Рефлекс Виноградова
В карантине было сто двадцать бойцов последнего призыва. Размещались они, как всегда, в спортзале, временно потеснив снаряды и тренажеры двухъярусными койками.
На этот раз сержантский состав был подобран из технарей. Предстояло часть молодежи, имеющих квалификацию водителей и трактористов переучить на специальность механика-водителя. Обучение совмещалось с «курсом молодого бойца». Поэтому солдаты из технических подразделений, на правах сослуживцев младших командиров, часто околачивались в карантине. Иногда с целью заполучить дармовую рабочую силу, иногда просто поразвлечься.
Одним из таких любителей был Боря Трифонов. Личность известная не только в своей части, но и во всем гарнизоне, благодаря своим незаурядным качествам, неистощимой фантазии и выдающейся физической подготовке. Все это собранное в одном человеке, помимо славы, приносило носителю иногда некоторые неудобства, даже неприятности.
В росте до полутора метров не хватало одного сантиметра, как не тянул шею на медкомиссиях. Просто тянуть было особо нечего, шея в результате постоянных физических тренировок исчезла, а голова сразу, расширяясь внизу, соединялась с мощными плечами. За силу и ловкость его почитали и старались не раздражать.
Энергии в Боре было на пятерых, что в сочетании с другими достоинствами, часто давало отрицательный результат.
Несколько случаев из его бурной жизни заслуживают внимания.
Имея за плечами незаконченное начальное образование, сумел расположить, благодаря своему обаянию, начальника строевой части и тот убедил командира взвода связи при распределении свежего пополнения взять его в свое подразделение. Боря попал на целый месяц в какие-то радисты, выстукивал азбуку Морзе даже на прикроватной тумбочке во сне и зарекомендовал себя как перспективный и усердный боец.
Попался на глаза комсоргу полка, тот удивился, что он не комсомолец и сразу после присяги отправил его без сопровождающего в штаб корпуса в Борзю поступать в ряды.
Оставшись без присмотра, Боря не сумел совладать с натурой и в поезде посетил вагон-ресторан. Впервые в жизни его обслужили, из чего он сделал вывод о своей исключительности. Не всем это пришлось по душе и Борю решили окоротить какие-то студенты, не разглядевшие под мешковатой гимнастеркой его мускулистый экстерьер.
Расстояние в сто двадцать километров по железной дороге одолевается за два с половиной часа. Этого времени хватило, чтобы отметелить всю группу акселератов. Узкие проходы в поезде не позволяли студентам действовать объединившись, малый рост изворотливого Бори не давал дотянуться из-за спины очередного нападающего, а так же ухватить его и по одному он их выщелкивал так, что на станции Борзя вышел победителем, оставив в вагоне дюжину разукрашенных соперников. Девчата визжали от восторга.
Ну и следовал бы побыстрее в свой комсомол и делал дальше карьеру. Так нет же – натура!
Выйдя из вагона начал позировать и прощаться с попутчиками. Недруги столпились в тамбуре, боясь спуститься, чтоб не стать снова жертвой этого метрового супермена. А он стоял внизу и пытался ухватить кого-нибудь за ногу, чтобы стащить. Один из них, улучив удобный момент, так въехал ему носком ботинка, что у Бори из глаз посыпались искры, а на перрон зубы.
Приключившийся военный патруль определил его на гауптвахту и вместо свеженького комсомольского билета, он привез в часть предписание от коменданта Борзинского гарнизона.
Это бы ладно, с кем не бывает. Но его выгнали из радистов и перевели во взвод обслуживания техники подсобником, куда сливали весь балласт. Сам статус подсобника наводил на подозрения в неблагонадежности или ущербности. Боря в оправдание говорил, что отчислен за металлические зубы, появившиеся после неудачного вступления в комсомол, что недопустимо при работе с аппаратурой. У связистов даже пуговицы на обмундировании и бляхи на ремнях пластмассовые.
Рост Бори не всегда был преимуществом. Его недостаток даже незаурядная физическая сила не компенсировала. Хотя он свободно выжимал по две двухпудовых гири в каждой руке одновременно, что было равно его собственному весу. Тягаться с ним даже и не пытались. Задирать тоже опасались.
Но однажды он достал своими подковырками казаха Жанобаева, который вроде не очень и славился как атлет. Просто здоровый сельский парень. Он по-деревенски так отоварил не ожидавшего отпора Борю, что тот под хохот сослуживцев оказался под спаренными кроватями и выкатился в проход с другой стороны.
В другой раз при запуске тягача нужно было помочь механику Ворончихину, здоровому увальню из Якутска принести из зарядного помещения аккумуляторные батареи и установить их на место. Весит батарея шестьдесят четыре килограмма как и Боря. На АТТ их четыре. Боря лихо прибежал с первой батареей, но забросить ее на подножку тягача, чуть не в его рост, не смог. Пока пытался водрузить, подбежал Ворончихин со следующей. Работа под секундомером наблюдающего не давала времени на ожидание. Разгоряченный механик, которому Боря мешал, попытался взять у него батарею. Самолюбивый Боря не отдавал. Тогда Ворончихин, которому подножка была по пояс, просто сгреб подсобника вместе с батареей и забросил в тягач, чем развеселил всех свидетелей Бориного позора. Боря потом вызвал обидчика на состязания по гиревому спорту, но Ворончихин и с одной гирей едва справлялся, поэтому отказался, признав превосходство Бори.
