Это я о себе, хотя людям несвойственно себя так называть. А мне в ночь уходящего 2017 года и приходящего 2018 года показалось, что я уже могу себя так называть, но не с тем сладким чувством, которое заложено в слове «любимый», а с большой долей горечи и сожаления о прожитой жизни, о годах, прожитых по инерции, подчиняясь общему закону жизни нашего тогда социального устройства. Правда, забегая вперёд, я скажу, что нашлась в целом мире женщина, которая поняла всю мою натуру, и смогла меня так называть иногда.
С большим сожалением в три часа утра уже 2018 года я ложился спать в свою кровать, поверженный тем, что уже нет прежних сил и прежней удали, нет прежнего здоровья и что мне приходится бороться за это уходящее здоровье, вытягивая себя на поверхность бесконечного людского моря, чтобы созерцать его вновь и вновь.
А ведь я родился под созвездием Стрельца и в год Дракона, и жизнь готовила мне удачную судьбу.
Здесь я многое пропущу, чтобы не писать автобиографичный рассказ и отмечу только основные моменты, которые, может быть, кому – то и пригодятся.
Я хорошо учился в школе и в институте. Институт был в Ленинграде- моём родном городе. В Москве у меня был дядя и его сын – оба врачи. Приезжая к ним, я вслушивался в их разговоры, задавая им вопросы и всё более проникаясь к медицине. Но жизнь неожиданно повернула меня к радиотехнике из-за одной знакомой девушки, которая жила в нашем доме. Она уже училась в Ленинграде и позвала меня. Когда я приехал к ней, то она в этот день выходила замуж, и мне пришлось поступать в другой радиотехнический институт. Но медицина прочно вошла в мою жизнь, и я решил, что позже я перейду на её радиомедицинский факультет, и у меня будет и медицина, и радио.
Я не перешёл на её факультет. А она закончила свой и в последствии стала доктором радиомедицинских наук. Но жизнь отвела меня от неё, и слава Богу!
Мы с товарищами жили в общежитии на Васильевском острове. Соблазнов для любого из нас было много. Меня, как и их тянуло к девушкам. Но подготовленный моим дядей, я досконально знал, чем может кончится мимолётное знакомство. Встречаться с девушками было негде. Но мои соседи по комнате не страдали от этого. Они встречались в подъездах домов или просто в подворотнях знаменитых, замкнутых в коробки ленинградских домов.
Я пытался объяснить им, что это не те места для встреч, что можно пригласить в кино девушку или в театр – так я был воспитан. Но они встречались совсем не с теми девушками и совсем немного прошло времени, как в моей комнате я остался один. Остальные –заболевшие разными неприятными болезнями, вынуждены были покинуть институт. Меня переселили в другую комнату.
Школа бальных танцев параллельно с учёбой в институте придала мне хорошего тона в обращении с совсем другим контингентом девушек. Моя партнёрша, будучи старше меня на четыре года, сразу заявила: «Мы только танцуем с тобой, никаких ухаживаний, никаких встреч. Я заканчиваю институт, и у меня уже в моём городе есть жених, он меня ждёт». Что ж это было хорошее предупреждение. Хотя чуть позже я влюбился в неё, но помнил её слова. Когда я брал её за талию в танго или другом танце, а преподавательница проверяла плотность прижатия партнёрши в танце, то мне приходилось переживать очень трудные моменты с Верой. Она это прекрасно чувствовала, но не произносила ни слова. Насколько же была она умна! Гормоны в юношах играли не на шутку и приходилось призывать на помощь всю свою выдержку, чтобы в танце не позволить себе лишнего. Это удавалось, хотя и с трудом. Однажды, выйдя на улицу из Мраморного дворца на Васильевском (там была школа танцев), Вера позволила поцеловать себя в щёчку – за выдержку и позволила проводить себя до общежития. Оно было на другом конце города. Я был на седьмом небе от того, что взрослая (по моим меркам женщина) позволила мне уделить ей внимание. Возвращаясь к себе на Васильевский остров, я приезжал к поднятым мостам через Неву, и приходилось два с половиной часа ждать первого их опускания и далее идти пешком. Так было много раз и зимой тоже. Но бальные танцы научили меня обращению с девушками (в процессе танца нас часто заставляли менять партнёрш). Это были совсем другие девушки из приличного общества, а в нём были свои законы. Это был урок на жизнь и правила хороших манер и поведения.
