Эссе 13
«Разрабатывая ОГАС, мы движемся не только к централизации, но и к децентрализации», — говорил Глушков редактору New York Times. Делегированные компьютерам важнейшие хозяйственные решения могли бы приниматься на местах. Авторизованные пользователи в регионах могли в дальнейшем связываться друг с другом напрямую, без разрешения из центральных узлов сети.
Архитектура ОГАС предполагала отказ от архитектуры фон Неймана, то есть раздельного функционирования памяти, центрального процессора и устройств управления (применяемых тотально в современном сегодняшнем компьютерном программировании В.М.). Сегодня она могла бы называться нейросетью — разработчики Глушкова моделировали систему связей в гигантском киберкоммунистическом мозге.
При этом в идеологическом отношении проект Глушкова был альтернативой программе реформ, Либермана. Манифест либерализации советской экономики был опубликован «Правдой» и предполагал внедрение элементов рыночных отношений в плановое хозяйство. Идеи Евсея Либермана легли в основу косыгинских реформ 1965 года, захлебнувшихся вскоре. В книге Питерса дискуссиям об «экономической кибернетике» представлена типология экономических теоретиков в СССР. Они делились на три группы: ортодоксы, либералы, наконец, кибернетики, которые считали, что реформы должны лежать в плоскости технологического рывка.
Лидер последних, Глушков, считал, что если мы не можем надеяться на рынок, то нужно сделать ставку на поиски баланса спроса и предложения в рамках гигантской вычислительной модели (Глушков ставил исследовательскую задачу изменить управленческий метод; здесь слепой западный теоретик не видит сути проекта, находясь в плену рыночно-денежных представлений В.М.). Система создается компьютером и уточняется по мере необходимости в режиме реального времени гораздо быстрее, чем это могут делать люди.
(подобное западное толкование идей Глушкова показывает полное непонимание либеральными экономистами их сущности; Глушков, видя гибельность той односторонней командной «сверху-вниз», когда потребности снизу давались с кондачка не профессионалами, а партийными бонзами по принципу «проси больше, и дадут больше» системы «социалистического планирования» и управления, предлагал восстановить управляемость хозяйственной и иной специфики деятельности государства воссозданием необходимой естественной обратной оперативной связи управленческих верхов и исполнительных низов макроэкономики; а уж сама единая управленческая система Глушкова обеспечивала переход к самодостаточной, индикативной русской имперской природной экономике, где не было гибельного либерального принципа безпредельного развития и бездумной гибельной расточительности ресурсов и безхозяйственности, присущей, как «социалистическому планированию», так и хаотичному антигосударственному рыночному методу;
в такой системе обретало жизнь сталинское «у каждой ошибки есть свое имя и фамилия» и при достаточной политической воле возникала неминуемая ответственность исполнителей; а производство и виды деятельности любого типа начинали жить реальными вопросами ежедневных деятельных нужд, естественно с учетом стратегических государственных потребностей;
введение подобной системы планирования было неминуемой гибелью безпредельной разрушительной власти «социалистических» либералов», этим судьба идей Глушкова и его самого была предрешена; либералы не мытьем, так катаньем в итоге не дали реализовать подобную систему управления, а примитивные партийные бонзы Политбюро ЦК КПСС были настолько безграмотны и не дееспособны, что и не пытались разобраться в этой судьбоносной проблеме и согласились с разрушительным лживым трепом экономистов либералов-рыночников, а те и протолкнули свою рыночную реформу Косыгина-Либермана; аппаратное ручное либеральное управление страной, во всех областях жизни без исключения, не давало сбоев В.М.)
Мое необходимое небольшое заключение
Даже сегодня вышеприведенная сетевая, западная либеральная программная мысль не видит гениальной прорывной смены вектора управления большой системой, по Глушкову, уже не управляемой вручную, или же по иному рыночному принципу. Более того, сетевые идеи Глушкова прямо показывают преимущества локальных сетей над общей единой сетью в государстве и их связи с мировой сетью. Гениальность мысли Глушкова не в научной области, хотя там она, конечно же, присутствует, а психологическо-управленческая и типологически-имперская по русскому духу. Взаимодействие между локальными сетями можно наладить через ограничительный межсетевой фильтр, учитывающий специфику и характер локальной сети. Надежность работы и защита от несанкционированного вмешательства для подобных сетей (в системе государственного управления) несоизмеримо выше всех ныне существующих систем.
