Игорь-Северянин. Россия воспрянет!
Почти всегда, когда заговаривают о Северянине, ананасы в шампанском вспоминают или «вонзайте штопор в упругость пробки...». Хорошо они на примитивное сознание ложатся…
Посмеиваются над его признаниями: «Я, гений Игорь-Северянин...» ...Какая, неприятная для обывателя, самоуверенность и смелость. Наверное, он говорил это с иронией, ведь так нехорошо заниматься самовосхвалением… Хотя он когда-то сказал об этих стихах: «Я это для дураков написал...» А если - поверить и попытаться услышать и расшифровать этот Голос? Или, действительно, наша злая доля - не понимать друг друга?… И мы достойны презрения Гения?
Так можно затрепать и засалить любой талант, и почему-то критикам, да и широкой публике эти ананасы и пробка со штопором очень нравятся, ни одна статья или исследование его жизни и творчества без них не обходятся... А у поэта и другие темы и образы есть, более глубокие и впечатляющие… Попробуем подняться над собственной пошлостью.
Самым главным в мироощущении русского поэта является чувство Родины. У всех присутствует эта тема. Всякий талантливый, тонкий и благодарный человек чувствует и понимает эту благодатную и мучительную связь, а поэты переживают ее особенно остро и всю свою творческую жизнь, иногда со смертельной тоской, иногда со все объемлющей радостью. Но темя эта святая и обязательная для русского поэта, У Игоря-Северянина во второй половине жизни она стала главной:
О России петь – что стремиться в храм
По лесным горам, полевым коврам…
О России петь – что весну встречать,
Что невесту ждать, что утешить мать…
О России петь – что тоску забыть,
Что Любовь любить, что бессмертным быть! 1925 год
Но Родина-Россия это не только природа, это и народ с его верованиями, многовековой историей, материальной и духовной культурой, это и несовершенное государственное устройство страны и жизни людей. Очень емкое и многоплановое это понятие и разными своими гранями оно отражается в сознании людей в зависимости от их судьбы, эпохи, времени и происходящих в стране событий, особенно в сознании тонко чувствующих и ищущих свободы самовыражения творческих личностей...
Поиск и обретение национальной идентичности присущи всякому духовно развитому человеку. Каждый человек переживает и идет к этому по-своему, иногда всю жизнь, пытается разобраться в своей судьбе, судьбе своей Родины, понять, что связывает тебя с этой страной и народом. Поэты Богом данной им проницательностью и даром предвидения пытаются помочь нам в этом. Вот, например, как двадцатилетний Игорь выразил в 1908 году свое отношение к либеральной интеллигенции и дворянству, упорно направлявшим Россию к гибели:
О люди жалкие, бессильные,
Интеллигенции отброс,
Как ваши речи злы могильные,
Как пуст ваш ноющий вопрос!
Не виновата в том крестьянская
Многострадальная среда,
Что в вас сочится кровь дворянская,
Как перегнившая вода.
Что вы, порывами томимые,
Для жизни слепы и слабы,
Что вы, собой боготворимые,
Для всех пигмеи и рабы.
Как вы смешны с тоской и мукою
И как несносны иногда...
Поменьше грез, рожденных скукою,
Побольше дела и труда!
Как не снять шляпу перед проницательным юношей, написавшем такие строки? Это не из книг он узнал о гнилой крови дворянства: он это чувствовал в окружавших его слепых для жизни людях и презирал их… «Для жизни слепы и слабы...» - это не поэтический образ, это откровение Пророка! Из-за этой слепоты много русских людей потом попадало в пропасть… Не будем забывать и о его даре проникновения в души и ясновидения… Такой крест у него был. Презирал он не только отравленное крепостничеством дворянство, но вообще рядовых людей, людей улицы. Он предчувствовал, что эти дворяне и «грядущий Хам» могут сделать с его Родиной…. Это чувство проходит у него через все его творчество и через всю его жизнь. Об этом демоническом презрении и говорил Г. Шенгели. Такая гордыня, такая смелость и такая искренность дорого стоила репутации поэта. Такой искренностью он еще не раз будет шокировать читателей. Такие признания и глубокие философские оценки мало, кто мог себе позволить, тем более в юные годы:
РЯДОВЫЕ ЛЮДИ
Я презираю спокойно, грустно, светло и строго
Людей бездарных: отсталых, плоских, темно-упрямых.
