Хромированный корабль кромсает космос.
Фараон раскашивает полинялые сосны.
Его взгляд равноудалён от него на века.
Шаг за шагом из иероглифа вырастает строка
живая, и жившая всегда в этих песках.
Египтяне изучают звёзды в полосатых носках,
выказывая уважение зелёным крокодилам.
Фараон неотделим от них и связан с Нилом
пуповиной из комет. Движением руки
он приглашает луну на перемирие, ибо его полки
этим серпом уложены – низведены в прах,
но битва ещё не проиграна, есть ещё жнецы на полях.
Они крепко держаться за солнечные канаты,
поют чуть слышно, устремляясь прямо к закату.
Там, в оранжевом озере бьётся древний реактор –
прародитель фараона, возвращающий кратно
пыльным бурям, умноженным на синее небо,
имеющее все возможности быль превратить в небыль.
Пространство его глаз космодромом задрожало
когда время, похожее на скорпиона оголило жало
старостью наполнило его узоры и глиняные сосуды.
Почва под сандалиями растрескалась, и отсюда
до Красного моря воцарилось немигающее оцепенение.
Пирамиды строились. Жрецы не теряли свои умения
договариваться с богами и укладывать вельмож в саркофаги.
Купола вращались вокруг неба из папирусной бумаги.
Ноги фараона ступали на корабли одиночества вечного,
и любовь ко всему сущему загоралась в зрачках свечками.