- Семнадцатая «Ёлка» за день – это уже перебор. Будет ли когда-нибудь этому конец? „Трусишка зайка серенький под ёлочкой скакал…“
Вообще-то актёры обычно рады подработать в предновогодние деньки, к тому-же в театре отменили все спектакли в связи с неожиданной эпидемией гриппа. Детские сады закрыли, объявив карантин, и родители, испугавшись, что дети останутся без утренника, срочно звонили в театр, с просьбой прислать им хоть какого-нибудь, хоть самого завалявшегося Деда Мороза.
Были и такие родители, которые требовали и угрожали, мол если вы сейчас же не пришлёте нам Деда Мороза, то мы будем жаловаться во все инстанции и ваш театр непременно закроют!
Но в театре был только один рабочий костюм Деда Мороза и его выдавали строго по заявкам, которые подавались ещё в начале сезона. Директор театра считал это чем-то вроде премии и подписывал заявки только тем, кто заслужил. Все предновогодние дни были расписаны по минутам.
А тут пошли звонки из администрации города. Назревал скандальчик. Директор театра не выдержал и срочно заболел. Выход нашла пожилая костюмерша, которая работала в театре много лет и видела ещё и не такое. Она достала из загашника полинявшие, и уже давно списанные костюмы «Деда Мороза», и их стали раздавать всем незанятым в репетициях актёрам.
Каравайчиков работал в театре пятый сезон. Ролей давали мало, больше в массовке. А он и не напрашивался, выжидал, когда его заметят. Но его всё не замечали и не замечали. Он привык к этому состоянию и не хотел ничего менять. Правда где-то в глубине души ему хотелось, чтобы, наконец-то, дали главную роль, без разницы какую, лишь бы главную. В мечтах он больше представлял не то, как он сыграет, а то, как его оценят. Он видел грохот аплодисментов, статьи в газетах, приглашение в Москву в самый лучший театр… Но с каждым годом эти мечты уходили всё дальше и дальше.
Поэтому Каравайчиков совсем не обрадовался, когда ему вручили костюм Деда Мороза и длиннющий список адресов. Он даже хотел сослаться на то, что давно не «морозил», что Снегурочки у него нет и... Но его и слушать не стали: «Либо Дед Мороз, либо заявление на стол».
Пришлось согласиться.
Каравайчиков с трудом выучил коротенькое приветствие, вспомнил пару загадок, несколько игр, кое-как расчесал парик, бороду и побрёл по адресам.
В первый день их было немного, но и они дались ему не легко. Родители нервничали, дети не хотели петь «В лесу родилась Ёлочка», вредничали, хватали за бороду.
Во второй и третий дни адресов прибавилось, но дети стали послушнее и родители спокойнее, а вот последний день был самым тяжёлым. Шестнадцать адресов по разным районам, автобуса не дождёшься. Пришлось много ходить пешком. Ноги гудели, парик съехал на бок, борода постоянно лезла в рот, заставляя Каравайчикова постоянно отплёвываться. А тут ещё позвонили из театра и добавили ещё один адрес. Спорить не стал и, проклиная всё на свете, отправился на окраину города.
Он остановился перед дверью квартиры, поправил, как мог, парик, вздохнул поглубже, задержал дыхание, выдохнул и уверенно нажал на кнопку звонка.
Дверь приоткрылась, как бы приглашая вовнутрь, но в коридоре никого не было. Из дальней комнаты донеслось скрипучее:
- Дверь закрой! Долго ты там стоять будешь? Проходи.
Каравайчиков прикрыл дверь, сосредоточился, стукнул посохом три раза по полу и твёрдой походкой направился по коридору.
- Иду, иду! С Новым Годом! С Новым счастьем, поздравляю всех детей, поздравляю всех гостей…
В глубоком мягком кресле сидел худощавый и совершенно седой старик. Борода его свисала до пояса. Волосы под шапкой, которая была на пару размеров больше головы, растрепались и торчали клочьями в разные стороны. Брови, наоборот, были через чур густые. Они снежной шапкой нависли над совершенно красным, картофелеобразным носом, почти скрывая мягкие, чуть прищуренные глаза. Великоватая для него шуба была распахнута, и он выглядел в ней, как кузнечик в меховой рукавичке. Возможно ему было лет сто или больше, точнее определить было невозможно, казалось, что он перешагнул через последнюю возрастную черту и двигался уже вдоль неё.
Старик махнул рукой, прерывая заученное приветствие, и указал на стул, стоящий напротив.
- Сядь.
В первый момент Каравайчикову показалось, что он сел на льдину, холод пронизал его до самого сердца, несколько секунд он даже не мог шевельнуться. Затем холод ушёл, оставив неприятное чувство, какое бывает, когда ты спишь и к тебе в постель посреди ночи забирается некто с холодными коленками. Ему тут же очень захотелось встать и уйти, но силы покинули его. Каравайчиков от усталости почти не чувствовал ног. Он даже шевельнуться не мог, только подумал: «Ну и ладно, отдохну немного, подожду, пока подойдут дети, тем более, что адрес последний на сегодня».