Моя дорога - не их дорога.
Мои кумиры - не в людных храмах.
Я не желаю ни зла, ни горя всем этим людям, -
Я равнодушен; порой прощаю, порой жалею.
Моя дорога лежит безлюдьем.
Моя пустыня - дворца светлее.
За что любить их, таких мне чуждых? за что убить их?!
Они так жалки, так примитивны и так бесцветны.
Идите мимо в своих событьях, -
Я безвопросен: вы безответны.
Не знаю скверных, не знаю подлых; все люди правы;
Не понимают они друг друга, - их доля злая.
Мои услады - для них отравы.
Я презираю, благословляя… 1911 год
Очень трудно дается обретение национального самосознания русским, очень много препятствий встречают они на этом пути: чувства и интеллект здесь борются, сердечной привязанности к Родине, неприятия стоящих у власти и борющихся с ней людей с их страстью самоуничтожения и ужаса от непостижимой трагичности нашей истории...
У Игоря-Северянина есть рубеж, когда чувство Родины сильно обострилось, стало главной темой его творчества. Этот рубеж обозначила Февральская революция 1917 года и его переезд из революционной России «на дачу» на эстонское побережье Финского залива.. Но похоже все-таки, что это был не переезд, а бегство в девственные места от безумия слепо ищущих свободу людей… После нескольких лет крестной муки, переживания за пределами России её судьбы и возрождения он стал как личность гораздо более человечным и интересным, нашел там главные темы своего творчества... Много поэт там написал невозможных в то время на Родине «стихов из души, как природа, свободных и смелых», И именно об этом периоде жизни мне интересно и хочется говорить.
Идиличности восприятия России поэтам всегда мешало государство, общественные отношения, необходимость соблюдения нравственных норм, окружавшая их грубая действительность,, и слабое понимание причин трагических явлений, происходивших в общественной жизни Российской империи. Как грустно и больно сейчас читать о детских восторгах либеральных интеллигентов в начале 1917 года. «Свобода! Свобода! Свобода! Свобода везде и во всем! Свобода во благо народа! Да радуемся! Да живем! Мы русские республиканцы, - Отсталым народам пример!» «Какое в жизни возрожденье! Я плачу! Я свободой пьян!» - так Северянин встретил отречение от престола Николая II и последовавшие за этим события. Там - Пророк, а здесь — ребенок...
Действие инстинктивного стремления к свободе, присущее русским либералам и разрушившее в конце концов российскую государственность, очень хорошо видно на поведении некоторых маленьких детей школьного возраста, которым родители предоставляют свободу выбора занятий. Могу об этом судить, поскольку занимаюсь по школьной программе с одним из таких маленьких либералов. Интеллектуальная работа одна из самых тяжелых, и дети в отсутствии дисциплины и хотя бы мягкого принуждения делают все возможное, чтобы от этого бремени освободиться… Их инстинктивное стремление к свободе при отсутствии в сознании представлений о необходимости и ответственности становится крайне деструктивным и разрушительным в отношении окружающей их среды и их личности.
Возможно эта аналогия и последствия русского либерализма проистекают из отмечаемого многими философами стихийного характера русской души. Сущность хаотического мироощущения русских, которую отмечал и Р. Штайнер прекрасно выразил и Игорь-Северянин:
Я – русский сам, и что я знаю?
Я падаю. Я в небо рвусь.
Я сам себя не понимаю,
А сам я – вылитая Русь!
Русский человек рвется в небо, не понимая, что он должен сделать, каким он должен стать, чтобы попасть в духовный мир и во благо использовать его дары.
При этом у нас чем выше интеллектуальный уровень искателей либеральной свободы, тем агрессивнее они становятся, и тем разрушительней последствия от их деятельности. И Северянин это тоже отмечал:
Я наблюдал - давно, давно!
За страстным тяготеньем к хамству,
Как те, кому судьбой дано
Уменье мыслить, льнут к бедламству.
Одна из загадок русской души, которую, как мне кажется, нам с помощью Рудольфа Штайнера, Игоря-Северянина, Иосифа Бродского удалось отгадать ...
