МКАД был практически пуст, если не считать тех машин, которые вяло, нарушали ПДД в плотном, напряженном потоке уставших за день, вечно опаздывающих, упертых Москвичей, и гостей столицы.
Движение было свободным, между машин мог легко просочиться любой уважающий себя «спортсмен», как на джипе, так и на ржавой, «крутой» иномарке, как правило, с грязными номерами.
Слева от меня ехала сонная машина в образе старого Опеля, серого цвета, через который, в самых ответственных местах, проступала густая, нахальная ржавчина. Видя его краешком левого глаза, и подсознательно, интуитивно наблюдая за его образом передвижения, я понял, что лучше ускориться и уйти от него в сторону, прока я еще жив. Чтобы сохранить жизнь машина, да и свою тоже, по возможности, я прибавил газу и взял правее, при этом предупредив всех о том, что я буду перестраиваться, поворотником.
Серый Опель тут же, мастерски занял мое только, что оставленное место, скорее материализовавшись на нем, нежели перестроившись из другой полосы. Он проделал свой маневр, как в кошмарном сне, или как в фильме ужасов – медленно, но решительно, стремительно, но непредсказуемо, как сама неизбежность того конца, который он нес всем окружающим его участникам дорожного движения.
- «Да, от него мне не уйти. Это судьба» - подумал я. Но все же перестроился еще правее, теперь уже наоборот, притормозив.
Опель видимо воспринял мои маневры не как бегство от него, с целью сохранить себе жизнь, а как страх перед его брутальным видом, и от ощущения «преимущества», перестроился на мое место, а затем, как-то тут же, не думая, завалился под меня, не пользуясь при этом поворотником, как атавизмом.
Я посигналил ему дальним светом и звуковым сигналом, тут же перестроившись еще правее, в самый крайний ряд, предупредив об этом заранее всех поворотником.
Опель встал опять передо мной, и естественно получил тут же удар кинжалом дальнего света, в сочетании со звуковым – в свою бледную спину. При этом он резко тормознул у меня перед носом и затем так же резко ускорился, сопровождаемый дальним светом и звуковым сигналом еще некоторое время.
- «Идиот…» - спокойно подумал я.- «Прямо, как я в детстве»
Сзади, на его стекле была наклейка, говорящая всем, что в машине ребенок.
- «А уж не сам ли он себя таковым считал?» - закралась в меня догадка.
Отпустив «спортсмена» с Богом, я продолжил движение в правом, крайнем ряду.
Перед выездом из леса, перед Абрамцево, всегда в это время зарождалась пробка, и движение замедлилось. Вскоре я поравнялся с машиной-призраком, бледно серого цвета, заметив, что справа от водителя, на пассажирском кресле кто-то сидит.
Это была женщина с грудным ребенком на руках. Она была пристегнута, в отличие от малыша, которого она кормила в этот момент грудью.
Не дав себя обогнать, с моментальной реакцией вратаря, «спортсмен» резко метнулся под меня, разумеется не предупреждая об этом маневре.
Я слегка притормозил.
- «Вот гад…» - спокойно подумал я, применив резкое торможение, чтобы не врезаться в человека с моментальной реакцией, резко тормознувшего у меня перед носом.
В Абрамцево можно было уйти с МКАДа в Москву, но там был один сплошной светофор, а ехать мне еще по окружной оставалось километра два примерно. Я не стал сворачивать.
«Спортсмен» ушел левее, пытаясь резать пробку, как масло – зигзагами, напролом.
Метров через двести он опять попытался вывалиться передо мной слева, спереди, но тут, я уже не стал его пускать, включив звуковой сигнал, и посигналив фарами дальним светом, впрочем, как и подразумевают ПДД, в данных аварийных ситуациях. При этом я недовольно заглянул к нему в машину.
Жена явно была на его стороне. Ребенок не знал, чью сторону занять во всем этом споре, но аппетит его уже пропал, и он ожесточенно плакал. По лицам не трудно было догадаться, что причиной слез их маленького «спортсменчика», был, по их мнению –я.
Пропустив меня вперед, машина-призрак попыталась обойти меня сзади по обочине, но уперлась в вереницу других, таких же «спортсменов».
Надо было что-то делать, где-то спрятаться от всевозможных проявлений втягивания меня в определенный вид спорта. В данном случае это был автомобильно-раллийный спорт, адреналином которого было применение всех его гласных, и не гласных правил не на специальном треке, а именно на общественной трассе.
Я встал левее, чтобы все же пустить его вперед, но он оказывается и не собирался это делать, а поравнявшись со мной, открыл свою форточку, и стал громко диктовать мне правила игры. Но, не успевал записывать за ним, так, как он был очень возбужден, как на ралли, и от этого путал слова, и смысловые значения.