- Нет здесь никого. Разве только вот...
Старик махнул в сторону окна и, как бы в ответ на это, ветер шевельнул форточкой и с силой захлопнул её, а через мгновение протяжно завыл где-то там, наверху, где раньше в домах находились трубы.
- Это я тебя заказал. Мне помощь нужна. – старик закашлялся, - Видишь приболел я… вина пригубил, а оно горячим оказалось. Это вам, ряженым, всё нипочём, а мне… В общем времени нет. Ты пойдёшь вместо меня.
- У меня своих «Ёлок» хоть отбавляй.
- Твои «Елки» закончились, да и дома тебя никто не ждёт.
- Откуда…
- Молчи и слушай. У меня не так много сил.
Старик стукнул посохом об пол. Костюм Деда Мороза на Каравайчикове внезапно обрёл свою первоначальную свежесть. Борода перестала лезть в рот, ноги прекратили гудеть и в голове прояснилось так, будто он выпил чашечку крепкого кофе
Каравайчиков никакого удивления по этому поводу не испытал, в голове по-прежнему крутилось: «Трусишка зайка серенький под ёлочкой скакал…»
- Я знаю о тебе то, о чём ты сам не догадываешься, знаю о чём мечтаешь, да и ты, я вижу, понял, кто я такой. Твои желания исполнятся после того, как другим поможешь. Возьми мой посох. Пока он у тебя в руках, будешь вроде волшебника. Только имей в виду, желания имеют привычку исполняться так, как попросишь. Например, скажешь: «Ёлочка гори», она и сгорит. Время у тебя до полуночи.
Старик вдруг сморщился вместе с одеждой и стал быстро худеть, пока не превратился в маленькую сосульку, которая тут же и растаяла.
Каравайчиков попятился, выскочил за дверь и пустился вниз по лестнице. Только на улице он заметил, что в руках у него чужой посох. Тот самый, который он видел у старика. В голове пронеслось: «Как же я буду отчитываться в театре?» - а ноги уже несли его в неизвестном направлении.
Дверь открыла маленькая девочка и с криком: «Дед Мороз, Дед Мороз!» побежала по коридору и скрылась в комнате, из которой через мгновение вышла её мама и устало вздохнула.
- Мы Деда Мороза не заказывали.
За спиной у матери неожиданно появилась девочка, в руках у неё была старая кукла.
- Это я написала Дедушке письмо.
Она протянула куклу Каравайчикову.
- Вот возьми.
- Зачем? Это я должен подарки дарить.
- Не надо подарков. Выполни, что я просила.
- Но я не знаю, о чём ты…
- Знаешь, знаешь. Ты же Дедушка Мороз! Я написала тебе письмо, и ты пришёл…
Девочка расплакалась, мама попыталась её успокоить, но та вырвалась, убежала в комнату и закрылась. Женщина повернулась к Каравайчикову.
- Вам лучше уйти. Вы, наверное, перепутали адрес. Дочка действительно писала письмо, но я его не отправила, а положила подальше. Поэтому и Деда Мороза не приглашала, чтобы её не расстраивать. Муж пропал год тому назад. Ему всегда больше всех надо… Ирод! Он, небось, там, откуда и звонить то нельзя. А может убили его давно. Я бы всё отдала, чтобы только живой… Он всю жизнь мне сломал. Уходите, пожалуйста.
Каравайчиков стукнул посохом об пол и быстро выскочил из квартиры, чуть не сбив с ног обросшего худощавого парня, который прихрамывая подымался по лестнице. Вместо правой руки болтался пустой рукав. Уже внизу лестницы Каравайчиков услыхал приглушённый вскрик женщины и радостный детский - «Папа!»
Каравайчиков не понял, как он очутился в следующей квартире. Просто шёл и уже в квартире.
Напротив, огромного телевизора на диване лежал мужчина лет сорока с хвостиком. Маленький столик, стоявший рядом, был сплошь покрыт апельсиновыми корками и уставлен пустыми бутылками из-под дешёвого вина. Мужчина перевёл взгляд с телевизора на гостя, потом снова вернулся к телевизору.
- С Новым годом! – начал Каравайчиков.
- Дед Мороз! Лучше бы белочки приходили, с них больше толку. А с тебя ни славы, ни денег. – он неожиданно выключил телевизор, приподнялся и сел. Пошарил глазами, выискивая среди пустых бутылок хотя бы одну, где осталось бы хоть чуть-чуть вина.
- Вот ты мне скажи, почему так? Я писатель - пишу, а меня не печатают? Не знаешь? А я знаю. Потому что не понимают. Поэтому я и не пишу. Нет, я готов писать, если меня начнут понимать, но они не готовы. Поэтому я лежу и смотрю тупые фильмы, которые снимают тупые режиссёры по тупым сценариям. И такие же тупые зрители с утра до вечера смотрят эти тупые сериалы и восхищаются.