Кстати, какое глубокое замечание поэта о том, что уменье мыслить дается судьбой. В России, по-моему, судьба таким образом мало кому улыбается. Философами наша страна не отмечена, писатели и поэты миссию мыслителей-пророков были вынуждены на себя взять, пользуясь своими инструментами познания.
Суть феномена «народа Христа»
Суть этого феномена Р. Штайнер раскрывал в целом ряде лекций, но особенно значительная мысль высказана им в лекции от 5 октября 1917 г.: «Это было судьбой Европы, оттеснить назад спиритуальные представления, отогнать их назад и там запрудить». Внешне это выразилось в разделении церквей на восточную и западную. Спиритуальные представления были отодвинуты в Россию и там запружены, начиная с VIII, IX столетий и так это остается до настоящего времени, что выступает во многих симптомах русской жизни. «Это имеет очень большое значение, - продолжает Р. Штайнер. - Хотя бы раз это нужно себе хорошо уяснить. Люди ныне обычно не желают рассматривать вещи во взаимосвязи. Так, например, кое-кому представляется, что такое событие как русская революция, является чем-то таким, что возникло пару месяцев тому назад, - мне известно на каком основании это себе представляют, - тогда как в действительности на заднем плане всего этого главную роль играет то обстоятельство, что в ходе столетий на этот Восток мало-помалу отодвигалась и запруживалась становящаяся невидимой и непостижимой спиритуальная жизнь. Она там запруживалась, а теперь совершенно непостижимым и хаотичным образом приходит в действие так, что люди, стоящие внутри происходящего на Востоке, столь мало действительно живут во всем этом, сколь мало человек, плавающий в море, имеет в себе – если он не захлебывается – морской воды: эта вода находится вне его. Но то, что на Востоке в спиритуальных импульсах работает на поверхности, коренится еще и в духе. Люди плавают в этом, но мало предчувствуют – что же теснится на поверхность из того, что в IX в. было отодвинуто на Восток, дабы там сохраняться до будущих времен, где оно начнет развиваться. Населению, возникшему на Востоке из переселения народов и т.п. отношений, этому населению людям Востока, в души был вдвинут спиритуальный импульс, в котором Западу, Южной и Средней Европе сначала не следовало иметь нужды…
Востоку, без того, чтобы он действительно знал об этом, надлежало строго стоять на евангельском принципе: «Мое царство не от мира сего». Поэтому все относящееся к физическому плану там постоянно примыкало к спиритуальному, вышнему миру. Западу же было указано на принцип прямо противоположный: сделать Царство Христа царством этого мира, и поэтому видим мы, что судьбой Европы стало исходя из Рима Царство Христа конституировать как империю внешне, на физическом плане».
Мысль Р. Штайнера о различии в судьбах Западной и Восточной Европы очень хорошо иллюстрируется и проясняется историей Священного города, папства и Византии… Я попытался сделать это в очерке «Народ Христа».
С такой же детской непосредственностью это стремление чувствовал и воспринимал и Игорь-Северянин. Правда, напрямую революционные события он переживал недолго: то-ли страх, то-ли интуиция, то-ли обстоятельства, а возможно то и другое заставили его вовремя покинуть уже голодавший Петроград. Многое он тогда увидел на улицах Петрограда… Я думаю, что он был напуган выражением лица (морды-хари) Джина - вооруженных солдат-крестьян-рабочих, которого все они тогда выпустили из бутылки… Об этом выражении потом хорошо напишет В.В. Шульгин - один из деятелей и страдальцев того времени...
В январе 1918 года с больной матерью и со своей гражданской женой приезжает в Эстонию. Обосновавшись на даче на берегу Финского залива в рыбацком поселке Тойла, в феврале он ненадолго возвращается в Москву и безоговорочно принимает там в Политехническом музее титул Короля поэтов, который с гордостью носит всю оставшуюся жизнь: на всех афишах его поэзо-концертов во всех странах, где он выступал, этот титул присутствует Его коллеги по поэтическому цеху и критики посмеивались над этим, указывая на некие несоответствия. Но по-моему напрасно, он себя всегда им чувствовал и он действительно им был… Да и кто сейчас, говоря о ПОЭТЕ, забудет об этом сказать….
