун потратил на что угодно, но только не на подготовку к работе с бесценной реликвией, занимаясь совершенно отвлеченными делами, будто проводя особый ритуал очищения разума и духа перед ответственным делом.
Заветный камень каких-то пару недель назад был пылающим сердцем огненного элементаля, но с гибелью носителя высыхал и твердел, грозясь со дня на день обратиться горстью пепла – времени было в обрез. Это был крупнейший из всех видимых колдуном сосудов сосредоточения сил элементалей, и в его фантазиях камень даровал силу легендарных огнежильных, что управляли пламенем как продолжением своего тела. Завидный подарок достался ему от протеже во время ее последнего визита во дворец Стераля. Гостья решила дурным тоном заглядывать к уважаемому человеку с пустыми руками после делового визита к главе государства, поэтому даровала то, из-за чего он уже который день не может нормально выспаться, измотанный мечтаниями о результатах исследований и кошмарами об их провалах. Что ни говори, но пусть и служит она тем же силам, что и четверка Жерара, но толку от нее куда больше, чем от балбесов мажордома. А когда мудрец уже придвинул стул и почти плюхнулся на него, чтобы приступить к работе – чучело совы, закрепленное на растущих из потолка ветвях колдовского дерева, заухало, предупреждая о посетителях. Раздался шлепок – это ладонь на полной скорости встретилась со лбом – и по повелению хозяина щеколда на двери лениво отползла в сторону. Спустя несколько минут в комнату, позабыв обо всех правилах приличия, ввалился посыльный.
– Срочное послание генералу Кловису! – запыхавшись выдал он.
Колдун молча сверлил мальца взглядом, будто только он был виноват в том, что весь рабочий настрой как рукой сняло. Камень, словно негодуя от очередной упущенной возможности, полыхнул жаром. Глубоко вздохнув, старик поднялся со стула.
– Настолько срочное, что стоило отвлекать меня? – сурово спросил колдун.
– Так некого больше, – посыльный сделал страшные глаза. – Остальных уже загоняли настолько, что никто не в состоянии.
Старик недовольно хмыкнул и направился к окну за глотком свежего воздуха.
– Магистр Онорэ, боюсь, на вас последняя надежда, – тут парень перешел на шепот. – Там черте что творится, паника в воздухе такая, что прямо на зубах ощущается. Говорят, все, под Ливром уже сражаются.
– И всех имеющихся колдунов уже затравили посланиями, – гневно пробормотал старик, все же подойдя к гостю и отобрав запечатанный свиток, чтобы с ним ознакомиться. – Ого, а вот это уже интересно. Сатренгард шлет союзные войска прямо на границу. Просит армейских колдунов помочь с поддержанием их переноса.
– Великий город? – удивленно просипел парень. – Вот это да!
– Ну-ка брысь отсюда! Уши развесил, – строго прикрикнул Онорэ – посыльного как ветром сдуло.
Бормоча под нос старческие проклятия, он набросил на камень плотную ткань, которой был не страшен его жар, и отправился в небольшую комнатку, спрятанную за тяжелой занавеской, чтобы передать приказ готовиться к приему экспедиционных войск обеспокоенного войной соседа.
***
– Задача по сдерживанию сил противника уже завершена, неважно, провалом или успехом, – надрывался один из баронов на срочном военном совете. – Теперь нужно думать о том, чтобы сохранить армию, а не становиться героем баллад.
Ряд участников согласно закивали, а кто-то принялся приводить свои доводы в необходимости перегруппировки. Совет собрался под обширным навесом без стен, чтобы при необходимости можно было оперативно получать сведения о расположении вражеских войск. Объединенные армии Корлея и Ормайола заканчивали перестраиваться, готовясь к атаке на позиции защитников Стералии. Никакого извещения о возобновлении боевых действий получено не было: дождавшись подхода очередного подкрепления, противник вероломно нарушил перемирие, собираясь напасть всеми силами. Десятки тысяч растянулись широким фронтом, заполонив телами холмистую местность на подступах к пограничному городу, именуемому Ливром, в который паникеры требовали немедленно отступать.
– Наши позиции достаточно укреплены для отражения такой волны нападающих, – спокойно отозвался Кловис, впрочем, уже начиная медленно сатанеть. – В то время как войска Корлея отнеслись к подготовке спустя рукава.
– Потому что опасались провокаций, несмотря на численное преимущество, и в то же время молча наблюдая за тем, как мы готовимся к сражению, – как само собой разумеющееся заметил барон Апетен. – По крайней мере, они до последнего соблюдали соглашения.
– Находясь на нашей земле, отказываясь отодвинуть линию соприкосновения до границы – в этом нет ни капли благородства, – генерал чуть было не добавил "на которое вы намекаете", но вовремя прикусил язык.
– Занимая оборонительные позиции с подготовленной линией обеспечения мы, безусловно, отдаем инициативу противнику, но тем самым вынуждая его атаковать, – встрял барон Дарлан. – При отсутствии военных машин и подготовленных колдунов у противника правильность выбранной тактики не подлежит сомнению. Но они у Корлея есть.
– Мы готовимся сражаться в открытом поле, – раздался голос из задних рядов. – Даже не пытаясь укрыться за стенами городов, через которые противник все равно пройдет – где преимущество целиком и полностью будет у нас. Идея сдерживать врага на подступах, чтобы не дать ему подойти к городам, достойна Сказаний о Храбрых, но стоит ли вопрос о чести и трусости, когда противник превосходит во всем?
Подождав с минуту, когда поднятый гвалт стихнет, подбирая слова, Кловис продолжил.
– Врагу была продемонстрирована решительность, с которой он еще не сталкивался, гоня свои орды разорять чужие земли. Мы показали ему, что он однозначно потеряет свою боеспособную армию, если посмеет атаковать – и цена этой демонстрации была, как многие заметили, высока. Наши войска расположились широким лагерем, вместо того, чтобы заполонить Ливр, который не может вмещать такие толпы людей, где мы не выдержали бы и недели осады из-за перерезанного продовольствия.
– Генерал, мы ожидаем действенные решения, – отрезал Апетен. – Вы забрали наши войска, пользуясь благосклонностью короля, а теперь пытаетесь оправдываться, почему мы упустили инициативу и не успели укрыться в укреплениях, чтобы не подставлять врагу спину при перегруппировке.
Снова начался гвалт – Кловис помалкивал. Если сейчас начать обсуждение правильности принятых решений – знатные люди просто задавят числом и, в конце концов, просто примут решение отстранить его от командования, приведя войска к катастрофе. Кто-нибудь вспомнит о его незнатном происхождении – и тогда все его заслуги по присоединению незначительных земель уже не будут играть никакой роли. Взбешенная необходимостью отдавать людей для распределения вместо того, чтобы лично руководить ими, знать давала волю своему гневу, напрочь позабыв о том, что враг скоро приступит к атаке. "Глупости, если бы мы рассредоточили армию по бастионам – нас бы просто разбили поодиночке, не говоря уже о том, что времени на их возведения просто нет!" – вещал кто-то. Кловис взглянул на барона Апетена – тот не принимал активного участия в обсуждении, больше наблюдая за речами других военачальников. Иногда обменивался взглядами с некоторыми людьми. Когда твои земли находятся рядом с границей, прямо на пути вражеских войск – не удивительно, что контрразведка рано или поздно заметит посыльных с другой стороны в твоем шатре, даже если те умудрились пробраться мимо разъездов. И это была именно та тема, которую Кловис ну никак не мог поднимать сейчас, когда необходимо приступать к обсуждению тактики – стараниями слишком поздно выявленных врагов время стремительно улетучивалось.
– Хватит нести чушь! – рявкнул кто-то из спорящих, так сильно ударив кулаком по столу, прибивая спор насмерть. – Что здесь забыли те, кто трясется о войсках как о своих кошельках? Куда ни плюнь – дай спрятать солдат за стенами, как в сокровищнице – и пусть враги по нашим землям маршируют. Чтобы прочие увидели нашу трусость и ударили в спину! Чернь собери в шатре – такую же свалку устроят: все споры о прошедшем вместо достойных разговоров!
– Герцог Силурейский, – тут же отозвался Апетен. – Простите, не знаю вашего имени – вы так недавно сменили своего достойного отца. Помнится, не иначе как вчера вы хвастались о том, что разграбили подходивший корлейский обоз с продовольствием – и уже сегодня мы собираемся, чтобы принять решение о дальнейшем командовании.
– Мы собрались, чтобы обсудить план атаки, барон, – герцог вложил столько презрения в произношении титула соперника, что окружающие невольно поморщились. – И обстановка такова, что генеральное сражение – единственный исход для сохранения государства. Вы, похоже, забыли, что восточная граница со Сфотцем удерживается весьма малыми силами, пусть и состоящими из элитных частей. И если мы не лишим врага армии здесь любой ценой – то потеряем сразу три приграничных города, чтобы после отбиваться от соперников уже по всем фронтам.
– Для человека, что совсем недавно прибыл из королевского дворца, вы очень неплохо разбираетесь в обстановке, – снова съехидничал барон Дарлан.
– Любой ценой, пусть даже ей будет армия!
– Герцог, ваши речи звучат благородно и сильно, но рассуждать о гибели десятков тысяч людей во имя короля следует более осторожно, – в разговор вступил молчащий доселе барон Жубер. – Что вы предлагаете? Потому что сейчас слышится лишь необходимость пожертвовать войсками без каких-либо выводов.
– Мой удел – блюсти интересы короны, – жарко выпалил самый молодой из собравшихся. – А предлагать и принимать решения – долг генерала Кловиса.
– Полно, нам нужно действовать исходя из нынешних реалий, – включилась баронесса Гескьер. – Генерал не раз доказывал свое мастерство, и его умение добывать победы куда более искусно, чем у желающих оспорить его лидерство. А кто хочет поговорить о днях минувших – лучше пусть делает это вне собрания, коль не хочет навлечь подозрений в намеренном затягивании совета.
Молчащие доселе знатные люди, увидев, куда подул ветер, наконец-то решались высказать свое почтение генералу. Кловис скрипнул зубами: это сокрушительная победа в нелепом сражении, возникшем на пустом месте на фоне предстоящей грандиозной битвы, которой жалкие попытки отстранить его от командования и в подметки не годились.
– Ситуация на левом фланге неприятеля, – скомандовал генерал.
– По донесениям разведки на левом фланге противника сосредоточены части новобранцев и переученные формирования Ормайола, которым пытаются привить хоть толику цивилизованности, – приближенный офицер жадно набросился на карту, искренне радуясь началу обсуждения. – Согласно полученным данным и наблюдениям за знаменами в стане противника, своевременно поднимется только оперативная контубия – причем в окружении замечена лишь одна строя, что делает это направление приоритетным для атаки.
– Именно поэтому на правом фланге поднялись части Бертиса – у них больше других опыта в ведении боевых действий, – продолжил генерал. – Они выдвигаются вперед для провокации встречной атаки – Корлей не будет отсиживаться на неподготовленных позициях, а обилие рыцарства в командовании не даст проигнорировать эту дуэль перед началом сражения.
– Вы хотите разменяться своими войсками для поднятия боевого духа?
– История нашего государства не знает столкновения армий такого масштаба, – аккуратно пояснил Кловис. – Поэтому предположить мы можем лишь два сценария, помимо провокаций переговоров: либо это будет бой на истощение в несколько недель, а то и месяцев – либо яростный натиск, из-за которого противник бежит. И наша задача, как и корлейцев, свести все ко второму варианту. И коль так – необходимо сделать все, чтобы начало сражения было за нами.
– Разумеется, никто не отрицает привлечение элитных частей на это направление, – встрял Дарлан, заметив флаг особых войск на карте рядом с группировкой.
– В исключительном случае я готов пожертвовать армией, чтобы спасти государство, – молвил Кловис. – Но я не собираюсь делать из солдат смертников. Далее, после того, как жребий будет разыгран, в центре действий...
– Генерал Кловис! – расталкивая знать, к столу приблизился адъютант с горящими глазами. – Колдуны закончили ритуал. Отряд Сатренгарда прибыл. Его капитан ждет встречи с вами.
Весь лимит спокойствия Кловиса истратился на то, чтобы не заорать матом из-за очередного прерывания собрания.
