Теперь и Юля ходит в детский сад №61, рядом с №70, куда ходила Иринка. Галинка снова работает в больнице, я постоянно в сортопрокатном цехе. Отпуск из-за пчёл всегда брал в июне, на роевую пору. В командировки в другие города СССР ездил мало и всегда зимой. В садик дочек водили рано, а забирал из садика всегда я, тоже рано. Время шло, и через десять лет мне дали комнату в трёхкомнатной квартире, напротив стадиона. Иринка пошла в первый класс в школу № 6.
Тут мы жили недолго, так как неожиданно мне дали двухкомнатную квартиру в новом доме около недавно построенной школы №11. Со второй четверти Иринка пошла в новую школу. Училась она на «отлично». На родительские собрания ходил всегда я. Учитель на собраниях с позиции руководителя смело указывала и тыкала, как котят, тем, у кого дети учились не очень хорошо. Папы сразу перестали ходить. У нас был такой район, что в классе в основном были дети начальников цехов, и им, конечно, было неприятно. А мне было неловко слушать похвалы в свой адрес.
Вскоре меня выбрали председателем родительского комитета класса, а позднее и школы. Хватило одного года, чтобы понять, что это не родительский комитет, а хозяйственная часть. Иринка во втором классе спрашивает: «Папа, как заявление написать, в художественную школу хочу». Отговаривали, что там принимают с 11 лет, а тебе 8, успеешь. Уговорили, а днём, пока мы были на работе, она сдала экзамены, и её приняли в художественную школу № 1. Четыре года ездил до Дворца спорта встречать её из школы. Тут и Юля пошла в первый класс, а Иринка в третий.
Тем временем я всё перечитал по пчеловодству и пошел на курсы пчеловодов. Пришел в городской ДК в хоровую аудиторию. Пчеловодов человек пятьдесят, и все уже в солидном возрасте. Секретарь на рояле записывает мою фамилию и спрашивает: «Пчёлы есть? Сколько?» Говорю: «Двадцать». Посмотрели на меня с недоверием, но ничего не сказали. Началось собрание, сразу же ставят вопрос: что делать с варроатозом? На трёх коллективных пасеках осталось четыре семьи пчёл, мои двадцать не в счёт, даже не спрашивают, почему у меня много семей. Больше на эту учёбу не ходил, а взял да и написал в журнал «Пчеловодство». Он выходил пятисоттысячным тиражом. Я рассказал о том, как содержу пчёл и довольно успешно. Статью сразу же опубликовали, а редакция под статьёй поместила мой адрес. Началась письменная эпопея. Начал писал ответы, а Иринка помогала. Каждый день до десятка писем. Проснулось и руководство наших пчеловодов. Пришли ко мне домой и просят рассказать о моей пасеке. Я им в ответ: «Читайте журнал, там всё написано». Но уговорили прийти на собрание. Там предложили стать председателем Череповецкого общества пчеловодов. Не согласился, мне некогда заниматься этим. Много лет читал лекции по пчеловодству на собраниях дважды в месяц. Занятие пчеловодством стало заметно пополнять семейный бюджет. У меня уже было 30 ульев, работы невпроворот, недаром говорят: «Пчёл держать - не в холодке лежать».
Однажды ко мне за пчёлами приехали на двух машинах крупные начальники и говорят: «У тебя столько пчёл и на мотоцикле ездишь?» Задело это как-то меня. Галинке сказал : «Вот моя зарплата в чайнике, а медовые деньги не трогай». Подряд было два урожайных года, собирал 675 килограммов в один и 550 в другой. Сразу хватило на новую машину, да еще и с запасом.
Осень-зима 1986-87 года стали переломными в нашей жизни. Купили машину, начали строить дом в деревне, а в апреле получили трёхкомнатную квартиру. Параллельно за эти годы учился в автошколе и ходил в фотоклуб «Прометей». Дети радовали, учились хорошо. Приятно было получать самую ценную награду - каждый год благодарственные письма за воспитание детей. Правда, на работе произошли неприятности из-за моих изобретений, и я уволился. Пошел учиться в «Бытсервис» на фотографа. Проучился четыре месяца, и меня досрочно выпустили на работу в фотографию павильонным фотографом.
Восемнадцать лет работал на заводе, а теперь фотография, разница в этом как день и ночь. Но зарплата больше, чем у начальника цеха на заводе. Бригадир в фотографии, еврей, порядочным человеком оказался. Меня назначил старшим в павильоне (теперь студия называют), и сменщик у меня хороший оказался - молодой фотограф. Мы должны были каждый месяц по 600 рублей сдавать в кассу. Бригадир сказал, что ему не важно, кто в павильоне и когда, но если поступит хоть одна жалоба - окажетесь на улице. Работа творческая, шел на смену как на праздник, всё было прекрасно. К тому времени и Галинка стала работать главной сестрой портовой больницы.
Но всему хорошему когда-то приходит конец. Стал замечать, что в тёмной комнате заряжу кассету и не могу найти выход. В сентябре поехал на три выходных в деревню в свой дом. Топлю печку, на валенке кувалда и на ней кую скобы. Встал - и едва удержался на ногах от головокружения, уши заложило, что раньше не бывало. В ухо вставил воронку, полил тёплой воды, не помогает. Не пойму, в чём дело, думаю, может, съел чего-то нехорошее? Лёг спать, утром то же самое. Поехал обратно в Череповец.
Прошлая жизнь, в которой все было так хорошо, закончилась.