- Напишите хороший сценарий.
- Для кого? Я, конечно, могу написать сценарий, если дадут гарантию, что напечатают, а просто так - для чего? Какой смысл? У меня талант, и я не намерен его растрачивать в пустую. Талант в наше время никому не нужен, вот и приходится писать в стол… а иногда так хочется сказать: «Ох наелся я этой славы, надоела эта популярность…»
Каравайчиков пожал плечами.
- Дайте мне пьесу, я предложу её нашему театру для постановки. Ах да, вот видите этот посох? Я смогу Вам помочь напечататься. Что вы написали?
- Много чего, но… надо доработать, это… должно созреть. Всё не так просто, я должен обдумать, потом сам занесу.
Каравайчиков развернулся и пошёл к выходу размышляя о том, какое, всё-таки, желание он должен был исполнить? На всякий случай стукнул посохом о порог. Ничего не изменилось. Он вышел на улицу и застыл в ожидании. Сверху на него упал ворох бумаг. Каравайчиков поймал пару листков, они были совершенно пустые.
Ноги не торопясь повели его дальше. Это был не просто дом, скорее дворец. Многоэтажное творение из дорогостоящего дерева, с гранитным основанием и хрустальными окнами, уходило ввысь и завершалось резным шпилем неимоверной красоты, выполненным искусными мастерами из Европы. Весь дворец снизу доверху, где надо и не надо, был украшен изумрудами и самоцветами. Этот сказочный дворец стоял в самой середине волшебного сада, в котором росли удивительные деревья, привезённые из разных уголков света.
В саду горел огромный костёр, вокруг которого приплясывал маленький толстенький человечек. Шапка слетела с головы и, когда он поворачивался в диком танце спиной к костру, на его блестящей лысине отражались языки пламени. Иногда он останавливался, но только для того, чтобы достать из мешка охапку банкнот и подбросить в костёр. Огонь с жадностью пожирал купюры и весело приплясывал с хозяином.
Каравайчиков глянул на часы. Оставалось менее трёх четверти часа до двенадцати.
- Говорите скорее Ваше желание, я спешу.
- Желание? Правильно. Все должны выполнять мои желания. Мне хотелось согреться – я жгу деньги. Ничего в жизни так не согревает, как деньги. Не хватит моих, принесут другие. Все мне по жизни должны. Я вас кормлю, одеваю, даю работу, разрешаю собирать грибы в моих лесах и ловить рыбу в моих прудах. Сейчас я хочу, чтобы ты плясал здесь со мной. Хотя нет, давай поздравляй. Я помню, как ты ко мне в детстве приходил, заставлял меня вставать на табуретку и читать стишки. Как это… Зайчишка - зайка, серенький под ёлочкой скакал… теперь из меня калёным железом не вытравишь. Вот ты у меня и поскачешь. А сначала на табуретку встанешь. Я её до сих пор храню…
Толстячок скрылся в доме. Каравайчиков не стал дожидаться его прихода, быстро шмыгнул за ворота.
- Да провались ты вместе с твоими деньгами и табуреткой. – и стукнул посохом об асфальт.
Дворец тут же исчез, а на его месте появился небольшой бревенчатый домик, дворик с огородом и двумя старыми яблонями. Из дома вышла пожилая женщина, подошла к опешившему Каравайчикову.
- Спасибо, Мороз Иванович. Это я тебя позвала. Ты ко мне и в детстве приходил, когда родители развелись? Я верила, что и сейчас только ты поможешь избавиться от этого паука. Он никому житья не давал. Спасибо! Я за тебя буду богу молиться.
До Нового года оставались считанные минуты, а ноги, как будто и не спешили. Они водили Каравайчикова по праздничному городу: Мимо парка с аттракционами, мимо центральной ёлки, мимо разноцветных палаток со всевозможными сувенирами, яркими огнями, разнообразными напитками.
Вдруг Каравайчикову так захотелось домой, где тепло и уютно, чтобы была наряженная ёлка, накрыт праздничный стол, и ещё некто, кто бы его ждал.
Ноги остановились. Он взглянул на часы. Осталась минута. Это означало, что теперь он может загадать желание и для себя. Надо просто сосредоточиться и правильно сформулировать. Семья, дом, театр, дети, зарплата, роли…
Но, что-то остановило его, и он подумал: «А зачем? Нужно ли мне такое, искусственное счастье?»
Размахнулся и швырнул посох высоко-высоко. Посох взлетел до самого неба и рассыпался всевозможными яркими огнями, осветив весь город сияющими звёздами, которые сверкали так ярко, взрывались так сказочно, что над городом образовался волшебный купол, который играл и переливался калейдоскопом огней, раскрашивая и разбивая небо на тысячи рисунков из разноцветных желаний, которые обязательно исполнятся, стоит только пожелать и приложить чуточку усилий.