***
В землях Стералии зарождалась новая легенда о Блуждающей горе. Пока что она была нескладная и пестрила несостыковками из-за разных трактовок: ведь свидетели ее бега проживали на обширной территории и никак не могли собраться, чтобы оговорить все детали для достойной байки. В целом все складывалось так, что во времена невзгод, когда недруг собирается залить кровью мирную землю, сами горы восстают против них и бегут отовсюду навстречу злой армии, чтобы разметать ее по всем концам света. Возвышалась она на десятки метров, перекатывая почву вместе с деревьями, камнями и реками, словно под земную твердь засунули бешеное колесо, вздымающее все на своем пути и так же мягко опуская. А если бы кто-то из наблюдателей отважился броситься ей наперерез, чтобы и его она подняла к небесам – то обнаружил на самой ее верхушке четверку броско одетых путников, что и были повинны в возникновении такого невиданного чуда. Заботливая гора сдвигала все неровности ландшафта, будь то стволы деревьев или глубокие ямы, чтобы они обходили ее погонщиков стороной, а те могли спокойно заниматься своими делами – по большей части отсыпаться после насыщенных приключений.
Под конец путешествия путники были поглощены подготовками к вероятной встрече с грозной армией врага. Колдун в черных одеяниях с такими же черными растрепанными волосами, повинный в рождении Блуждающей горы, изучал тексты своих книг, сопоставляя их со скрижалями древних времен, найденных в глубинах обители горной отшельницы по имени Леани. Второй колдун группы, пестро одетая персона, просидевшая все путешествие в позе лотоса, который час был поглощен тем, что сверлил взглядом диковинный амулет – еще один дар пленницы гор. Рядом с ним продолжал похрапывать могучий воин, которого можно было принять за дикаря жарких лесов из-за диковинного шлема, сделанного из морды пятнистой дикой кошки, украшенного многочисленными перьями. Голый торс рыцаря спутники заботливо накрыли его же тяжелым зеленым плащом, чтобы он не обгорел на солнце, нещадно заливающим землю лучами уже которую неделю. А командир отряда, сколь низкорослый, столь и объемный мужичок с длинной седой бородой, чья голова пряталась под красным капюшоном, заканчивал возню с различными компонентами, чтобы его могучий посох осыпал вражеские войска металлом, оглашая окрестности грохотом. Эта идиллия пришла на смену ругани, которая закончилась только потому, что путники просто охрипли друг на друга кричать.
– На кой черт нам нужно нестись навстречу прорве солдат вместо того, чтобы спокойно завершить задание короля? – так положил начало бурному обсуждению сказочник, когда уже не смог сдерживать бунтарские мысли.
При этом он показательно поставил перед собой шкатулку, в которой хранилось нечто должное быть доставленным в загадочный замок Эсдесе, что находился в паре дней пути от Стераля, где они ее и получили уже кажущуюся бесконечной вереницу недель тому назад. В свалку включились все, приводя как благородные аргументы:
– Должны мы помешать Корлею многожадному соседей земли пожирать – вещал Арчибальд. – Обязанность такая была возложена на нас, проклятием благословленных, самим нашим естеством.
– Заплатит-то кто нам за это? – рявкнул Келласт на такое предположение. – Что ни день – сплошные убытки.
– К тому же необходимо не забывать, что со стороны Корлея так же присутствуют Мегаюниты, что однозначно приведет нас к конфликту интересов в рамках одной сущности, – затараторил Фобос, как обычно выражая свои мысли так, что понять его собеседники могли только в общих чертах.
Были и рациональные зерна в обсуждении.
– Я напомню, и лишний раз посетую на вашу убогую память, что даже когда мы выполним поручение Аделарда, если вражеские войска продвинутся в глубь страны – нас с оплатой пошлют куда подальше, – возмущался сказочник (его скверный нрав был обоснован тем, что Арчибальд посоветовал ему продолжать сказки писать, а не лезть с наивными предположениями).
– О да, мы могли бы вместо этого двинуться не через горы, а назад к Стералю и оттуда – напрямик к Эсдесе, – сразу среагировал Келласт. – И скорей всего наткнуться на агентов неведомой группировки, которая постоянно норовит у нас шкатулку отобрать.
– Армии медленно движутся – факт. Сворачивать не стоило нам никуда – успели бы сделать крюк вокруг гор и доставить шкатулку в срок.
– Не факт, Арчибальд, – отрезал Фобос. – Принимая во внимание статистику наших отвлечений от намеченного маршрута, даже в условиях отсутствия противодействий со стороны воров, мы имеем все шансы не успеть добраться через неизведанные земли в срок.
А вскоре наконец-то вспомнили о первопричине их вмешательства в отношения между Стералией и союзом Корлея и Ормайола.
– Просто посмотрите на небо, – сквозь зубы протянул взбешенный Келласт, когда сказочник в очередной раз намекнул на его расторопное командование. – Облаков нету уже которую неделю. До поры. Представьте, если наоборот. У границы – горы трупов. Луны – не видно. Если битву не остановить – Ливр захлестнет армия восставших мертвецов, озлобленных на резню, предшествующую их гибели.
– Принимая во внимание произошедшее в городе, ты первый будешь плясать от радости после его падения, – скептически подметил Фобос.
– Ну, так-то оно так, – хохотнул, остывая, Келласт. – Но тем не менее, учитывая, что ни у кого из местных не будет времени работать в похоронной команде, надо предотвратить смерти нашими силами.
– Познания ваши в армий столкновениях сколь невежественны столь глупы, – Арчибальд. – Не будет драка стольких войск так скоротечна, как вам видится – с месяц битва будет длиться, обескровив обе стороны.
Конец ругани обозначил сказочник, скорее обращаясь к самому себе, чем к товарищам.
– Нам нужно быть там. Остановить войну, поддержать – понятия не имею, как и остальные тоже. Одно бесит: почему, почему нужно – вот до этого разумом никак не дойду.
***
– Так, Фоби, давай-ка рассказывай, что тебе там за амулет наша каменная подруга отвалила, – спустя пару дней после спора вопросил Келласт, закончив возню с порохом.
Тогда группа сидела взбодренная брызгами из-за того, что гора вошла в глубокое озеро, на берегах которого расположилось поселение, именуемое Развилкой. Особо рад был этому факту Арчибальд – ведь что может быть лучше погружения в холодную воду, когда мгновение назад ты сладко спал под жаркими лучами солнца?
– Она опустила необходимость поведать о его силах, намекнув на то, что я получу удовольствие исследовать их сам, – выдал Фобос, отвлекаясь от разглядывания приобретения. – Полагаю, она так и не поняла глубину своего заблуждения.
– Что ты получишь удовольствие?
– Что ты сможешь получить удовольствие? – поправил командира сказочник.
– Так или иначе, – колдун продолжил, проигнорировав предположения товарищей, – анализ показал, что эта вещица может на время одолжить одного из каменных истуканов Леани, переместив его к нашей позиции – на первый взгляд весьма щедрый дар, что заставил бы меня смутиться, имей я такую возможность.
– Фоби, вот призадуматься, что ты за тварь паранормальная – в дрожь бросает, но что-то в тебе всех привлекает, – скорее из зависти заметил Келласт.
– Боюсь, ты иронии не замечаешь, – снова влез сказочник. – Вспомни, что истуканы Леани рассыпаются прахом вдали от родных земель. Так что я бы заметил, что это скорее издевка, чем благосклонность.
– Не вижу проблемы, – с долей презрения в голосе отозвался Фобос. – Вопрос просто в подмене привязки к местоположению после переноса – если меня не будете отвлекать, решу его до конца поездки.
– Арчи, а тебе что за погремушка досталась, – затаив обиду, переключился Келласт на другого спутника (делать ему было нечего, поэтому оставалось только допытываться до других).
– То ядовитой тьмы руна, – обескуражено отозвался Арчибальд, расстилая плащ по поверхности горы, чтобы он побыстрее обсох. – Боюсь, издевка тоже есть. Ведь с руной белого листа та сочетаться будет... плохо.
– Ну, так меняй в зависимости от ситуации – в чем проблема?
– Оружие привыкнуть к ним должно, они – к оружию взаимно. И недосуг сим делом заниматься, когда к сражению несемся.
– Тогда можешь кому-нибудь из нас руну отдать – пригодится.
– Впрочем, – сразу же передумал Арчибальд. – Возможно, стоит и менять их.
Келласт не успел упрекнуть подчиненного, что он слишком сильно привязывается к инвентарю, который был получен совместными стараниями, потому что на этом моменте колдовство историй сказочника закончилось, и вся четверка ухнула в воды озера.
Смеркалось. Между укреплений Развилки мрачно шествовала четверка мокрых и озлобленных наемников. Если у них и были мысли, что они могут не успеть к началу столкновений армий – то теперь в опоздании не оставалось никаких сомнений, особенно после очередной задержки у почтовой службы. Раздобыть где-то коней не представлялось никакой возможности, поэтому единственное, что им оставалось – это наплевать на темное время суток и припуститься бежать в сторону Ливра, надеясь поймать какого-нибудь извозчика по пути. Больше всего проклятий летело в сторону Илухила, который побрезговал подробно описать обстановку, ограничившись лаконичным посланием, переданным с его любимцем – крупным вороном. Тот тем временем недовольно сидел на плече у Келласта, отказываясь подниматься в воздух, все еще пребывая в шоке от внезапного погружения под воду. Хитрая птица смекнула, что путешествовать на горе будет куда быстрее и удобнее, нежели полагаться на свои крылья – и лишь на подступах к пограничному городу, в очередной раз громко каркнув Келласту в ухо, воспарила в небеса и устремилась в сторону границы. Громада стен Ливра тем временем приближалась. Флаги Стералии на воротах внушали отряду уверенность, что они еще не все упустили.
В городе, наплевав на стражу, тыча документами королевских курьеров направо и налево, попутно дав затрещину посыльному, который что-то пытался у них выпытать, группа, то и дело путаясь в улицах и поэтому громко переругиваясь, стремилась как можно быстрее добраться до северной стены – чтобы с нее оперативно оглядеть окрестности и оценить обстановку. Когда городские улицы снова сотрясли вопли проклятий (отряд в который раз заблудился), посыльный, следующий за ними по пятам скорее из интереса, чем из профессионального долга, решил вмешаться, прервав спор о том, что было проще город обойти по периметру, чем пытаться лезть напрямик. Следуя за новым проводником, четверка то и дело подгоняла его, всем своим нутром чувствуя, что момент вот-вот уйдет прямо у них из-под носа. Когда наемники пробились через караульных, усмиренных очередной демонстрацией документов, Ив пронырливо прошмыгнул следом, всем своим видом показывая, что он тоже является членом группы – когда еще выпадет возможность побывать на городской стене в преддверии военных столкновений.
На край кладки опустилась маленькая пташка и принялась скакать вдоль стены, насвистывая веселую песенку. Расторопность стражи позволила множеству народа сгрудиться наверху, вглядываясь вдаль. Келласт, отбросив идею щуриться, чтобы разглядеть хоть что-то, заприметил в толпе знакомое лицо, окруженное кольцом стражи, в руке которой – что немаловажно – сжималась редкая для местных земель подзорная труба. "Эй, Лойоё, как обстановка?" – вместо приветствия бросил седобородый, пробиваясь вперед. Бывший адъютант генерала Кловиса, а ныне – временный комендант Ливра молча протянул трубу, не скрывая негодования, вызванного упоминанием придуманной четверкой клички. Рядом едва слышно хихикнула его спутница по имени Аими. Бородач аккуратно взял ценный инструмент – наверняка полученный из Сатренгарда или далекой Финистеры – и направил его в сторону порядков армии Стераля.
– Лучники уже работают, – обрубил он. – Это все.
***
"Части врага измотаны маршем или страдают от голода – ведь мы перехватывали его конвои один за другим", – так говорил генерал Кловис, и эти слова передавали по цепочке командования до ушей простых солдат. Лязг доспехов начал сотрясать ленивый жаркий воздух, когда часть войск правого фланга покинули укрепленный район и выдвинулись в сторону неприятеля. Им неустанно напоминали, что тем дарована великая честь начать изгнание противника со стеральских – пусть и невероятно далеких от родных – земель. Солдаты шли в плотном строю, чеканя шаг, вперив глаза в казавшимися бесконечными вражеские ряды.
