Отчуждение между супругами с каждым днём всё больше нарастало. Однажды, лёжа в постели, Глеб долго вздыхал, а потом предложил:
- Вера, давай разбежимся. Не клеится у нас с тобой совместная жизнь.
Она словно ждала от него этих слов и ответила с облегчением:
- Спасибо, Глеб, что ты первым предложил это. Давай завтра же обратимся в ЗАГС, если ты не возражаешь.
Через месяц их брак был расторгнут. Вера переехала жить к маме, но ненадолго. В очередной командировке она встретила русского бизнесмена, имеющего свой бизнес за границей, и устроилась работать в его компанию.
Перед отъездом в Германию отправила в полицию небольшую бандероль, в которую вложила зажигалку, написала, где её приобрела, приложила копию переписки с интернет-магазином. Сообщила, что заказывала обычную зажигалку, но обнаружила в ней камеру с криминальной записью. Обратный адрес указала Глебов, так как не успела сняться с регистрации в его квартире, время поджимало, надо было срочно вылетать в Германию.
Ему об этом сообщила по телефону из аэропорта. Выслушивать возмущения бывшего мужа по этому поводу не стала, подходила её очередь проходить контроль. Поэтому перебила его речь, быстро попрощалась и отключила связь.
Прошло два года. Вера прилетела в Москву по заданию фирмы. Первым, делом, сразу же из аэропорта позвонила бывшему мужу, чтобы извиниться за то, что не снялась с регистрации, и пообещала немедленно это сделать.
- Подъезжай прямо сейчас ко мне, - попросил он, - мне надо тебе рассказать кое-что важное. Тебя это порадует. По телефону ничего говорить не хочу.
Вера согласилась, тут же взяла такси и отправилась к нему. Там, за границей, она скучала по Глебу. Сожалела, что они с ним не прошли достойно тяжёлый период их совместной жизни, разбежались, как последние трусы. Её обиды на него прошли, а хорошие воспоминания - остались. Ведь ей было комфортно с ним какое-то время. И вот сейчас она снова его увидит!
Встретил Глеб её радушно. Подвинул журнальный столик к дивану, принёс чаю, её любимый торт, расспросил, как ей живётся за границей.
- Нормально, - ответила Вера без лишних объяснений, - уже привыкла. Поначалу было тяжеловато приспосабливаться к немецкому менталитету.
В это время из спальни тяжёлой, можно даже сказать, демонстративной походкой вышла Матильда. Её лопатки поднимались высоко над спиной, так сильно она хотела показать, что злится. Ни разу не взглянув на свою бывшую хозяйку, остановилась посредине комнаты и села к ней спиной.
- Матильдочка, ты обиделась на меня, не хочешь общаться? - расстроилась Вера.
Но кошка сидела, как вкопанная, не шелохнувшись.
- Жестоко ты меня подставила, Вера! - отвлёк её внимание от кошки Глеб. - Весёлую жизнь устроила! До сих пор отойти не могу!
- Я? Когда? - уставилась она на него чистым взглядом.
- Когда отправила в полицию зажигалку и указала мой адрес на бандероли. На твою фамилию пришла повестка, чтобы ты явилась в полицию. Но тебя же не было, а я на неё никак не отреагировал. Сотрудники полиции сами явились сюда искать тебя. Я сообщил, что ты теперь живёшь и работаешь за границей. Тогда они стали задавать вопросы мне по поводу зажигалки. Я ведь не знал, что ты написала в заявлении, и в подробностях всё им выложил.
Вера рассмеялась:
- Вот видишь, Глебушка, а ты говорил, что это моя история и мне придётся разбираться с ней самой! А рассказывать её пришлось тебе стражам порядка! Чем дело-то закончилось?
- Вадим Горнич оказался хозяином того самого интернет-магазина, в котором ты заказала зажигалку.
- Да ты что?! Я не знала. Представляешь, как я рисковала? Ведь он знал, какой у меня электронный адрес. И спокойно мог обнаружить место моего проживания. По нему доставляли мой заказ.
- А он его обнаружил, но случайно. Девица, которую он задушил на крыше, работала у него курьером и была страшно в него влюблена. Как он говорил на суде - до тошниловки. Он периодически имел с ней интимные связи. Оказывается, Горнич не курил, а эта девица увидела у него в верхнем ящике стола зажигалку и пошутила:
- Уж не закурил ли ты, шеф, от какой-нибудь несчастной, неразделённой любви?
- Нет, - ответил он, - эта зажигалка с браком. Поэтому здесь и лежит.