С понятной тревогой, тоской и надеждой взирали на происходящее в Советской России покинувшие страну писатели и поэты. Надеюсь, что хотя бы некоторые из них и чувство вины при этом испытывали. С напряженным вниманием взирает на происходящее с берега Финского залива Игорь-Северянин, Россия и притягивает, и пугает его. В 1924 году им было написано стихотворение «Моя Россия»:
И вязнут спицы расписные
В расхлябанные колеи...
Ал. Блок
Моя безбожная Россия,
Священная моя страна!
Ее равнины снеговые,
Ее цыгане кочевые, –
Ах, им ли радость не дана?
Ее порывы огневые,
Ее мечты передовые,
Ее писатели живые,
Постигшие ее до дна!
Ее разбойники святые,
Ее полеты голубые
И наше солнце и луна!
И эти земли неземные,
И эти бунты удалые,
И вся их, вся их глубина!
И соловьи ее ночные,
И ночи пламно-ледяные,
И браги древние хмельные,
И кубки, полные вина!
И тройки бешено-степные,
И эти спицы расписные,
И эти сбруи золотые,
И крыльчатые пристяжные,
Их шей лебяжья крутизна!
И наши бабы избяные,
И сарафаны их цветные,
И голоса девиц грудные,
Такие русские, родные
И молодые, как весна,
И разливные, как волна,
И песни, песни разрывные,
Какими наша грудь полна,
И вся она, и вся она –
Моя ползучая Россия, –
Крылатая моя страна!
В 1929 году он возвращается к этой теме. Чувство еще более обостряется:
Бывают дни: я ненавижу
Свою отчизну – мать свою.
Бывают дни: ее нет ближе,
Всем существом ее пою.
Все, все в ней противоречиво,
Двулико, двоедушно в ней,
И, дева, верящая в диво
Надземное, – всего земней...
Как снег – миндаль.
Миндальны зимы.
Гармошка – и колокола.
Дни дымчаты. Прозрачны дымы.
И вороны – и сокола.
Слом Иверской часовни. Китеж.
И ругань – мать, и ласка – мать...
А вы-то тщитесь, вы хотите
Ширококрайную объять!
Я – русский сам, и что я знаю?
Я падаю. Я в небо рвусь.
Я сам себя не понимаю,
А сам я – вылитая Русь!
Здесь еще одно высказывание, стоящее целого философского трактата: «Надземное, - всего земней...» Это указание России и русским их Пути. Интересно, что чувству Родины у русских сопутствует осознание уникальности русской земли, ее отчужденности, холодности и враждебности западного мира. У этого ощущения очень глубокие и не тривиальные корни, но многим русским эта граница «там» и «здесь» дается в ощущениях. Вот и Игорь-Северянин об этом писал, находясь в Париже («Здесь» - это Париж, «Там» - Россия):
Здесь вихри и рокоты слова и славы,
Но душами правит летучая мышь.
Там в пряном цветеньи болотные травы,
Безбрежное поле, бездонная тишь.
...Здесь вежливо холодны к Бесу и Богу,
И путь по земным направляют звездам.
Молю тебя, Вышний, построй мне дорогу,
Чтоб быть мне хоть мертвым в желаемом Там.
В этих стихах Игоря-Северянина выражено распространенное в те времена отношение славянофилов к Западу и западной культуре, подчеркивавших мессианский характер судьбы русского народа. И как завещание звучит последняя строка: может быть когда-то прах поэта перенесут из Таллина на любимую реку его детства - на Суду.
Суть духовного феномена. трагическим образом повлиявшего на Россию в конце XIX - начале XX веков. раскрыл основатель антропософии австрийский философ Р. Штайнер в своих лекциях, прочитанных в 1917-1918 годах. В этих лекциях он называет русских народом Христа, который вместе с германским народом призваны сыграть ведущую роль в Славяно-германской исторической эпохе. Эта эпоха начнется в 3573 году и продлится до 5733 года. Вот такие масштабы и периоды просматривают духовидцы-пророки и учителя человечества! Не буду здесь вдаваться в подробности, скажу только, что наш народ является заложником этой великой идеи и все наши страдания связаны с нашей неготовностью и нетерпеливым ожиданием начала этого периода…
Ждать осталось недолго: чуть более пятнадцати веков! Но при краткости человеческой жизни можно понять нетерпение наших соотечественников, неоднократно пытавшихся всеми возможными способами и невзирая на великие жертвы приблизить наступление этого события…Напомню, что сейчас мы живем в Европейской или англо-саксонской исторической эпохе, начавшейся в 1413 году, где правят бал англичане с европейцами и американцы (Европейской эпохе предшествовала - греко-латинская, начавшаяся 747 году до н.э.)… Но нам и нашим потомкам все-таки нужно набраться терпения, иначе мы пропадем, не дождавшись своего времени...