– Держать строй! Чтобы как столкнемся – так же держались! – надрывался сержант. – Выше знамя, черт бы тебя побрал!
За их спинами зеркально выстроились соратники, что, затаив дыхание, наблюдали, как части Бертиса, облаченные в зеленые цвета, устремились на вероломных захватчиков. Спустя несколько долгих минут со стороны противника вперед выступили отряды на перехват. Холмистая местность действовала на нервы. Застучали вгрызающиеся в щиты стрелы – где-то позади раздались крики. Солдаты упрямо шли вперед навстречу лхомам Корлея, так же прячущимися за щитами. Над головами полетели стрелы, выпущенные стеральскими лучниками с возвышенностей. Кто-то из рядов противника заорал – тут колдун поднял незримый барьер, и теперь стрелы отскакивали в сторону.
– Чтобы каждый ублюдок перед вами валялся с распоротой глоткой! Гони их нашей земли!
Сквозь щели шлемов уже можно было разглядеть блеск глаз противника. Солдаты подняли вой – корлейцы ответили симметрично. Пульс набатом бил в висках, тело жаждало броситься в мясорубку, накаченное адреналином. Меч и щит дарили приятную тяжесть в руках, умоляя быстрее пустить их в дело.
– Крепко стоять! Режь их, мужики! За Сандарайн!
Раздался жуткий лязг – щиты противников столкнулись, зазвенели мечи. Скованные строем, солдаты принялись рубить неприятеля. Алчные клинки раз за разом сталкивались с металлом, изнывая отведать крови. Бойцы навалились друг на друга, стремясь продавить оппонента, чтобы тот сломал строй. Зеленые и синие ряды грозили смешаться в гибельной палитре.
– Расступилась, мелочь! – перекрикивая гвалт солдат, заорал сержант алебардщиков. – Делай раз!
Протиснувшись поближе, длинномеры заняли свои позиции и принялись за работу: на головы корлейцев посыпались тяжелые удары алебард. От звона и криков начало закладывать уши. И та, и другая сторона поражала наблюдателей выучкой: прошла уже пара минут боя, но линия строя не сломалась ни на едином участке.
Прогремел грохот. На правом фланге стеральцев стараниями корлейского колдуна раздался взрыв – ряды пошатнулись. Лхома двинулась вперед, развивая успех. Стеральцы стояли крепко: должный разметать их взрыв лишь вывел из строя часть щитовиков. Путаясь в ногах, подталкиваемые сзади соратниками, неопытные корлейцы падали, спотыкаясь об убитых и раненных – им способствовали стеральские алебардщики, стремящиеся как можно быстрее отойти назад под защиту второго ряда щитоносцев.
Строя стояла без дела. Руководствуясь прямыми указаниями Кловиса, войска перед ней держались в паре метров от противника, заманивая опытных солдат вклиниться в свои ряды. Изредка обмениваясь ударами со стеральцами, бойцы строи слушались приказа своего командира, не двигаясь с места – неприятель старательно пытается сразу же окружить элитную лхому, между тем не давая ей принимать участия в сражении. Крики по правую сторону от строи становились все громче: стеральцы прорвали строй неопытной лхомы и начали вгрызаться внутрь. Знамя пошатнулось. Строя замерла, ожидая команды: вот-вот подойдут части прорыва, и от противника не останется мокрого места.
– Генерал Кловис! – воскликнул адъютант, подбежав к шатру командования.
– Вижу! – рявкнул тот. – Элиту ближе! Лансеров в прикрытие!
Стеральцы, стоящие перед строей стали изнывать. По выкрикам командиров они кое-как получали общую картину: на правом фланге прорыв корлейцев остановили, на левом – развивали наступление. Они же продолжали лениво стоять, изводя врага ожиданием. Внезапно все пошло наперекосяк. Предпосылками стало лишь шевеление в рядах строи, которое никто так и не разгадал. Пользуясь рельефом, часть войск отступала назад, давая возможность остальным резко перестроиться. Когда прозвучала команда – корлейцы ринулись в стороны, вклиниваясь в бока других лхом, оставив перед удивленными стеральцами две-три колонны, на которые разбились оставшиеся солдаты. Ринуться в пролом сыны Бертиса не успели, потому что им навстречу по заботливо расставленному коридору неслась тяжелая конница.
На острие копья летел граф Монфредо, которому выпала честь командовать оперативной контубией. Взяв под контроль приписанных к подчиненным строям верховых, он дожидался момента, чтобы нанести удар. Его триумфу предшествовали долгие споры с руководством, делающим ставку исключительно на легкой коннице ввиду неудобного рельефа – но ему все же удалось настоять на своем и провернуть прорыв. Пользуясь выучкой строи, конники успели набрать скорость и пролететь сквозь ряды своих солдат, чтобы врезаться в обескураженных стеральцев. Лошади громко заржали, вторя воплям повергаемых ниц врагов. Меч графа рубил направо и налево, конь сшибал с пути противников, чтобы затоптать их ногами – следом за ним неслись его люди, развивая успех наступления. Строя стремительно восстанавливала свои порядки, чтобы броситься следом и разрезать ряды стеральцев на две части.
По задумке Монфредо, после прорыва им следовало развернуться и отступить, попутно терзая стеральцев в спину. Он пролетел сквозь ряды неприятеля, чтобы встретиться с небольшим вражеским отрядом, выставившим длинные копья навстречу конникам – единственное, чем прославленный Кловис смог ответить столь блистательному прорыву. Позади него вопили, умирая, затоптанные и сраженные, а перед ним, в паре десятков метров – выстроилась жалкая попытка заткнуть дыру в прорыве, горстка лансеров и их спутники, для смеха вооруженные нелепыми короткими копьями, которые они зачем-то держали у головы. А затем с их стороны раздался чудовищный грохот – граф не успел заметить, как повалился наземь. По нему прошлись лошади его спутников, ломая кости – большая часть уже без всадников, или утаскивая их, застрявших в стременах. Выплюнув сгусток крови, Монфредо из последних сил поднял голову, чтобы оглядеть место катастрофы. Часть людей, что не успела уйти в сторону из-за шока, попала на ряды лансеров и пала. Копья сбивали их с лошадей, пронзали неприкрытые доспехами места или калечили животных. А позади них спешно отступали аркебузиры, поставившие конец на карьере графа, как и на его жизни. Последним по иронии судьбы сквозь строй лансеров пронесся оруженосец графа. Чудом увернувшись от ударов копий, частично благодаря смерти другого верхового, он успел пустить кровь противнику, разрубив тому голову вместе со шлемом. Глаза оруженосца застилал кровавый туман, сердце бешено колотилась от ужаса, его конь, чьи бока изодраны шпорами, был готов в любой момент броситься в панике прочь, игнорируя команды. Он успевает обернуться и заметить, как припозднившийся аркебузир заканчивает перезаряжать свое оружие. Последующий грохот избавил измученное животное от всадника.
Разобравшись с конницей, вооруженные длинными копьями солдаты бросились наперерез строе. Стрелков отозвали: слишком уж ценны были редкие ружья в армии Стераля. Времени у них было мало: вот-вот могла поступить команда корлейским лучникам отразить атаку неприкрытых копьеносцев, которым нужно было выиграть время для поверженных конницей, чтобы те редкие бойцы, оставшиеся боеспособными, могли подняться и дать отпор. На строю бросились солдаты из соседних отрядов. Левый фланг Бертиса тем временем слишком увлекся наступлением и вонзился в лхому врага, зарезав их колдуна и повергнув ниц знамя, оказавшись в окружении. На правом перегруппировавшиеся ряды стеральцев отрядили часть людей для захода во фланг противостоящей лхоме, заставив ее перестраиваться и ломать ряды.
Стороны удерживали строй от силы пятнадцать минут. Началась свалка.
***
– А на что вы еще рассчитывали? Что удастся сразу же обернуть противника в бегство? – прозвучал голос за спиной Кловиса, на который он даже не обернулся.
– Я явно не планировал, что в этом столкновении погибнет кто-то из корлейского рыцарства, – отрезал генерал, отметив знамя уничтоженного кавалерийского отряда. – Пока размен удовлетворительный.
Остальные части Корлея тем временем перешли в движение, наступая на позиции стеральских войск, при этом показательно оставив на своих местах свой левый фланг, ожидая розыгрыша жребия. "Излишне торопятся", – заметил Фидий, капитан сатренгардского отряда. Прежде, чем кто-либо другой успел среагировать на начало атаки, к ставке подбежал адъютант Кловиса и шокировал все командование одной фразой: "С северо-запада подходит еще одна армия".
– Как далеко? – с трудом выпалил Кловис.
– В десятке километров.
– Почему так поздно обнаружена? – генерал рявкнул столь яростно, что адъютант отшатнулся.
– Марширует сквозь леса.
Больше не произнеся ни слова, генерал направился под навес к широкому столу, на котором возлежала подробная карта северной границы. Она была завалена многочисленными фигурками, обозначающими расположение войск Стералии и группировки врага. Часть уже соприкоснулись друг с другом на восточном крае карты.
– Откуда?
– Здесь, – адъютант ткнул пальцем на казавшимися непроходимыми заросли, куда был отправлен весьма скудный контингент разведчиков.
– Сколько?
– Тысяча, две, пять – не смогли установить численность. Фронт огромен, насколько он простирается вглубь – не понять.
– Генерал, отступайте! – сразу же последовали советы со всех сторон.
Кловис молча таращился на карту, пытаясь успокоить бешеную пляску сердца, игнорируя возрастающую панику среди командования.
– Откуда? – пытаясь сохранять самообладание, промолвил главнокомандующий. – Откуда они взялись?
– Если бы Корлей пошел через леса – это бы заметили разъезды или диверсионные группы, – пояснила очевидное баронесса Гескьер.
– Это не корлейцы или ормайольцы, – запоздало пояснил адъютант. – У них форма совершенно другая. Знамен вообще не заметили.
– В том направлении начинаются земли народов Велеи, – внес ясность барон Жубер. – Они всегда жили разрозненно – не поверю, чтобы Корлей мог собрать из них боеспособное формирование, да еще в несколько тысяч.
– Генерал, давайте прекратим уроки и начнем принимать решения? – напомнил о себе Дарлан. – Я не военачальник, разумеется, но даже мне ясно, что отступившая в крепость армия куда лучше бегущей толпы.
– Ваш сарказм здесь неуместен, барон, – отрезал Кловис.
– Нам сейчас ударят во фланг! – дождался своего часа Апетен. – Генерал, вы что, не видите карту перед собой? Когда солдаты на краю увидят сбоку фронт врага – они побегут прочь, в каких бы укреплениях ни стояли. Через позиции других подразделений – это будет одно массовое бегство. Причем продиктованное не трусостью, а здравым смыслом! Чтобы избежать окружения!
Сторонники генерала молчали. Даже герцог Силурейский задумчиво кусал губы, не в состоянии предложить что-либо дельное.
– У нас резервы рассредоточены по фронту – мы не успеем собрать группировку, чтобы выстроить еще один фронт.
– Генерал, я разделяю вашу веру в героизм наших войск. Но даже если левый фланг решит стоять насмерть при раскладе один к десяти – их просто сметут.
– В маневрах вас обыграли, – подвел черту барон Апетен. – Сейчас стоит вопрос не о сдерживании врага на границе, а о спасении армии. Потому что ничего, кроме героической, но бессмысленной гибели это сражение нам уже не принесет.
– Перестраивайте фронт, – твердо сказал Кловис, взяв линейку и развернув фигурки на карте так, чтобы они приняли удар нового врага в лоб.
– Вы издеваетесь? – опешил Дарлан. – Мы не сможем так перестроить войска, начнется паника. Они не будут отходить, когда на них идут ряды корлейцев.
– Вы сами заклеймили себя посредственным военачальником, барон, поэтому помалкивайте. Выстроить резервы разреженным фронтом на этих позициях, чтобы они могли перехватить наступление. Левый фланг форсировать. В столицу донесение о подходе новой армии. Низшим чинам ни слова про нее. Где колдун, черт бы его побрал? Я приказал, чтобы в ставке всегда находился один!
