( или предыстория "Ночи Осеннего Равноденствия"…) :
Поленья в огромном камине тихо потрескивали, распространяя ненавязчивый, но ярко выраженный и очень приятный аромат кипариса. Мрак, плотно сгустившийся в комнате, нехотя отступал, словно признавая некоторое превосходство над собой, пляшущих завораживающий и одновременно резковатый танец, языков пламени.
Их отсвет создавал круг света и тепла вокруг камина, вызывая ощущение спокойствия и защищенности. Ровное, негромкое гудение ветра в дымоходе завораживало и отбивало всяческую охоту шевелиться. Мягкая медвежья шкура, лежащая у очага, казалась крошечной по сравнению как с залом, неясные очертания которого проступали из окружающей круг света темноты, так и с самим камином, напротив которого сидели двое.
В большом, мягком, обитом бархатом кресле, вытянув ноги в шерстяных полосатых носках и завернувшись в клетчатый плед сидел немолодой, седоволосый мужчина. Его лицо, несколько простоватое на вид, тем не менее сохраняло следы прежней привлекательности, морщины едва тронули его, как будто художник слегка обозначил их на холсте.
Рядом, вытянувшись на шкуре во весь рост, опершись лапой о красную атласную подушку, лежал огромный, пушистый черный кот. В его круглых желтых глазах весело и таинственно отражались всполохи пламени, что танцевало в камине захватывающий танец фламенко…. Черные, вертикальные зрачки больших глаз то расширялись, то снова суживались. Одно ухо стояло торчком, другое было чуть прижато к голове. Кончик длинного хвоста слегка подрагивал.
Кот с интересом рассматривал свою лапу, с черными матовыми подушечками и длинными, прозрачными черно-серыми когтями, которые он, то выпускал, то снова прятал. Отчего лапа, то ощетинивалась острыми, загнутыми кинжалами когтей, глядя на длину и остроту которых, любому становилось не по себе; то снова превращалась в мягкую и бархатную, демонстрируя мягкость и беззащитность существа, к части тела которого она относилась.
Справа от него на мраморном полу лежала черная фетровая, с широкими полями шляпа и стояли черные, кожаные, на тяжелой кованной подошве ботинки, чем-то напоминающие ковбойские. Рядом с ними стоял обитый бархатом, с резной спинкой и толстыми витыми ножками стул, почти исполинских, по человеческим меркам, размеров, на котором был небрежно брошен черный кожаный плащ. Прислоненный к ножке стула, в коричневых кожаных ножнах стоял меч.
Кот со вкусом потянулся и от души зевнул, показав красный, шершавый язык и обнажив острые, безупречно белые зубы, клыки которых были размером с указательный палец взрослого, играющего на фортепиано мужчины. Отчего до наблюдателя, если бы он был в этой комнате, дошла бы простая, но ясная мысль о том, что хоть зал и был исполинских размеров, как и камин, и мебель в нем, но и кот был отнюдь не маленьким зверем. Зверем скорее вызывающим испуг, чем умиление и желание его погладить. Если какое желание и возникало глядя на него, то это было желание бежать как можно быстрее, и как можно дольше не оглядываясь, в надежде, что тобой не заинтересуются и не ринутся следом.
Тем временем кот лег на живот, вытянул лапы вперед и положив на них черную лохматую голову, немигающим взглядом уставился на огонь. Одновременно с этим, человек бесшумно встал с кресла, чуть косолапой походкой подошел к камину и подбросил в него пару поленьев. Затем снова вернулся обратно, чуть кряхтя уселся в кресло и поплотнее закутался в плед.
Кот вспоминал, не отводя чуть прищуренных глаз от огня: «Все началось с любви…. Да-да, с нее с самой… Он очень любил умершего хозяина. Не той преданной, всепоглощающей и не рассуждающей любовью, что любят собаки. Когда тело выполняет свои функции лишь для того, что бы быть рядом с человеком, что б ловить его взгляд, улавливать и исполнять его малейшие желания, отдавать ему себя всего целиком и полностью, не рассуждая, прощать ему все и… не жить, если Хозяин уходит за Грань….
Н-е-ет, коты любят по - иному. Не теряя себя, не уронив достоинства, видя все несовершенства человека. Они принимают его со всеми его недостатками, относясь к ним снисходительно - свысока, ограничивая самого себя в свободе, что бы быть рядом с человеком. Что б лежать рядом с ним на кровати, успокаивая его мурлыканьем. Что б ловить для него мышей, заботясь о сохранности его еды. Что б забирать его проблемы, переваривая их и иногда болея вместо него.
