МИР МОЕЙ ПАМЯТИ
В моей памяти живут-поживают друзья и приятели детства и юности, - по двору, по пионерским и туристским лагерям, по школе, по институту.
Если принять во внимание мой возраст, а также данные статистики о продолжительности жизни в России, станет понятным, что большая часть моих друзей уже переселилась в мир иной, - «присоединилась к большинству», как кто-то философски грустно пошутил.
Однако в мире памяти моей - все они живы. Вот ловко лезет на сосну девятилетний Женька Козлов, с которым мы ходили в лес и купались на запруде у водяной мельницы в селе Богородском; вот играют в футбол мои друзья по пионерскому лагерю Ленька Репьев, Гешка Фролов и Женька Земляков по прозвищу Земский.
Вот Димка Касаткин, с которым мы вместе поем в хоровом кружке дома пионеров и на школьных переменах, а дома у него устраиваем поединки, используя для смягчения наших сокрушительных ударов старые боксерские перчатки.
А вот и закадычный мой друг, лучший в нашей школе спортсмен Валька Шмаков. Мы с ним сидим на диване в его квартире на Дровяной, 9/10, едим мелкие яблоки, привезенные из Мичуринска его братом и по очереди читаем вслух - для души, так сказать, внепрограммную «Ундину» Василия Андреевича Жуковского.
Там же, в этом мире, мы с моими однокурсниками Юлькой Веледницким и Эриком Немировским заняты устройством холодной ночевки в уральской тайге на 30-градусном морозе - с костром «нодья» и брезентовым пологом - во время зимнего похода по Южному Уралу.
Вот Феликс Матвеенков на лекции по дорожным машинам в МАДИ объясняет мне, как устроен автомат перекоса несущего винта вертолета.
А вот плывет со мной в одной лодке по Десне-красавице мой однокурсник Изька Пластик, - замечательный лихой и бесшабашный еврей родом из криминальной московской Марьиной рощи.
НЕКРОЛОГ В КАНАДСКОЙ ПЕЧАТИ
«.. 2016 Yossilinks. Mr. Izmail Plastik passed away on May 27, 2016. Funeral services will take place on Monday, May 30, 2016 (Tomorrow) at 1:00 pm at Surrey. May his memory be for a blessing».
(..2016 Йоссилинкс. Г-н Измаил Пластик скончался 27 мая 2016 года. Похороны состоятся в понедельник, 30 мая 2016 года в 13:00 в Суррее. Пусть память о нем будет благословенна.)
Заглянув в Гугл, я выяснил, что Суррей - это город в провинции Британская Колумбия, Канада, расположенный в 27 км от Ванкувера.
ИНТЕРНЕТ. ОБРЕТЕНИЕ УТРАЧЕННОГО
С годами многие друзья детства и юности уходят из моей жизни: с кем-то теряется связь, когда расстаешься с детством, кого-то теряешь, переехав в другой город, а кто-то просто уходит из жизни - навсегда. И рано или поздно начинаешь свыкаться с мыслью, что потери эти естественны и неизбежны.
Мысль о том, что по окончании жизненного пути встреча все же состоится, утешает лишь тех, кто в это верует. Увы, «я не из их числа», как несколько по другому поводу выразился хрестоматийный грибоедовский Чацкий.
И вдруг в твоей жизни появляется Интернет, а с ним – удивительные встречи с потерянными, - казалось, навсегда друзьями. Количество вновь обретенных прежних друзей находится в обратной зависимости от твоего и их возраста и, конечно, от того, сколько твоих друзей–ровесников, дожив до нынешних дней, овладели, как и ты, нехитрым, по нынешним понятиям, искусством общения во всемирной сети.
Поначалу меня ждали одни лишь разочарования. Однако, когда я, перебрав безрезультатно кучу имен, написал однажды в Гугле «Феликс Матвеенков» - там появилась фотография, на которой долговязый Феликс собственной персоной стоит рядом с академиком Лаврентьевым на каком-то пляже. Академик на фото в мятых брюках и ковбойке, а Феликс – и вовсе в одних плавках.
Ни их совместная фотография, ни экзотический наряд персонажей меня не особенно удивили: я знал уже к тому времени, что Феликс после окончания института уехал в Новосибирск, устроился на работу в Сибирском отделении РАН и стал одним из изобретателей сварки взрывом.
Потом я вышел в сетях на его сына, тоже Феликса, и через него узнал электронный адрес отца. Мой Феликс к тому времени жил уже в Израиле. Мы наладили постоянную связь, и от него я узнал массу интересных вещей о его работе в Академгородке, о технологии сварки взрывом и о теперешнем его житье в Израиле.
- А с Измаилом у тебя нет связи? – спросил я. В период нашей учебы в МАДИ Феликс и Изька дружили, и как-то летом предприняли авантюрное путешествие автостопом на юг, выдавая себя за иностранцев. Оба иностранца разговаривали с водителями на плохом немецком и еще более слабом идише, однако до юга все же добрались, не потратив ни копейки на транспорт.
- Есть связь, - сказал Феликс, - Изька в Канаде.