– Этим маневром мы уйдем с заготовленных позиций, генерал. Надеюсь, вы знаете, что делаете, – протянул Жубер.
– Я спасаю армию, как меня и просили. А что касается вас – пришло время отправиться к частям резерва и принять командование согласно распределению. Здесь остается только верхушка. Колдун! Ко мне бегом!
– Силурейский! – окликнул генерал, когда большая часть совета разошлась. – Ваше мнение?
– Так не делают, – просто прокомментировал герцог. – Вы хотите в сжатые сроки перестроить огромную толпу людей, которая выстраивалась не одни сутки. Мы можем не успеть.
– Мы не успеем, – кивнул Кловис. – Поэтому для вас особое поручение. Берете конницу резерва и левого фланга. Отбываете ко второму разъезду и базируетесь там. Если замечаете, что враг не даст войскам отойти – герцог, действуйте. Делайте все, что хотите, но не дайте ударить нам в спину. Если фланг побежит – мы потеряем государство.
Герцог Силурейский не стал утруждать себя лишними рассуждениями – просто кивнул и вышел вон. Из-за высокого роста его шлем зацепил флагшток на краю навеса и острым краем порвал ткань. К Кловису тем временем подошел капитан Сатренгарда, доселе почтительно держащийся на расстоянии.
– Вы очень рискуете, генерал, – покачал головой Фидий. – Решение объявить перестроение без объяснения причин плохо скажется на войсках, особенно когда на них прет орда противника.
– Как вы могли слышать, капитан, в нашем государстве достаточно перестраховщиков, – намекнул Кловис попридержать язык. – Не забывайте: знать ведет не своих людей, распоряжаясь ими, как вздумается, а сборную солянку под присмотром связных колдунов. Поэтому отступить они просто так не смогут. Выстоим.
– Видя такую уверенность, начинаю сомневаться, что вам действительно необходима помощь Сатренгарда.
– Ошибаетесь. Мне придется задействовать и вас в том числе.
– Это не наша война, – отрезал Фидий. – Мы займем позиции у ставки и не допустим пленения командования под угрозой нашего военного вмешательства, но не более того.
– Я не про это, капитан. Вы стыдливо прячете ваше знамя. Поднимите его повыше, чтобы Корлей знал, куда дует ветер.
***
– Куда?..
– Правый фланг, где стычка.
Диалоги с Кловисом редко отличались развернутостью, но этот побил все рекорды. Переругивание с охраной, очередная демонстрация документов – и вот отряд снова оказался рядом с прославленным генералом, который уже начал было наливаться краской, предвкушая очередной бесполезный разговор. Когда, получив распоряжение, четверка сразу удалилась, было отчетливо слышно, как он шумно выдохнул, сам не веря, что так легко отделался. Никто из наемников уже не тешил себя надеждами, что у них получится предотвратить столкновение государств во второй раз – но ноги все равно упрямо несли в сторону сражения, пока запаздывающий разум все пытался решить, а зачем именно.
– Михалыч, видел этих, в блестящих доспехах с крылатыми шлемами? Сатренгард подошел! Все, крышка Корлею! – восторженно вещал Келласт, проходя мимо выстроившихся рядов стеральцев.
– Что-то маловато их как-то, – протянул сказочник. – Я мощь Сатренгарда представлял себе более величественной.
– Ваши планы меняются чрезмерно динамически, просветите меня, – встрял Фобос.
– Да я вообще-то его спросить хотел, куда встать, чтобы не мешать никому и обзор был хороший, – замявшись, пояснил Келласт. – Только после пробежки никак отдышаться не могу – а он как скомандует разом... Ну, я тут, чтобы дураком не казаться, и...
– Допустим, достигнем мы сражения – и что делать тогда станем?
– Арчи, вмешиваться пока не стоит – пора завязывать с этими подработками без предоплаты. Жерар, конечно, никуда не денется, когда мы ему на стол вывалим захваченные корлейские знамена – оплатит. Но так непрофессионально поступать.
Четверка пробилась сквозь линию правого фланга, взгляды которого были обращены не столько на пожар сражения перед ними или неспешно наступающие части Корлея, сколько на маневры по левую руку. Солдаты недовольно роптали, гадая, что же заставило командование так резко перестраивать войска в самом начале битвы.
– Вид открывается, пожалуй, неплохой, но дальше-то что?
– Фоби, не бубни. Когда еще свидетелем такой знатной драки станешь? О, кстати, глянь, видишь того мужика в первых рядах? Это не ты его тогда во дворце Аделарда молнией вырубил?
– Подтверждаю. Полагаю, обстановка складывается такая, что Стералии пришлось привлечь все имеющиеся резервы. Вспоминая опыт сражения с семаядой, я лишний раз уточняю: мы точно не участвуем в сражении? Кстати, а вон тот здоровый амбал с тобой дрался.
– Может, впишемся? – протянул сказочник, оглядывая порядки противника. – Ну, что мы теряем?
– Да к черту все! – азартно хлопнул в ладоши Келласт и взял в руки ружье. – Заодно Илухила по загривку потреплем.
– Ну наконец-то вы решились, – радостно выпалил Арчибальд, заранее вытаскивая щит из-за спины.
– Остановились! – прокричал кто-то из рядов стеральских войск. – Корлейцы остановились!
По рядам солдат пронесся гул: похоже, вероломные захватчики наконец-то поняли, с кем имеют дело, поэтому решили еще раз как следует обдумать свое поведение. Спустя минуту гул сменился громкими криками. Говор неосторожных колдунов и вести, передаваемые по цепочке, дошли, наконец, и до четверки наемников: показалась новая армия. Строй заходил: взволнованные сержанты упустили расшатавшуюся дисциплину, пытаясь, как и солдаты, разглядеть неведомого противника. Колдуны до хрипоты орали один и тот же приказ: стоять на месте.
– Пекло адское, сержант-придурок, так еще и сам черт не разберет, с кем драться надо, – проворчал солдат неподалеку, достаточно приглушенно, чтобы горланящее указание начальство его не услышало.
– Пожалуй, сам Оседлавший вьюгу растерялся бы в такой мешанине, – как бы между прочим бросил сказочник.
– Кого оседлавший?
– Порождение сказаний о человеке, что смог стать единым с разрушительной стихией во имя спасения родных краев, – чернонарядый одним молниеносным движением открыл книгу сразу на нужном месте. – Это история из далеких земель, что были цветущим раем, обратившимся ледяной пустыней...
– Ты дурной что ли? – оборвал его один из щитовиков. – Здесь сейчас кровь реками потечет, а ты за сказки принялся?
– Да ладно тебе, брось ты, – влез другой солдат. – Не ровен час, помрем скоро – пусть хоть чего героического расскажет. Глядишь, и страх уймется.
– Вещай давай, костля! – в своей манере поддержал болтуна еще один пехотинец.
«В долине, что обилием благ своих могла затмить любую империю, чья земля была сколь жирна, столь и обильна, раскинулся город людей, что от рождения не ведали ни горя, ни страданий, – проглотив все прочие посыпавшиеся намеки на нескладную фигуру и манеру одеваться, сказочник все же приступил к повествованию. – Его улицы, выложенные дорогими и прочными породами дерева, простирались по землям, рекам и озерам, создавая обширную паутину, связывающую блаженный край в складный богатый узор. Сверкали они обилием самоцветов, вплетенных в диковинную растительность, с которой люди жили в гармонии, а не пытались оградиться за каменными стенами. От обилия яств ломились столы бесконечных застолий, а праздники длились неделями. Люди жили долгие года, чтобы после уйти в заботливую землю и являться родным в священные ночи, принимая участия в шумных гуляниях и празднованиях, что проводились на поверхности зеркальных озер. Тогда жители города погружались на плоскодонные суда, украшенные цветами и разноцветным пламенем колдовских свечей, чтобы кружиться в танце среди призрачных лодок давно ушедших родных. И не было у цветущего народа врагов: не пробиться завистникам через непроходимые горы, не подступиться хищникам чащоб к пылающему яркими огнями рубежу селения. Но пришел однажды недруг, что крест поставил на безмятежной жизни людей. От него не скрыться за высокими стенами, не защититься добрым мечом, не убежать на быстроногой лошади и не оградиться молитвами. Из самых темных глубин лесов, скрываясь от света солнца в вечном мраке, явился вестник гибели. Армия его была неисчислима, а оружие смертоносно, и имя ему было – мор.
Бессильны оказались колдуны и жрецы города перед неведомой угрозой. Угасали, подобно пламени затухающей свечи, люди и их питомцы. Улицы, прежде цветущие, а ныне – забытые, захватили смрад и тлен. Предвкушая пиршество исхода, столпились у города толпы голодных хищников, рыскающих в поисках беглецов. И приготовились тогда жители встречать свой конец. Но был среди них тот, кто решил дать отпор вероломному врагу, а имя ему было – Вацио, наследный принц, которому были открыты все двери города, в том числе – и обширной библиотеки, что простиралась на многие километры. Из ее хранилищ узнал он о неведомой силе, что живет на самой высокой вершине окружающих их гор, таинственной и далекой – решил тогда во что бы то ни стало заручиться ее поддержкой, чтобы избавиться от гибельной напасти. Собрал своих сторонников и покинул умирающий город, отправившись в леса навстречу неизвестности. Много тогда погибло героев в сражениях с дикими зверьми, недружелюбием окраин, неприветливостью гор и царившими наверху холодами. Не были готовы изнеженные райской жизнью люди к таким испытаниям. Но через все прошел Вацио, поднявшись на самую вершину. Там, изнывая от стужи, голода и одиночества, обратился он к обитателям ледяного края с просьбой о помощи. Услышали они его тогда, запертые, словно в ловушке, на склонах недосягаемых гор. Предложили они ему договор, что смело бросал вызов порядкам самого мироздания. Гибель предвещал он Вацио – но что есть жизнь одного человека, пусть даже знатнейшего из рода, когда идет речь о выживании тысяч?
Спустился тогда тот, некогда бывший принцем, со склонов гор, неся с собой силу новую и неведомую. Вернулся в родной город – но не узнал его никто. Укрыл он тогда заботливо родину покрывалом из снега и льда – чуда, что не видел еще ни один из соотечественников. И гиб от холодов враг несокрушимый, избавляя людей от страданий. Немногие выжили после смертоносного лечения – но возблагодарили неведомого спасителя. Не вспоминал тогда никто более о Вацио – но звали его не иначе как Оседлавший вьюгу. Воспарил он тогда к небесам, подхваченный ветрами и устремился прочь, неся благость снежную нуждающимся краям. И поныне странствует Оседлавший вьюгу по миру, давая природе сна забвение, а людям – холода очищенье. И поныне стоит город его родной, вечно укутанный снегами, живут там люди суровые, о чьей силе и выдержке легенды слагаются».
– Я бы сейчас от глотка морозного воздуха не отказался бы, – заметил один из солдат под конец рассказа.
С громким хлопком сказочник закрыл книгу, ожидая, сработает ли колдовство истории. Кто-то из солдат принялся обсуждать услышанное, делясь впечатлениями, а кто-то – уныло зевал. Но ровно до тех пор, пока хлопья снега не опустились ему на нос, заставив оглушительно чихнуть. С небес на чернонарядого начал изливаться поток призрачного голубоватого света, что окружил его водопадом снежинок. Подул ледяной ветер, заставивший солдат радостно закричать: что за чудесное послабление после недельных солнцепеков. Постепенно он усиливался пока, наконец, под восхищенные вопли людей сказочник не поднялся в небеса, подхваченный вьюгой. Заранее выпустив свои цепи, тут же покрывшиеся льдом, он стал походить на неведомое чудовище, сошедшее с высоких гор – но солдаты знали точно, что этот монстр однозначно на их стороне.
– Недурно, – бросил сказочник.
– Михалыч, прям бьешь все рекорды, – прокричал откуда-то снизу Келласт. – Давай, двигаем к этой новой армии – глянем, что там такое. А то Арчи уже оббубнился весь, что это он мор весь уничтожил, а не твои мифическии вацки.
