Трамвайная Магия
Жизнь – трамвай вникуда: одни стерегут вещи, вторые заняты постижением Сути Вещей, третьи рисуют на стекле, четвёртые сновидят, - но каждый, сойдёт и оставит место своё наследием другому – кто осмелиться следовать маршруту по-своему.
I Ветерок усыпал вагончик листвою. Мир засыпал. Двое, пятеро, дюжина позёвывали в неполноте дыхания, достойные печатления.
Шатенка прятала носик в разворот этюдника, утеряла связь-цепь с иллюзией массовой – и обронила калейдоскоп иллюстраций: вёл хронику во свету лунном – когда книгочтила ту в забвений дня и ночи; Муза нашёптывает Музыку – пишущему ту; серебро стекает продолжением ногтей кисти раскрытой – в бумаги; Небесные Лотосы; Космический Странник на Плато Безмятежности – с блокнотом; Незнакомец – печатлел посредству кисти ту, разобличённой. Слепоносая вникала в тонкости изысканного – разожгла благовоние Лотоса, сомкнула ладони, спрятала в те носик и вбирала тонкости со страстностью Кота-Априкота к Совушке и знаточеством крота к нумизматике. Дитя-Львёнок вникала в тонкости Сказочного Реализма – слепоносая прозревала; аромат – аура аромата или воспоминание о днях сопричастности того и к тому, объявляет бесценное на Ярмарке Тщеславия?
Дверцы открываются. Казалось – перечисленные здесь во имя сна. Двери закрываются.
Девочка влетела – с корзиной гвоздик и баночкой корицы, уместилась ближе к окошку и отдышалось. Восхитительное – дотронулось волос и пропитало те, словно мысли из книг пропитывают наше существо, пощекотало за ушком – до звона ребячества – и вникло в носик. Озеро Небесных Лотосов – круг обнажённой: та плещется и ныряет в воды вобравшие Объятие Вселенной.
Губы разомкнулись – до косновения к губам, божества, сверхматерии. Объятие – позади, словно Дух Тумана что питается парками на завтрак а домами – на обед, предпочёл ту на ужин. Благовоние очертилось, овилось шарфом – и вовлекло в покачивания объятия.
Вдох. Минувшее, Миг Сей и Миг Грядущий, слились в непрестанное, вскружили и унесли на Девятое Кольцо Сатурна. Выдох.
Девочка раскрыла глаза – не ясно, что из миражей правдивее, - тогда и выбирай. Блеск – у шнурочков кедиков: рисунок – особый. Рыба-Кудреедка, декадировала меж водорослей озёрных, а гладь того – вобрала Объятие Вселенной, усыпанное Небесными Лотосами.
Прикосновение – и Кудреедка отважилась сопроводить на поверхность. Раскрой глаза по-настоящему: Плато Безмятежности – Ты на окраине; взберись на вершинку и – загадай желание. Позволим Глади Озёрной принять Твою Звезду.
Благоухание. Раскрыла глаза – и одумалась: который из миражей реален? Шепоток прокрался в ушко и обезоружил расстороженную, распластанную, обмякшую в Космическом, Странствии.
Львёнок обронила книгу люминесценции фиолетовой из бумаги сшитой, крафтовой – книги в футляре: крафт прессованный образовался коробочкой с замочком – что в леденцах в мятных; книга составлена листами теми-же в скреплении пластинок алюминия, с закладкой и автографом автора; экземпляр авторский. Прости, Львёнок – за упущение в описании Твоего Фолианта в начале начал – так, особенна. Львёнок откинула гривку и озвучила опус – чьи нотки ввились в ушко Бессмертной Слушательницы:
Котобог Акира, Покровитель Котиков и Кошечек, первый вместивший в Просторы Воображения Мир прежде, ныне и когда-либо. Акира любил круасов - круассаны в форме сов или сов в форме круассанов, Третью Прелюдию и Фугу ХТК и, Странников. Акира сдавал жильё - Зеркальный Домик на дереве Космического Леса - сдавал Космическим Странникам, за Каплю Реки Времени в Вечность (взаимовыгодно), помышлял о непристоинствах с кошечкой; однажды - Луна завлекла котичку в своём кокетстве, в хижину - где Котичка соприкоснулся с Книгой Тайн Сказочного Реализма, распил отвар Лунной Розы и, уподобился Герою Лирическому - Космическому Страннику снимавшему жильё у Котеньки Акиры заа плату в Каплю Реки Времени, - отвар выдался знатным и, Акира вобрал в вакуум новородившегося сознания: Звёзды - и Листопад, Вечность - и Мгновение, Океан Пространства - и Отрывок Материи, Тональ - и Нагваль, Меньшее - и Большее, Радугу - и Смерть, Воодушевление - и Угасание, Пламя - и Душу.