Вера в будущее России… В 1921 году он, присоединяясь к скифскому настроению А. Блока, пишет узнав о его смерти:
...
Пусть смотрит с презреньем в лорнет
На русскую душу: глубок
Страданья очищенный взлет,
Какого у Запада нет.
Вселенную знайте спасет
Наш варварский русский Восток!
Где бы мы были без этой веры? И Северянин верил в ее будущее и жил этой верой:
Вот подождите - Россия воспрянет,
Снова воспрянет и на ноги встанет.
Впредь ее Запад уже не обманет
Цивилизацией дутой своей.
Встанет Россия, да, встанет Россия,
Очи раскроет свои голубые,
Речи начнет говорить огневые, -
Мир преклонится тогда перед ней!
Встанет Россия - все споры рассудит:
Встанет Россия - народности сгрудит:
И уж у Запада больше не будет
Брать от негодной культуры росток.
А вдохновенно и религиозно,
Пламенно веря и мысля серьезно,
В недрах своих непреложностью грозной
Станет выращивать новый цветок.
Время настанет - Россия воспрянет,
Правда воспрянет, неправда отстанет,
Мир ей восторженно славу возгрянет, -
Родина Солнца - Восток! 1923 год.
Действительно, гениальные поэты - Пророки и провидцы! Только у Запада нам все-таки нужно брать все, что подходит для нас, приспосабливая это к нашей действительности со всеми ее особенностями.
Слава Богу, что поэт, предвещая светлое будущее нашей стране, понимает, что во всех наших трагедиях виноват ни кто-либо, ни Николай II, ни Ленин, ни Сталин,а мы сами - весь русский народ, и что для спасения нам всем в этом нужно покаяться:
НАРОДНЫЙ СУД
Я чувствую, близится судное время:
Бездушье мы духом своим победим,
И в сердце России пред странами всеми
Народом народ будет грозно судим.
И спросят избранники, русские люди,
У всех обвиняемых русских людей,
За что умертвили они в самосуде
Цвет яркой культуры отчизны своей
Зачем православные Бога забыли,
Зачем шли на брата, рубя и разя...
И скажут они: «Мы обмануты были,
Мы верили в то, во что верить нельзя...»
И судьи: умолкнут с печалью любовной,
Проверив себя в неизбежный черед.
И спросят: «Но кто же зачинщик виновный?
И будет ответ: Виноват весь народ.
Он думал о счастье отчизны родимой,
Он шел на жестокость во имя Любви...»
И судьи воскликнут: «Народ подсудимый!
Ты нам не подсуден: мы – братья твои!
Мы – часть твоя, плоть твоя, кровь твоя, грешный,
Наивный, стремящийся вечно вперед,
Взыскующий Бога в Европе кромешной,
Счастливый в несчастьи, великий народ». 1925 год
Хочется привести еще одно место из его стихов «Слова Солнца» (спасибо М.А. Шаповалову за подборку):
Знайте, верьте: он близок, наш солнечный день,
И не так он уже за горами –
Огласится простор нам родных деревень
Православными колоколами!
И раскается темный, но вещий народ
В прегрешеньях своих перед Богом.
Остановится прежде, чем в церковь войдет,
Нерешительно перед порогом...
