Триллион триллионов...

               
                Черт дернул меня за язык, когда я сболтнул Сан Санычу - Президенту Академии Наук, что смогу одолжить, и даже привести на время, современный нейтронный влагомер.

                В далеком восемьдесят четвёртом, к нам приближалась сороковая - юбилейная сессия Академии Наук СССР. Это мероприятие, важнейшее для судеб научного сообщества Молдавии и его выдающегося  Президента , было решено провести на базе знаменитого Биотрона. Уникальный Научный центр был задуман и возведён под руководством Сан Саныча за рекордные одиннадцать месяцев.

                Нейтронный влагомер, по нашему разумению, предназначался, чтобы разнообразить и дополнить, итак далеко не бедную, коллекцию разнообразных датчиков. Он достался мне по великому блату, щедро оплаченному многими томами художественных книжек и бутылками ароматного Букета Молдавии, насыщенного экстрактами целебных растений.

                Ничего, что радиация тогдашнего чуда техники достигала грандиозных значений - более триллиона триллионов нейтронов в секунду.

                По расплывчатым, но уверенным формулировкам материально ответственного Валентина, за один только выдох, исторгавшего не меньшее количество молекул перегара, все было не так уж и плохо.

                По его словам, произнесенным заплетающимся языком, маленький свинцовый колпачок, покрывавший источник излучения, должен был, "вполне-вполне" , исполнить роль непреодолимой преграды для мощного, вредоносного излучения.

                Заметив мой недоверчивый взгляд, Валек предупредил, что, конечно же, прикладывать наконечник  к причинным местам не следует. Даже с такой защитой, - а то « вставать перестанет»,- буднично добавил он.

                Я расписался за прибор во всех возможных журналах со знакомым пугающим ярко-желтым значком радиоактивности. Вскоре, после суточной тряски  из Москвы в Кишинев, в фирменном поезде « Молдова» ,  бодро доложил Шефу, что влагомер находится  на складе Академии Наук.

                Через сутки, меня срочно вызвали к руководству, которое , точно, совсем не обрадовалось соседству солидного источника нейтронов и их собственных кабинетов.

                Мне торжественно объявили, что испытания нейтронного влагомера в полевых условиях юга Молдавии, поручены именно нашей группе. Как мог, я старался объяснить коллегам по экспедиции, что все  ещё образуется, что хранить мы, ее Величество, Радиоактивность, будем далеко-предалеко от наших кроватей.

                Но коллеги продолжали смотреть на меня волком, уныло добавив, что, дескать, один  ребенок уже присутствовал, а вот они, бедненькие, еще далеко не женаты.

                Приехав в безводный послеполуденный Чишмикиой, изнывавший от жары, пыли и привычной засухи, мы, первым делом, избавились от злополучного влагомера. Быстро спрятали его в самый дальний от жилья колодец, нафаршированный какими-то трубами и металлическими обрезками.
Очень хотелось пить.

                - Чишмикиой, название нашего селения, в переводе с гагаузского или турецкого, что одно и то же, означает водный источник.

                Однако влаги, в здешних местах, очень и очень мало,- весело пояснил бойкий местный житель.- Лучше возьмите, вот, канистру с прохладным вином. Его классно делают, совсем рядом, на винзаводе соседней Этулии. Он показал на большое приземистое здание, находившееся минутах в десяти неспешной ходьбы от нашего расположения.

                Мы с удовольствием приложились к двадцатилитровой емкости с ароматным напитком.  Он быстро и эффективно примирил нас  с окружающей раскалённой действительностью.

                Проблемы начались сразу. На следующее утро, влагомер бесследно исчез. Испарился радиоактивный прибор, стоивший безумных денег и состоявший на особом учете. С ужасом вспомнил, с какой бездарной лёгкостью и беспечностью, я улыбался и подписывал, подписывал и подписывал многочисленные журналы со строгими надписями о материальной, уголовной и административной ответственности.

                - О Господи!,- Только сейчас до меня дошли те гигантские цифры не только интенсивности нейтронного излучения , но и дикое количество нулей после единицы, означавших фантастическую, невероятную стоимость научно-злополучного прибора.

                - Все кончено! ,- Для меня, по советским меркам, потенциального сиониста и вредителя, это означало, не только многолетнее пребывание в местах не столь отдаленных, но и потерю престижной работы, а также, многое-многое другое, окрашенное в серые  и печально-темные полутона

                - Зато наши органы размножения будут в полном порядке,- сразу обрадовался  Яшка - самый молодой и симпатичный член нашей экспедиции. Он, кстати, переживал за свои мужские достоинства больше всех.

                - Все, как ни странно, ещё работает,- восклицал он каждое утро, возвращаясь с бесконечных свиданий. Из Москвы, на уборку винограда, привезли целых восемь сотен студенток. Яша работал с этим контингентом , не жалея сил. Сильно похудел. Мы шутили, что скоро от него останутся одни большие выразительные глаза. Казалось, что они, как у волка, начинали светиться у Яши в темноте всякий раз, когда издалека доносился задорный женский смех.