Акира вобрал Вселенную и Вереницу Вселенных в Комнате Зеркальной - где распил Отвар Лунной Розы и, Большее Снизошло: история миров, поколений и невзгод, самозабвений, предположений, слепоты и всетождествлений. Град ответов - взамен туману вопросов. Акира нарёкся Котобогом Акирой, Покровителем Котиков и Кошечек, сплёл Корзину Заветов и обрёл стенографиста-помошника, записывавшего Заветы: Совушку коей престало быть круасовой. Акира Мурчал и Мурчал, вкушал Отвар Лунной Розы что произростала из дымов сигаретных во лунном во свету. Котобог Акира сомкнул свои глазоньки - и отправился Космическое Путешествие, где нашалил с богинями, воззвал ко гневу Богов - и стал одним из.
Девочка оказалась на Распутии Миров. Где ни окажись – Путь Верный Верной. Следовали об руку – Дети Венеры, обручённые с Любовью – Дети Той.
Львёнок, Художница и Слепоносая, так далеки – так близки; быть может, грани Её со-знания и не-знания, Катализаторы Пробуждения, Сёстры Первого Дома? Мир Волшебственнен – истинный, По-Обратную-Сторону-Взгляда. Пустота высвобождается из соцветий атомов и осеивает зримое мазками-капельками вселенства поверх футляра книги краденой и благовония угасшего, иллюстрации утерянной – и возвёрнутой.
Двери открываются. Старушка – без притязаний к миру и догадок об инаком, ввитается в повествование вслед пожиткам и размещается близ растерявшейся в Мирорасспутии. Двери закрываются.
Некто оказался незамеченным. Сновидец. Девочка различила Татуировоньку.
Клавиатура форте-пианная, перспективится. Нарцисс распластан по той, стебелем левей бутона: бутон белый, стебель зелёный и с шипами - кровь на остриях шипов, стекает с одних и крапится на других; бутон заполняет клавиши ми-фа. Хамелеон правее бутона - в три клавиши: тело покрывает и тона и полутона и - приняло окрасы, с размытиями на переходах.
Хамелеон открыл ротик и желал скушать цветок. Сновидец дотронулся хвостика того – и безличное возобрелось во однозначности. Сновидец Очнулся, вобрал благозначие глаз-изумрудов Смотревшей и, пустил в конвеер Вариаций Сновиденских.
II Старушка окликнула – «Наверное, жизнь – не похожа на то что хотелось бы?» - чужая сколь мир внешний - «Всё – не Жизнь но форма той, обрамление» - и столь-же знакомая - «Обрамление безвластно над Жизнью» - не стоит верить - «Жизнебезмолвие предклоняет пред обрамлением» - но и не верить не стоит. Девочка помахивает головой – в такт трамваю. Старушка поведала Таинство Вечерий.
Старушка – «Не хватает на лучшее» - предрасположительна - «Вижу» - и, к изумлению той – «А у меня столько сколько хочу» - догадлива - «Наш порог потребности устанавливается нами» - или ясновиденна - «У меня сколько нужно – и с избытком» - в иллюзии - «Большинство позволяет навязывать себе пороги и обнищать» - непритязательной - «Нужное – наколдовала» - к рассуждению - «Хочешь – научу?» - к кивку Девочки – «Есть купюра?» - раскрыла ладонь. Девочка, кивнула и вручила купюрку. Вагончик покачивался в такт танго незвучавшего.