И в восторге метнув в воздух луч, как копье
Золотое, слова всеблагие
Скажет солнце с небес:
«В воскресенье свое
Всех виновных прощает Россия! 1925 год
Во многих стихах о Родине у Северянина звучат отголоски нескончаемой борьбы западников и славянофилов. Трудно было в этой борьбе встать посередине. Из многих известных русских интеллигентов только философу Владимиру Соловьеву это удалось. Остальные разделились по враждующим и спорящим лагерям. Трудно поверить, что все эти откровения и пророчества написал эго-футурист (правда, когда я прочитал написанную им программу Эго-футуризма, меня в ней ничего не покоробило и не смутило, Если бы я был поэтом, я бы мог под ней подписаться. Больше всего мне в ней понравился пункт 3. Поиски нового без отверганья старого.).
Но не только чистота и тишина так на поэта подействовали, но и крестное страдание за происходившее на Родине, которое он пережил там, а потом в Эстонии в 1917-1918 годах:
ВОЗРОЖДЕНИЕ
Величье мира - в самом малом.
Величье песни - в простоте.
Душа того не понимала,
Не распятая на кресте.
Теперь же после муки крестной,
Очищенная возродясь,
Она с мелодией небесной
Вдруг обрела живую связь.
Освободясь от исхищрений
Когтистой моды, ожил стих -
Питомец чистых вдохновений
И вешних радостей живых.
И вот потек он ручейково,
Он бьет струей поверх запруд.
И нет нигде такой оковы
Зальдить ручей - мой вольный труд! 1918 год
Редким по нашим временам словом назвал поэт это стихотворение. По Владимиру Далю (Толковый словарь) возрождение возможно только духом, «возрождение человека совершается покорением чувственности и преобладанием духа». Но, похоже, чувственность и стала препятствием к окончательному возрождению Северянина и привела его в конце жизни к метаниям и трагическому исходу. Обычный конец для русских искателей духа и деятелей: «Я падаю. Я в небо рвусь, Я сам себя не понимаю...»
Поэтические образы и представления о России конечно являются духовными объектами, рождавшимися в «крестных муках» спасительными откровениями, результатом мифотворчества русских мыслителей, писателей, поэтов и художников.
Такого рода творчество - это удивительный феномен, присутствующий в истории многих народов. Исследователь мифологии Джозеф Кэмпбелл в своей книге «Мифы, в которых нам жить» пишет: «Человеческое существование, как хорошо понимали Ибсен и Ницше, настоятельно требует жизнеутверждающих иллюзий, иначе у людей не остается ничего верного и надежного, никаких моральных устоев. Нам уже известно, что происходит, например, с «отсталыми» народами после вторжения цивилизованного белого человека: как только гибнут давние табу, первобытные общества тут же разваливаются, заражаются пороками и вымирают».
Но это «иллюзии» только с точки зрения материалистического взгляда на историю. С точки зрения духовной науки - подобные представления о России - реальные духовные объекты духовной эволюции нашего народа. Таким образом и Игорь-Северянин пытался внести и внес свой вклад в спасение России в чрезвычайно трудное для ее истории время…Это объекты той самой духовной реальности, о которой писал В.В. Розанав в своем очерке «Психология русского раскола» и называл Святой Русью. В материальном образе Святой Руси мы каждодневно живем и мучаемся. Раньше это была Российская империя, потом - СССР, теперь - Российская Федерация.
Крестная мука - это каждодневная реальность российской действительности, с которой сталкивался поэт. Она была грубее, бессмысленнее и ужаснее. Она мучила, оскорбляла и унижала, она могла и просто уничтожить человека, оказавшегося не в том месте в неудобное время... В реальности Россия - это Николай II с противоборствующей и игнорирующей его либеральной элитой, потом растерянное Временное правительство, с «мыльным пузырем» идеалистом Керенским, большевики со своими жаждущими крови лидерами и безумствующие толпы вооруженных людей, выкрикивающих лозунги и проклятия…
В «Письме из Эстонии» Северянин определяет эту реальность и состояние погруженных в нее людей как «хаосный ужас». Это еще одно очень точное определение поэтом ощущения живших в то время русских интеллигентов: постоянное противостояние властям, а потом ощущение полной неожиданности, бессмысленности и трагичности происходящего. Поражало то, что великая революция, которой все так ждали, произошла абсолютно стихийно, что трехсотлетняя история династии Романовых закончилась так нелепо и в одночасье. Поэтический образ «хаосный ужас» дает ключ к пониманию произошедшей в России катастрофы.
