«Сломавшихся» легко вычислить едва они появляются на трапе самолета. У них атония мышц, лицо мученика, руки вниз – поза жертвы. С ним и тестов никаких не нужно проводить – наш клиент» - из неопубликованного интервью с психологом МВД, специалистом по тяжелым случаям ПТСР (посттравматический синдром, так же его так же называют чеченским, вьетнамским или афганским)
Гибель опера
«Простите меня все. Начальник криминальной милиции, начальник уголовного розыска, все ребята. Я вас подвел, но я так больше жить не могу, Чечня меня сожрала…». У этого парня, отслужившего в армии, после чего он устроился на работу в милицию, развился чеченский синдром. Анализ вероятных причин самоубийства опера, проведенный психологами МВД, говорит о том, что у человека сформировалась психическая травма с эффектом ограниченного будущего.
То есть, там, где мы все строим планы, видим для себя какие-то перспективы, бывший боец видит лишь боль и пустота.
Специалисты также включают сюда эффект «туннельного зрения»: перед глазами у пришедшего с войны – только тот решающий бой, где погибли все его товарищи, только их лица, только взрывы. Вокруг сражения – все мысли и чувства, остальное на фоне этого меркнет и кажется ничтожным.
Последнее время оперативник выглядел апатичным, потерявшим интерес ко всему. Вроде как человек устал, так что отпуск, который он попросил, казался вполне уместным.
Но теперь, когда не надо было по утрам вставать на работу, милиционеру ничто не мешало под фильм «Чистилище», повествующий об ужасах первой чеченской войны, ночи напролет глушить водку, мотать туда-сюда пленки о гибели пермского ОМОНа и…. жалеть. Жалеть себя, жалеть погибших друзей. Однажды, примерно в пять утра, эта жалость достигла апогея, и опер накинул петлю на шею.
«….Похороните меня в форме. Сделайте мне на могиле салют…» – самоубийца желал, чтобы его погребли с почестями – так же, как и его боевых друзей. Ведь «тогда» он должен был находиться вместе с ними – шептало ему подсознание. Молодой человек повесился буквально накануне свадьбы. Уже были куплены кольца, планировались праздничные мероприятия.
«Юля, золотко, я не хочу на тебя сваливать все это. Тебе будет невыносимо со мной». Семья, домашние заботы – все это оказалось не для него. Там, на небесах, произошла какая-то ошибка, которую он просто обязан был исправить.
Парня считали прекрасным другом и отличным опером. «Когда он поступал на работу, то проходил обязательное психологическое тестирование. “Профиль” был спокойным», – говорили психологи, выносившие заключение по факту суицида.
http://tainy.info/images/2011/10/Tainy26-74.jpg
Выстрелы в ночи
О коварстве посттравматического синдрома, признанного ассоциацией американских психиатров только в 1980 году (после чего, как водится, его существование было признано и во всем мире), написано и рассказано очень много. Самое опасное в этом синдроме – его отсроченность. Могут пройти десятки лет, прежде чем какой-нибудь толчок переведет травму из подсознания на сознательный уровень.
Не так давно покончил с собой один из немногих оставшихся в живых защитников Брестской крепости. В записке написал, что увидел по телевизору, как рушат музеи, как попирают подвиг погибших друзей, и понял, что все было зря.
Что уж говорить о выживших бойцах Чечни и Афганистана. Эти люди ушли из мирной жизни и вернулись в нее. Близкое окружение исполнившего «интернациональный долг» изначально интересуется им, восхищается, но постепенно отходит, не понимая его зацикленности на кошмарах, боли, «чернухе». И вот уже вчерашний герой становится изгоем.
«Ночь, темнота и парализующий страх. Я знаю, что сейчас случится нечто ужасное, – рассказывает боец ОМОНа. – И точно, в кошару, где мы спим, прокрадывается чеченец. Он достает пистолет и начинает стрелять в головы спящих ребят. Странно, что его выстрелы никого не будят. Кажется, я один не сплю. Лежу и через полуоткрытые веки вижу, что скоро настанет моя очередь. Не могу пошевелиться. Вот он приставляет пистолет к моей голове. Знаю, что сейчас прозвучит выстрел. Просыпаюсь мокрый от пота. Не сразу верю, что жив….».