Не будь этой любви, кот просто б ушел в лес, на вольные хлеба, после смерти хозяина. Но он остался. Остался потому что очень любил своего человека, а человек очень любил своего детеныша. Так что ради этой самой любви коту пришлось взять на себя заботу о потомстве Хозяина, ставшего сиротой и выставленного братьями из дома. С этого все и началось…»
Кот поскреб когтями ковер и чуть изменил позу: «О детеныше принято заботиться. Котам требуется одно, а людям немного другое. Так что человека было нужно обеспечить домом, едой, положением в обществе и женщиной, для воспроизводства потомства. Для последнего вполне себе подходил король и его дочка. А вот с первым было посложнее…. Свободных богатых домов в округе не наблюдалось. А Кот не был бандитом и потому выгонять из дома какого-то знатного дуралея с его потомством, ему претило. Но и обеспечить домом человека было надо. Что делать?
По зрелым размышлениям, оставался лишь один вариант : великан-Людоед. Тут тебе и дом, и положение, и еда, и благое дело… Можно и о Принцессе подумать. Так что план созрел быстро. Остальное было делом техники: новый хозяин был простофиля, в принципе обалдевший и от свалившегося на него горя, и от подлости братьев, и от…- говорящего кота. Так что убедить его придерживаться кошачьего плана, не составило большого труда.
Король же просто был - дурень, впавший в ступор от вида говорящего животного и усиленно соображавший: «Не сильно ли он перебрал вчера?... И почему, если перебрал, явилась не белочка, а кот?»
Так что этот тоже особо не сопротивлялся. Его, как говорится , можно было брать голыми лапами…. Оставался, собственно, сам Людоед. И в этом была загвоздка. Нет, не в том, что он был – великан, а в том, что - Людоед. Что освобожденную эту Энергию надо было переварить и не дать взять над собой верх. В противном случае, людоедом бы стал он сам. С такой энергией трудно совладать в принципе, еще труднее, если по натуре ты хищник, а уж с тем Потоком, который проходил через Великана и подавно. Так что трогать Людоеда было, конечно же, верхом неразумности.»
Кот вздохнул и перевернулся на спину, чуть поджав задние и вытянув передние лапы, свернул кончик хвоста бубликом: «Неразумно - да. Чревато - очень. Но…, близилась осень, хозяйский детеныш мерз и хотел есть. Работы не было. Денег тоже. И потому… - Людоед.
Не, в принципе все прошло как по маслу : великан был съеден, хозяйский детеныш пристроен. И вроде бы никаких последствий не наблюдалось. Никаких левых желаний. Так что кот с удовольствием грелся на солнышке, охотился за мышами, флиртовал с кошками…. Одним словом - жизнь наладилась и все пошло своим чередом.
Все шло своим чередом ровно год. А через год, в один из осенних, промозглых дней, слушая, как завывает ветер в печной трубе, кот понял, что сегодня ночью он будет охотиться на … человека. Вот так.
Кот снова перевернулся на живот и свернулся калачиком, чуть прикрыв пушистым хвостом нос: « Выход? А никакого выхода нет. Энергия Людоеда спокойно текла внутри него широким потоком и этот поток требовал человечины. И совладать с ним не было никакой возможности. Оставалось только… Ну да -любовь. Кот не мог ни причинить боль человеку, ни подвести его под подозрения. А ведь начни пропадать люди в округе и соседи тут же бы вспомнили, чей это замок…. И сначала б это были только слухи…, потом вилы… и факела.
Нет, подставить хозяина Кот не мог. Любовь…, однако. Оставалось одно - охота в Другом Мире. Да - такие есть и коты хорошо чувствуют Двери в них. И одна из таких Дверей находилась в глубине леса, примыкающего к Замку. Лес был не то что очень старый, а скорее даже древний. Многовековые деревья сплелись в нем верхушками так плотно, что свет почти не проникал к их корням. Там не росла трава, не видно было молодых побегов, лишь ковер из опавших листьев шуршал под ногами, да кое-где на огромных валунах, в большом количестве раскиданных по лесу, рос бледно-зеленый, почти белесый, мох. Черные стволы деревьев были причудливо изогнуты, словно танцевали странный, не известный людям ритуальный танец. Вот в самом центре этого недружелюбного леса, среди двух причудливо изогнутых стволов одного из деревьев и находилась Дверь.
Воздух чуть колебался в разно-движущихся слоях почти прозрачного марева, образуя небольшую впадину. Ветер шумел в кронах деревьев, где-то сбоку слышалось журчание воды в роднике. Лес жил своей обычной жизнью, когда Кот в первый раз шагнул, в образованную маревом воронку….» Шагнув туда, он не мог видеть, как следом за ним туда же шагнул человек…
Хозяин снова поднялся и поправил дрова в камине : «Он никогда не был силен в магии и потому, когда Кот впервые заговорил с ним, чуть не чокнулся от удивления и страха. Остановило только одно: сыновье послушание-раз отец оставил ему это… в наследство, значит так и должно быть. Отец лучше знает… .