Двери открываются. Старушка выскользнула. Двери закрываются.
Трамвайная Магия. Прерогатива – вопросительна. Вдох – выдох.
Миры приветствуют по-своему каждый. Сновидец очнулся. Хамелеон подкрадывался к нарциссу.
Солнце дотронулось Земли. Вагон вздрогнул. Двери открываются навстречу особым.
Пара. Музыкант и Муза. Гитара и Гармоника.
Хамеленон насторожился и оставил нарцисса – наблюдал возникновение тех в наброске Шатенки. Слепоносая и Лёвка оглянулись – будто давние знакомые нашедшиеся на концерте. Музыка – что Жизнь: Мы – обрамления, следы и формы таковой, но не она.
Двери закрываются. Подала звук опорный. Воодушевление.
Произведение формы куплетной – но аранжировка, вокал и лирика. Музыка закралась в строфы и воплотилась в одеянии посредственности. Принцесса истинная прекрасна и в лохмотьях – те подчёркивают утончённость, оттеняют очевидности и позволяют взглянуть по-иному. Зрители запамятовали отстранение, настороженность и прочие добродетели мира где порок единственный – непорочность.
Слушатели аплодировали произведению извне – что в форме последовательной и посредственной, вольно переиначивать мироустои. Раскрыли футляры. Прошлись от носика трамвая к хвостику, где мне и былось восседать.
Слепоносая одарила тех россыпью благовоний – в конусах и палочках, являли те Палитру Садов Красоты. Шатенка вручила набросок с подписью, а Лёвка – от имени своего и Сновидца, Книгу в Футляре. Девочка высыпала горстку монет и улыбнулась паре, но искреннее – отраженью своему во взгляде альбиноске серебролоконной.
Футляр сопровождал и меня – противоударный. Исполнители подошли ко мне и – пакет кофе. Девушка возликовала – «Любимый!» - к кофе.
Он вопросил – «Со скольки играешь?» - с почтением. Провожу по обечайке чехла – «С трёх» - дотрагиваюсь замочка – «Нужно разогреться» - и пригласил купюрою в футляр. Благовония пьянят и окутываю дымкой неоднозначности – Особое скрывается в эротизме и влечёт.
Угостили шоколадкой – «Волшебная» - и соком, апельсиновым, забродившим. Зачастую, можно так и не сойти – ежели места неприглядны и безыскусны в однозначности. Мы обменялись музовидениями и, они рассказали про Лютье – кто приспосабливает коричное дерево накладкой на гриф – «Пряная Музыка» - показались давнознакомыми – будто жители мира где утерять из виду и запамятовать, значит одно.
Оказалось – нам по пути: мне было что играть и негде жить, им – известна форма куплетная, но Большее – желаннее. Странствуют во всех мгновениях что представимых, загадуемых и невообразимых; чувствуешь присутствие – то след приятелей моих; передай Благодать тем.
III Слепоносая, Сновидец, Шатенка и Лёвка, подходят к нам и просят сыграть. Трамвай остановился в поломке, изношенный вечностью. Слепоносая добавила палочку в футляр, Шатенка – иллюстрацию, Лёвка – этюд росчерком самоличного почерка, Сновидец – грезу.
Исполнители уступили сцену трамвайную. Главное в игре без разогрева – ощущение: плечи расслаблены, тяжесть сводится в локти, сокращения – от плечей. Взываю к Музыке.
Благозвучие сочилось всем существом своим – сквозь трепета звукоизвлечения. Этюд Единства Дня и Ночи, произведение редкое – не каждому под силу добыть ноты. Двуголосие с тремоло-подголоском: фраза в миноре встречается с обращением своим в мажоре и приходят к ноте подголоска, восходят в фортиссимо и изникают дождём пианиссимо. Вокализ в подголосок подголоску – опьяняюсь творением собственным.