Принципиальная система Глушкова, в качестве мирового интернета, использована либералами в негативном смысле организации ими необходимого информационного Хаоса, как элемента разрушительного воздействия на Общество. В системе государственного планирования и управления Запада ее, как мыслил Глушков, невозможно использовать в виду бандитской «свободной конкуренции» и деятельности корпораций транснационального капитала, где сильный поедает слабого, не от того, что голоден, а потому что появляется такая возможность, нападения и поглощения внезапно. Самую большую опасность для России представляет собой западное кибероружие и система тотального контроля от глобалистов либерального клана за всем миром, контрразведывательного разрушительного плана.
В области государственного управления, всеми направлениями внутригосударственной деятельности, сети Глушкова не имеют предельных ограничений по величине и емкости задач, они легко делятся на сектора внутри единой локальной сети и обеспечивают должную самостоятельность частей, с внутрисетевым программным контролером по пределам самостоятельности и иных параметров. Имперская психологичность и имперская типологичность информационных сетей Глушкова поистине гениальна.
Далее выдержки из прессы: -
Отдельные элементы ОГАС сильно опережали свое время и, например, предполагали внедрение безбумажного документооборота, программирование с использованием естественного языка (советская Siri!) и даже внедрение электронных денег для взаиморасчетов между предприятиями.
Проект советских e-money (электронных денег) был подготовлен Глушковым еще в 1962 году, но тогда не вызвал интереса у руководства страны. Глушков со своим ОГАС успешно пропагандировал свои идеи. Его противником в итоге оказался министр финансов СССР Василий Гарбузов, находившийся на этом посту в течение четверти века, вплоть до начала перестройки. Гарбузов считал, что компьютеры, конечно, могут быть полезны для народного хозяйства, но не принимал идей кибернетиков (резко сужающих своеволие и ведомственные интересы министерства финансов В.М.).
В действительности Гарбузов вряд ли был столь наивным — его подлинная мотивация была связана с желанием защитить позиции своего ведомства. По слухам, во время личной встречи с премьером-реформатором Алексеем Косыгиным он угрожал, что если конкурирующее ведомство (Центральное статистическое управление) сохранит свой контроль над ОГАС, то Минфин будет вынужден блокировать любые инициативы по продвижению этого проекта. Пятью годами раньше Гарбузов сыграл аналогичную роль в отношении реформ, предложенных самим Косыгиным. К слову, этот формат аппаратных войн между советскими ведомствами был почти без изменений перенесен в современную Россию. По сути, Гарбузов просто сказал, что денег на кибернетическую экономку нет, ведь у Минфина не было конкретного интереса находить их.
И хотя в начале обсуждения Политбюро было настроено по отношению к Глушкову благожелательно, он ушел ни с чем. Проект ОГАС положили на полку на многие годы, хотя никогда до конца не отказывались от него. Но в итоге и урезанный сценарий развития компьютерной сети в СССР не получил необходимого финансирования и не был реализован полностью.
В.М. Глушков в своих воспоминаниях пишет о том, что в, как он называет, «первом эскизном проекте Государственной сети вычислительных центров» имелась часть, в которой рассматривались вопросы перехода к безденежному распределению, но по совету М.В. Келдыша, она была изъята.
Мы эту часть в проект не включили. В связи с этим мной была написана отдельная записка в ЦК КПСС, которая много раз всплывала, потом опять исчезала, но никакого решения по поводу создания безденежной системы расчетов так и не было принято».
Руководством CCCР было принято решение вовсе отказаться от идеи создания общегосударственной автоматизированной системы управления в пользу рыночной реформы 1965 года?
Но сам В.М. Глушков никогда не отказывался ни от идеи ОГАС, ни даже от работы над проблемой безденежного обращения. В книге «Бразды правления», вышедшей ровно через 10 лет после первого варианта проекта, который позже получил название ОГАС, он очень подробно рассказывает как о своей идее «двухконтурного денежного обращения», которая была призвана реформировать денежную систему России и отделить электронные деньги от наличных денег.
Для того чтобы не ошибиться, нужно было уяснить самое главное отличие социалистической экономики от капиталистической (не рыночных социальных отношений в обществе, государстве, и совсем не обязательно социалистических, от сегодняшних рыночных В.М.). В.М. Глушков считал таковым не просто планирование само по себе, а то, что для «социалистического общества цели формируются в основном за пределами собственно экономики, а она сама — прежде всего средство для достижения поставленных целей. Цель не обязательно должна быть «экономически выгодной», в то время как для средств (современных материалистических исключительно денежных отношений В.М.) это требование неукоснительно». И здесь же идет переход из области политэкономии в психологию: -
«Конечной целью управления в нашем обществе, — считает В.М. Глушков, — является состояние личности, каждого человека...
Дальнейшее обсуждение идей В.М. Глушкова у Нас с Вами впереди, до встречи в следующей части.