Будучи участником всех силовых соревнований, Боря не упустил и общеполковые по вольной борьбе. На тренировках понял, что его резерв в весе. В своей категории абсолютное первенство завоевать не смог. Определил, сколько у него лишнего веса. Для этого вызывал на бой борцов из более легких категорий. Не очень владея техникой, сумел безоговорочно побеждать только «мухачей». Из этого делал вывод, что сбросить надо десять килограммов и уйти из легкого веса через три категории.
Сказано, сделано. Теперь Боря ежедневно бегал в тулупе до седьмого пота. Уверенный в своей силе, перестал тренироваться и сгонял вес. Он же, проклятый, как снижался так и восстанавливался. Боря изнурил себя, но результата добился.
Перед соревнованиями с утра отказался от завтрака, сделал пробег с гантелями в тулупе на удвоенное расстояние и пришел на взвешивание. Все было отлично, запас почти в килограмм. Только вот покачивало, наверное, от голода, время приближалось к обеду. Позволил себе стакан воды и пошел после объявления на ковер. Достался ему высокий худой казах. На тренировках Боря его укладывал за полминуты, главной задачей всегда было сблизиться, и тогда казах ломался как соломина.
Сейчас же происходило что-то непонятное. Схватить соперника Боря не мог. Он просто не мог до него дотянуться. Тот чуть пригнувшись, норовил длиннющими руками ухватить Борю чуть не за лодыжки, при этом находясь от Бори почти в двух метрах. Боря своими короткими руками ловил воздух, злился, подпрыгивал, стараясь опередить наращивающего темп казаха. В голове легкий шум, в теле появилась ощущение невесомости. Перед ним мелькал какой-то паук с несколькими парами ухватистых лап. Прищуренным взглядом, он встречал каждое движение Бори и опережал его одной из своих многочленных пар. В какой-то момент Боря вообще взвился в воздух и не понял, как оказался на лопатках под аплодисменты зрителей и участников.
Тренер потом сказал, что перед соревнованиями надо было денек отдохнуть от тренировок. Карьера не состоялась.
А однажды Боря пострадал, пытаясь снискать себе славу на научной ниве.
Его друг Толя Потрух, двухметровый верзила, после второго курса мединститута был изгнан за постоянные провинности, схожие с Бориными. На досуге он просвещал пытливого товарища и как-то у них зашел разговор о Павлове с его собаками. Боря впечатлился опытами вырабатывающими условные рефлексы. В подтверждение Потрух привел пример, что когда моешь руки и журчит вода, то случаются позывы в туалет. Если часто это проделывать, то выработается рефлекс на журчание воды. Боре понравилось. Его деятельная натура потребовала практического подтверждения.
Но вот незадача – собак под рукой не было. Долго ломал голову чем восполнить пробел. И тут вспомнил о новобранцах. Чем они хуже? Посоветовался с Потрухом. Тот подтвердил, что даже лучше. Павлову производить опыты на людях мешала конвенция. Боря решил, что он не ученый и им с Конвенцией друг до друга дела нет. Пусть эта тетка занимается наукой и собаками, а Боря будет заниматься практикой и салагами.
Вечером пошел в спортзал, потаскал гири и штангу и остался после отбоя. Когда уставшие за день солдаты заснули глубоким сном и задремал даже дневальный, Боря присел между кроватями с двумя кружками и начал переливать воду из одной в другую, высоко подняв ее для усиления журчания.
Сам в это время следил за реакцией солдат. Некоторые из них заворочались, начали морщиться. Кто-то встал и пошел в туалет. Боря притих. Когда тот вернулся и заснул снова, Боря продолжил опыт. К сожалению, исследования прервал возвратившийся с вечерних посиделок старшина , прогнавший Борю из спортзала.
Потрух на сомнения Бори сказал, что к опытам надо готовиться тщательно, а также готовить подопытный материал. Зачем ты поперся сразу после отбоя, когда все перед сном в туалет сходили? Надо под утро, когда сон особенно крепкий и мочевые пузыри полные.
Боря все сделал по совету научного руководителя. Пришел перед подъемом в карантин и запустил свое журчащее оборудование. Сразу убедился в правоте аргументов Потруха. Зашевелилась и начала менять положение половина личного состава. На лицах некоторых появились сначала напряжение, потом блаженные улыбки. Кто-то поднял голову, Боря затих и перестал переливать воду. Но журчание не прекратилось. Под двумя кроватями стали разрастаться лужи. Боря понял, что начало положено и не смог сдержаться, разразившись ликующим смехом.
Рядом вскочил с кровати неуклюжий, словно вырубленный из коряги и необработанный, громила Виноградов, призывник из Рыбинска. Ухватившись руками между ног, взглянул на сияющую физиономию хохочущего Бори с кружками в руках, врезал ему от души и стреканул в туалет. Когда солдат вернулся, под глазом оправдывающегося перед старшиной экспериментатора уже наливался всеми оттенками синевы фингал, который Потрух определил как «Рефлекс Виноградова».