“Я увидела издали длинное печальное черное шествие. Вереницей шли люди, сгорбленные под тяжкой ношей гробов. Извозчик перевел лошадь на шаг, склонил голову и перекрестился. В неясном свете утра я в ужасе смотрела на шествие и спросила извозчика, что это такое. Хотя я не знала русского языка, я поняла, что это были рабочие, убитые перед Зимним дворцом накануне, в роковой день 9-го января 1905 года, за то, что пришли, безоружные, просить царя помочь им в беде, накормить их жен и детей. Я приказала извозчику остановиться. Слезы катились у меня по лицу, замерзая на щеках, пока бесконечное печальное шествие проходило мимо. Но почему хоронят на заре? Потому, что похороны днем могли бы вызвать новую революцию. Зрелище было не для проснувшегося города. Рыдания остановились у меня в горле.… Тут, перед этой нескончаемой процессией, перед этой трагедией я поклялась отдать себя и все свои силы на служение народу и униженным вообще”.
Записала в своем дневнике 23 января (по новому стилю) 1905 года великая актриса Айседора Дункан.
Ленин не клялся, он действовал, он зарядил массы ненавистью к господам, направившим винтовки на толпу с хоругвями, и эта ненависть как электрический заряд разрядилась в 17 году молнией испепеления и созидания.
Борьба выплескивалась на улицы. Бабушка рассказывает, что на “их” Варшавском вокзале (дедушка служил на Варшавской железной дороге) из поезда вышел жандармский генерал, который приехал с двумя дочерями, чтобы отдать себя в распоряжение новой власти. Какой-то молодой, буквально мальчишка, тут же на перроне при дочерях застрелил “золотопогонника”. А уж тех золотопогонников, которые на фронте гнали “солдатню” под немецкие пулеметы, а теперь встали на защиту царя, помещиков и буржуев, расстреливали пачками огульно, даже без видимости какого бы не было правосудия, а по решению «двойки» или «тройки».
Стреляли и с противоположной стороны. Джавахарлал Неру в своих письмах дочери цитирует слова генерала Гревса, командующего войсками Соединенных Штатов Америки, находящимися в то время на нашем Дальнем Востоке. Гревс свидетельствует: «Совершались чудовищные убийства, но их совершали не большевики, как думает мир. Я нисколько не погрешу против истины, заявив, что на каждого убитого большевиками приходилось в Восточной Сибири сто человек убитых противниками большевиков». В результате взбунтовалась вся Сибирь и труп Колчака сбросили в прорубь.
Ленин заклинал толпу на бой против господ. Революционерам казалось, что надо только очистить землю от господ и настанет «свобода, равенство и братство». Как они ошибались – под шкурой каждого из нас спит господин, дай только ему волю. Проснувшееся под шкурой вождей революции стремление прокладывать путь истории по своему, привело к тому, что они рубили головы и своим, и стреляли в своих. Революции это насилие и над революционерами. Революционные споры решаются кровью. Пламенному революционеру Дантону отрубили голову в апреле, а в июле отрубили голову «Неподкупному» Робеспьеру.
За первые годы своей власти (до 1959 года) одни коммунисты расстреляли 850 000 других преимущественно коммунистов, а когда перестали стрелять, то из под холеных шкур (у тех, у кого шкуры были холеные) стало пробиваться стремление стать господами.
Горбачев стремился обуздать это стремление «социализмом с человеческим лицом, и до последнего дня борясь с частной собственностью привел страну к краху, но на её развалинах возник парламент, совершенно не нужный экспроприаторам народной (т.е.не частной) собственности и в 1993 году парламент расстреляли. Как результат Ленинских заклинаний в стране установился вождизм других вождей.
Так уж история распорядилась, что Кровавое воскресение мы поминаем в один день с поминанием Вождя.