Глядя, как неторопливо группа побежала в сторону неприятеля, сказочник вздохнул (обдав первые ряды армии ледяным веянием, обеспечив каждому как минимум простуду) и подхватил трех соратников руками вьюги, устремив к цели с ошеломительной скоростью. А когда четверка удалилась, один из алебардщиков, старательно прячущий свое лицо за спинами однополчан, наконец-то решился обратиться к товарищу.
– Ты видел, видел?! И еще удивлялся, почему я тогда притворился, упав на пол, когда этот шут свою книгу достал!
– Клопу своему спасибо скажи, – напряженно отозвался приятель Клода, оглядывая удаляющихся королевских посыльных.
Тем временем четверка неслась на крыльях ветра, подгоняя морозными веяниями перестраивающуюся армию, которая была чертовски рада появлению такого необычного и наверняка могучего союзника. Пока что вдалеке от них, но стремительно приближаясь, виднелась орда неведомого противника, представляющаяся непрерывной черной линией. Толпа врагов была словно на подбор: среди волны наступающих, синхронно льющейся по неровностям рельефа, выступала лишь одна фигура, вдвое выше остальных, бегущая по центру рядов. Странное чувство, побуждавшее наемников стремглав нестись к границе навстречу кровопролитию словно сделало кульбит в груди: этот великан явно был чем-то значимым. Их стремительный полет прервался внезапно по неосторожному выкрику Келласта, заставившему сказочника резко остановиться, чуть не выронив товарищей на землю с высоты десятка метров. "Смотрите, Илухила несет", – опрометчиво проорал он тогда. И действительно: вырвавшись из рядов армии Корлея, наперерез четверке торопливо несся всадник – и ни у кого не было сомнений в его личности: кто еще решит в одиночку наступать на порядки противника. Тогда наемники поняли одну важную вещь: если у кого-то и были сомнения в том, что новоявленный враг является союзником Корлея – то сейчас они окончательно развеялись: армия вторжения отступала, бережно поджав свой правый фланг.
– Это кто такие? – громогласно вопросил со своей вершины сказочник, когда Илухил приблизился.
– Черная армия! – тот развел руками в знак того, что сам понятия не имеет.
– Так это, правда, что ли, все эти пророчества? – словно обиженный ребенок поинтересовался Келласт.
– Да пес их разберет! В нашем лагере словами не передать, какой балаган! Столицу отчетами засыпали – а те и сами, похоже, в шоке. Последнее, что услышал, пока вас не заметил – что вроде как это и есть то, о чем предсказание предупреждало.
– О, как неожиданно все сошлось, – подметил сказочник, закатывая глаза – где-то отдаленно прогремел предупреждающий гром.
– Дальнейший алгоритм действий? – раздраженно спросил Фобос, взбешенный очередной задержкой.
– Дальнейший? Вперед, дипломатию творить. Сильные мира сего в солдатики играют, им некогда, – разошелся Келласт. – Илухил, давай спрыгивай с коня и дуй с нами, там представители всех сторон нужны.
Агент Корлея сперва замешкался, обдумывая предложение, а потом вдруг заулыбался, спешился, хлестнул скакуна по крупу и прыгнул прямо в восходящие потоки морозного воздуха, что подхватили его наверх, доставив к главе группы. Ворон, доселе мрачно взирающий на происходящее на плече хозяина, поняв, куда дует ветер, решил не связываться с четверкой второй раз и улетел, раздраженно каркая, чтобы усесться на седло трусящего в лагерь коня.
– А что, есть планы-то? – не скрывая восторга от происходящего, поинтересовался Илухил.
– Надо понять, кто это вообще такие, – Келласт слегка успокоился, начав, наконец, размышлять. – Если у нас сейчас три стороны многотысячные в свалке схлестнуться – тут на границе такой могильник вырастет, что границу государств уже в принципе никто и никогда не перейдет.
– Ты их темп видишь? Судя по тому, когда о них поступило донесение, они так и несутся без отдыха. Будут они ждать, пока ты обращение составишь.
– Без паники! – отрезал Келласт. – Фоби, ну-ка давай, тряхни своим дьявольским колдовством: мне нужен голос подобный раскатам грома и зрение, как у орла. Только не переломай мне ненароком ничего.
– Я не хочу казаться скептиком, – продолжил Илухил, – но пятеро против целой армии – это даже для нашего брата перебор.
– Шестеро, – буркнул Фобос. – К тому же наличие в союзниках стужи сильно скажется на мобильности противника, что даст нам огромное преимущество, не взирающее на численность врага. Ровно до тех самых пор, пока это колдовство не испарится.
– Я первый раз читаю историю такой толпе вовлеченных, – восхищенно пророкотал сказочник со своих высот. – И скажу честно: оно того действительно стоило.
– Остановись немедленно, вторженец вероломный, на поле битвы ты вступаешь, что уготовано другим! – рявкнул Келласт сокрушительным голосом, обращаясь к возвышению армии врагов, логично определив в нем лидера нападающих, а потом добавил уже своим: "Что-то мне его морда знакомой кажется – никак не могу припомнить, где ее видел".
Спешащий великан вдруг запнулся, будто очнулся от транса, чтобы ответить одновременно громким и тихим голосом, вкрадчивым настолько, что оглушал само сознание, словно вытягивая дух из тела. Не сбавляя шага и не открывая рта, он проорал: "Мое имя – Азесалаз! И я – венец вашей погибели!" Из его рук тут же выросли впечатляющие клинки, показывающие, что к переговорам он не склонен.
– Этот говор, – поморщился сказочник. – Голос, само собой, необычно звучит, но манера произношения и расстановка ударений...
– Так ведь это же Такли! – обрадовался Келласт, опознав в чудовище знакомые черты. – Эй, Такли! Это ведь ты, не так ли?
– Мое имя – Азесалаз! – проревел великан, крайне раздосадованный опознанием и набившей оскомину подколкой. – Ты станешь первым в бесконечном списке поверженных, раб мироздания!
– Похоже, вы старые приятели с этим переростком? – заметил Илухил.
– Да вот что-то я сам засомневался. Раньше его звали Такли, – мрачно отозвался седобородый. – Не расслабляйся, переговоров не будет: это Юбер.
В сердцах смельчаков начало зарождаться сомнение, когда они разглядели отдельных воинов в бесконечном море черноты. Наступающие продолжали двигаться единым строем, будто не замечая препятствия, возникшего у них на пути. Черный угловатый доспех сковывал все их тело, но никак не движения. Из правой руки торчал клинок, в то время как левая просто болталась без дела. Огромный предводитель, представившийся Азаселазом, являл собой гипертрофированную копию своих подчиненных, обделенную шлемом – лишенное забрала его лицо ужасало застывшей маской холодного презрения. Сказочник бережно опустил своих товарищей на землю, готовясь принять первый удар стены неведомых противников. Заглушая топот бесчисленных ног, взвыла вьюга, ледяными потоками образовав барьер перед пятеркой. Наемники замерли, готовясь к контакту.
Келласт посчитал своим долгом первым пустить кровь врагу, поэтому, прицелившись, оглушил неподготовленного Илухила выстрелом, отправив пулю прямиком в голову одному из прихвостней Азаселаза. Вражеский воин пошатнулся, чуть было не упав под ноги своим товарищам – но его конечности продолжили бег, лишь шлем изрезали борозды трещин.
– Это что вообще такое было? – удивленно протянул седобородый, не глядя перезаряжая ружье.
– Кажется, мы сильно прогадали, – протянул Илухил, убирая подготовленный было арбалет за спину.
– Не время сеять паники плоды – удар держать готовьтесь крепко, – приободрил соратников Арчибальд, по совету Келласта вытащив щит.
Вслед за новым грохотом диковинного оружия седобородого начал новую страницу батальных деяний Фобос, отправляя в полет яркие искрящиеся шары. Разрываясь при контакте с жутким доспехом неприятелей, они лишь заставляли их покрываться трещинами, вторя пулям стрелка, сильно озадачив колдуна и его спутников. Но не было времени ни на размышления, ни на сожаления: упрямая волна готовилась накрыть наемников с головой.
Раздалось противное шипение: первые ряды черных воинов во главе с Азаселазом переступили границу завесы вьюги – и только тогда их кажущаяся непреклонной решимость дала, наконец-то, сбой. Объятые оковами холода, они стали двигаться лениво, неторопливо, перейдя на шаг – а спешащие следом напирали на них буквально считанные мгновения. Словно река, встретившая на своем пути камень, волны наступающих обтекли замешкавшихся воинов, чтобы взять пятерку в кольцо – остальной же поток устремился дальше, подбираясь к маневрирующим армиям противоборствующих государств. Эта уже была маленькая, но победа: выдержав первый секундный натиск, наемники все еще стояли на ногах.
– Гхоклакхан! – взревел Арчибальд, бросаясь на самого крупного противника.
– Иля, справа работай, – принялся руководить Келласт. – Фоби, левый фланг! На мне – тыл. Михалыч, ты давай сверху кошмарь всех, до кого дотянешься – только за Арчи приглядывай!
Лязгнули заледенелые цепи, врезавшись в несколько прорвавшихся сквозь снежную завесу врагов – от удара они отлетели назад, сбивая пробирающихся следом собратьев. Илухил, проглотив обращение Келласта, что ему позднее выйдет боком, выхватил клинки и приготовился встречать приближающуюся бездну супостатов. Выбрав среди них самого шустрого, он взмахнул левой рукой – часть лезвия оторвалась от клинка, обратив того в некое подобие даги, и вонзилась в голову цели, застряв в ней. Черный воин замер, исходя трещинами: свободной рукой он ухватился за конец лезвия и попытался выдернуть его. Собратья и не думали ему помогать – отпихивали в сторону, желая как можно быстрее добраться до противника. Чем закончилось противостояние жертвы и колдовского оружия, Илухил так и не узнал: безликие солдаты связали его боем. Тем временем очередной грохот ружья Келласта оповестил о новом открытии: щедрый заряд дроби, влетевший в тело незадачливого противника, изрезал его трещинами вдоль и поперек – тот рухнул на колени, но вместо того, чтобы пасть наземь, стек на нее густой черной жижей.
– Нормально, мужики, они все-таки дохнут, работаем! – облегченно проорал седобородый, запамятовав, что его голос все еще под воздействием колдовства Фобоса, одарив остальных звоном в ушах.
Щит Арчибальда принял сокрушительный удар Азаселаза – воин пошатнулся, но рубанул в ответ по неприкрытой ноге супостата, оставив на ней едва заметную царапину – хотя обычно таким ударом он мог разрезать противника надвое. Рыцарь Цтейя не стал утруждаться прикидывать свои шансы против такого оппонента – заехал мечом по руке замешкавшегося прихвостня великана. Клинок отскочил от проклятого тела, испещряя конечность бороздами вместо того, чтобы начисто срубить – впервые священное оружие так подводило воина исчезнувшего народа.
Парящему в нескольких метрах над землей сказочнику не оставалось ничего, кроме как выхватывать цепями опасно приблизившихся к соратникам врагов и отшвыривать их куда подальше. Где-то внизу трещали молнии Фобоса, раздавались выстрелы Келласта и звон мечей. Вот наконец-то упал сраженный метательным оружием Илухила безликий – клинок сам по себе с лязгом влетел в рукоять, чтобы фехтовальщик смог пронзить своего оппонента сразу в двух местах, разбрызгивая вокруг жижу, в которую тот обратился. Агент Корлея столь увлекся нарезанием врагов перед собой, что не заметил подобравшегося сзади черного солдата – спасло его лишь колдовство сказочника, заморозившее движения врагов, а также его цепи, выхватившие воина до того, как тот пронзил спину их внезапного союзника. Черный солдат слишком быстро сориентировался, ухватившись за цепь свободной рукой – ее не выбило из суставов, когда цепи попытались сбросить внезапную ношу. Уловив момент, тот отпустил звенья, послав себя в полет, нацелившись клинком прямо в незащищенный торс сказочника. Если бы не каменная ладонь, схватившая удачливого безликого за ноги, героическое стояние пятерки на этом бы прекратилось. Размахнувшись, слуга Леани приложил черного оземь, обратив того гущей.
– Фоби, давай элементаля на Такли – Арчи там совсем худо!
