Бомж у колонки

               

 

        В тот год выдалось жаркое засушливое лето. Все восемь колец дачного колодца были вычерпаны и почему-то не восстанавливались. По закону подлости с водопроводом в поселке произошла трудноисправимая авария. Середина июля. Помидоры, огурцы и прочая растительность нуждается в ежевечерней поливке.

        Глафира Степановна собрала все пятилитровые бутылки с веранды, муж присоединил к ним десяти- и пятнадцатилитровые канистры из гаража. Каждый вечер они ездили к городской колонке, набирали воду и отвозили её на дачу.

        Глафира Степановна подсчитала, что за один рейс они привозят двести десять литров воды. Для поливки это было немного, но всё-таки лучше, чем совсем ничего.

        Выбранная ими колонка располагалась на тихой улочке, на окраине города. Не каждый может терпеливо ждать, пока будет наполнено столь огромное количество ёмкостей, поэтому Глафира Степановна всегда разрешала людям набирать своё ведро или флягу.

        В тот вечер к ним подошел бомж с литровой пластиковой бутылкой.

        Пока Василий Павлович устанавливал в машине наполненные канистры, Глафира Степановна приветливо кивнула бомжу на колонку и шагнула в сторону, чтобы освободить ему место. И вдруг увидела руки бомжа, сжимавшие бутылку. Сквозь серую грязь проглядывали многочисленные язвочки, а может даже - о ужас! - лишайные пятна.

        Глафира Степановна обмерла. Если это серьезное кожное заболевание,  как после него браться за ручку колонки. Чем вытирать. Что делать-то.

        Она подняла глаза на бомжа, он смотрел на неё глубоким и трудно поддающимся осмыслению неподвижным взглядом. Тогда она спросила себя, было ли в её мыслях что-то неправильное – и не нашла ничего неправильного. Вполне обоснованное беспокойство за своё и мужнино здоровье.

        Она нагнулась за пустой пятилитровой бутылкой, решив попросить бомжа подождать, пока они наберут свои двести десять литров, но тут случилось нечто, из ряда вон выходящее:  с неё соскользнула серебряная цепочка вместе с крестиком. Как могла расстегнуться ни разу за пятнадцать лет не расстегивающаяся застёжка – было непонятно. Пока Глафира Степановна поднимала цепочку, искала в траве крестик, пока положила их в карман сарафана, бомж налил воды и исчез в глубине улицы.
 
        Вытереть ручку колонки после бомжа было нечем. Глафира Степановна сполоснула её из бутылки и продолжила набирать воду. Сев в машину, она сунула руку в карман сарафана, чтобы надеть цепочку с крестиком на шею. Нашла цепочку, внимательно осмотрела застежку – нет, не сломалась, все нормально. Засунула руку в карман за крестиком – и не нашла его. Надела цепочку, очень озадаченная.

        Пока поливали, пока вернулись домой, пока ужинали, напряженно анализировала создавшуюся ситуацию. Почему расстегнулась цепочка? Куда исчез крестик? Что она сделала не так? Ответа не было.

        Ни до чего не додумавшись, уснула.

        Наутро проснувшись и позавтракав, Глафира Степановна вернулась в спальню заправить постель. Крестик был под подушкой. Надела его на цепочку. Опять задумалась.

        Со временем решила не грузиться. Цепочка с крестиком – на шее. Водопровод – починили. Бомжа того больше никогда не видела. Как говорится, всё позади. Только вот нет-нет, да и вспомнится долгий взгляд человека с изъязвленными руками, и соскользнувший крестик, и непонятное чувство недоуменной вины.