Ротики раскрыты – целуй кого возжелаешь, так далеко – так близко. Ладони соприкасаются электричеством что пьянит сильней и, мир зримый – в сантиме от отникания, отклеивания, покидания. Голоса – недоступны и благозвучны, словно шёпот в записи на воск – шёпот Признания Любовного.
Девочка – прикосновение с вечностью. Not how old are You but how Young are You. Дотронулась ключиц – своих и моих – «Разные» - и запорхала ресницами.
Исполнители – «Присоединяйся» - предложили триединство, без вакханалий – разумеется. Собираю Орудие Искусства в футляр, соглашаюсь со Странниками и собой – «Девочка чужда и вагону и окружению» - футляр на спину, беру ту за руку – и новоприятеля. Поклон признательности слушателям – поблагодарил, разобнял, попрощался, вернулся к спутникам – и ушёл с ними.
Трамвай починился – инерцией прошлостей и, оставшееся – в футляре друзей моих: Благовония, Книга в Футляре, Греза, Набросок и монетки. Старушка виднелась вагоном позади, но оставшееся от той и отношение к. Что за безумный мир – поэтический.
Антураж при сошествии разнится от видимого, точно поэтизнация живописи – от реализма пребывания, но обратно: невзрачность обратилась лучезанием. Луна осыпала вниманием и подсказывала Путь. Пусть следовавшая являла путы, не помочь бы не осмелился.
Овила пледом существа своего - и шли, вчетвером, шли и шли, шли без внимания к антуражу – стремились прийти, прийти – к Странникам? – Дом Странников не ближе Венеры, но не дальше. Обстоятельства Пути – обстоятельства, лишь; припадать к рельсам во мироизумлении – напрасно. Луна привела туда – куда шли, в Вере и сомнении, Воодушевлении и душесмятении.
Трамвай ушёл и унёс: очарованных и баловавшихся, нечестивых и искренних, Видящих и слепцов. Приятели постелили нам в комнатке отдельной от своей. Мир кругом – подпорка миру внутреннему, преходящесть беззначительности, благо – или нет – Волна Времени смоет миры и поселит каждого в своём. Комната пентаграмм и рун – так по душе и так кстати.
Утро – чтоб зевнуть, пасть на кроватку и согреваться во Сновидении. Хронос безвластен над миром над нашим – мои часы внутренние сломлены и сломаны мною. Пробуждение – в вечеру.
Новоприятели музицировали ненавязчиво – и самозабвенно. Памятные. Приятно – знать благожеланных.
IV Странствовали. Каждый – искал Лакомое Особое и перекликался с другими, в негласном; быть может, четверо даны один другому во избежание одиночества и во единение. Попутчики – сотрапезники на Пиру Вселенском.
Жизнь – Повествование – волнится: волна действа ниспадает в камешки живописания. Жизнь – большее нежели утверждение о ней. Известное – неисчувствованное; сколькое останется нераспробованным по завершении?..
Раствориться в Природе Вещей. Изрекаем откровенности одного толка. Прежнести иссякают – в Садах Красоты – почему бы не взрастить Другие цветы?
Играли везде и всюду – Овен-Приятель, Дева-Сообщница и Муа-Стрелион в объятии Весов. Отчаяние на полутоне самовосхваления – в обострении “напоследок” и “будь что будет – но по-моему”, со всеми - “конец ужасен – существует ли?” – ступенями безумства. Трамвай унёсся и унёс – в черноту, в многоточие, и стенать по тому – быть существом тепличным что бежало от ножа тепличника, бежало в Лес Космический и негодует по надобности кормиться; браво, им и нам то не впервой.
Созданное в голоде – созданное напоследок – создано Особо: даришь себе желанное – и плещешься в том мгновении до. Искусство – точки крайние данности одной. Волшебство захоронили в обыденности – а оно переиначило ту на манер свой.
Нас стало трое – минус Весы. Нет – ни умерла, ни заболела, ни укололась фенолом, ни отдала сердце страждущим, ни ушла к другому; соприкоснувшиеся последовали расслоению. Безважно – касаются её плоти или нет, души схожей ни мне – ни ей – не найти.