– В норме! – на выдохе крикнул Арчибальд, в кувырке уходя от пинка Азаселаза.
– Поспорь еще тут у меня! Что это за твари вообще такие? Колдовство, демоны, умертвии?.. Уйди, зараза! – прогремел грохот выстрела, пославшего весь заряд дроби в морду нахальному солдату.
– Без каких-либо соображений, – время на ответ хватило только Фобосу.
– Фоби, ну-ка слабые места у них найди!
– В процессе, – равнодушно отозвался колдун, безуспешно пытающийся оторвать оппоненту руку вместе с клинком. – На данном этапе анализа результат отрицательный.
С оглушительным грохотом слуга Леани запустил в Азаселаза внушительный булыжник, дав Арчибальду время ударить костяной дубиной по локтевому суставу оппонента – довольно безрезультатно. Открыв рот в рокоте камнепада, великан пошел на черную громаду.
– В смысле, отрицательный? – опешил Келласт.
– В смысле, они отсутствуют.
– У кого угодно есть слабые места! – упрямо заявил седобородый, ударяя по противнику прикладом, к своему удивлению разом того упокоив.
– Они есть, но их как бы нет, – тут Фобос призадумался. – Ваш язык весьма скуден для объяснения.
– А ты всегда такой умный? – поинтересовался Илухил, с трудом уходя от выпада безликого.
– Забудьте про суставы, головы, болевые точки – просто бейте их, они гомогенны. Похоже, что их структура не наследуется от мироздания.
– Да говори ты понятнее, чудила аномальная!
– Это значит, что их нельзя просто так победить, – объяснил Фобос, прикладывая своего врага о землю, пока тот, наконец, не упокоился.
Каменный гигант схватился с Азаселазом. Огромные кулаки каменика обрушились на черное тело оппонента, ломая его броню – тот и не думал защищаться, будто не умел. Вместо обороны тот на время оставил в покое Арчибальда и замахнулся на громаду обоими клинками – те вошли в камень словно в масло, заставив его разом рассыпаться прахом. Следующий удар пришелся уже по щиту рыцаря.
– Это как так вышло? – удивленно закричал воин, уходя от следующего замаха.
– Щит и клинок не являются частью твоей структуры, поэтому контакт с ними вызывает рикошет, если ты об этом, – прокомментировал Фобос, расправляясь со своим противником. – Только предположение, но все идет к тому, что их оружие...
– Довольно болтать, вызывай следующего элементаля! – прокричал Илухил, еле отбиваясь от пяти противников.
– Амулет одноразовый, – беспечно ответил колдун. – Как оказалось.
– Фоби, почему ты это заранее не выяснил – мы могли его в более выгодной ситуации применить! – справедливо возмутился Келласт.
– Как-то не сложилось, – все тем же спокойным тоном пояснил Фобос, пытаясь разгрызть панцирь попавшего в захват безликого.
– Хватит вертеться! – вдруг взревел, очнувшись, черный гигант. – Я выжму из вас жизнь!
Азаселаз рванул вперед к сказочнику, намереваясь прервать его колдовство, чтобы снять со своих подчиненных ледяные оковы. Арчибальд предостерегающе закричал – чернонарядый принялся лупить великана цепями, чтобы хоть как-то замедлить продвижение: крутиться вокруг он мог сколько угодно, но отлети в сторону, лишив соратников вьюжной защиты – и их задавят числом. Спохватился Фобос: покрыв одного из безликих трещинами, он вонзил в него свои руки, обратив в значительно меньшую копию оружия, сотканного из плоти слуги Леани в ее владениях. Вместо луча энергии в Азаселаза влетел сгусток липкой жижи, прилепивший его ногу к земле – но большая его часть угодила в невовремя подскочившего Арчибальда. "Неожиданно", – заурядно прокомментировал Фобос и как ни в чем ни бывало снова принялся отбиваться от напирающих черных воинов. Лидер вторжения споткнулся и упал – как по команде группа налетела на него и принялась избивать, стремясь пробиться под крепкий панцирь – но тот будто не замечал их стараний. Заревев, Азаселаз направил всю свою ярость на Илухила, неудачно попавшего под раздачу – удар гиганта отправил его в полет, грозящийся закончиться за пределами спасительного круга, и только цепи спохватившегося сказочника избавили его от судьбы приземлиться в остром море черных клинков.
– Фобос, корлейцу все кости переломало, помоги! – прокричал с высоты чернонарядый, снова устремившись прочь от броска неистовствующего великана.
Сверкнула вспышка, ударившая в пострадавшего. Ей в ответ полыхнул выстрел Келласта – тот решился использовать чудесный порох, раздобытый в Стерале: пламя охватило трех черных воинов, разжижив их. Тем временем Арчибальд поднялся на ноги, с отвращением оглядывая свое тело, заляпанное останками врагов.
– Эта вонь, – заревел он, сатанея. – Эта проклятая вонь, я вспомнил ее!
– Арчи, давай без долгих вступлений! – взмолился Келласт, спешно перезаряжая ружье.
– Гниющие миазмы проклятых долин! – Арчибальд стал задыхаться. – Оскверненный омут обреченных на вечные страдания!
Рыцарь распрямился, пылая гневом столь ярко, что его пламя будто перекинулось на тело воина.
– Ты – порождение Тзитлогхауа! Я лично изничтожил твоего хозяина, разорву на части и тебя! Гхоклакхан, пребудь со мной! Пусть испепелит мякоть мира огонь битвы! Сиятельный Тсичилопцаткали, направь свой взор на меня, во имя твое зальет все сущее мерзкая кровь отродья!
Пока Арчибальд вещал, сияние становилось все ярче, пока не кристаллизовалось на его плоти, облачая в доспехи из чистого золота. Сам Азаселаз не обращал внимания на это представление, будто снова погрузившись в транс, набросившись на ближайшего противника – и не к чести Илухила будет замечено, что он оказался посредственной заменой рыцарю Цтейя в спарринге с черным великаном. От сокрушающего удара Арчибальда гигант пошатнулся. Ощутив своим естеством внимание могущественных богов погибшего народа, священный воин обрушил на противника всю скопившуюся фанатичную ярость – Азаселаз дрогнул, но продолжал наступать с равнодушной решительностью.
Сказочник затравленно оглядывался. Фобос двигался заторможено, лишенный сил – в конце концов чернонарядому пришлось подхватить его цепями и утащить наверх, иначе тот уже был готов повалиться на землю. Келласт изрядно запыхался, скача от противника к противнику, изящно уходя от их выпадов. Илухил пытался держаться, но было видно, что долго не протянет и он. Черное море монотонно заливало все пространство вокруг – и не было видно ему конца, словно сама земля, по которой прошла проклятая армия, обратилась ее солдатами. Останки десятков павших врагов заливали почву отвратительной гущей, в которой вязли и скользили ноги. А вдали от локального сражения разгорался пожар новой мясорубки: черные добрались до первых рядов людей.
***
Стойкий и рассудительный генерал Кловис ощутил, как по его телу пробегает дрожь. Слегка трясущейся рукой он принял из рук слуги подзорную трубу. Черная армия настигла перестраивающийся левый фланг, который не успел занять оборонительные позиции. Он видел, как гибнут части прикрытия, которых сержанты умудрились удержать неведомыми усилиями. Один за другим строи солдат поглощались потоками врагов, которые, похоже, не встречали никакого сопротивления. Отходящие части уже бежали, их гибель – лишь вопрос времени, когда нападающие настигнут их. Где-то вдалеке высился столб вьюги, который, по донесениям, вселил в солдатах надежду на победу – но Кловис понимал, что это только до контакта с противником. Раздались передаваемые по цепочки звуки рогов, по рядам солдат пролетел гул. Адъютант собрался было что-то доложить, но генерал понял произошедшее и без донесений колдунов. Он направил трубу в сторону второго разъезда, а от него – вдоль порядков мчащихся лошадей на самое острие копья: там, ведя тяжелую конницу в бой, летел на противника герцог Силурейский, стремящийся спасти фланг от гибели. Кловис неотрывно следил за атакой – и он увидел все детали катастрофы.
Герцог всем своим существом чувствовал на себе взгляды отступающей пехоты, полные надежды. Им нужно выиграть столько времени, сколько получится, чтобы порядки успели перестроиться и ощетиниться сталью, приняв вероломных противников на острия пик и мечей. За ним по пятам неслись сотни конников, набравших достаточную скорость, чтобы растоптать тысячи вражеских солдат и отступить до того, как завязнут в драке. Сквозь прорези шлема он видел безликие фигуры неприятеля, равнодушно бегущие на наступающую конницу, даже не думающие защищаться. "Тем хуже для вас, неучи", – радостно подумал герцог и влетел в гущу врагов. Его конь сшибал тварей широкой грудью, закрытой пластом брони, громко заржав, охваченный жаром битвы. Длинный лэнс разорвал на части многих противников, прежде чем герцогу пришлось его выбросить и выхватить булаву. Тяжелое фамильное оружие с честью несло возмездие Силурейских земель, размозжая головы врагов в жижу. Ряды противника казались бесконечными, но задача выполнялась: фронт отодвигался от отступающего фланга стеральской армии, давая пехоте достаточно времени на перегруппировку. Расчистив перед собой пространство, герцог на мгновение обернулся – и оторопел.
Он повел в бой огромное копье, которое должно было выгрызть колоссальный участок земли из рядов врага, втоптав его солдат в землю. Теперь за ним следовал от силы десяток конников, но в отличие от герцога они не неслись впереди и видели, что происходило с их товарищами. Одного из них постигла судьба павших, заставив Силурейского похолодеть от ужаса. Его коня пронзил клинок поверженного черного солдата, который, похоже, вообще не заметил того факта, что его на полной скорости сбил конник. Конь упал, сбросив всадника, а потом с ним произошло то, что заставило храброго герцога заорать от ужаса. Тело животного стало содрогаться от тысяч переломов, обрастая пластами черной брони – и спустя несколько кошмарных мгновений перед вопящим поверженным на землю верховым высилось нечто, бывшее его конем. Оно имело схожую фигуру с остальными солдатами – но выше на две головы и шире в плечах. Огромный клинок пронзил его бывшего всадника, заставив того претерпеть те же жуткие метаморфозы. К горлу герцога подступил ком, когда он, наконец, обратил внимание, сколько таких высоких монстров теперь стоят в рядах противника.
Выжившие сгрудились возле герцога, закрываясь щитами – враг равнодушно продолжал теснить их. Ни у кого не оставалось сомнений, что это конец. Силурейский с честью принял последний бой, осыпая неприятеля проклятиями и восхваляя деяния себя и своих людей. Отступать им было некуда: они вгрызлись в ряды неприятеля слишком глубоко, и прорубленный клин уже заполнился новыми вражескими солдатами. Отчаяние наделяло обреченных нечеловеческой силой, крушащей противников могучими ударами. Последнее, что увидел герцог со спины своего коня – это как черные волны разбиваются о ставшими вдруг монолитными ряды перегруппировавшейся пехоты. Затем кольцо сомкнулось.
– Колдуны передают, что поступок герцога предотвратил бегство, – осипшим голосом доложил адъютант. – Его имя скандировал весь левый фланг, принимая удар.
Какое-то время генерал молчал. Сжимающие подзорную трубу руки предательски подрагивали, хотя лицо оставалось невозмутимым. Кловис перевел взгляд на порядки корлейцев и с радостной злобой отметил, что тем не удалось отступить: черная армия ударила и по ним. В линзе трубы он увидел, как упало одно из знамен лхом, поглощенное нападающими.
– Позвать капитана Фидия, – наконец принял решение генерал.
– Он отбыл, – тут же отрапортовал адъютант. – Буквально пару минут назад.
– Где он взял колдунов для переноса? – прорычал Кловис.
– Не в Сатренгард. Он забрал людей и двинулся в сторону левого фланга, вон их знамя. Свои действия никак не объяснил.
– Значит, теперь это и ваша война, – тихо пробормотал генерал.