                Наш бабник радовался пропаже радиоактивности, а я был этим событием просто раздавлен.  Без всякой надежды, потащился в районый центр, располагавшийся в соседних Вулканештах, подал заявление в милицию. Когда вышел, разговорился с одним сгорбленным старичком, грустно сидящим на ступеньках.

                - Что, дед? Тоже проблемы ? - присел я рядом

                - Ещё какие!,- с досадой посетовал аксакал,- Вот, понимаешь, на пенсию выперли. Дома скукотища такая, что хоть в петлю. И жена, вдобавок, ещё пилит с утра до самого вечера

                - А ты? Чего приперся с утра пораньше? Свистнули чего? По виду, ты явно не местный

                Петр Гориогло, как он себя назвал, оказался детективом, совершенно не знавшим,  чем себя занять весь последний месяц - с чёрной траурной даты торжественных проводов на пенсию.

                - Быстро забери заявление!,- решительно произнёс он,- сейчас они все быстро повесят на тебя же. Как пить дать, ещё и в тюрьму засадят. Если штука эта стоит больше десяти тысяч рублей, как ты сказал, то можешь отсидеть по полной,- Петр выглядел встревоженным

                - Давай, лучше, пару дней со мной покантуйся. Может и удастся обнаружить твой приборчик. Он же, как ты говоришь, несъедобный. Да ещё , влагомер этот, что очень важно, не является, ни деталью автомашины, ни трактора, ни повозки,- Гориогло рассуждал как настоящий Шерлок Холмс

                - Так кому, он такой на х...й нужен, в этом случае?! Вот-Вот! Никому. Значит, и надежда, какая-никакая, имеется,- добавил он убежденно. Петр сразу повеселел, глаза заблестели. Ведь у него появилось дело. Да и моего уныния, тоже, заметно поубавилось
               
                - Вот, у охотника, к примеру , лучший помощник это кто? Собака, не так ли ?,- Петр продолжил дедукцию уже в небольшом автобусе, пылящем в направлении Чишмикиоя, - А у вора? ,- Вопрошающе, но с чувством полного интеллектуального превосходства, он победно взглянул на меня

                Сообразив, что я не смогу ответить ничего вразумительного, Петр пояснил,- А вот у местных воришек главный помощник - это совсем даже не собака. Это, самый настоящий, осел!

                Оказалось, что полевые и проселочные дороги, особенно во время уборки урожая, часто патрулировались. Предприимчивые пацаны и прочие любители дармовщины,  нагружали ослов в чистом поле всякой всячиной, могущей пригодиться в хозяйстве.  Вешали на них огромные мешки с ворованным виноградом, болгарским перцем, помидорами и другим добром. А затем. Затем, со всей дури, ударяли палкой.

                - Куда побежит разобиженное животное?,- загадочно улыбался детектив,- После удара, осел бежит напролом, мимо всяких заградительных кордонов, прямиком к хозяйскому двору, да ещё, как оказывается, с богатым уловом. За полчаса путешествия в автобусе, план оперативного расследования  был готов.

                Примчавшись в Чишмикиой, мы с Петром, первым делом, набили книгами пару приличных мешков. Воспользовались , при этом, неисчерпаемыми запасами ближайшей комнаты политпросвещения. Тома Маркса и Ленина сделали приманку тяжелой и солидной. Затем, все это добро опустили в тот же колодец, что и злополучный влагомер. Для виду, мешки привязали к вентилям солидной цепью.   

                Воришки, в лице осла и троих недорослей, появились почти сразу, как только стало темнеть. Быстро погрузили поклажу. Осел, рассерженный очередным ударом штакетины, сломя голову и оглашая окрестности недовольными стенаниями, понесся в одну сторону, ребятишки - в другую.

                Мы, конечно же, кинулись вдогонку за ослом. После десяти минут легкого  бега, ворвались в вонючий грязный сарай, стоящий на отшибе селения. Там, сразу же, и был обнаружен драгоценный  влагомер. На мое счастье, он не смог никому пригодиться.

                Маркса и Ленина мы оставили воришкам для перевоспитания, а эксперименты, со всеми полагающимися предосторожностями, провели в хорошо охраняемом научном центре Академии Наук.

                Проезжая Вулканешты, впоследствии, я часто заглядывал в милицию. После благодарственного письма от руководства Академии Наук, организованного мною, Пётра восстановили на работе, несмотря на возраст.

                Завидев меня, он, улыбаясь, всегда извлекал из сейфа объёмистую бутыль вина и шматок пахучей овечьей брынзы, которую, по-настоящему,  могут так вкусно делать, только в этих местах...