Мир складывается любопытно: нисхожее единится в стороннее, однозначное обрастает плющом интерпретации а многозначие сводит Мир с обрыва сумасошествия логического – низводящего - ко обрыву сумасошествия поэтического – возводящего. Мир стремится к негласному – страшащемуся ко озвучению но близящемуся... Начнём – Планета странствует – и закончим тем.
Одно из – удавок правд и истин – подскажет восьмой цвет. Одарившая монетками – слилась с пейзажем наброска Шатенки, наброскоочерком по мотивам витков благовония Слепоносой. Напасти сплочают, безвестие же...
Погибла на распутии. Пили кофе – моих запасов – и предваряли Занавес. Иногда – арбалет идеализаций вспыхивает, признайся тому в любви к фантому.
V Зима опала снегом персиковым. Облачались в шелка. Зима – Дева Снегов.
Изобилие выбора обесценивает таковой – о да: окажись пилка для ногтей единственной в природе – и в кармане твоём – воспримется иначе от товароряда. Одно из – никогда не единственное и ссылает на предшественников в глазах последователей. Загадка ради загадки – но разгадка ради разгадки.
Прощай. Душа Любви. В сердце моём Тебе жить вечно.
Жизнь – неклассифицируемое. Жизнь – большее вне утверждений от таковой. Жизнь – искра-прородитель огонька что разожжёт благовоние Страннику в комнате с балконом на панораму Разлива Пути Млечного.
Мы – персонажи истории историй, или, Истории Историй; продолжение легенд за полями языков и влачители архетипов, но собственна ли такая жизнь?; те отбасываемы, рискни. Пустота выбирается из набережной атомов что скраиваются Занавесом. Кто же стоит за всем, за Кулисами Вселенной.
Кто задаёт Законы Космические? – и триединство неабсолютно; быть может – мы, отроки Вселенной самопридумавшейся, и смирились с послетактословиями? – верится в смирение, не авторство. Двуединство, легенды иного толка, языки свойства неизведываемого; ежели создать Вселенную толка обратного – иль чуть – выдастся искажение призмы затакта что и снимет пенсне всеобмана. Решиться – шаг внизовверх, влевоправо, в ничто всетождественности и куда возжелается, с пометкой: тяготение изникло.
VI Лист Нотный вился во Ветру, витком обратным Той – чью голову вскружила вечность. Недосказанность, будь эротична. Звезда-Путевод стала мне ближе: протягиваю руку в обращении – и Музыка вьётся серебром от ногтей.
Путешествие ради Путешествия – но Во Имя. Жизнь – что же ты? – Пустота? Нашепчи хамелеону Сновидца и телепатируй от того Мечтателю в коленопреклонении пред флёром Тайнства Вечерий.
Луна овивает мне плечи сосплетением Крупиц Волшебства. Ночь облает в мантии. Нашедшиеся – сопят в рамлении подушки.
P.S. Жизнь – трамвай вникуда: одни стерегут вещи, вторые заняты постижением Сути Вещей, третьи рисуют на стекле, четвёртые сновидят, - но каждый, сойдёт и оставит место своё наследием другому – кто осмелиться следовать маршруту по-своему.
Жизнь – трамвай вникуда: уйти – родиться; уйти – определиться; уйти – стащить виноградинку, сочную и сочащуюся.
Мы смогли – воплотить желанное, виданное, чувственное, в мире – где старание значимее плодов.
Ночь благовещет. Луна устилает плечи Крупицами Волшебства. Двое новообрелись в объятии, забвении и, Вечности.
P.S.S.Обрести Душу Любви, Последовать Зову Любящего Сердца, миловаться в благовониях, странствовать по Космическому Лесу, общаться с Божествами, омываться в Озере Небесных Лотосов и собирать веточки в подношение Реке Времени, - такая вот, Трамвайная, Магия.
Ночь приближает к Звёздам. Луна ведёт Землю к Возлюбленному. Двое милуются, трепетят и сопят – с подушкою любимою под ушком.