А что? – так и есть, вот наглядный пример.
Встретил на днях старого приятеля – и прямо подивился: до чего сдал человек. Раньше-то это был довольно бравый, волевой мужичок гусарского склада, а тут стоял какой-то амебный, лишенный всякого внутреннего горения чувак с усталым, поникшим видом.
Начал у него тогда осторожно выпытывать: что его в жизни так пригнуло? – Да ничего, все отлично, говорит: сделал довольно приличную карьеру, далеко не из бедных, сынишка в Лондоне...
Может, думаю, женушка неудачная попалась? И вспомнил одного из смешных героев «Горе от ума» – подкаблучника Платона Михайловича, скорбно вздыхавшего: – Теперь, брат, я не тот… – Так нет, наш Платон Михайлович о жене прямо взахлеб – и какая она умелая хозяйка, как прекрасно готовит, но главное – как любит и бережет его. – Представляешь, – рассказывал он мне, – ни слова поперек не скажет, в худшем случае промолчит – лишь бы я не нервничал. Никогда ничем не грузит, от всякого негатива уберегает, только приятное говорит…
– Поздравляю, – сказал я с завистью, – счастливый билетик вытащил…
– Да, – согласился он, – тут у меня полнейший комфорт.
Я представил себе эту идиллию, потом посмотрел внимательно на его аморфную физиономию – и, кажется, всё понял: как раз его комфортная женушка и постаралась…
– А у тебя как жена? – спросил он.
– А у меня стерва, – с каким-то гордым вызовом сказал я. – Жизнь как на военной службе, не расслабишься. Каждый день спарринг.
– Жаль, – посочувствовал он.
– Но зато есть и преимущества… Всегда начеку, в боевой форме. Кстати, – заметил я, – у философа Сократа тоже была очень сварливая баба, но ему это даже нравилось: вроде как свои добродетели на ней оттачивал – терпение, стойкость…
Платон Михалыч-2 с интересом слушал.
– Хорошая жена – это, конечно, хорошо, – рассуждал я. – Но есть опасность отрыва от действительности… Это как с царями, когда все вокруг их облизывают. Тебе вот, небось, скажи какую-нибудь гадость – так ты с непривычки психанешь, начнешь тоже базарить… А мне что хочешь говори, как хочешь обзывай: хоть придурком, хоть жуликом, хоть иностранным агентом, – я даже бровью не поведу, до того в семейной жизни закалился...
Платон Михалыч-2 как-то хмуро призадумался. Его усы еще больше опустились.
– Да ты не унывай, – подбодрил я его на прощанье. – Может, твоя супруга еще одумается. Ты, главное, сам не поддавайся, требуй от нее побольше жесткости… – И, попрощавшись, радостно побежал к своей стерве.
Нет, нельзя нам, мужикам, хороших жен заводить – скурвимся, всю мужественность потеряем.