Предыдущая страница http://www.proza.ru/2018/01/08/756
В разных воспоминаниях упоминается один и тот же случай, когда некий солдат, рискуя жизнью, вернулся на поле боя и вынес оттуда нескольких раненых товарищей. Только одни авторы говорят о рядовом Якутского полка, а другие – о рядовом Тарутинского полка.
Судя по всему, речь идёт об одном и том же смелом и благородном человеке. К сожалению, это был единственный случай, потому он так и запомнился авторам мемуаров.
В основном до госпиталей добрались те русские солдаты и офицеры, у кого нашлись силы самим идти с отступавшими войсками. Союзники через парламентёра предложили Меншикову прислать русские похоронные команды, но тот отказался это сделать, ответив, что, мол, вы убили, вот вы сами и хороните.
Похоронами павших русских солдат и офицеров поручили заниматься туркам, которыми командовали англичане. Хоронили погибших без церемоний в общих могилах. Турецкие солдаты за ноги волокли трупы к яме и закапывали, не утруждая себя рытьём глубоких могил.
В книге известного английского историка Кристофера Хибберта «Крах лорда Раглана. Трагедия Крымской войны 1854 – 1855» рассказывается о том, что после Инкерманского сражения повсюду лежали раненые русские солдаты.
Их собирали специально выделенные для этого команды англичан и относили в лазареты, где хирурги делали операции. Большинство оперированных раненых погибали. Можно не сомневаться, что это происходило только после того, как англичане собрали своих соотечественников.
Хлороформ на русских раненых не тратили и оперировали без обезболивания. Но ещё и 7 ноября союзники продолжали собирать русских раненых. Их отвозили на мулах в лазарет, многие умирали во время этой транспортировки.
Английский генерал Пеннифасер писал: «Никогда раньше я не слышал ничего ужаснее, чем предсмертные вопли и стоны несчастных. Весь день и ночь они лежали около моей палатки прямо на мокрой земле, умирая от ран, голода и жажды».
Жалостливым человеком был английский генерал, но сам ничего не сделал и не распорядился помочь несчастным, хотя бы утолить их жажду. Английские медики не могли уделять много времени русским солдатам, для этого у них не было ни сил, ни возможностей.
У самих англичан лежали тысячи своих солдат и офицеров, к тому же не следует забывать, что в войсках союзников свирепствовала холера, масса людей болела, на их лечение также отвлекалось внимание большого числа врачей.
И если у врачей не хватало медикаментов и перевязочных материалов для своих солдат и офицеров, то никто, конечно, не стал бы расходовать эти последние запасы на солдат противника, его бы за это просто пристрелили.
Часть раненых наши войска позже собрали, когда союзники ушли. Видимо, их численность и внесли в официальные списки потерь. Вот ещё описание, которое привёл в своём труде академик Евгений Викторович Тарле:
«Склоны и возвышенности Сапун-горы были покрыты телами людей и лошадей; израненные, искалеченные люди, с перебитыми руками и ногами, с выбитыми глазами, с вывалившимися внутренностями лежали долгими часами без всякой помощи, потому что их было слишком много.
И докторам, и военным фельдшерам, и солдатам, несшим носилки, представлялось, как они потом рассказывали, что неумолкаемым хором стонет вся земля, сколько её охватывал глаз и сколько мог уловить слух». Академик не стал говорить о том, что спасители появились только после ухода противника, и о том, раненых бросали, не пытаясь спасать, при отступлении.
Я хорошо помню, как в первые послевоенные годы севастопольцы семьями, с детьми отмечали 9-го мая день Победы, коллективно выезжая или приходя пешком на Сапун-гору. Всё вокруг было густо покрыто яркими алыми маками.
Люди говорили, что их так много, потому что крымская земля обильно полита человеческой кровью в Крымскую и в Великую Отечественную войну. Это навсегда осталось в моей памяти.
Продолжение http://www.proza.ru/2018/01/09/1205