Ждали-звали революцию и торопили ее, но оказалось, что джин, выпущенный из бутылки был страшен и готов был пожрать всех искателей либеральных свобод, а попутно и многих других. И пожрал - таки… И лицо у него было: «гнусно-животно-тупое или гнусно-дьявольски-злобное…» Речь здесь идет о лицах восставших солдат, ворвавшихся в феврале 1918 года в Таврический дворец - здание царской Государственной Думы и оставшихся там по просьбе Керенского…. Это слова В. В. Шульгина, одного из участников февральских событий из книги его воспоминаний об этом времени. Мы еще к нему вернемся, Северянин и Фелисса в 1931 году встретятся с ним в Югославии…
И не так легко было перечувствовать и переосмыслить все это безумие и переплавить его в свое новое мироощущение в виде таких жизнеутверждающих поэтических откровений, о которых поэт пишет в стихах, посвященных России и в «Возрождении».
Пример с поэтическим образом «хаосный ужас» очень хорошо раскрывает и иллюстрирует мысль И. Бродского о глубине и выразительности поэтической речи. Показывает, как работает этот уникальный инструмент познания и как он помогает развитию сознания как поэта, так и соавтора-читателя. Два слова дают импульс для постижения сущности грандиозных и загадочных событий в переломный момент истории нашей страны.
Почти все окружавшее поэта в России - государство, правительство, общество, нравственные нормы - противодействует талантливому поэту, и он хочет наивно освободиться от этих пут. Это - крест русской интеллигенции… На стороне поэта только поклонники его таланта и природа.
ПОЭЗА ПРАВИТЕЛЬСТВУ
Правительство, когда не чтит поэта
Великого, не чтит себя само.
И на себя накладывает veto
К признанию и срамное клеймо.
Правительство, влекущее в строй армий
Художника под пушку и ружье,
Напоминает повесть о жандарме,
Предавшем палачу дитя свое.
Правительство, лишившее субсидий
Писателя попавшего в нужду,
Себя являет в непристойном виде
И вызывает в нем к себе вражду.
Правительство, грозящее цензурой
Мыслителю должно позорно пасть.
Так, отчеканив яркий нимб цензурой
Я хлестко отчеканиваю власть.
А общество, смотрящее спокойно
На притесненье гениев своих,
Вандального правительства достойно,
И не мечтать ему о днях иных… 1919 год
Вот так великие поэты припечатывали власти и общество… Эта поэза написана Северяниным уже за пределами Родины в память о своей краткой службе в царской армии и материальных трудностях своей «свободной» жизни в революционном Петрограде. Во все времена русские интеллигенты жили с таким настроением, не желая сотрудничать ни с какими властями... Не признавали они ни каких уз и обязанностей, и бежали от них куда глаза глядят.
ПОЭЗА «EGO” МОЕГО
Из меня хотели сделать торгаша,
Но торгашеству противилась душа.
Смыслу здравому учили с детских дней,
Но в безразумность влюбился соловей.
Под законы все стремились подвести, -
Беззаконью удалось закон смести.
И общественное мненье я призрел,
В предрассудки выпускал десятки стрел.
В этом мире только я, - иного нет,
Излучаю сквозь себя огни планет.
Что мне мир, раз в этом мире нет меня?
Мир мне нужен, если миру нужен я.
Игорь-Северянин в своем стремлении к свободе продвинулся очень далеко: в детстве не позволил родителям выучить себя ненужным ему алгебре и геометрии, но рыбаком стал заядлым, однажды с двоюродным братом жеребенка за три рубля купили и затащили его на второй этаж дядиного дома, принадлежал только искусству и даже в самые трудные времена не помышлял ни о какой службе («Я лучше в нищете умру, чем пожертвую свободой...»), и обладал достаточно редкой способностью свойственной многим гениальным русским, полностью растворяться в природе… О его раннем интересе и любви к женщинам я не говорю - это большая и отдельная тема.
У Игоря-Северянина в силу его положения «дачника» («Ты светлое пятно на фоне хаосных ужасов» - так он пишет в то время о своем местоположении), и возможности смотреть на все происходящее со стороны были лучшие условия для анализа происходившего, чем, у его коллег, находившихся в самой гуще событий. Но на то и философы, писатели и поэты, чтобы объяснять происходящее вокруг себе, простым людям и обывателям… Реальность в чистом виде не удобоварима.