- …И я тебе последний раз говорю, у меня в машине ребенок, и я не позволю, чтобы кто-то мне угрожал на дороге! Ты понял? Я тебе говорю»… - с большим трудом, сквозь плачь ребенка, ухающие звуки радио, рев трассы, и крики женщины-пассажирки – разобрал я.
- Послушайте, почему вы так нервничаете? Может быть, у вас что-то случилось. Мне часто приходится успокаивать в дороге нервных, расстроенных чем-то людей, поэтому я вожу с собой успокоительные таблетки. Хотите я вам дам? У меня они в аптечке? – вежливо предложил ему я.
Но, тем самым видимо только вызвал еще большее его расстройство. Странное дело, люди внезапно, ни с того, ни с сего начинают нервничать на пустом месте. Нет, конечно, не совсем на пустом. Сначала они устраивают аварийные ситуации, а потом нервничают. Может быть причина, как раз в этом и кроется? В их переживании о содеянном.
- Да пошел ты на… - услышал я наконец такие до боли знакомые слова.
И мне даже, если честно стало, как-то легко на душе от них.
- Я кажется понял причину вашего переживания… Вы переживаете видимо от того, что много раз нарушили ПДД, и чуть не устроили ДТП? Ничего страшного, думаю, что все уже забыли это, как страшный сон. Но, тем ни менее я вам советую быть поосторожнее, - успел сформулировать я, пока он набирал воздуха в свои прокуренные легкие.
- Ах ты су… - был ответ.
- Я даже и не мог представить себе, если честно, что такие мелочи могут так расстроить человека, - сказал я и, поняв, что дальнейшая беседа бессмысленна, закрыл окно.
Молодой человек, водитель машины-призрака дал по газам и подрезав меня остановился, но выходить из машины побоялся. Сзади тревожно сигналили водители дорогих домов на колесах, украшенных пестрыми, яркими люстрами спереди, повешенными в несколько рядов.
Видимо под давлением всего этого микрорайона молодой отец, медленно продолжил свой нелегкий, тернистый путь домой.
Мы проехали, таким образом еще метров восемьсот. Машина – призрак» опять скрылась в плотной толпе автомобилистов. Жилой микрорайон на колесах вырвался вперед по обочине, и упершись в препятствия, стал, коттедж, за коттеджем выворачивая руль влево, ломится обратно на крайнюю правую полосу. Впереди видимо было, что-то сильно их напугавшее.
Так и есть. Впереди у обочины стояла патрульная машина ДПС. Полицейские разбирались с обочечниками, которых было не то, чтобы много, а так – каждый второй. Поэтому работы у представителей порядка было много, и они явно не имели желания отвлекаться на какие-то мелочи.
Продираясь в месиве из огромных, черных таунхаусов на колесах, я увидел, что из третьего от края ряда, наперерез всему движению, метрах в двадцати передо мной, прямо к патрульной машине протискивается серый Опель. Пробив поток из пытающихся добраться к себе домой живыми – людей, он припарковался рядом с машиной ДПС и, выйдя из своей, быстрым шагом направился прямо к работающим не отдыхая ни секунды ДПСникам.
Я понял, что уйти мне сегодня все же не удастся. И точно. Он успел, что-то быстро и сильно размахивая руками – вдуть в огромное, и красное от ветра, ухо Сержанта, стоящего к нему боком, указывая на мою, приближающуюся машину.
Сержант, скорее машинально, чем осознано, поднял свою полосатую палочку, и показал мне ее движением, что очень хочет со мной познакомиться поближе.
Я припарковался.
- Сержант патрульной службы Заморочин Сергей Юрьевич. Ваши документы пожалуйста, - представился полицейский.
- Простите, что вы сказали? Кто заморочен? – не понял его я.
- Никто не заморочен. Просто фамилия у меня такая, - как ни в чем не бывало, спокойно ответил он.
- А-а-а. Извините, - сказал я.
Я достал документы и протянул их замороченному сержанту, который был еще молод, не опытен, и полон энергии, не подозревая еще о том, что его ждет впереди.
Рядом с сержантом испуганно озираясь на меня, стоял водитель машины-призрака. И только теперь я смог его полностью разглядеть. Это был молодой, лет до тридцати, человек, одетый очень просто, в джинсы и свитер. Глаза его нервно бегали, где-то в глубине нависших, густых бровей. Левый кроссовок, при этом явно готовился к принятию пищи.
- Так, что вы говорите, он вам не давал делать? – спросил водителя Опеля, полицейский.
