Накануне нового года со здоровьем я споткнулся. После «великого шмона» меня вызвал в свою каюту Грохольский.
Попеняв, что я к службе строевой отношусь недостаточно серьёзно, приказал раздать взыскания, от его имени.
- Товарищ капитан лейтенант, а мне?
- А ты мучайся совестью.
На следующий день в адмиральский час, что-то не весело мне. Завалился в койку, пишу письмо. С верхней палубы доносится стук ломов.
– Ты валяешься, а ребята твои лёд долбят, - ехидно подкалывает меня наш годок Мишка Чумиков. – Не горюй, перед Новым Годом по каютам всегда проверка. А тут и Романыч в расстройстве. Фотографию отдела на доску почёта флотилии в политотделе забраковали. К усам неуставным у братанов приебались.
На ночь меня с неожиданно высокой температурой, чуть ли не в бреду, перевели в изолятор. Перегорел я в момент. Через день от ангины ничего не осталось, только слабость. Зашёл Грохольский. - Не думал, - говорит, - что тебя так поведёт. Но, ничего. Я с неплохой новостью. Тебе отпуск объявлен. От имени командующего флотилией. До нового года, конечно, не успеешь, но, собирайся.
За день до Нового года я вышел из изолятора. Стенгазету дорисовал, на стенку в проходе напротив каюты вывесили. Народ толпится. Потом газету забрали на борт головного завода. Там тоже она повисела. Но первое место нам не присвоили. Газета прошла вне праздничного конкурса. Как бы поздно представлена:
– Ребята, вы, считай, профессионалы. Вам это надо? Пусть матросы порадуются.
В политотделе флотилии остыли. Потребовали сфотографироваться повторно, «чтобы всё по уставу». Братаны сбрили свои «мулявинские» усы. Впрочем, это было не единственное замечание. На первой фотографии техотдел был как бы, не в полном составе. В новой редакции, кроме срочников - братаны без усов, присутствовали вместе с Грохольским его заместитель, капитан технической службы Браев и наш новенький, списанный к нам из экипажа АПЛ муж питерской балерины лейтенант-инженер Володя.
Новый год встретили нескучно. Праздничный обед, ужин с новогодней лотереей, поздний вечерний чай, закончившийся уже после курантов. Сфотографировались. Продолжение в каютах.
Тараканы. Неизбежное приложение каждого корабля. Мне кажется, не только советского. На ночной вахте у центрального поста и арсенала ребята даже соревнования заочные устроили, кто больше прусаков за два часа своего стояния в кучу сложит. Текущий рекорд, аж за сотню.
Тараканьи бега. Идею я заимствовал из «Бега» Булгакова. Тараканодром сделали из листа ватмана. Всего-то сложить, чтобы три глубоких желоба – дорожки получилось. В начале листа три стартовые камеры с общей заслонкой из того же ватмана. Сажаем тараканов. Старт. Поднимается заслонка. Тараканы дёргаются не сразу, но, поняв, что есть выход, резво прут, каждый по своему желобу. Кто первый отловит своего бегуна в поллитровую банку на конце желоба, тот и победитель.
К непременному шилу я предложил и «Кровавую Мери», благо шила и томатного сока у нас немеряно. Нарушил обет, сам приложился. Отвратно. Обильно запил тем же томатным соком. У нас обошлось по скромному. Но народ, похоже, рецепт оценил: стенки кабинок не одного гальюна на корабле оказались «окровавлены». Видно Мери, рецепт которой ушёл за стены нашего кубрика, не всем по нутру пришлась. Или передозировка.
Утром, до общего позднего подъёма, меня тихо разбудил посыльный от дежурного по кораблю. В посёлке тревога, возгорелся угольный склад. Дальние от котельной старые штабеля, проход - проезд захламлён, забит и углём и слежавшимся снегом. Бульдозеру штатным проходом в зону возгорания не пробраться. Кому то пришла идея сварить – смонтировать над наземной теплотрассой эстакаду – мост для бульдозера. Идея уже превратилась в приказ. Рисовать мне, варить на нашем заводе, грузить и монтировать тоже нам.
Я в отпаде. Всё не так просто. Как ни форсируй, не меньше суток на всё надо, и то, если бульдозер с эстакады не свалится. Уголь ждать будет?
Подвезли Грохольского, Романыча из семейной постели выдернули. Погрузились в газик, подъехали к котельной. Штабеля дымят изрядно, но открытого пламени пока не видно. Не так и страшно. Если заглушить штатными задвижками теплотрассу, прямую и обратку, и спустить воду, всего-то участок метров сто, то можно обойтись и без моста. Вырезать метров пять для прохода бульдозеров, и сразу начать монтировать заново. Нам повезло. На улице как раз оттепель. За два – три часа ни теплотрасса, ни посёлок не замёрзнут. Назад бульдозеры, выйдут, расчистив штатный проход, уже не спеша. Не я один вздохнул с облегчением.