Я не смог в тот же день добраться до Измаила ни по почте, ни по Скайпу: разница во времени с Ванкувером составляла 10 часов, и когда я тщетно добивался электронной аудиенции, он, вероятно, спал. Мне же на память приходили разные разности из той нашей, еще институтской, жизни.
ФОРТОЧНИК С МАРЬИНОЙ РОЩИ
- Слушай, у вас там, в Марьиной роще, - действительно после войны «Черная кошка» орудовала? – спросил я Измаила, когда мы с ним шли через небольшой рынок в подмосковном поселке.
Измаил ответил не сразу, так как разглядывал товары, разложенные на прилавках.
- Тетка, почем крокодила продаешь? – обратился он к толстой торговке, указывая на лежащую перед ней на прилавке довольно крупную щуку. Затем, не дождавшись ответа, поинтересовался у ее соседки, торговавшей огурцами:
- Почем такие нехорошие?
Обиженные в лучших чувствах дамы вступать в обычную для одесского Привоза задорную, с подначками, беседу не пожелали. Они буркнули что-то вроде «проходи давай», поскольку явно не видели в бесцеремонном Измаиле потенциального покупателя.
Когда мы уже выходили с рынка, держа в руках по кулечку семечек, я повторил свой вопрос насчет «Черной кошки».
- Конечно, орудовала, - сказал Измаил. – И не одна эта банда. Были и другие. Наша, например, занималась исключительно домовыми кражами.
- Что значит – ваша? В вашем районе?
- Да нет, - сказал Измаил. – Та, в которой я одно время подрабатывал.
- Ты это – серьезно?!
- Вполне. Мне тогда лет двенадцать было. Как самый маленький и тощий, я залезал в форточки и потом изнутри открывал дверь старшим товарищам.
Я хотел было, придерживаясь одесского диалекта, сказать «Изя, я никогда не держал тебя за бандита!», но выбрал более, как мне показалось, мягкий вариант:
- И долго ты с ними, так сказать, сотрудничал?
- Года два, - ответил Измаил, - потом мне надоело, и я с этим делом завязал.
- И что же, - они тебя спокойно отпустили?
- Нет. Разрешение на завязку я выиграл у пахана в карты.
ГАЛСТУК-БАБОЧКА ПОД СТАРЫМ СВИТЕРОМ
Среди нас, студентов механического факультета Московского автодорожного института, Измаил был фигурой заметной.
Выше среднего роста, стройный, симпатичный, типичный семит с черными вьющимися волосами и длинными ресницами, сразу замеченными немногочисленными девушками с нашего потока, он отличался оптимизмом, независимостью суждений и тем неповторимым сочетанием самоуверенности, находчивости и самоиронии, который присущ тем представителям этой нации, которые вовсе не считают запись в пятом пункте своего паспорта обстоятельством, усложняющим жизнь.
Изька жил, что называется, широко: помимо студенческих забот, радостей и огорчений у него были не менее увлекательные интересы и контакты вне учебного процесса.
Он часто появлялся на лекциях в затрапезном растянутом свитере, что, впрочем, никак не выделяло его из принятого в институте, как сейчас бы сказали, дресс-кода, позволявшего приходить на занятия в чем угодно, кроме, разве что, нижнего белья.
Однако, однажды во время лекции, когда ему стало жарко, он стащил через голову этот свитер, и под ним обнаружилась белоснежная сорочка с галстуком-бабочкой. На наше «Изя, ну, ты даешь!» - объяснил, что у него на вечер запланировано «одно мероприятие».
НОЖ ДЛЯ РАЗДЕЛКИ КРОКОДИЛА
Мы, несколько человек из группы, стояли как-то в коридоре в ожидании консультации перед назначенным на завтра экзаменом по электротехнике.
Преподаватель, которого мы за глаза именовали Крокодилом, задерживался.
Прозвище свое он получил у нас не случайно: был худощав, высокомерен на грани заносчивости, агрессивен, и к тому же однажды, объясняя, как устроен мотор-генератор, заявил, что своей продолговатой формой этот агрегат напоминает крокодила.
Изька, чтобы скоротать время, достал из кармана здоровенный складной нож, открыл его и стал им затачивать карандаш. Кто-то из нас спросил, для чего он носит в кармане холодное оружие столь внушительных размеров.
- А я им завтра Крокодила буду резать, если он мне четверку не поставит, - произнес Измаил, не меняя беспечного выражения лица.
Это многообещающее заявление прозвучало на беду как раз в тот момент, когда преподаватель подходил к нашей группе, и вполне мог его услышать.
На другой день во время экзамена Измаил взял билет, поудобнее устроился за столом напротив Крокодила и, достав нож, положил его перед собой на стол.
- Пластик, а зачем вам нож? – спросил побледневший Крокодил.
- Например, - карандаши точить, - сказал Изька, не отрываясь от чтения вопросов, обозначенных в билете.
Крокодил, когда Изька начал отвечать, только кивал, и быстро отпустил его, поставив в его зачетку четверку, необходимую для получения стипендии.
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2018/01/30/789