Но девица, из желания угодить ему, решила подсунуть её какому-нибудь не очень разборчивому покупателю. Тридцатого декабря, днём он куда-то отлучился, а она достала из его стола зажигалку и привезла тебе, не подозревая, что зажигалка эта с камерой.
- Да я и сама, взглянув на неё, отметила, что она точно такая же, как на фото сайта интернет-магазина, расписалась в получении товара и всё.
- Кстати, в интернет-магазине Горнича зажигалки с камерой не продавались. Он приобрёл её для себя давно в каком-то другом месте. Тридцать первого декабря он обнаружил, что зажигалки в столе нет, и устроил сотруднице допрос. Она гордо ответила, что продала её одной лохушке.
Вот тут-то он и заинтересовался, какой лохушке она её продала и потребовал вернуть зажигалку. Но сначала захотел сам отправить на электронный адрес этой покупательницы письмо с извинениями и сообщением, что зажигалка будет немедленно заменена, так как она бракованная.
Когда он взглянул на электронный адрес, то понял, что он принадлежит тебе. Адрес доставки тоже был указан. И тут же в его голове созрел план. Он решил выключить в нашем подъезде свет и попросил девицу орать под нашей дверью, чтобы её впустили, так как за ней гонятся и хотят убить.
Объяснил ей, что хочет сначала устроить нам новогодний розыгрыш, а потом поменять зажигалки. Но она не должна была входить в квартиру. Он зайдёт в неё сам, как только дверь откроется, и закроет за собой дверь.
- Не реагируй на крики жильцов, - предупредил он свою сотрудницу, - они перестанут кричать, как только поймут, что я их разыграл.
Эта дура настолько его любила, что согласилась. Горнич собирался расправиться с нами обоими, как ты тогда и предполагала. А позже - и с девицей. В этом он сам признался следователю. Однако, когда девушка прокричала в подъезде о том, что за ней гонятся и замолчала, они услышали, как мы с тобой спорим в прихожей, а потом ты стала вызывать полицию.
Чтобы не встретиться с полицейскими, он предложил своей спутнице подняться на крышу и затаиться там на время, пока полицейская машина не уедет. Хотя ничто не мешало им спокойно спуститься вниз и покинуть подъезд. Вряд ли полицейским пришло в голову, что шум устроили они.
У Горнича действительно приличный, интеллигентный вид статного мужика. Просто в нём уже проснулся приступ ярости, и желание истязать. Бороться с таким желанием он был не в состоянии. Он сам так объяснил следователю. Когда полицейская машина уехала, он задушил девицу на крыше, а шарф сбросил на наш балкон. Знаешь, я ведь так и не раскололся, что шарф на нашем балконе побывал. Сказал, что, наверное, его снесло ветром.
Горнич сам летом отправил анонимное письмо в полицию на следующий день, после того, как его новый курьер, доставивший заказ кому-то из наших соседей, рассказал, что на крыше был обнаружен труп девушки. Он очень хотел меня подставить.
- Но как они попали на крышу? Ведь выход на неё всегда закрывался на замок.
Оперативник выяснил, что за день до случившегося на крыше работали антеннщики. Это они забыли закрыть выход на замок и не вернули ключ в Управляющую компанию. Сотрудники УК только в новом году повесили другой замок на дверь. А старый — был обнаружен на крыше в ходе следствия.
- Получается, что эту девушку полгода никто не искал?
- Она приехала работать сюда из другого города. С родителями у неё были плохие отношения, поэтому они её не искали. Полиция сама нашла родителей, когда выяснила, кто она такая и откуда приехала. А почему ты не спрашиваешь о других жертвах Горнича?
- Жду, когда ты сам мне расскажешь о них.
- Душегуб показал на следственных экспериментах места расправы над ними и их захоронений. Как ты помнишь из видеоматериала, одних девушек он сбрасывал в реку, других — закапывал. Оказывается, первую жертву прибило к берегу, и родители смогли похоронить свою дочь. Но убийцу тогда не нашли. Во время ареста, у него в кармане был обнаружен электрошокер. Позже он признался, что сначала обездвиживал жертвы с его помощью, потом жестоко избивал, надевал им удавку на шею и сбрасывал в реку или закапывал полуживыми. Если бы я открыл тогда дверь, то был бы тоже обездвижен электрошокером и не смог бы тебе помочь. Твоя интуиция спасла нам обоим жизнь. Но он всё равно расправился бы с тобой позже.
