Соня была хорошей женой и замечательной хозяйкой. Она умела всё: шила, убирала,
вкусно готовила, играла на клавесине. Друзьям Давыдова, милая, гостеприимная Соня нравилась. Денису было спокойно и уютно.
Первый ребёнок - девочка - родился преждевременно и умер. Соня очень тяжело переносила потерю. По совету врачей Денис поехал с ней в деревню, где окружил жену вниманием, совершал верховые прогулки. Соня быстро восстановила здоровье, кожа её покрылась золотистым загаром.
Мы помним, что в Киеве жила семья генерала Раевского, были там и родственника Дениса. Он каждый год ездил в Киев с визитом, оправдываясь тем, что скучает по родным людям. Соне эти поездки не нравились. Дело в том, что открытый Денис рассказал жене всё - о своих дружеских отношениях с Аглаей, о неудачной помолвке с Лизой, - и Соня боялась, что влекут мужа в Киев старые увлечения. Не могла она поверить, что чувства прошли. Соня знала, что Лиза замужем, но, кто знает...
Зимой 1822 года Денис собрался в очередную поездку. К этому времени он вышел в отставку. Не обременённый домашними хлопотами, он занимался литературой. И вот теперь эта поездка. Соня волновалась, тем более, что от мужа не было вестей, хотя прошло 10 дней. Наконец, Денис прислал большое письмо, в котором подробно писал об обших знакомых, которые тоже приехали в Киев, и, как бы между прочим сообщил, что "ждут Аглаю с детьми". Денис очень подробно писал, где и с кем встречался, обедал, вскользь написал - "Не беспокойся: Лизы здесь нет, она в Дрездене".
Соня успокоилась.
У супругов росли дети, жизнь текла спокойной рекой. Но однажды Денис стал свидетелем рукоприкладства жены. Он возмутился и воскликнул: - "Я не удивлюсь, если со временем из тебя выйдет вторая Салтычиха".
Это была первая ссора, и, хотя они помирились, осалок остался. Появилась трещина в отношении Дениса к жене: он засомневался в чувствах Сони. Она любила его, но это была спокойная любовь, без огня, без накала, без готовности самопожертвования, готовности следовать за ним, не рассуждая...
1833 год. Пятидесятилетнего Дениса стала тяготить однообразная семейная жизнь, нехитрые разговоры с соседями, и - ничего для души, для сердца, для поэтического
вдохновения. Он груснно думал: - "Неужели должно с этим примириться? Неужели так никогда не вспыхнет во мраке золотистая звёздочка?"
О, если бы он мог предугадать, что вспыхнет эта самая "золотая звёздочка", да ещё как вспыхнет!
Но эта "звёздочка" стоит отдельного разговора.
вдохновения