(из семёновых рассказов)
Традиционное место для посиделок, выбранное и оборудованное ещё отцом, не было чем-то особенным. Прямоугольный дощатый настил, с двух сторон ограниченный перилами, стол и пара кресел-качалок обещали покойный отдых в тени. Кусты сирени по периметру участка и бурно разросшиеся стебли земляной груши скрывали площадку от посторонних глаз, да и соседи по даче не часто оказывались рядом.
Начавшийся денёк обещал. Семён, что-то мурлыча под нос, метался от дома к садовому столику под орехом с чашками-блюдцами, вареньем, салфетками и прочей мелочью. Ближе к обеду ожидался приезд Насти, уже года два как, после прихода в его отдел, девушки на выданье. Семён в открытую симпатизировал коллеге, она принимала знаки внимания и не отторгала его ухаживаний. Вот только дальше дело никак не шло.
Деятельный и общительный в производственном коллективе, в котором была и Настя, в разговорах и встречах один на один с девушками, Семён тушевался.
На участке цвели только две розы. Семён посчитал, что это мало. В палисаднике перед соседскими домами срезал ещё. Букет поставил в вазу на верстаке.
На заднем дворе, с проулка, отворилась калитка и, громко приветствуя издалека, к Семёну направилась компания. Две семейные пары. Эдик и Маша со своими Олей и Костей. Дядя и тётя. Почти ровесники, друзья детства. Мягкие и весёлые, они не упускали случая улыбнуться, подтрунить над собеседником и были всегда желанны, но сегодня...
- Сеня! Дорогой мой! Привет!
- Как ты?
- Ну, здравствуй! Не ждал?
- Алё, гараж! Что застыл? Не ждал?
- Здравствуй-те.
Женщины с пакетами в руках сразу повернули с столу, а мужчины направились в дом.
Семён всё ещё стоял посреди двора с разведёнными руками, когда мимо прошествовали Эдик с Костей, неся в руках стулья.
- Не спи!
- Да ты не рад, что ли?
- Не-ет. Ну, это…
- Пойдём-пойдём.
На столе уже красовались огурчики-помидорчики, колбаска-сырок, зелень-сухарики. По центру, осью всех вращений встречи покрывались испариной две бутылки шампанского.
Четвертью часа позже под негромкий звук сервировки стола во двор вошла среднего роста девушка. Серые глаза, улыбка, платье в горошек, как назавтра определил Эдик, цвета лёгкой грусти в среду.
- Знакомьтесь - Настя.
- Добрый день!
- Здравствуйте!
- С приездом.
- Проходите к нам поближе.
- Как добрались?
Семён, потянувшийся было к гостье поцеловать, замер, приобнял Настю за талию и, наклонившись, где-то неопределённо между ухом и бровью уткнулся губами.
- Рад. Молодец! Проходи.
Пара двинулась к столу.
Неорганизованное, на первый, брожение компании родственников, оказалось результативным. Стол был накрыл. В мангале тлели угли, шампура шипели и не отпускали от себя внимания присутствующих.
- Какая необычная ромашка!
Настя, показывая себе под ноги.
В теле садовой дорожки, непонятно как и откуда, вокруг камня-окатыша были вдавлены несколько подков. Отдалённо в этом можно было разглядеть цветок.
- А-а! Это после выпускного Семёна. Одноклассницы желали ему счастья. Или с ним?
- Эдик! А что мне желали в детском саду?
- Откуда мне помнить? У меня начинался переходный возраст и такая мелочь меня не интересовала.
- Мелочь – это я?
- Сеня!
- За стол! Мыть руки – и за стол!
Приборов, стульев, тарелок, бокалов хватило всем с первой попытки. Хлопнула пробка шампанского.
- Костя! А мы?
Откуда-то, чуть ли не с ветки дерева, на столе появилась уже открытая и початая бутылка коньяку.
Отвечая на недоумённый взгляд жены, Костя пояснил:
- Оленька! Шашлык готовился!
Его перебил поднявшийся из-за стола Эдик.
- С тамадой менять правила не будем. Что хочу сказать? Сеня! Мы все рады, даже очень, правда Маша? что ты, наконец, решил закончить холостой этап своей жизни…
- Ничего я не решил, с чего ты взял?
- Ничего я не брал! Смотрю делаю выводы.
- Кто-то просил тебя это делать?
Настя вращала в руке вилку и с преувеличенным вниманием рассматривала рисунок на тарелке. Её лицо приобрело некоторую бледность.
- То есть, ты хочешь сказать, что Настю ты пригласил, чтобы она посмотрела на отброшенные кем-то подковы?
- Я… Мне…
- Семён1 Я разбираюсь и в доброте, и в красоте, и когда это всё – женщина! Маша подтвердит.
-Эдик! Ты зачем не в своё дело лезешь? Маша! Ну, хоть ты скажи!
Семён тряс выставленными перед содой руками, как будто подбрасывал, жонглируя, мячи, яблоки или что там ещё. Оля накладывала закуски в тарелку. Костя внимательно рассматривал шашлык в мангале.
- Дорогой мой! Ты крепко переживаешь, сколько волнений! Как ты покраснел! Мне кажется – ты созрел! Это – уже не шанс. Это – константа, опираясь на которую и будет строиться ваша жизнь…
- Сейчас-сейчас, Маша! Несу! Шашлык готов! откликнулся Константин.
Настя встала рядом с Семёном и взяла его за руку. Взгляды, ухватившись друг за дружку, на некоторое время застыли.
Прощались?
Похоже нет.
Или… всё же…
- Сёмушка… Я…
- Да что подковы? Я и не просил, чтобы приносили. Что тут – посмотреть не на что? Вон, на верстаке ваза какая… За сливой ещё… огурцы не политы и это…
- Польём что ли?
- Малина заросла. Надо обрезать осенью.
- Это я умею. Осень только не скоро.
- Да, лето. Тепло. А осенью дожди.
Семён привлёк Настю к себе, прикрыл ладонью её затылок, прижался щекой к темечку и шептал что-то неслышимое никому, кроме их двоих. Наконец, держа Настю за голову двумя руками, начал пристально рассматривать её лицо, наклоняясь всё ниже, уткнулся носом в нос, пощекотал, встретил губы и застыл в долгом поцелуе.
- Ну ладно! Ладно! До осени ещё успеете. Мясо стынет.
- Вот так здесь Настюха и обосновалась. Петька в третий класс ходит, Алена на следующий год идёт. А малину не подрезали до сих пор.
Семён сорвал незрелый орех и протянул мне.
- Ну, да… Какая же это осень? Успеем.