- Догадываюсь, - с волнением в голосе произнесла Вера. - Хорошо, что я решилась отправить зажигалку в полицию. Если бы ты знал, как мне не хотелось этого делать! Ведь в записи фигурировали кадры издевательств надо мной. Это было больно и унизительно.
- Кстати, - вспомнил Глеб, - полиция намеревалась вызвать тебя в Москву для дачи свидетельских показаний. Но и я, и твоя мама просили не тревожить тебя, не ломать твою карьеру. Дать тебе отдохнуть от всего этого. Мы упирали на то, что в конечном результате ты осталась жива, а преступлений на «вышку» Горнич и так совершил достаточно. Между прочим, психиатрическая экспертиза ему была проведена. Его признали вменяемым.
- Моя мама знала о процессе над ним? - удивилась Вера.
- Знала, она тоже была неоднократно опрошена. И в суде мы с ней присутствовали не единожды.
- А мне она об этом по телефону ничего не рассказывала. Вероятно, решила не расстраивать меня.
- Теперь тебе, Вера, нечего бояться. Ему дали пожизненный срок. Возвращайся в Москву, если хочешь.
- Хочу, - выдохнула она. - В Германии хорошо, но дома лучше. Через год у меня заканчивается контракт с моим работодателем, я вернусь и начну искать работу.
- Вер, я буду тебя ждать! - с надеждой в голосе произнёс Глеб.
Было видно, что он любуется своей бывшей женой и соскучился по ней.
Она внимательно посмотрела на него:
- Ты уверен, что тебе это надо?
- Стопроцентно!
Вера вызвала такси. Перед уходом ещё раз посмотрела на Матильду. Та сидела всё в той же позе. Лишь мельком взглянула на неё и быстро опустила глаза. Сердце Веры ёкнуло. Она наклонилась, чтобы погладить кошку, но та сорвалась с места и убежала в спальню, не простила хозяйку за то, что она её бросила.
Запах тела Глеба, открывающего дверь, дурманил Вере голову, но она держалась подчёркнуто строго, желая дать ему и себе ещё немного времени для проверки собственных чувств. Когда Глеб потянулся её поцеловать на прощание, она ловко выскользнула из его рук на лестничную площадку.
Такси везло Веру в Реутов к маме. Соскучилась по ней. Мать тоже не могла насмотреться на свою дочь, как только та вошла в квартиру. Рыдала и смеялась, обнимала и целовала её. Гладила её по плечу и причитала:
- Вернулась! А я уже и не надеялась. Думала, что найдёшь себе иностранца, выйдешь за него замуж и навсегда останешься в Германии.
- Как это не надеялась? Ты что такое говоришь? Обещаю, что поработаю в Германии ещё ровно год и вернусь к тебе насовсем.
- Ох! - всплеснула руками мать, - ещё целый год! Да я же тут без тебя от тоски умру!
Вера обняла её:
- Я тоже по тебе очень скучала, мамочка! Два года ты без меня выдержала, потерпи ещё один годик.
Пока Вера принимала душ, мать готовила на скорую руку ужин. Потом они вместе сели за стол, поговорили о том, о сём за едой, но о Вадиме даже словом не обмолвились. Жалели друг дружку, не хотели расстраивать.
Вера поблагодарила маму за вкусный ужин, подарила ей привезённые подарки. Та примеряла их, рассматривала, благодарила дочь. А потом вдруг вспомнила:
- У меня есть для тебя хорошая новость. Саша Мельникова теперь живёт в соседнем доме. Я встретила её как-то на улице. Она очень обрадовалась, что я здесь купила квартиру, о тебе спрашивала, просила позвонить, когда ты вернёшься. Она навещала меня несколько раз.
- Сашка? Она же уезжала из страны с мужем-иностранцем насовсем. Мне её так не хватало. Мы общались с ней какое-то время по скайпу, но постепенно наше общение сошло на нет, когда поняли, что, возможно, больше не увидимся.
- Расстались они со своим иностранцем. Не смогла она родить ему ребёнка, а он его очень хотел. Ты позвони ей, пообщайся.
Вера позвонила и пообещала прийти к подруге на следующий день вечером. После обеда купила бутылку Mondoro, коробку конфет и заявилась к ней в гости. Обе плакали на радостях, что снова увиделись.
- Ты как оказалась в нашем районе? - спросила Вера.
- Бабушка здесь моя живёт. Это она попросила, чтобы я поселилась у неё после возвращения в Россию.
- А где она сейчас?
- В своей комнате отдыхает.
Часа три девушки рассказывали истории своих жизней после того, как расстались. Как оказалось, Сашин брак с иностранцем не был радужным, но в то, что рассказала ей о своей жизни Вера, она не могла поверить.
