Южкина деревня считалась одной из самых счастливых в регионе. Это подтверждали все путешественники, побывавшие в ней хоть однажды. Среди населения царил приятный душевный климат, дела спорились, благосостояние росло.
Но однажды о благополучной деревне прослышал мерзкий монстр Чубара. Он решил сам придти поглазеть на чужое счастье и разнюхать, есть ли чем поживиться.
Деревня ему понравилась.
И сказал Чубара деревенским жителям:
– Теперь я буду вашим правителем! И ещё дорогим гостем. А с гостями надо как? Погостеприимнее, пощедрее! В общем, буду делать всё, что мне заблагорассудится!
Потом он ещё разок прошёлся по деревне, заглянув в каждый закуток, под каждую покрышку. По дороге он смрадно дышал на каждого встречного, распространяя во все стороны какую-то серую гарь.
После его визита пропал в деревне весь урожай, ни одной жалкой редьки не дала земля. Скотина попадала, а те жалкие Бурёнки, которые уцелели – не давали больше ни капли молока.
Деревенские мигом постарели, почернели. Худо стало всем, от мала до велика.
После второго Чубариного пришествия – деревья стряхнули свои последние жёлтые листья, хотя и лето стояло на дворе. Собаки поперхнулись – и не издавали уж ни звука. Смотрели с пониманием на хозяев, и отворачивались.
Даже самые наглые петухи пригорюнились, выцвели. Нахохлились на плетнях и наблюдали за увяданием деревни. Видели, как половина стариков повымерла. Видели, как отпечатывалась безнадёга на заплаканных лицах деревенских.
А ведь Чубара, уходя, предупредил ещё:
«В следующий раз – возьму с собой ваших детей!»
Чёрная буря опрокинулась вскоре над деревней.
Обгорелые листья, откуда ни возьмись, кружили в воздухе, хлестали зазевавшихся прохожих по лицам, и дождь не отставал, бил наотмашь. Повсюду раздавались крики, вой и плач.
Стали люди выходить наружу. Ведь привыкли они вместе встречать и радости, и печаль. Вышли и смотрят друг на дружку.
Стоят, плачут. По колено в грязи.
А Южка, тем временем, всё обдумывает что-то. Вроде и не про него эта котовасия.
Потом давай ребят обходить. Собрал их всех возле себя. Чегой-то шушукаться стали.
Взрослые-то смотрят на них на всех, а сердце так кровью и обливается. Ещё пуще заголосили.
А дети – нет, вроде. Себе что-то на уме.
Ну ладно, пришёл назначенный день. Заявился Чубара.
Щупальцами поигрывает, шкурой своей вонючей потряхивает. Довольный.
– Ну, где ваши дети? – спрашивает. – Спрятать вздумали?
А деревенские смотрят на него исподлобья, за спиной какой-никакой инструмент сжимают: вилы, мотыги. Договорились между собой, значит, чтобы на Чубару-то наброситься, отстоять, сколь возможно, детей. Хоть и без надежды особой – знали ведь, какая в чудовище магическая убойная сила. А всё равно, детей своих без боя отдавать не допускали.
– Ну, чего молчите, каторжные? Ещё хуже вам сделаю! Подавайте сюда детей! – взревел вдруг монстр. И хотели уже люди на него броситься, как внезапно послышался со всех сторон и звон, и гам, и тарахтенье, и визг, и собачий лай.
Шли по улице дети, и несли каждый какую-нибудь музыку: кто бубен, кто сковороду, кто дудку, кто волынку. Собаки рядом скачут, лают, вроде смеются даже от неистовства. Мол, проваливай, поганое чудище!! Полно издеваться! Самые маленькие ребятишки просто визжали да улюлюкали.
Чубара от такой какофонии сразу весь съёжился. Все шесть пар лап к ушам потянулись. Бьёт его, как в лихорадке.
– Ой, замолчите! – стонет. – Не могу такое выносить!
Тут и взрослые давай граблями об лопаты тарабанить, да горланить песни. Да ещё кто кого перекричит. Поняли, значит, что монстру от этого творчества худо.
– Перестаньте петь! Пожалейте! За что? – спрашивает чудище, а само ещё больше съеживается.
Тут Южка выступил вперёд, и отвечает ему, перекрикивая шум:
– За что? Да ты поди забыл, что ты – наш хозяин и дорогой гость? А мы гостей только так встречаем – с музыкой, с песнями! – и давай ещё сильней дудеть в рожок.
– Ну что ты, что ты, мальчик! – стал заискивать Чубара, морщась и продолжая уменьшаться в размерах. – Не такой уж я и дорогой! Для такого гостя, как я, можно и потише петь...
– Как это так – не дорогой?! – вскричал кузнец, у которого умерли из-за Чубары оба родителя. – Ты хоть знаешь, какую мы цену платим за каждый твой приход? Люди мрут, скотина пропала, урожай на корню сгнил! Поседели мы все через тебя! Нет уж, получай! – и, набрав побольше воздуху в лёгкие, завёл басом протяжную песню.
– Пощадите! Разорвусь!
Южка это услыхал, и говорит:
– Пощадить? А ты нас много щадил, гад? А ну, поддай, ребята!
И поддали. Всей деревней. Да так, что и вправду не выдержал монстр. Лопнул.
Взвилось вонючее облако гари, да тут же и осело. Там, куда щупальце упало, гадюка поползла. Где шлёпнулся глаз – скорпион засеменил.
Дети бросились вроде их ловить-собирать, да где уж там. С тех пор так и повелись эти гады по всей Земле.
Потом уж спросили Южку: ты как, мол, додумался чудище-то извести? Тот так и не сознался. Только хитро всё глаза отводил. Знал, видать, какой секрет.
А праздник музыкальный ежегодный – учредили с той поры в деревне. Съездите, послушайте, если, конечно, не боитесь за свои уши!!