Ключевое слово "покаяние".
***
На сцене все участники действа.
Анна, сидя напротив головы Аннушки:
-Душа моя (господи, как точно), ты...Вы смотрите на меня и думаете, могу ли я быть счастлива в этом положении? Молчание-знак согласия. Да, нося Сережу под собственным, именно, собственным сердцем, была. Пусть не от любимого человека, пусть переступив через себя, уже с первой минуты зарождения огонька новой жизни трепетно прислушивалась к еле уловимым его движениям. Наши сердца, его, крохотное и мое бились и знаю, бьются в едином ритме. И рождение, хоть и сопровождалось страхом, больше за него, но ни с чем не сравнимое чувство.
Алексей Александрович, тихо обращаясь к Алексею Кирилловичу:
-Удивительное дело, граф, но есть в году день, когда я тоже испытываю, пусть и не с такой силой, но что-то подобное.
Алексей Кириллович.
Неудовлетворенные отцовские чувства, переданные от прообраза?
Алексей Александрович.
Как знать. Возможно, все наши эмоции не растворяются в вечности, а резонируя в будущем, предаются всем следующим поколениям. Слишком нерационально расходовать такую драгоценную энергию.
Алексей Кириллович.
Не знаю. По позитивной соглашусь. А вот по злобе...хотелось, чтобы она навсегда уходила в бескрайний космос.
Алексей Александрович.
Все от нас, граф, зависит. Ничего не исчезает и ничего не появляется. Лишь отражается от прошлого в будущее. Мы просто нейромедиаторы этих крошечных импульсов. Все в наших руках, вернее-в головах. Одни эмоции приглушаем, другие-наоборот.
Алексей Кириллович.
Не буду, профессор, спорить. Мне сейчас, уж извините, интереснее, что дальше скажет моя супруга.
Алексей Александрович.
Мне показалось? Или я реально чувствую в Ваших словах некую ревность.
Алексей Кириллович.
Да, уважаемый профессор, ревность. Второй-то ребенок мой, да, да, пусть не мой, моего прообраза. Все одно, я тоже должен чувствовать нечто подобное Вашим переживаниям.
Алексей Александрович.
Ну и...?
Алексей Кириллович.
Возможно, есть, но в ритме нынешней жизни не услышишь далекое эхо.
Алексей Александрович.
Согласен. Лишь душевная тишина позволяет различить отзвуки прошлых эмоций и переживаний. И ещё она, моя прекрасная и чистая Аннушка. Невольно собирает она, соединяет и предает дальше все, что происходило, происходит и будет происходить.
Алексей Кириллович.
Поэтому Вы и настояли на их разговоре?
Анна.
Вижу, Вы спрашиваете глазами: а второй ребенок? Несчастный плод порочной любви. Не спорьте, это чувство, еще с того момента, на перроне, было греховно. Что может дать падшая женщина своему чаду, кроме горя и ненависти к самому близкому человеку?
Алексей Александрович (вполголоса).
Да, граф, не завидую я Вам. Пусть и любит, но как жить с подобным багажом прошлого?
Алексей Кириллович.
Зарождая новую жизнь...
Алексей Александрович.
Но не такую же, какую выбрали вы! И способ, извините, противоестественен.
Алексей Кириллович.
Многое, не укладываемое в рамки прошлого, зарождается в будущем. Так и Влаиис. Его рождение предопределено историей России. Оно целесообразно.
Алексей Александрович.
Рождение любого ребенка, особенно, в современной России должно быть желанно для всего общества. Дитя, с самого первого дня появления на свет, должно чувствовать это. И не только царских кровей, но и самого низшего сословия.
Алексей Кириллович.
Никто, профессор, не спорит. Демографическая политика нашей партии и правительства направлена на полноценное воспроизводство населения страны.
Алексей Александрович.
Господи, Алеша, как быстро Вы освоили этот суконный язык. Как изменила Вас среда...
Алексей Кириллович (встревоженно глядя на женщин).
Профессор, что с ними?!
Пауза.