Народный художник Иван Титков. Главы будущей книги
Алтай
Известный учёный- этнограф, писатель, энциклопедист, член-корреспондент Императорской Академии наук М.А. Круковский в 1924 году организовал научную экспедицию Каменского краеведческого музея по Горному Алтаю, по глухим районам долины Куюма.
В составе экспедиции был девятнадцатилетний юноша Иван Титков – молодой художник, в чьи задачи входило создание «изобразительного ряда» научных отчётов: этнографические зарисовки, копирование орнаментов, пейзажные и жанровые наброски, портреты аборигенов.
Справиться с таким обширным кругом обязанностей позволили профессиональные навыки рисунка и живописи, полученные способным пареньком у талантливых каменских художников-реалистов К.М.Чукалова и Ю.К.Куртукова.
Участие в этой экспедиции дало так много для формирования Ивана Васильевича Титкова как человека и художника, что он всегда считал этот год началом своего творческого пути.
Интерес к алтайской теме художник пронёс через всю свою жизнь, он первым из сибирских художников иллюстрировал произведения народного сказителя Н.У.Улагашева, эпос Алтая и Горной Шории.
Позже, в своей книге «Моя Сибирь» (М., «Изобразительное искусство»,1973г) Иван Васильевич писал: - Семнадцать лет я собирал этнографические материалы, многие из которых находятся в музее Горно-Алтайска.
Молодой художник, кроме повседневной помощи учёным и своих прямых «этнографических» обязанностей по вычерчиванию планов и схем крестьянских усадеб; замеров изб, амбаров, заборов; описанию конструктивных особенностей двускатных крыш, угловых связей, банных срубов, умудрялся найти время и для творческой работы. Зарисовывал поразительные по красоте и величественности алтайские пейзажи, сценки на деревенских улицах, портреты колоритных чалдонов и алтайцев.
Ему становились внятны и мелодия резных узоров наличников и строгий ритм срубов из столетних могучих, «кондовых» брёвен. Пришли понимание и знание традиционных приёмов рубки и связей крестьянских изб. Радовали глаз добротные дворы, крепкий уклад тешил душу.
На благодатную почву упали семена осмысленного узнавания. Открылась ему полная своеобразной поэзии и целесообразности красота русской, сибирской, алтайской деревни. Дикая прелесть увиденного будоражит душу художника: серо-коричневая гамма бревенчатых срубов, глухих ворот в обрамлении зелени полей и лесов; великолепные горы, чистые реки, ручьи; разнотравье альпийских лугов; необычно-яркие восходы и закаты с невиданными полыхающими красками.
Что имеем, не храним, потерявши – плачем. Это теперь создаются музеи деревянного зодчества, музеи крестьянского быта под открытым небом, музеи – усадьбы. Словно спохватились люди (не поздно ли?- спросим в скобках). А тогда это была сама жизнь, привычный вековой уклад. Простой и строгий быт.
Зорко вглядывался Иван в окружающее. Запоминал: вот слега, вот заплот, подклеть, свес, повал-кронштейн, резные выступы, «курицы» (корень целого ствола ели, выведенный из-под крыши), массивное бревно – охлупень, конёк. Вот пол из мощных плах, кованые гвозди и крюки, наличники, подзоры. Завораживали таинственные годовые кольца, переплетения древесных волокон на затёсинах,- всё, всё интересно художнику.
Между делом Титков слушал нехитрые, но полные драматизма житейские истории поселенцев, кровавые подробности недавних лет становления новой власти в глубине сибирской провинции.
По совету своих учёных наставников, Иван исправно записывал свои впечатления в дневник. В уже упоминавшейся книге «Моя Сибирь» Иван Васильевич приводит отрывок из своих старых записей 1924 года «Камлание шамана и жертвоприношение».
Это проза художника и учёного- этнографа одновременно. Метким глазом живописца примечает он и окружающий пейзаж, и необычную конструкцию шестигранной юрты из толстых пихтовых брёвен, и блики пламени костра, и украшения и наряды женщин, и эффектное одеяние шамана. По-писательски точно и лаконично описывает он и само действо – камлание.
А ведь было ему тогда всего девятнадцать лет! И откуда такая серьёзность в подходах, тщательность и выверенность взгляда, чёткость и ясность в оценках? Поистине удивительно. Особенно в наше время, когда взросление художников затягивается до самой пенсии, а инфантилизм и мелкотравчатость становятся чуть ли не достоинствами.
Становление художественной индивидуальности и развитие мастерства Титкова продолжились в Омском художественно- промышленном техникуме им. М.Врубеля в годы его учёбы там в 1926-1929гг в мастерских художников Е.А.Клодта и В.П.Трофимова.
( продолжение следует)