***
Черный гигант неистовствовал. Весь покрытый трещинами, он не думал ослаблять натиск, тесня уставшего Арчибальда. Оружие Азаселаза несколько раз чуть не достигло плоти рыцаря Цтейя – но постоянно натыкалось на колдовскую броню, окружившую воина. Коснувшись части доспеха, черные клинки высасывали золотое сияние из них – и те осыпались прахом. Прежде сияющий воин теперь напоминал жалкое свое подобие, сохранив лишь редкие элементы защиты. С его губ срывались отчаянные молитвы богам, которые, похоже, были к ним глухи.
Прошли долгие минуты боя. Лишь Фобос, безжизненно повисший в руках вьюги, изредка швыряющий сверху искрящиеся шары, знал, что сражение длится уже около часа. Тройка сгрудилась возле столба холода, держащего сказочника высоко над землей, отброшенная бесчисленными вражескими воинами. Ноги утопали в слякоти поверженных противников, замедляя движения. Грохотали взрывы запасенных Келластом бомб, лязгали цепи чернонарядого, пели клинки Илухила – но враги оставались равнодушными к их стараниям. Спасти героев могло только их стремление совершенствоваться каждый вдох.
– Келласт, надо окружить Азаселаза, – прокричал сказочник, предчувствуя подходящий момент откровения.
– Придумай, что с Илухилом делать, – прокричал седобородый, начав прорываться к командиру вторжения. – Его же тоже заденет.
– Близится возвышение, – прокомментировал Фобос смутившемуся союзнику. – Рекомендую выйти из зоны поражения.
– Да ты, верно, меня недолюбливаешь, – запинаясь среагировал Илухил, прошибая болтом голову одного из противников.
С трудом сдерживая льющуюся в их сознание энергию, четверка сгрудилась вокруг Азаселаза, взбесившегося от окружения. В один миг Келласт простреливает рокового солдата, а сказочник отправляет Илухила в вертикальный полет, чтобы тот не попал под раздачу. Восторженный черный великан пронзает Арчибальда своим клинком – но это уже не имеет никакого значения. Подхваченная потоками, изливающимися из самого мироздания, четверка поднимается ввысь, полностью расслабившись, позволяя откровениям изливаться в их разум проливным дождем. Достигнув пика, они выпустили накопившуюся энергию, испустив колоссальный резонансный выброс, расшвырявший черных воинов в разные стороны, сокрушая их до жидкого состояния. Разбился и казавшийся неуязвимым панцирь Азаселаза: истекая черной кровью, тот взорвался темным взрывом, добив тех своих слуг, которым посчастливилось пасть усилиями четверки. В рядах черной армии возник пустынный кратер в сотню метров диаметром, привлекший внимание сторонних наблюдателей.
Четверка бережно опустилась на землю. Сказочник в последнее мгновение успел подхватить цепями матерящегося Илухила и обеспечить тому безболезненное приземление. Вражеская армия продолжила наступление, стремясь захлопнуть брешь в своих рядах. Безжизненный остов Азаселаза медленно опускался в жидкое черное море.
– Михалыч, где ветер? – завопил Келласт. – Почему они еще держаться – мы же убрали главного!
– Произошел сброс, – прокомментировал вместо него Фобос. – И оставь надежду когда-либо устранить неприятеля, убрав их командира: это не так работает!
– Держи удар! – завопил Арчибальд.
– Надо к своим прорываться! – затравленно крикнул Келласт, заряжая ружье.
Запрыгнув на все еще возвышающиеся останки Азаселаза, он испустил потоки пламени, выжигая напирающих противников. Сказочник и Арчибальд бросились в сторону стеральской армии, расшвыривая врагов, которые уже не были такими заторможенными и безобидными, как после ледяного колдовства. Чернонарядый понял это слишком поздно: пробившись сквозь мешанину цепей, черный клинок нашел плоть колдуна – его владельца тут же умертвил Арчибальд, но отмотать время назад он не мог.
– Фобос! – отчаянно закричал рыцарь, отбиваясь от противника. – Немедленно сюда!
– Нужно время, – упрямо отозвался колдун, шаманя над трупом предводителя черной армии.
– Фоби, черт бы тебя побрал, немедленно! – завопил Келласт, увидев, что тело сказочника начинает трястись в судорогах.
– Терпение. Пригнитесь.
Все протесты мигом умерли, когда остальные увидели огромную установку, в которую колдун обратил плоть поверженного врага. Разглядеть ее толком никто не успел: он направил оружие в сторону армии Стералии и выпустил черный, но слепяще-яркий поток, врубившийся в ряды противника. Сиял он считанные мгновения, а когда угас, обратив свой источник в ничто, перед наемниками предстала разрастающаяся просека, по краям которой на солдат противника передавалось кошмарное проклятие, от которого они гнили на глазах и не давали своим сторонникам заполнить прореху. Следующим своим действием Фобос отбросил руки в сторону сказочника: из них выплеснулись потоки яркого света, которые запустили чернонарядого в непродолжительный полет по проторенной дороге. Остальным не нужно было давать команды, чтобы рвануть следом за колдуном. В прореху за ними хлынули орды врага.
Пробегая мимо сказочника, Арчибальду пришлось подхватить того и забросить на плечо: тряска прекратилась, но он оставался безжизненным. Судя по тому, что ноги все еще несли их, он был еще жив. От порядков союзников наемников отделяла жирная масса неприятеля, до которого не достал импульс Фобоса. Келласт, Илухил и сам колдун непрерывно обрабатывали ее издали, но каждый понимал, что жестокое время не оставляет им никакой надежды. К счастью, в них видели слишком мощное оружие против неведомого врага, чтобы дать им просто так погибнуть. С равнодушных небес на порядки неприятеля обрушился огненный метеорит, разметав врагов по округе. Воодушевленные поддержкой, наемники врезались в редкие ряды преграждающих путь – следом посыпался огненный дождь, расчищая дорогу. Зоркий глаз Арчибальда, занятого переноской раненного, а не сражением, отметил запуски колдовства как со стороны лагеря Стералии, так и, к его удивлению, Корлея.
Подбежав к обороняющимся порядкам стеральцев, наемники завязли, расчищая дорогу: заставить солдат расступиться, чтобы дать путь, с ходу было практически невозможно. Арчибальд сбросил стонущего сказочника к ногам щитоносцев, принявшись сдерживать пришедших в себя после обстрела безликих. Получив строгий нагоняй сверху, ряды людей нехотя раздвинулись, пропуская беглецов в тыл; кто-то помог оттащить чернонарядого прочь от сражения.
– Арчи, вклинивайся в их ряды! – бросил Келласт. – Надо будет – принимай командование.
– Разумно ли силы распределять? – начал сопротивляться Фобос.
– Разумно, Фоби, – пытаясь отдышаться прокомментировал седобородый. – Нам надо как можно больше мест собой укрепить.
Раздался громкий лязг – в сторону неприятеля полетел огромный камень: стеральские инженеры все же получили приказ сооружать машины.
– Ты лекарь? – Келласт ткнул пальцем в возникшего рядом человека в мешковатых одеяниях – тот кивнул. – Раненный, позаботиться!
Не говоря ни слова, человек выхватил одного из солдат себе в помощь – вместе они потащили стонущего сказочника дальше в тыл.
– Фоби, сильно налево отходи, ты у нас больше всех дурки творишь, давай-ка на самое жаркое место. Иля, тебе тоже надо поработать.
– Мое имя – Илухил, – отрезал агент Корлея. – И я уже нанят другой стороной.
– Иль, ты вокруг посмотри. Тут нет уже той, другой стороны. Тут есть те, кто тебя на части разорвут и те, кто им это сделать помешает. Давай между Фобосом и Арчибальдом место себе находи.
Илухил продолжал какое-то время сверлить Келласта взглядом, но потом все же глубоко вздохнул и побежал в сторону левого фланга. Седобородый же, справедливо решив, что в одиночку оглушать солдат выстрелами несколько нерационально, поэтому побежал к позиции, с которой работали лучники.
А тем временем в штабе к генералу подбежал один из тыловых офицеров.
– Инженеры один требушет возвели, но толку, – отрапортовал он. – Зашибли пять-шесть противников, остальных – чуть покалечили, они назад лезут.
– Какая к черту разница: одного, пять, десять, – прорычал Кловис. – Тут любого убрать – уже маленькая победа, продолжать!
– У нас камня не хватит для обстрела!
– Колдунов отрядить! Все равно прохлаждаются по большей части без дела. Адъютант, что с правым флангом?
– Кто в живых остался – расходятся, – прокомментировал офицер. – Только потому что уже из сил выбились. Подсылай мы подкрепления – так и продолжили бы свалку.
***
Присутствие в своих рядах героев, доселе крушащих врага в самом его центре, солдаты восприняли с ликованием. Они подхватывали кровожадные крики Арчибальда, приветствовали жуткие метаморфозы Фобоса и хвалили попытки Илухила, несмотря на корлейские знаки отличия на его одежде. А Келласт на заветном холме обнаружил то, чего ожидал меньше всего: вместе с лучниками там стоял в резерве отряд солдат, вооруженных аркебузами. Минут двадцать он потратил на споры и пререкания, пока авторитет сокрушившего вражеского военачальника не взял вверх, и приписанный колдун не связался со штабом – Кловис без лишних раздумий отдал седобородому командование элитными войсками. Тот, разумеется, громко расхохотавшись, принялся делиться запасами пороха с новыми подчиненными, чтобы потом повести их прямо на фронт.
Вскоре Арчибальд снова засверкал золотом доспеха. Боевой дух, подхваченный воспоминаниями о том, как он сражался вместе с однополчанами в одном строю против орд Цтейя, воспарил к небесам, где уже заканчивала свой бег колесница светодающего Тсичилопцаткали. Рядом с ним сменились десятки, если не сотни солдат: кто-то падал ниц под ударами безликих, чтобы пополнить их ряды, кто-то – отступил назад, обессиленный. Каждого новоприбывшего тот громогласно приветствовал, приглашая его испить крепкий нектар битвы в этом бесконечном сражении. Спустя часы подчиненный строй хором славил воинственного Гхоклакхана, призывая бога присоединиться к ним в резне.
Фобоса люди боялись, как огня, но благодарили всех богов и бессмертных героев за то, что он на их стороне. То и дело сверкали вспышки молний и разрядов, а тех, кто подходил близко, колдун разрывал на части огромными когтями. Солдаты старались отвести взгляд, когда тело неведомой бестии искажалось согласно его прихотям, чтобы доставить все больше разрушений. Тех, кого достигали клинки черных воинов, колдун либо одаривал милостью, сшибая яркими потоками света, либо пускал в дело, коль успевал до них добраться, обращая еще не запятнанные тела небольшими диковинного вида орудиями, осыпавшими врага градом игл. Устав, Фобос отходил за строй, чтобы без сил повалиться на землю, приходя в себя. Во время таких рекреаций, свободный от контроля за телом разум занимался другими изысканиями, что тоже приносили плоды: восторженно встретили солдаты посыпавшиеся на врага камни, созидаемые огромным элементалем за их спинами, которого Фобос едва удерживал, чтобы тот не потащился в рукопашную.
В отличие от своих кровожадных спутников, Илухил действовал более предусмотрительно. Он разил своими могучими клинками врага за рядом щитов, ведь строй слабо способствовал применению его подвижности. Мимо голов стеральцев пролетали то арбалетные болты, которые тот доставал из казавшихся бездонными карманов, то лезвия мечей, что, сделав свою работу, возвращались назад в гарду. Именно человек из рядов Илухила сделал кошмарное открытие, которое переломило чашу весов в пользу людей, по большей части – по вине корлейского агента. Арбалетный болт ранил руку, по счастью задев ее по касательной – на морду черного солдата пролилось несколько капель крови. Тогда и раненный, и ранивший замерли от удивления: кровь стала разъедать неприятеля, словно кислота. Шокированный этим открытием, Илухил приказал колдуну передать весть всем и вся: телесная жидкость, источник жизни в телах всего сущего несет погибель проклятой армии. Возвращаясь к строю, он снова содрогнулся от черного моря, с которым рубятся обреченные люди. Глядя на стойкость и непреклонность, с которой они продолжают стоять, он не смог сдержаться: с его губ стали слетать слова древней песни, которая создавалась в седые времена, чтобы восхвалять деяния Храбрых и Последнего героя. "Воспрянь, вознесись над бренным миром, – прокричал он, – Расцвети над мраком яркой луной". Где-то справа загорелся десяток огней: стрелки Келласта вышли на позиции и принялись обрабатывать противника пламенем. "Все оковы отбрось – стань единым с эфиром. Услышь: пробил час твой!" Сквозь лязг мечей, стоны и крики он услышал, что все больше и больше голосов присоединяются к нему. "В час испытаний нет время сомнениям. Смерти нет – есть вечность сияния души". Перезаряжая оружие, Келласт услышал незнакомые слова, которые сами стали возникать в памяти, будто хранимые там бесчисленные года назад. "Проводником тебе станет мироздания пламя. В путь далекий оно поведет за собой, спеши!" Спустя минуты изнывающие от усталости строи громили нескончаемые порядки врага, сокрушая их под громогласный припев: "Мы поднимаем выше знамя, в бой отправляясь за горизонт. Час испытаний был назначен, и наш удел – сломить вражий фронт!"