В Поэзе моих наблюдений в 1919 году поэт пишет:
...
Я наблюдал, как человек
Весь стервенеет без закона,
Как ловит слабых и калек
Пасть легендарного дракона.
Я наблюдал, во всем, везде, -
Восторги перед силой грубой,
И как воскрылие к звезде
Задерживалось тяжкой шубой.
Я наблюдал, как вечный зверь
Младенца грыз, прокравшись в ясли…
Зверели люди и теперь
В их душах светочи погасли…
Что ж ты ждешь, пророк Илья?
Греми из всех своих орудий!
Не люди — люди, или я -
Не человек, раз люди — люди!
Пережив страшные испытания Первой мировой войны, революции и гражданской бойни автор этих строк окончательно отделяет себя от заблудившегося человечества и убивающих друг друга презираемых им людей, и от созданной человечеством цивилизации. Но где от всего этого можно спрятаться? Среди природы, в лодке на реке с удочкой? Как пройти через все эти испытания поэту, кого призвать на помощь для избавления России и русских от бесконечных бед? … И поэт пророчески понимая, что люди игрушка в руках своих судеб и Неба мечтает о несбыточном:
Я мечтаю о том, чего нет
И чего я, быть может, не знаю…
Я мечтаю, как истый поэт, -
Да, как истый поэт, я мечтаю.
Я мечтаю, что в зареве лет
Ад земной уподобится раю.
Я мечтаю, вселенский поэт, -
Как вселенский поэт, я мечтаю.
Я мечтаю, что Небо от бед
Избавленье даст русскому краю.
Оттого, что я - русский поэт,
Оттого я по-русски мечтаю! 1922 год
У А.Н. Островского в одной из его пьес есть такая фраза. Я ее немного перефразирую: Нас куда-то ведут, мы куда-то идем, а куда нас ведут и куда мы идем мы не знаем. Эту фразу мудро со свойственной ему мягкой улыбкой любит повторять художественный руководитель Малого театра Ю.М. Соломин. Северянин тоже со свойственной ему искренностью признается, что он мечтает о том, чего нет, и о том, что Небо когда-нибудь «избавленье даст русскому краю.» Только на Небо надеется поэт… Люди не способны спасти свою страну от гибели. И в своей Поэзе отчаянья он признается в своем ужасе и отчаянии перед силами, куда-то ведущими нас.
ПОЭЗА ОТЧАЯНЬЯ
Я ничего не знаю, я ни во что не верю,
Больше не вижу в жизни светлых ее сторон.
Я подхожу сторожко к ближнему, точно к зверю.
Мне ничего не нужно. Скучно. Я утомлен.
Кто-то кого-то режет, кто-то кого-то душит.
Всюду одна нажива, жульничество и ложь.
Ах, не смотрели б очи! Ах, не слыхали б уши!
Лермонтов, ты ль не был прав: 'Чем этот мир хорош?
Мысль, даже мысль продажна. Даже любовь корыстна
Нет воплотимой грезы. Все мишура, все прах.
В жизни не вижу счастья, в жизни не вижу смысла
Я ощущаю ужас. Я постигаю страх.
Безумные политики всех времен и народов делают вид, что знают, куда ведут свои народы. В результате их деятельности и управления в древности, в средние века и в современности Земля впитала реки крови. Если бы не живительная небесная влага, все моря были бы от нее красными. Посвященные дают нам понять, что во всем этом бесконечном кровопролитии есть какой-то скрытый от смертных смысл, который нам откроют в свое время.
Мудрецы-философы после очередной катастрофы задним числом пытаются понять и объяснить, что происходит на нашей грешной Земле и какие причины привели нас к последней и предыдущим катастрофам. Но политики и философы не способны и не имеют права быть искренними, они должны нас куда-то вести… Такая у них задача и роль. Тем более, что есть светлое будущее, в котором у нас когда-нибудь все обязательно образуется. Надо только потерпеть еще немножко. Поэты, особенно гениальные, могут себе позволить такую роскошь, как искренность… Благо, что немногие сегодня отваживаются вникать и вчитываться в их откровения…