Ночи, раз за разом проигрывающие один и тот же сюжет – смерть, несущие вместо отдыха огромные психические перегрузки. Неразрешимые сексуальные проблемы. Днем – непонимание окружающих. В результате – распад семьи, алкоголь. Все словно нашептывает человеку – тебе здесь не место. Доказано, что каждый четвертый пациент, страдающий чеченским синдромом, – патологический суицидент.
http://tainy.info/images/2011/10/Tainy26-75.jpg
«Если долго всматриваться в бездну – бездна начнет всматриваться в тебя», – когда-то изрек Ницше. «Ты смотрел смерти в лицо, в ее глаза. Ты ее никогда забудешь, и она не отпустит тебя, как бы ты не старался», – это говорит боец, прошедший Афганистан.
Психологи, работающие с посттравматическим синдромом, едины в главном: физические травмы можно залечить, в то время как боевая психическая травма не заживает никогда. Максимум, чего можно добиться – это научить человека жить, как-то с ней справляясь.
Рассказывает психолог МВД:
– В марте 1996 года наш спецназ понес серьезные потери. 25 человек погибли, пятеро выжили. Эти выжившие летели буквально «на гробах» товарищей. В бинтах, раненых, страшных, их прямо с борта к нам привезли. Нужно было максимально снизить посттравматический эффект, а для этого стресс пришлось снимать сразу, прямо «с колес».
Три часа дикого напряжения, буквально на взрыве. Слезы, крики, топот – все что угодно, чтобы дать выход стрессу, чтобы бойцам стало легче. Мы в них «включаемся» и идем вместе с ними шаг за шагом, заставляя каждого рассказывать, что видел, что чувствовал, что слышал. В мелочах вспоминают: как упал Димка, как горел БТР, как он стрелял, пока не взорвался, как кто куда отползал. Дальше – все запахи, звуки. Потом – работа с телом. Кого как колотило, кто как сжимался. В деталях черпается энергия выхода. Дать травме выйти сейчас, чтобы не заявила о себе позже, в самый неожиданный момент. К сожалению, такой поддержки были лишены солдаты-срочники, уходившие в Чечню и Афган с гражданки. Эти просто вернулись и просто стали жить, за что не только они сами, но и общество платит страшную цену. Потому что неизжитые страхи молодых людей, их психические травмы, загнанные вглубь, аукаются вспышками, как кажется непосвященным, немотивированной агрессии, тяжкими преступлениями в отношении окружающих и самих себя.Конечно, по просьбе соответствующих организаций, мы их принимаем, но…
Например, тот психолог, который в свое время обучал меня работе с синдромом, сжег все свои бумаги по методикам и ушел из профессии, после того как поработал с застарелой травмой афганца, пережившего плен. Более того, этот специалист сам был вынужден долго лечиться, в том числе и от тяжелейшей депрессии.
Изображение
Вирус самоубийства
Многие психологи отказываются работать с ПТСР, реально опасаясь подцепить «смертельный вирус». Еще больше психологов, «включаясь» (а только так и работают с ПТСР) в подопечного, сами потом оказываются на больничных койках.
Неспроста ни один уход человека из жизни не окутан такой мистической тайной, как самоубийство. Самоубийство же на почве чеченского или афганского синдрома страшно вдвойне.
Ребята, которым, кажется, только жить да жить, добровольно покидают этот мир, оставляя после себя кучу вопросов.
Суицидологи говорят, что в самоубийстве всегда присутствует некий момент, который объяснить невозможно. Так и есть. Например, если взять сводку происшествий, и в начале нее будет запись о суициде, то можно спорить на что угодно – подобные записи (как минимум одну) вы найдете и дальше. Незнакомые между собой люди в один и тот же день вдруг убивают себя. Возможно, вирус самоубийства витает в воздухе?
Ольга ВОЛГИНА
(Тайны ХХ века)