Правый фланг Стералии и левый – Корлея сомкнулись, когда небеса залили краски ночи. Уставшие, взбешенные и в то же время разгоряченные триумфом солдаты готовы были наброситься друг на друга, возвращаясь к предшествующему столкновению спору. Вопли колдунов и командиров едва пробивались к озлобленному рассудку пехотинцев, никак не способным вырваться из горячки боя. Темное небо разрезали вспышки выстрелов и огненных камней, запущенных стараниями колдунов и машин. Где-то вдали все еще кипела схватка со страшным врагом. Прожигая друг друга взглядами, солдаты сомкнули ряды и отправились теснить безликих в разломе между войсками.
Битва стала затихать ближе к полуночи, когда стараниями многих корлейских колдунов разрезалась земля, отделив порядки армии вторжения от рядов черных солдат. Бесчисленные толпы неприятелей рухнули в пролом, остальных дожали лхомы, чтобы сойтись вплотную со стеральцами. Спустя час ожесточенных схваток такой же пролом проделали и на другой стороне, обезопасив левый фланг Стералии, оставив между разломами проход в тридцать метров шириной, куда набивались безликие, упрямо ползя на порядки людей. По донесениям поток их казался бесконечным, но он упрямо тек по предложенному пути – лишь малая часть растекалась по разломам, чтобы попытаться зайти с тыла. Выставив в проход наиболее свежие части, в том числе – подошедшее подкрепление из Ливра, армии наконец-то получили столь нужную передышку.
Наемники покинули ряды войск, чтобы сгрудится рядом со сказочником, за которым ухаживала девушка в теплом плаще цвета бобровой шерсти. Ее лицо едва освещалось стараниями факела, который воткнули рядом с чернонарядым. По тому было видно, что ему уже гораздо лучше – просто не хотелось лишаться женской компании.
– Он поправится, но вам следует быть более осторожными, – прощебетала девушка. – Гибель – плохая цена эффектному выступлению.
– Это мы сами разберемся без чужих советов, – отмахнулся Келласт, но все же заметил: "Спасибо, что за нашим контуженным присмотрела".
– О, мне не только за это стоит высказать благодарность, – улыбнулась незнакомка.
– Опознаю в ней источник поддержки, которую мы получили, пробиваясь к своим, – протараторил Фобос, кивая ей.
– Недурно, недурно, – захмыкал Келласт. – А лекарь где?
– Какой еще лекарь? – от удивления открыл глаза сказочник.
– Не было никакого лекаря, – протянула девушка. – Ваш друг валялся за спинами солдат в одиночестве, когда я подошла к нему.
Чернонарядый вскочил и тут же сунул руку за пазуху, что-то проверяя. Его взгляд при этом выражал по масштабам что-то сравнимое со вселенской катастрофой.
– Дорогая моя, – начал седобородый, слегка сатанея. – Во-первых, как тебя зовут?
– Я предпочитаю, чтобы мое имя осталось для вас загадкой, – протянула девушка, и тут же добавила, заметив враждебное лицо Келласта: "Однако если Жерар посчитает необходимым – он раскроет его вам".
– Подождите, – влез сказочник. – По дороге в замок Стераля, это же вы тогда вышли из кареты.
– Кажется, я уже открылась достаточно, – девушка улыбнулась напоследок и отступила в темноту. – Не в ваших интересах лишаться моего расположения.
– Наши пути еще пересекутся, – толи поинтересовался, толи утвердил Фобос напоследок – в ответ ему раздался лишь смех.
– Назовите мне хотя бы одну причину не снести ей голову, – прорычал Келласт. – Помимо того, что она спасла наши шкуры. Это не в счет. И то, что она, скорей всего, человек двора.
– Непросто вашу лояльность заработать, – едко прокомментировал развесивший уши Илухил.
– Она бесценна, как и все наше существо, – седобородый вдруг стал серьезным как никогда, поворачиваясь к корлейскому наемнику. – Ведь тебе ли не знать. Но отложим пустые разговоры на потом, ибо произошедшее здесь имеет значимость для всего мироздания.
– Согласен с тобой, друг мой, – так же серьезно ответил Илухил. – Боюсь, армия врага была остановлена во многом благодаря стараниям нашей группировки. И ужасающим кажется присутствие в их рядах Юбер-юнита.
– Эти твари, предавшие мироздание во имя своих низменных потребностей, никогда не меняются, – прорычал Келласт. – Боюсь, их появление затрагивает интересы не только Стералии, Корлея или Ормайола – но и всего сущего в целом. Нам необходимо отрапортовать о нем в Мега-цитадель.
– Соглашусь я с тобой, – кивнул Илухил. – Это дело требует внимания всех агентов мироздания.
С минуту парочка пыжилась, изображая максимум сосредоточенности, показывая важность момента, потом не удержалась и расхохоталась, подхваченная остальными.
– Мега-цитадель, серьезно? – еле выдавил из себя корлейский агент. – Неплохо, неплохо.
– Вот прямо напрашивалось, – отсмеявшись, пояснил Келласт. – А так-то, если без дурака, что думаешь?
– Что мне теперь идти думать, как жалование выбивать, – веселый настрой Илухила как рукой сняло. – Потому что вторжения военного уже не будет, это и ежу понятно. А вот союз против этого неведомого противника вполне возможен. Осталось только заказчику правильно позицию свою обозначить и чуть-чуть договор переформулировать.
– Что-то это непрофессионально, – сморщился Келласт. – В прочем, я в чужой карман не лезу.
Разговор затих, взгляды пятерки устремились вдаль, к перешейку через разлом, где все еще шли сражения.
– Вот это оно все? – с сомнением протянул сказочник. – То самое зло, о котором нас предупреждали?
– Кого, нас? – бросил седобородый. – Предсказатели что ли корлейские?
– Предсказатели, семаяда упоминала про "пустых", Леани беспокоилась, эльфы с ума сходили.
– Давай-ка не будем все под одну гребенку собирать? Эльфы, напомню, к развалинам пробивались оскверненным – и черная армия тут совсем не при чем. Предсказания – они же вилами по воде писаны. Нашептали что-то и пошли совпадения искать.
– Все равно я уверен, что на этом все не закончится, – упрямо буркнул сказочник.
– Это ты в своих книжках причины-следствия искать будешь, – отмахнулся Келласт. – А что до нас – тут проблема решена, поэтому можно дальше к миссии возвращаться. Поэтому, скажи-ка мне, Иля, как к вам в гости-то попасть можно?
– Куда? – Илухил отшатнулся.
– В Самрай, если точно, – тут же переключился сказочник, ознакомившись с чем-то в книге.
– Ну, – корлейский агент замялся, что-то прикидывая в уме. – Через эту границу лезть вообще не вариант, вас там перехватят на раз: всюду разъезды. Разве что попытать счастья через Сфотц проникнуть, а еще проще – через Сфотц в Ормайол, а там уже границы посвободнее. Только там ваших как блох, в Нисской цитадели.
– Друг мой, не "ваших", а "стеральцев", – поправил Келласт.
– М, даже так, – Илухил призадумался.
– А пока ты еще здесь... Фоби, дай-ка мне кольцо.
– То самое кольцо, которое...
– Да, Фоби, то самое кольцо. Скажи-ка, Иля, ты этот знак нигде не видывал?
– Еще раз говорю: мое имя – Илухил. И, да, похоже на герб одной мануфактуры, кажется, Кавальели. Какие-то транспортные услуги, если мне не изменяет память, предлагает. В Самрае, кстати, их представительство тоже должно быть, если вам туда надо. Возможно, где-то еще я его видел – не припомню никак.
Когда группа распрощалась с Илухилом, небо уже светало. Все тело болело от чудовищных нагрузок, пережитых за прошедший день. Битва на перешейке еще горела: ряды врагов не думали кончаться, но люди приноровились удерживать их с завидным успехом. Наемники отступили к шатру командования, проходя мимо солдат, валяющихся в дреме прямо на земле: в скором времени их ожидало перебазирование ближе к разлому, чтобы своевременно менять уставших от сражений. Кто-то из них молча сидел, уставившись в пустоту, кто-то – откровенно рыдал. Кловис стоял у карты, борясь с сонливостью, рядом с ним, пошатываясь, стояло несколько представителей знати, адъютант и капитан войск Сатренгарда, последний – наиболее помятый из всех, со следами черной жижи на доспехах. Генерал перевел измученный взгляд на четверку и кивнул: "Спасибо".
– Сделали все, что в наших силах, – промолвил Келласт. – Но на сим вынуждены откланяться. Необходима перегруппировка... Что там по ситуации?
– Генерал сейчас занят, если у вас... – начал было адъютант, сделав пару шагов вперед.
– Хорас, отставить. Ситуация такая: ясно, что ничего не ясно. С Корлеем вынужденный временный союз, возникший на пустом месте. Ждем, что из дворца ответят.
– Боевые действия между государствами по прогнозам когда возобновятся? – поднял острый вопрос седобородый.
– Никогда, – буркнул генерал. – Сейчас собираем статистику по потерям. По самым благоприятным прогнозам – не меньше трети, но на деле все куда значительнее. Корлею тоже несладко пришлось: они на правом фланге сильную группировку держали – там, как посмотреть, все разметали. Опять-таки, сейчас рано что-то говорить наверняка.
– В таком случае не будем вас отвлекать, – откланялся Келласт. – В случае повышения градуса постараемся прибыть как можно оперативнее.
Кловис кивнул. Вопрос о возможном вознаграждении за участие в сражении у седобородого так и не вылетел из уст, стыдливо спрятавшись где-то глубоко внутри, чтобы на него потом посетовали, сидя у костра. Военный лагерь остался далеко позади. Уже вечером, отдыхая в руках лучших массажисток Аими, четверка, захлебываясь, рассказывала бывшему адъютанту Кловиса о произошедшем на границе – он-то мог наблюдать за сражением исключительно через подзорную трубу, отчего тому пришлось прибегнуть к услугам своей фаворитки для массажа задеревеневших рук и отекших глаз. Когда он, наконец, ушел, чтобы разгребать накопившиеся за два дня дела, четверка развалилась в горячих ваннах и завела неторопливый разговор.
– Значит, дальше наш путь лежит в Корлей, – подвел итоги сказочник.
– Судя по всему, там находится логово тех, кто пытается нам противодействовать, – пробулькал Келласт, погрузившись в воду так, чтобы вода доставала до кончика носа. – А еще – там находится единственная зацепка.
– Зацепка чего? – очнулся Фобос, который уже с полчаса витал где-то в облаках.
– Зацепка того, где можно искать чертову шкатулку, которую у нас в очередной раз утащили! – рявкнул Келласт. – И это только если та мелкая воровка не соврала насчет своего связного. И только если ее на самом деле не утащила девица, которая Михалыча в порядок приводила. И только если...
Седобородый продолжал бурчать, уходя глубже под воду, чтобы придать больше эффектности всем обстоятельствам, которые свалились на незадачливых курьеров. Которым, возможно, сопутствовал бы успех, умей они сосредоточиться на поставленной задаче, а не на спасении деревень, предотвращении крупномасштабных военных операций, исследовании заброшенных руин и прочих важных деяний, без которых жизнь наемника превращается в скучную рутину. Где-то вдали пророкотали раскаты грома, а над ряды сражающихся у рокового разлома упали первые капли дождя.