Вера закончила институт, и мы тепло расстались. Позже целый год она присылала мне тёплые письма и сыр в посылках. Она закончила институт пищевой промышленности. Память об этой умной женщине осталась на всю жизнь. Мне хотелось встретить такую же, но свою сверстницу. Вера была средоточием благоразумия, нежности, красоты и большого ума, относясь ко мне, как к мальчику. Она предупреждала меня: не знакомиться с девушками из общежития, чтобы не портить себе жизнь. Я помнил её слова, но сделал как раз всё наоборот.
Таких женщин я не встречал больше никогда до самого 2017 года, когда я разменял восьмой десяток лет. Об этом много позже.
Закончился первый курс и начался второй после приличных каникул, которые я провёл с родителями.
Учиться было легко. В нашем институте создали первый в Ленинграде оркестр – диксиленд. Под него танцевали даже рок, входивший тогда в моду, танцевали всё, что угодно. Мне ребята подыскивали блондинок, зная мою страсть к ним. Взяв за талию очередную блондинку, плотно прижав её к себе. Получал сразу комплимент: « Где вы так научились хорошо танцевать?». Я объяснял. Провожая её несколько раз подряд до её общежития, я расставался с ней навсегда. Это всё было не то. В глазах стояла Вера, умная и всё понимающая. Для всех этих девушек Вера была недостижима. Но молодость – это ещё и юношеский идиотизм, замешанный на гормонах. Вот непременно нужна была девушка! Я не задавал себе вопроса «для чего». Нужна и всё! ну можно было пойти в театр, на выставку, в музей, и там знакомиться с теми, кто понимает в искусстве. Почему ум приходил задним числом? Почему я не прислушался к советам Веры?
Нет, я встречаю в общежитии маленькую серую мышку с заплатками на рукавах кофты, в чулках в резинку, как у детей, в старых туфельках и видавшей виды юбке. Роста она была небольшого, но её вопрос ко мне был настолько простодушен, что даже покорил меня своей простотой. Она спрашивала про девушку – эстонку, с которой я встречался на первом курсе. Она была яркой блондинкой, хорошо одетой, с очень ладной фигурой, но абсолютно глупой для сложного технического ВУЗа. Я занимался с ней за двоих, чертил чертежи, решал её задачи и контрольные работы, но летом её отчислили за не сданную сессию. Она уехала к себе в Эстонию. На вокзале прощались: « Я хочу за тебя замуж» - сказала она. «Женя, ведь только первый курс закончился!» - ответил я. «Тогда прощай» - бросила она и шагнула в вагон. Этот кусок студенческой жизни закончился. Он ничему меня не научил.
И, вот, эта маленькая девушка стояла передо мной и спрашивала: «А где же ваша Женечка?». "Нет её" - не очень вежливо ответил я ей.
А через некоторое время уже в конце второго курса мне стало не по себе. Вот во чтобы то ни стало нужно с кем-то пойти в кино. Я даже взял два билета на последний ряд. Пошёл на третий этаж – искать ту дерзкую девушку. У знакомых девчонок узнал в какой комнате она живёт, постучал, зашёл. Я без всяких вступлений пригласил её в кино. Она согласилась. Мы сидели на последнем ряду, я держал её руку в своей, и в конце фильма поцеловал её в губы. Грубого ответа не было. Что-то встрепенулось во мне, какое-то чувство подсказало, что это твоя девушка. Всю обратную дорогу мы останавливались и подолгу целовались. Мне шёл двадцать первый год! Было темно, и уже недалеко от нашего общежития я ещё долго обнимал и целовал её. Она прижималась ко мне, как бы ища во мне защиту от окружающего её мира. Через два месяца заканчивался семестр, и я предложил ей выйти за меня замуж. Она без колебаний согласилась. Отец в письмах, Вера предупреждали меня от этого опрометчивого шага, но слушать я никого не хотел. В Загс я взял у своего товарища чёрный костюм. Роспись. Студенческая свадьба. Московский вокзал. Далее Казанский вокзал и поезд Москва – Алма-Ата. Я вёз свою жену к родителям. Она закончила третий курс. Я - второй.
2 января 2018 г. Читайте
продолжение части 2-4!