- Он не давал мне маневрировать, и все время сигналил фарами. Пронимаете ,я с маленьким ребенком еду и с женой. Сын начал нервничать от этого, и плакать, жена ругается, - как бы виновато, с опаской из-за мужественного плеча полицейского, пролепетал беззащитный юноша.
- Это правда? – спросил меня полицейский.
- Ни хрена себе! Он тормозил у меня перед носом назло, только лишь из-за того, что я ему пару раз посигналил фарами пытаясь предупредить его об опасных маневрах на дороге. Он пару раз устроил аварийную ситуацию. Да у меня и на видео все есть. Я могу вам все показать, - произнес я, понимая, что начинаю оправдываться, точнее вся моя речь превращается в какой-то поток обвинений. – «И ведь не хотел же я в это все втягиваться, а втянули все же через силу! Надо было сворачивать на Абрамцево, не смотря на светофоры на том, игнорированном мною, пути. Но, кто же может мне дать гарантию, что не втянули бы там? Ведь спортсменов великое множество. На каждом шагу» - подумал я.
- Это все неправда! И без поворотников можно догадаться, куда я хочу перестроиться! Все же видно заранее! И хороший водитель всегда поймет, что я собираюсь сделать! Нет, он меня хотел догнать и набить морду, а я с ребенком еду, с маленьким, у меня жена беременная… - продолжал свой бред этот стремительно плодящийся молодой человек.
- Ах, ты ж су… такая! – не выдержал я и сделал шаг в его сторону.
Юноша тут же полностью спрятался за полицейского. Я попытался его обойти, но юноша продолжил свой уход в сторону, в результате чего у нас получился бег по кругу, вокруг человека в погонах.
- Прекратите сейчас же, у меня голова от вас кружится! – маша волшебной, полосатой палочкой, в попытке ею хоть кого-то ударить по голове – выкрикнул полицейский. При этом он улыбался, понимая всю нелепость сложившейся ситуации.
Но, вдруг бег по кругу разомкнулся из-за того, что молодой человек, резким маневром спрятался за полицейскую машину, и теперь круги нам пришлось нарезать вокруг нее, огибая при этом не сразу отскочившего в сторону инспектора.
- Прячьтесь здесь! – наконец решил прекратить это пустое соревнование сержант – открыв правую пассажирскую дверь в своей машине, именно в тот момент, когда мимо нее пробегал злобный юноша, уже явно подумывая о том, что пора бежать уже в поле, подальше от всего этого беспредела.
И прямо, как в игре с бегом вокруг стульев, один из которых вдруг убирается, перед самой командой садиться – я оказался, как раз, именно тем самым, кто остается вне игры, не имея возможности присесть по причине пропавшего посадочного места.
Дверь захлопнулась перед самым моим носом и, щелкнув из нутрии, эта веселая компания заблокировалась окончательно.
Спортсмен успел спрятаться, но на асфальте перед водительской дверью, лежала оторвавшаяся подошва бегуна на короткие дистанции.
- Идите, отдохните в своей машине пока, а когда придете в себя приходите за документами, и чтобы я ноги вашей здесь больше не видел! - сказал полицейский, глядя почему-то вниз, под дверь машины, где одиноко лежала оторванная от нечеловеческих нагрузок подошва. - Обоих касается! – это он уже произносил, обращаясь как бы непосредственно к ней.
Мы разошлись на какое-то время по укрытиям.
- «Нет, ну надо же, все-таки втянули меня в это шоу!» - признался сам себе я.
Минут через пять, окончательно придя в себя, я виновато подошел к патрульной машине и постучался в окошко. Оно тихо открылось и в маленькой его щели показались мои документы, а за ними, где-то в полумраке салона блестели хитрые глаза инспектора, уставленные прямо на меня.
- Надеюсь, что второй раз повторять не надо? – произнес он.
- Не надо, - уныло сказал я, взяв из его рук документы.
Я сел в машину, проверил возвращенные мне документы. И убедившись в том, что они мои, хотел, было тронуться первым, но увидел, как из полицейской машины выполз не менее чем я пристыженный молодой человек, и как-то дворами, и огородами, побрел к своему Опелю.
И тут я непроизвольно поймал взгляд сержанта, который мог означать только одно:
- «Я не понял, почему ваша машина еще стоит здесь?!»
Качнув своей головой в знак согласия с ним, я резко удалился, включив при этом все же поворотник, предупредив всех остальных участников движения о том, что не хочу чьей-либо смерти.
Где-то далеко позади меня, плавно, как в бреду, отделилась от обочины машина-призрак, и так же, как и раньше, без поворотника, поехала вперед в поиске новых приключений.
29.01.18 г.