( Моему другу Boris Libenson посвещается. )
-------------------------------------
- Мы возьмём ваши рассказы, - сказала Рабиновичу пожилая еврейка в редакции газеты Новое Русское Слово. Два рассказа. За каждый рассказ вы получите двадцать пять долларов. Но есть одно но.
- Какое? - спросил Рабинович, с трудом скрывая радость.
- Вы должны придумать себе литературный псевдоним.
- Какой, - спросил Рабинович.
- Какое, какой. Не знаю, - сказала она, - обычно авторы придумывают себе псевдонимы сами.
- Ну, дайте пример.
- Пожалуйста, - сказала она, - О'Генри.
- О'Рабинович, - сказал Рабинович.
- Про Рабиновича забудьте, - сказала она. - Рабинович это брэнд. Называться Рабиновичем это тоже самое, что называться МакДональдсом.
- Да, но это моя фамилия. Это фамилия моего отца, деда.
- Никто из читателей в это не поверит. Рабинович - это претенциозно. Подписывать свои рассказы "Рабинович" - дурной вкус.
- Так что мне делать? - спросил Рабинович растерянно.
- Не знаю, - сказала она уже с раздражением. - Вы автор, у вас должна быть фантазия.
- Хорошо, - сказал Рабинович, - пусть будет Чивонибар.
- Что значит, это ваше Чивонибар? - спросила пожилая еврейка.
- Мой литературный псевдоним, - сказал Рабинович.
- Из чего он происходит, какова его этимология?
- Ну, если читать мою фамилию задом на перед, как бы на иврите.
- А имя? - спросила пожилая еврейка.
- А имя так и остается: Владимир. Владимир Чивонибар.
- У вас в детстве были какие-нибудь клички, - спросила она.
- Да, меня дразнили жЫд.
- Этот бренд уже занят. А ещё?
- А еще, - ответил Рабинович. - Рабина-погнутая-кабина.
- Почему Рабина, Рябина, наверное.
- Мое детство прошло в Беларуси в Минске.
- Почему в Беларуси? - спросила она, - в Белоруссии.
Рабинович пожал плечами.
- Мы не белорусская газета, - сказала она строго, - наше издание называется Новое Русское Слово. На слове "русское" она сделала ударение.
- Знаете, - сказал Рабинович, у меня в молодости был друг по фамилии Либенсон. В 1974 году он стал заниматься сионизмом, пришел ко мне и говорит: "У тебя хорошая фантазия, придумай мне подпольную кличку". А я взял и прочитал его имя наоборот. Получилось: "Носнебил" . Он долго с этой кличкой ходил, пока аналитики из восьмого отдела КГБ его не разоблачили.
Она записала что-то на бумаге, посмотрела, отдалив на расстояние вытянутой руки и сказала с отвращением:
- Чивонибар, какой ужас! Ладно оставайтесь Рабиновичем.