- Как ты всё это выдержала? - с ужасом спрашивала она подругу. - Как?
- Сама не знаю. На каком-то этапе Глеб меня поддержал, но потом мы стали отдаляться друг от друга. Знаешь, как-то раз мне приснился жуткий сон. Когда я проснулась, долго не могла прийти в себя от горя, пока не поняла, что всё это мне приснилось, а не произошло наяву. Я просто не могу не рассказать его тебе, как сильно запал он мне в душу. Сон даже немного фантастический.
- Постой! - остановила её Саша. - Такие запоминающиеся сны обязательно нужно растолковывать. Моя бабушка спец по снам. Сейчас она тебе всё растолкует.
- Может, не надо её просить об этом? Неудобно как-то.
Но Саша быстро вышла из кухни, а вернулась минут через пять, ведя за руку маленькую, аккуратненькую и очень симпатичную старушку. Усадила её на стул и представила ей свою подругу.
- Марфа Петровна, - представилась бабуля сама Вере приятным голосом.
- Выкладывай свой сон, только в подробностях, - предупредила Саша, - это очень важно.
И Вера рассказала то самое сновидение, в котором Вадим хлестал её букетом роз, а потом сбросил с балкона Глеба.
Бабушка внимательно слушала и периодически кивала головой, мол, я поняла, к чему этот эпизод снился.
Когда Вера перестала говорить, бабушка приступила к толкованию:
- Тот мужчина, Вадим, который хлестал тебя цветами, желал твоей смерти. Бросил твоего мужа вниз с высоты, значит, попытался возложить или спустить на него какую-то свою вину или грех.
Видеть во сне своего мужа мёртвым - к его охлаждению к тебе.
Его расчленённое тело или разобранное, как сказала старушка во сне, говорит о том, что ты, наконец, разобралась в нём и не узнавала его. Он оказался не таким, каким ты его себе рисовала в своём воображении с самого начала знакомства.
Целовала его руку, значит, он что-то сделал или сделает для тебя хорошее, и ты благодарила его.
То, что у тебя не было денег похоронить его, это к тому, что ваши чувства друг к другу не умерли и не похоронены. Но ваши отношения подпортил Вадим, дав тебе на его похороны три тысячи. Сколько денежных купюр дал, на столько лет он разлучил вас.
Вещь, которую он у тебя требовал, скорее всего, существовала на самом деле и принадлежала ему. Он её искал.
Тебя во сне все предупреждали, что скоро пойдёт запах, чтобы ты торопилась с похоронами. Это к тому, что ты должна была что-то предпринять в жизни, чтобы покончить с грязной историей, плохо пахнущей смертью.
Вера слушала и не верила своим ушам, насколько точно бабуля толковала всё, что уже произошло в её жизни.
- А почему мне снилось, что я спускаюсь и поднимаюсь на одиннадцатый этаж, хотя дом всего пятиэтажный? - в завершение спросила она.
- Ох, жить тебе, девонька, со своим бывшим мужем на одиннадцатом этаже! - рассмеялась бабушка как бы в шутку.
И тут ожил телефон Веры. Это звонил Глеб.
- Привет! Представляешь, наш дом расселяют? - начал он радостно. - Сегодня жителей нашего подъезда приглашали на осмотр новых квартир. Мне дают двушку, распашонку на одиннадцатом этаже. Запиши адрес. А то вернёшься через год и не найдёшь меня.
- Ха-ха-ха! - рассмеялась Вера. - Ты всё-таки твёрдо решил меня дожидаться?
- А ты уже подумала о том, вернёшься ко мне через год или нет? - спросил Глеб с надеждой в голосе.
- Год — срок не маленький, Глеб, - задумчиво произнесла Вера. - Давай его сначала проживём, а там будет видно, дождёшься ты меня или нет.
- Ох, и хитрая ты, Вера, - улыбнулась Марфа Петровна, когда та перестала говорить по телефону, - ведь знаешь, что вернёшься, а человеку надежды не оставляешь. Не до конца веришь ему. А по сну вы будете вместе с ним всегда. Ведь не даром в нём дверь его квартиры была открыта и подпёрта другой дверью, чтобы ты могла в неё вернуться без препятствий. И на двери стоял номер одиннадцать. Ровно через столько месяцев ты вернёшься к нему навсегда после последней встречи.
Вера вдруг что-то начала подсчитывать и загибать пальцы:
- Верно, я вернусь через одиннадцать месяцев, а не спустя год, как я сперва ошибочно посчитала.
КОНЕЦ