А потом было купание в холодной по осеннему воде, гонка по полям, еще не принадлежавшим ему. Женитьба на принцессе и… разговор по душам с вроде бы довольным, но тем не менее чем-то обеспокоенным Другом…. То, что ему рассказал Кот с трудом укладывалось в рамки его понимания. Но, Другу – он поверил. Поверил сразу и беспрекословно. Поверил и стал искать информацию. Кое - что о Мире и его правилах рассказали тетрадки его отца, выкупленные у братьев, по счастью те не успели пустить их на растопку печи. Кое - что помогли прояснить книги, хранящиеся в Замке, когда-то принадлежащем Великану. Там же при разборе завалов в одной из многочисленных кладовых, был найден Меч.
А потом были уроки у мастеров по владению им. И были поиски ответа на вопрос: что делать, если…? И была надежда, что это «если…», никогда не наступит. Но прошел год и надежда умерла…. В Мире за все надо платить. Но должен ли платить Друг за любовь…? Должен ли кто-то платить пусть и в чужом, но Мире, за его - человека безбедное житье, купленное такой ценой? На все вопросы для самого себя, он ответил отрицательно. И потому в один из солнечных осенних дней, шагнул в провал из марева, вслед за Котом…»
Мужчина уселся в кресло, плеснул себе вина в бокал, отпил глоток и снова невидящим взглядом уставился на огонь : « В том Мире была ночь…. Было холодно и моросил дождь. Кот почему-то превратился в высокую, тощую фигуру, всю в черном. Когти , претерпев изменения, стали двумя огромными ножами. Сам же человек из стройного блондина, неожиданно для себя превратился в лысоватого толстячка - брюнета. Камзол стал халатом, а сапоги - шлепанцами, одетыми на босу ногу. Но меч, меч остался Мечем….»
Мужчина поставил пустой бокал обратно на столик и поплотнее закутался в мягкий шерстяной плед: « Что бы Кот смог вернулся обратно, Домой, в том Мире его следовало убить…. Убить было не просто. Во-первых он не помнил хозяина и сопротивлялся, а во-вторых, почему-то, весь раскатывался на мелкие черные шарики, которым нельзя было дать срастись обратно вместе.
Кроме того, желательно было предотвратить убийство ничего не подозревающих, беззащитных и ни в чем не виноватых аборигенов. Жертвами Кот всегда выбирал девушек. Может их потом было вкуснее есть? Он не знал. Может как блюдо они выглядели более эстетично? Ему трудно было судить о красоте аборигенок чужого Мира. А возможно сказывалась некоторая доля ревности в отношении хозяина и Принцессы…. Ведь свое внимание человек делил между ними. Кто знает? Да и сути это не меняет. Кота следовало остановить, желательно до убийства выбранной им жертвы. И вернуть домой. Потому, что это был Друг. Потому, что потом год можно было жить спокойно. Потому что… это была любовь. А остальное…? Остальное надо было преодолевать. Вместе.»
Человек поудобнее вытянул ноги : « Вернуть домой кота удавалось всегда. Предотвратить убийство – нет. В первый раз Кот вскочил на что-то железное и сильно грохочущее… В голове всплыло слово : «мотоцикл». Кроличьих Дыр рядом в пространстве не было и он нагнал его лишь в каком-то заброшенном здании, когда все было кончено… Как правило жертвы его животного на человека не производили особого впечатления :они дурно пахли, были грязные и неряшливо одетые. Так что чувство сожаления смешивалось с чувством брезгливости.»
Мужчина громко щелкнул пальцами и моментально возникший на пороге зала слуга, внес в комнату кальян. Затянувшись, человек продолжил воспоминания: « Иногда все заканчивалось благополучно. И намеченная жертва даже и увидеть ничего не успевала, как человека и кота выносило обратно, в их Мир. Переход выплевывал их на камни, прямо рядом с родником. Так что потом можно было : пить, пить, пить… Долго. Взахлеб. Не останавливаясь. И потом , потом - вытянув ноги, молча, сидеть на острых камнях, без сил привалившись к шершавым корням векового дерева. Так продолжалось десятилетиями. Но в этот раз, в этот раз все сложилось несколько иначе….»
Мужчина задумчиво потер переносицу: «Девушек было двое. Они были опрятно одеты. Чисты и хорошо пахли.» (Перед глазами почти постоянно стояла распластавшаяся на белом полу фигурка девушки, в небесно – голубом пальто. Красное пятно на этой небесной голубизне, расплывающееся все шире и шире. И ее подруга с бешено сверкающими кровавой яростью глазами… . )
«На кого Кот напал в этот раз? И почему он на них напал? Ответов на эти вопросы пока не было. Но он их найдет. Обязательно. Не будь он Маркиз Де Карабас.» - человек холодно усмехнулся.
За окном надрывно взвыл ветер.
«Ничего, до следующего дня Осеннего Равноденствия впереди еще целый год. Он найдет ответы…» - мужчина улыбнулся. Улыбка вышла почти нежной, если конечно было не смотреть в эту минуту в его глаза….